Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
Твердыня
Когда мы подошли к Исаакиевскому собору, пришлось пробираться через грассирующий рой крошечных французских старушек – в куделечках, коротких брючках. Наверное, поэтому, по ассоциации «Франция-католики-бабушка-крест» я рефлекторно положила ладонь на грудь и почувствовала через батист обкатанные столетиями перекладинки.
А может, беспокойное движение руки было вызвано другой причиной – со мной ли знак, символ, без которого не стоит подниматься по мрачным ступеням собора?..
Я топала вверх по бесчисленным ступеням и повторяла про себя: «Верной твердынею православья врезан Исакий в вышине»…
Отстали французские старушки, отстал и запыхался эмигрант, подаривший мне подробный Петербург. А я шла и шла, несла свой крестик, повторяя Гумилева - к венцу неприветливой глыбы, и муравьиные шаги не тревожили гигантское корыто фундамента, утопленного в болотистую почву.
Наверху, обнимая питерский горизонт, я думала о жалкой попытке Москвы обогнать в величии это православное чудовище, я думала о явном проигрыше храма Христа Спасителя, слепленного из родного саянского мрамора, веселого, как пасхальное яйцо.
Мое православие здесь, - думала я, - черное, грубое, языческое, полное тайн и грехов…
Я приняла крещение в 2000-м, в шахтерском городе Шарыпове, где меценат-армянин - ради понтов ли, ради жены-кержачки, ради родного города, продуваемого ветром-хакасом, соорудил собор – самый большой за Уралом. Местный Церетели пригласил в храм залетных журналистов, обвел рукой голые яичные стены, попросил опубликовать счет – денег на отделку не хватило.
Навстречу вышел поп – высокий белокурый мальчик, под стать церкви, юной и стройной. Спасаясь от белой нищеты, от голосов, терявшихся в пустоте, глаза мои искали хоть какое-то свидетельство жизни, работы призрачного храма. Направо, в нише обнаружилась серебряная купель.
- Уже пятнадцать детей крестили. И четверых взрослых, - похвастался мальчик-поп.
- До которого часа вы здесь будете? – деловито спросил кто-то за меня. – У нас поезд в девять вечера.
- Хорошо бы вам успеть до семи, - ничуть не удивился юный священник.
- У меня католический крест. Это ничего?
- Ничего страшного, - улыбнулся поп.
В 19.00 он бережно принял старинный крестик с кровавой эмалевой вставкой, не скрывая любопытства, оценил клеймо итальянского ювелира, и унес на какую-то тайную процедуру.
Строгий крест вернулся ко мне только в конце таинства, видимо, с амнезией, полной потерей 150-летней памяти о римской церкви, о дубовых скамейках костелов, о гладких кружевных ксендзах, о сладких причастиях и горьких исповедях в палисандровую решетку…
Крещение - самый необъяснимый поступок в жизни. Все странно: время и место, легкость, отсутствие обязательств, ведь ничего не изменилось, ничего. Никаких походов на церковные службы, никаких постов, никаких платков на свободной от предрассудков голове.
«Когда умру, поставите крест – на всякий случай» - слышен голос деда, вся судьба которого – полное отрицание Бога, апофеоз страданий и несправедливости.
«Ну, с Богом!» - крестит ушедшего в наркоз больного моя подруга Нина, прежде чем сделать первый надрез. Крестит – на всякий случай.
Бог привел в Шарыповскую юную церковь. На всякий случай.
С православия началась история семьи. Православие прошило эту историю суровой нитью, где-то посредине скатавшейся в тайный, до сих пор неразгаданный узелок. После нежданного сбоя семья стала светской. До того – не выходила за ограду нищих русских церквей. В ней были многодетные, вечно пузатые матушки, библейские младенческие имена, суровые посты, тоскливая провинциальная жизнь от молитвы до молитвы.
Первые имена история подарила в 1824-м - дату рождения прапрапрадеда, Петра Савлова – сына воронежского священника Антония. Похоже, это была очень давняя поповская линия. У Петра Антониева не было альтернативы – семинария, приход, бедная паства, матушка, дети.
1847-й. Февраль. Отец Петр, подгоняемый ветром, спешит домой к матушке, к новорожденному первенцу Илье. Сын, наследник, продолжатель духовной линии – какие могут быть сомнения.
Так оно и выходит – усердие в церковно-приходской школе, отличная учеба в семинарии, и – чудо! – редкий шанс, направление в Киевскую духовную академию за государственный счет. Невыразимая родительская гордость, счастливый случай для сына нищего попа.
1872-й. Киевская каштановая весна. Город благоухает, похож на собор, уставленный зажженными свечами.
У прапрадеда Ильи Петровича первая служба в чине настоятеля Крестовоздвиженского храма на Подоле. В этом же году матушка, Пелагея Полонская-Савлова, дарит отцу Илие сына Александра. И этот мальчик, казалось бы, не имеет причин изменить семейному духовному ремеслу. Все идет по накатанной: школа, блестящие способности – особенно к греческому, латыни, французскому. Затем семинария и академия. Уже традиционный стремительный взлет.
1898-й.
Александр Ильич Савлов на приеме у ректора академии. Выпускник, один из успешнейших студентов, говорит о невозможности продолжения церковной службы.
Старый ректор молча слушает. Он не спрашивает о причинах решения, он задает всего один вопрос: известно ли Александру о последствиях такого шага?
Александру Ильичу известно: 600 рублей надо вернуть в государственную казну. О том, какие это деньги, можно судить по примеру: зарплата царского полковника составляла всего сотню.
Почему прадед это сделал? Что его заставило – извне ли, изнутри выплыл протест? С чем он не смог справиться?
Ума не приложу. Смею только предполагать: дело не в обрушении веры, дело в обрушении церкви.
Рассматриваю фото начала XX века: нервное лицо, высокий лоб с залысинами, острые светлые глаза, строгий сюртук, белый ворот впивается шею, галстух. Это уже не священник – директор киевской гимназии. И неожиданный детский почерк с обратной стороны луны: «Мой дорогой отецъ». Я вижу, как трогательно, высунув язык, подписывает мой маленький дед папину фотографию…
Ума не приложу, почему прадед отказался служить церкви.
Правда, чуть-чуть рассеивается туман через два месяца после катастрофы.
Александр Ильич уже определен преподавателем в одну из киевских гимназий. С таким образованием в старой России, конечно, нет проблем устроиться на службу, но долг висит неподъемный.
Думаю, по этой причине Александр Ильич поступает работать гувернером в дворянскую семью Городиских. Два месяца он проводит в родовом имении высокого военного чина. Его превосходительство всегда вывозит семью на лето из Москвы в теплые малороссийские края. По соседству имение Мусин-Пушкиных, вечера проходят с чаепитиями, вареньем из крыжовника, столичными сплетнями.
Александр Ильич занимается с младшей Городиской французским, латынью, а вечерами беседует со старшей сестрой – черноглазой девушкой, недавно вернувшейся из берлинского пансиона.
Белое платье, бархатная украинская ночь с одуряющим запахом маттиолы, дерзкие звезды слепят глаза.
«Мезальянс!» - прогремел Городиский, узнав о грехе дочери с попом-расстригой.
«Мезальянс!..» - шипели высокие соседи, готовясь к венчанию девушки с гувернером.
«Мезальянс», - твердила прабабушка всю свою трагическую и счастливую семейную жизнь.
«Мезальянс», - говорила она человеку, спасшему ее от пролетарского гнева простецкой фамилией.
«Мезальянс», - рассказывала она нам, внукам и правнукам, безуспешно разыскивая в каждом родовые породистые черты…
Флаг им всем в руки. Если бы не гоголевская грешная украинская ночь, меня не было бы на свете. И если бы не страсть моего прадеда – сильнее греха, сильнее веры, сильнее седьмой заповеди.
Может быть, в этом причина ухода из церкви – у несостоявшегося попа был слишком острый вкус к жизни, к любви, к свободе.
Свободу от ритуальных догм он передал всем нам, своим буйным потомкам. Но вместе с тем, ни Александра Ильича, ни тех, кто был до него, ни тех, кто пришел после – невозможно избавить от добровольного рабства, от жесткой принадлежности к православной твердыне - неотъемлемой части любви к Отечеству. В это рабство погрузились все – даже юная католичка, от которой мне достался строгий крестик. Кусочек мягкого золота с рубиновой вставкой стал последней каплей, последним римским следом в семейной византийской истории… Я стерла этот след, не задумываясь, и ни о чем не жалею.
Прислониться к государству – бесполезная затея для русского человека. Государство многолико, как дьявол.
Искать защиту у церкви – удел то ли самых слабых, то ли самых мудрых. Ни к тем, ни к другим не принадлежу. Кроме того, церковь слишком похожа на государство – все в наличии: законы, назначения, интриги…
Твердыня православья – это даже не вера, это энергия народа, молитвы десятков поколений о хлебе насущном, о милости Божией к большой нелепой стране, родной для тебя и меня.
Православие – это и есть вечность, суровая нить русской истории. Больше уцепиться не за что.
Так я думала на верхней палубе Исаакиевского собора, темной громадины, плывущей черт знает куда, вместе с безумной полуязыческой страной.
Я не чувствовала ни трепета, ни восторга, ни пафоса. Простецкая была мысль: это все мое, крест мой. Никуда с этого корабля не денешься, ход его не изменишь.
У меня сложные отношения с православием, еще не выясненные до конца.
Впрочем, концовка как раз не вызывает сомнений. Как и мой дед, то ли атеист, то ли святой, я скажу своим внукам:
- Заморочки в виде отпеваний и креста на кладбище должны быть обязательно. На всякий случай.
А может, беспокойное движение руки было вызвано другой причиной – со мной ли знак, символ, без которого не стоит подниматься по мрачным ступеням собора?..
Я топала вверх по бесчисленным ступеням и повторяла про себя: «Верной твердынею православья врезан Исакий в вышине»…
Отстали французские старушки, отстал и запыхался эмигрант, подаривший мне подробный Петербург. А я шла и шла, несла свой крестик, повторяя Гумилева - к венцу неприветливой глыбы, и муравьиные шаги не тревожили гигантское корыто фундамента, утопленного в болотистую почву.
Наверху, обнимая питерский горизонт, я думала о жалкой попытке Москвы обогнать в величии это православное чудовище, я думала о явном проигрыше храма Христа Спасителя, слепленного из родного саянского мрамора, веселого, как пасхальное яйцо.
Мое православие здесь, - думала я, - черное, грубое, языческое, полное тайн и грехов…
Я приняла крещение в 2000-м, в шахтерском городе Шарыпове, где меценат-армянин - ради понтов ли, ради жены-кержачки, ради родного города, продуваемого ветром-хакасом, соорудил собор – самый большой за Уралом. Местный Церетели пригласил в храм залетных журналистов, обвел рукой голые яичные стены, попросил опубликовать счет – денег на отделку не хватило.
Навстречу вышел поп – высокий белокурый мальчик, под стать церкви, юной и стройной. Спасаясь от белой нищеты, от голосов, терявшихся в пустоте, глаза мои искали хоть какое-то свидетельство жизни, работы призрачного храма. Направо, в нише обнаружилась серебряная купель.
- Уже пятнадцать детей крестили. И четверых взрослых, - похвастался мальчик-поп.
- До которого часа вы здесь будете? – деловито спросил кто-то за меня. – У нас поезд в девять вечера.
- Хорошо бы вам успеть до семи, - ничуть не удивился юный священник.
- У меня католический крест. Это ничего?
- Ничего страшного, - улыбнулся поп.
В 19.00 он бережно принял старинный крестик с кровавой эмалевой вставкой, не скрывая любопытства, оценил клеймо итальянского ювелира, и унес на какую-то тайную процедуру.
Строгий крест вернулся ко мне только в конце таинства, видимо, с амнезией, полной потерей 150-летней памяти о римской церкви, о дубовых скамейках костелов, о гладких кружевных ксендзах, о сладких причастиях и горьких исповедях в палисандровую решетку…
Крещение - самый необъяснимый поступок в жизни. Все странно: время и место, легкость, отсутствие обязательств, ведь ничего не изменилось, ничего. Никаких походов на церковные службы, никаких постов, никаких платков на свободной от предрассудков голове.
«Когда умру, поставите крест – на всякий случай» - слышен голос деда, вся судьба которого – полное отрицание Бога, апофеоз страданий и несправедливости.
«Ну, с Богом!» - крестит ушедшего в наркоз больного моя подруга Нина, прежде чем сделать первый надрез. Крестит – на всякий случай.
Бог привел в Шарыповскую юную церковь. На всякий случай.
С православия началась история семьи. Православие прошило эту историю суровой нитью, где-то посредине скатавшейся в тайный, до сих пор неразгаданный узелок. После нежданного сбоя семья стала светской. До того – не выходила за ограду нищих русских церквей. В ней были многодетные, вечно пузатые матушки, библейские младенческие имена, суровые посты, тоскливая провинциальная жизнь от молитвы до молитвы.
Первые имена история подарила в 1824-м - дату рождения прапрапрадеда, Петра Савлова – сына воронежского священника Антония. Похоже, это была очень давняя поповская линия. У Петра Антониева не было альтернативы – семинария, приход, бедная паства, матушка, дети.
1847-й. Февраль. Отец Петр, подгоняемый ветром, спешит домой к матушке, к новорожденному первенцу Илье. Сын, наследник, продолжатель духовной линии – какие могут быть сомнения.
Так оно и выходит – усердие в церковно-приходской школе, отличная учеба в семинарии, и – чудо! – редкий шанс, направление в Киевскую духовную академию за государственный счет. Невыразимая родительская гордость, счастливый случай для сына нищего попа.
1872-й. Киевская каштановая весна. Город благоухает, похож на собор, уставленный зажженными свечами.
У прапрадеда Ильи Петровича первая служба в чине настоятеля Крестовоздвиженского храма на Подоле. В этом же году матушка, Пелагея Полонская-Савлова, дарит отцу Илие сына Александра. И этот мальчик, казалось бы, не имеет причин изменить семейному духовному ремеслу. Все идет по накатанной: школа, блестящие способности – особенно к греческому, латыни, французскому. Затем семинария и академия. Уже традиционный стремительный взлет.
1898-й.
Александр Ильич Савлов на приеме у ректора академии. Выпускник, один из успешнейших студентов, говорит о невозможности продолжения церковной службы.
Старый ректор молча слушает. Он не спрашивает о причинах решения, он задает всего один вопрос: известно ли Александру о последствиях такого шага?
Александру Ильичу известно: 600 рублей надо вернуть в государственную казну. О том, какие это деньги, можно судить по примеру: зарплата царского полковника составляла всего сотню.
Почему прадед это сделал? Что его заставило – извне ли, изнутри выплыл протест? С чем он не смог справиться?
Ума не приложу. Смею только предполагать: дело не в обрушении веры, дело в обрушении церкви.
Рассматриваю фото начала XX века: нервное лицо, высокий лоб с залысинами, острые светлые глаза, строгий сюртук, белый ворот впивается шею, галстух. Это уже не священник – директор киевской гимназии. И неожиданный детский почерк с обратной стороны луны: «Мой дорогой отецъ». Я вижу, как трогательно, высунув язык, подписывает мой маленький дед папину фотографию…
Ума не приложу, почему прадед отказался служить церкви.
Правда, чуть-чуть рассеивается туман через два месяца после катастрофы.
Александр Ильич уже определен преподавателем в одну из киевских гимназий. С таким образованием в старой России, конечно, нет проблем устроиться на службу, но долг висит неподъемный.
Думаю, по этой причине Александр Ильич поступает работать гувернером в дворянскую семью Городиских. Два месяца он проводит в родовом имении высокого военного чина. Его превосходительство всегда вывозит семью на лето из Москвы в теплые малороссийские края. По соседству имение Мусин-Пушкиных, вечера проходят с чаепитиями, вареньем из крыжовника, столичными сплетнями.
Александр Ильич занимается с младшей Городиской французским, латынью, а вечерами беседует со старшей сестрой – черноглазой девушкой, недавно вернувшейся из берлинского пансиона.
Белое платье, бархатная украинская ночь с одуряющим запахом маттиолы, дерзкие звезды слепят глаза.
«Мезальянс!» - прогремел Городиский, узнав о грехе дочери с попом-расстригой.
«Мезальянс!..» - шипели высокие соседи, готовясь к венчанию девушки с гувернером.
«Мезальянс», - твердила прабабушка всю свою трагическую и счастливую семейную жизнь.
«Мезальянс», - говорила она человеку, спасшему ее от пролетарского гнева простецкой фамилией.
«Мезальянс», - рассказывала она нам, внукам и правнукам, безуспешно разыскивая в каждом родовые породистые черты…
Флаг им всем в руки. Если бы не гоголевская грешная украинская ночь, меня не было бы на свете. И если бы не страсть моего прадеда – сильнее греха, сильнее веры, сильнее седьмой заповеди.
Может быть, в этом причина ухода из церкви – у несостоявшегося попа был слишком острый вкус к жизни, к любви, к свободе.
Свободу от ритуальных догм он передал всем нам, своим буйным потомкам. Но вместе с тем, ни Александра Ильича, ни тех, кто был до него, ни тех, кто пришел после – невозможно избавить от добровольного рабства, от жесткой принадлежности к православной твердыне - неотъемлемой части любви к Отечеству. В это рабство погрузились все – даже юная католичка, от которой мне достался строгий крестик. Кусочек мягкого золота с рубиновой вставкой стал последней каплей, последним римским следом в семейной византийской истории… Я стерла этот след, не задумываясь, и ни о чем не жалею.
Прислониться к государству – бесполезная затея для русского человека. Государство многолико, как дьявол.
Искать защиту у церкви – удел то ли самых слабых, то ли самых мудрых. Ни к тем, ни к другим не принадлежу. Кроме того, церковь слишком похожа на государство – все в наличии: законы, назначения, интриги…
Твердыня православья – это даже не вера, это энергия народа, молитвы десятков поколений о хлебе насущном, о милости Божией к большой нелепой стране, родной для тебя и меня.
Православие – это и есть вечность, суровая нить русской истории. Больше уцепиться не за что.
Так я думала на верхней палубе Исаакиевского собора, темной громадины, плывущей черт знает куда, вместе с безумной полуязыческой страной.
Я не чувствовала ни трепета, ни восторга, ни пафоса. Простецкая была мысль: это все мое, крест мой. Никуда с этого корабля не денешься, ход его не изменишь.
У меня сложные отношения с православием, еще не выясненные до конца.
Впрочем, концовка как раз не вызывает сомнений. Как и мой дед, то ли атеист, то ли святой, я скажу своим внукам:
- Заморочки в виде отпеваний и креста на кладбище должны быть обязательно. На всякий случай.
— Мандала , 23.02.2009
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
Сверхкабздец, 23-02-2009 13:06:33
Блять, так срачь тут будет или где? Хуйли я тут сижу?
12865299Горгона, 23-02-2009 13:08:08
Если ж оно добровольное - какое ж оно рабство... и потом странно, что православный священник католический крест освятил. Дело не в формализме, всё же конфессии то странные, все равно как если бы мусульманин крестица пришел, ему бы полумесяц освятили да на шею повесили обратно? Странно, странно...
12865318И есчё, ежли ж человек на ступеньках средь шумной толпы обо всем об этом успевает подумать, умудрившись не быть сбитым французским роем грассирующих старушек, то о чем же он думает ф туалете, где никто не мешает (рой грассирующих мух не в счёт !). Афтар, поделись пажалста. Зачёд!
Курбаши, 23-02-2009 13:09:01
Четаю срачь и ужэ сам наблюдаю с алмазнай слезою на усах блистающщие вдали византийские твердыни.....песдетс...
12865327ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:09:16
>Детей крестить-это вообще преступление.Откуда вы знаете,какой путь для себя выберет в будущем человек.Нахуя решать за него?Это должно проходить в сознательном возрасте.
12865331>
приличные люди обычно перекрещиваюццо в сознательном возрасте
крещение младенцев обычный ритуал, сродни обрезанию
я крестился в 30 лет и пока христианин, мой отец крещён во младенчестве, но в Бога не верит...ему похую
Мандала, 23-02-2009 13:10:58
ответ на: Горгона [102]
тебе первой отвечаю: я и сама удивилась. Оказывается, чистый формализм. Молодой священник сказал, что можно и березовый крест освятить, а уж католический - тем более. Я не знаю, что он с ним делал. Это уже языческие какие-то штучки, но крест у меня теперь - православный.
12865346Шпендель., 23-02-2009 13:11:17
какой каминт каминтить 116 иле 117. Иобана.
12865348С праздеком. Пайду чаю выпью
ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:11:18
ответ на: СанёгЪ [98]
>Пра наркотеги народные Мандала наваяла.
12865349пора рубрику открывать -теософия и богословие на удаве...
гыгыгы
с праздником, ВВ!
ЖеЛе, 23-02-2009 13:12:30
уж не от задорнова ты этимологии набрался?...
12865359ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:12:31
ответ на: Шпендель. [106]
>С праздеком. Пайду чаю выпью
12865360отвечу тем же тока с мёдом!
во славу рускава аружия!
Василий Иванович, 23-02-2009 13:12:59
где я?
12865363Ахотнег на "белку", 23-02-2009 13:13:12
ответ на: ЖеЛе [79]
а ведь верно мысдит чувак из тараскона. я своих крестить не буду, бо вера у другая. Буду им свою прививать, РОДную, приРОДную. ибо никчему нам еврейские веры.
12865366Адом и Джейми (дрочиры-розрушытили), 23-02-2009 13:13:49
далбаёбство
12865369Ахотнег на "белку", 23-02-2009 13:14:15
ответ на: ЖеЛе [108]
И Задорнов иногда нормально говорить может, без своих шутковыебонов.
12865371Шпендель., 23-02-2009 13:14:46
ответ на: ЖеЛе [108]
Я тибя не поздравел.
Поздравляю. И ставлю зачод, каг рядовой афецеру.
Шпендель., 23-02-2009 13:15:06
ответ на: ВАЙПЛС [109]
Аминь.
12865378Berg, 23-02-2009 13:15:10
празнечьный срачь?
12865380ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:15:36
нельзя одну религию протипоставлять другой
12865387Господу до сраки, как ты Его называешь
правильный дедушко Серафим Соровский ваще на берёзку молилсо
сам факт Веры - это главное
остальное тока помогает Вселенскому Хаосу
Сверхкабздец, 23-02-2009 13:16:02
ответ на: Berg [116]
>празнечьный срачь?
12865393да блять, да нету срача то. вялое колыхание... требую феерической ругани и бурления говн!
Berg, 23-02-2009 13:16:10
ᚸ
12865397смайлег-крест
ЖеЛе, 23-02-2009 13:16:20
>веришь,я тебе на одну твою сцылку накидаю две своих,где докажу обратное твоему утверждению?
12865399*** утверждение - не мое, а принятое... не мной и не вчера...
а мое убеждение - вера, религия и церковь - это "три больших разницы"...
кто как привык жить - тот так пусть и живет... если в семьу мать и отец религиозны, то вполне естественно заразить этой религией и своих детей...
дети вырастут - научаццо думать... выберут (могет быть) свой путь...
Хранительница личностных матриц, 23-02-2009 13:16:28
ответ на: Сверхкабздец [118]
не та Мандала уже, не та...стареем.
12865403Александр Второй, 23-02-2009 13:16:36
ответ на: ВАЙПЛС [107]
И Вас, уважаемый коллега, с празднегом.
12865405Ахотнег на "белку", 23-02-2009 13:16:44
ответ на: ВАЙПЛС [117]
Огорчает то что детям смальства твирают мол христианство единственно правильная и ИСКОННАЯ вера, остальное от лукавого
12865406Berg, 23-02-2009 13:16:47
ᛪ
12865408аццкойе молнее
Шпендель., 23-02-2009 13:17:24
ответ на: Berg [119]
Ты ваще дураг. В очках исчо.
12865413Я тебя поздравляю.
Александр Второй, 23-02-2009 13:17:33
ответ на: ЖеЛе [108]
ЖеЛе, я там ф проавто, сказал, што ренопежо самая песдатая мошынго...
12865414Хде мая фотго?
Berg, 23-02-2009 13:18:22
ответ на: Шпендель. [125]
взаимна
12865424фсмысли - паздравляю
ну и дураг - взаимна, хоть и без ачкоф
гыгы
Кирзач, 23-02-2009 13:18:43
ответ на: Хранительница личностных матриц [88]
>1.Я не злая. Я воплощение Добра и Любви, ага.
12865426Я тоже - Светоч, угу.
>2.Сударь, вы ревнуете или так, опять, пиздануть лишь бы что?
Я так истолковал каменты от мужского лица под вашей регой, сударыня. Быть может, это были канабиозные опечатки. Тогда прошу прощения.
>3.Все уже в курсе, что вы в курсе, где у меня магазин, одеяло и прочее. Можете так часто не повторять.
Вы меня совсем засмущали "прочим"... ничего не знаю.
кстати, одеяло тоже не брал, где оно - не в курсе. Знаю лишь, что некто в него заворачивалсо надысь, и мебель ронял. С него и спрос.
Адом и Джейми (дрочиры-розрушытили), 23-02-2009 13:19:10
12865431четалЖеЛе, 23-02-2009 13:19:27
ответ на: Ахотнег на "белку" [113]
>И Задорнов иногда нормально говорить может, без своих шутковыебонов.
12865435*** жаль ты не смарел как задорнов пыталсо свою пургу гнать профессионалам - филологам, лингвистам, археологам... в пидераче гордона...
там эти люди (профи каторые) не умели публично выступать, посему просто кидались говном от страшнейшего невежества задорнова...
просто чуть ли не умоляли ево прекратить нести околесицу...
Berg, 23-02-2009 13:19:28
ᚬᚯᛡᚫ
12865436разнаабразныи кресты
Адом и Джейми (дрочиры-розрушытили), 23-02-2009 13:19:50
ебанаврот
12865440ЖеЛе, 23-02-2009 13:19:58
ответ на: СанёгЪ [126]
>ЖеЛе, я там ф проавто, сказал, што ренопежо самая песдатая мошынго...
12865441>Хде мая фотго?
*** быгыгы...
фотго какая?
а, панял... это вапрос - нипо акладу... удава спрашывай...
ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:20:07
ответ на: Ахотнег на "белку" [123]
>Огорчает то что детям смальства твирают мол христианство единственно правильная и ИСКОННАЯ вера, остальное от лукавого
12865443еблане...
но с приходом тырнета и нанотехнологий, малолетние падонки скоро сами начнут разбираццо в этих вопросах...им не нужны священники и духовники, у них есть доступ к информации и асько-хуясько
Berg, 23-02-2009 13:20:10
засчисчял штовесьпесдец
12865446дымыбы 89 и ниибет
выпел
Александр Второй, 23-02-2009 13:20:22
ответ на: ЖеЛе [133]
Дембильская.
12865449Адом и Джейми (дрочиры-розрушытили), 23-02-2009 13:20:33
мондола своим креотивом творит чудеса в каминтах! гугугу
12865451Курбаши, 23-02-2009 13:20:50
"Кредо Пилата" Карел Чапек
12865453"...Иисус отвечал:...Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Пилат сказал Ему: что есть истина?И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем".
(Евангелие от Иоанна, 18, 37-38)
Вечером пришел к Пилату некий муж, почитаемый в городе, по имени Иосиф из Аримафеи, также бывший учеником Христа, и попросил выдать ему тело Христово. Пилат ответил согласием, промолвив:
- Он распят без вины.
- Ты сам отдал его на смерть, - возразил Иосиф.
- Это так, - ответил Пилат, - и я знаю, люди все равно думают, будто я поступил так из страха перед этими крикунами с их Вараввой.Послать бы на них пяток солдат - живо бы присмирели.Но не в том дело, Иосиф Аримафейский. Не в том дело, - промолчав, продолжал он. - А вот когда я беседовал с ним, увидел - недалеко то время, когда его ученики будут распинать других: во имя его, во имя его истины распинать будут и мучить всех прочих, убивать другие истины и поднимать на плечи других Варавв.Человек тот толковал об истине. Что есть истина?
Вы - странный народ, много говорите.Все-то у вас фарисеи, да пророки, да спасители и всякие иные сектанты.И каждый, придя к какой-нибудь истине, запрещает все остальные... Все равно, как если бы столяр, сделав новый стул, запретил садиться на все другие, сделанные кем бы то ни было до него. Словно то, что вот сделан новый стул, отрицает все старые стулья.Возможно, конечно, что новый стул лучше, приятнее на вид и удобнее прочих; но отчего же, о боги, нельзя усталому человеку сесть на любой другой, пусть жалкий, пусть источенный червями стул или просто на каменную скамью? Человек утомлен, измучен, нуждается в отдыхе; а тут вы его прямо-таки силой стаскиваете с сиденья, на которое он опустился, и заставляете пересесть на ваше. Не понимаю я вас, Иосиф.
- Истина, - возразил Иосиф Аримафейский, - не то же, что стул и отдых; это скорей повеление, которое говорит: поди туда-то, сделай то-то; порази врага, завоюй этот город, покарай измену и прочее в этом роде.Кто не повинуется такому повелению, тот изменник и враг.Вот как обстоит дело с истиной.
- Ах, Иосиф, - вздохнул Пилат, - ты ведь знаешь, я солдат и большую часть жизни провел с солдатами. Я всегда повиновался приказам, но не потому, что они были истиной. Истиной было другое: что я бывал измучен жаждой;что тосковал по матери - или по славе; что вот тот солдат думает сейчас о своей жене, а этот - о поле своем или об упряжке.Истиной было, что, не будь приказов, никто из этих солдат не пошел бы убивать других людей, таких же усталых и несчастных. Так что же есть истина? Верю, я хоть немного придерживаюсь истины, думая о солдатах, а не о приказах.
- Истина - приказ не командира, но разума, - отвечал Иосиф Аримафейский. - Вот ты видишь: эта колонна белая; если я стану твердить тебе, что она черная, это будет противно твоему разуму и не позволишь мне так говорить.
- Почему же? - возразил Пилат. - Я сказал бы себе, что ты, видно, очень несчастный и мрачный человек, раз видишь белое черным; попытался бы развлечь тебя; право, я испытал бы тогда к тебе больший интерес, чем прежде. И если б ты даже просто ошибся - я сказал бы себе, что в ошибке твоей столько же твоей души, сколько в твоей истине.
- Нет моей истины, - сказал Иосиф Аримафейский. - Есть лишь единая истина для всех.
- Которая же?
- Та, в которую я верую.
- то-то и оно, - медленно проговорил Пилат. - Значит, она - только твоя. Вы как малые дети, которые думают, что мир кончается за их кругозором, а дальше уже ничего нет. А мир велик, Иосиф, в нем есть место для многого. Думаю, и в нашей действительности есть место для многих истин. Смотри: я чужестранец в этом краю, и далеко за горизонтом мой дом; и все же я не могу сказать: эта страна неправильная. Так же чуждо мне и учение вашего Иисуса: утверждать ли мне по этой причине, что оно ложно? Я думаю так, Иосиф: все страны - правильны; только мир должен быть безмерно просторным, чтобы все они вместились в него, рядом друг с другом, одна за другой. Вот если б кто-нибудь захотел поместить Аравию на то же место, где лежит Понт, то это было бы неправильно. Точно так же и с истинами. Мир должен быть безгранично велик, просторен и волен, чтобы вместились в него все подлинные истины. И я думаю, Иосиф, такой он и есть. Взойди на очень высокую гору - с вершины ее увидишь, как сливаются предметы, как бы уравниваясь в единую плоскость.Так и истины сливаются, если смотреть на них с некоей высоты. Однако человек не живет и не может жить на вершинах; ему довольно видеть вблизи дом свой или поле, полные истин и осязаемых предметов; вот подлинное место человеку и делам его. Но временами он может поднять взор на горные хребты или к небу и сказать себе, что если глядеть с высоты, то истины и предметы, правда, остаются, ничто не отнято из них, но они сливаются с чем-то гораздо более свободным, что уже - не его достояние. Возлюбить этот широкий образ и при этом возделывать сво
Горгона, 23-02-2009 13:21:11
Хмм, видимо до поры до времени всё происходящее в приходе сообразуется с личным вкусом священника, кто-то украшает церкву иконой сталена, кто-то однополых граждан венчает, но эт до поры до времени..
12865456Кста, у моей знакомой мусульманки, при крещении крест лопнул деревянный. Вот это повод всю оставшуюся жизнь сомневаться - знак - не знак, качества креста,религии, веры.
А ежли твой красненький цел остался, то может всё пучком.
Ахотнег на "белку", 23-02-2009 13:21:11
ответ на: ЖеЛе [130]
Любое ток-шоу (а Гордон не исключение) это постанова, ведь Вы же взрослый человек, должны понимать.
12865457Мандала, 23-02-2009 13:21:29
кто ето тут старая?
12865462да на мне ж все шевелиццо еще
Александр Второй, 23-02-2009 13:21:34
ответ на: Berg [135]
>засчисчял штовесьпесдец
12865463>
>дымыбы 89 и ниибет
>
>выпел
зачисчал, а не засчисчал.
Шпендель., 23-02-2009 13:21:50
ответ на: Хранительница личностных матриц [121]
>не та Мандала уже, не та...стареем.
12865466Тут такое дело.. Нет, вот сядем вечером, что вы там(?) бельё пагладите. А мы с мужыкаме винца краснага (стареем). Мда, а вот за жоппу (вот дай мне щаз па морде), ухвачу. Любя, милая..
Курбаши, 23-02-2009 13:22:16
и при этом возделывать свою маленькую ниву - это, Иосиф, почти как богослужение. И я думаю - Отец небесный того человека, о котором мы говорим, действительно существует где-то, но отлично уживается с Апполоном и другими богами. Частично они проникают друг в друга, частично соседствуют. Взгляни - в небе невероятно много места. Я рад, что есть там и Отец небесный.
12865470- Ты не горяч и не холоден, - молвил, вставая, Иосиф из Аримафеи. - Ты только тепел.
- Нет! - сказал Пилат. - Я верю, верю, я горячо верю, что истина есть, и человек познает ее. Было бы скудоумием думать, что истина существует для того лишь, чтобы человек не мог ее познать.Он познает ее, да; но - кто? Я или ты? Быть может, все? Я верю - каждый владеет частицей ее; и тот, кто говорит "да", и тот, кто говорит "нет". Если бы эти двое объединились и поняли друг друга, возникла бы истина в полном виде. Конечно, "да" и "нет" нельзя соединить, но люди-то всегда могут объединиться; в людях больше истины, чем в словах. Мне более понятны люди, чем их истины; но ведь в этом - тоже вера, Иосиф Аримафейский, для этого тоже надо поддерживать в себе восторг и экстаз. Я - верю. Верю абсолютно без сомнений. Но - что есть истина?
Бабик, 23-02-2009 13:22:17
Наверное, поэтому, по ассоциации «Франция-католики-бабушка-крест» я рефлекторно положила ладонь на грудь и почувствовала как напряглись и затвердели коричневые соски.
12865471ВАЙПЛС, 23-02-2009 13:22:22
ответ на: Ахотнег на "белку" [140]
>Любое ток-шоу (а Гордон не исключение) это постанова, ведь Вы же взрослый человек, должны понимать.
12865473я люблю по понедельникам по нтв на толстую и смирнову посмотреть...они таких уникальных книжных червей порой вынимают -просто ёбу даёшьсо
Berg, 23-02-2009 13:22:37
ответ на: СанёгЪ [142]
тибе тожы спразнегом, чоуштам
12865474ЖеЛе, 23-02-2009 13:22:45
ответ на: Ахотнег на "белку" [140]
>Любое ток-шоу (а Гордон не исключение) это постанова, ведь Вы же взрослый человек, должны понимать.
12865477*** исключение или нет, а задорнов - просто йумарист...
это всиравно есле щаз йуриг издаваццо начнет... типа анны аркан...
Инка, Ссатор Золота, 23-02-2009 13:23:00
Блять, с католическим крестом, храм московский хаять... Истинно сказано: жид крещеный - что вор прощеный.
12865480Про полковника аж передернуло. Бабужко ты нашэ всеведущее, полковники никогда зарплаты не получали. Только жалованье.
Хранительница личностных матриц, 23-02-2009 13:23:22
ответ на: Кирзач [128]
>Я так истолковал каменты от мужского лица под вашей регой, сударыня. Быть может, это были канабиозные опечатки. Тогда прошу прощения.
12865483а Вы поменьше меня читайте да толкуйте. Никто, кроме Вас, заметьте - этого не делает так пристально. Возникает вапрос - Вам что, больше всех нада? А даже если не опечатки - Вам-то какая печаль?
>>3.Все уже в курсе, что вы в курсе, где у меня магазин, одеяло и прочее. Можете так часто не повторять.
>кстати, одеяло тоже не брал, где оно - не в курсе. Знаю лишь, что некто в него заворачивалсо надысь, и мебель ронял. С него и спрос.
хых, одно сообщение и как надолго Вы его запомнили. Причем даже рассказаное не Вам кажись. Тяжелый случай.
>Вы меня совсем засмущали "прочим"... ничего не знаю.
ну вот на том и порешим. Вот и чудененько.