Ацкая струбцына…

В опчем, вставили мне спиральку качественно, на чом я и закончил первую часть
Но приключения ещё не закончились
Опять в реанимацыю, опять кишков нацепляли, как орденов на Брежнева
После гонок по венам положэно, оказываецца лежать  неподвижно часов шесть, сжав очко в старушачий рот, и прижав катеттор к бритому яйцу…
Блять, ктонибуть из вас пробовал НЕПОДВИЖНО лежать на спине столько времени?! Вот и я не смок. А только пошевелюсь, тут же этот ёбаный тиливизер без порнухи орёт мерзким «бибиком» и прибегает медсестра, которая нихуя не минет собралась делать! Даёт мне пизды, в переносном смысле, канешна, в прямом бы я против ничо не имел, и опять прижымает меня на лопатки. А я на спине и так то не сплю, всё норовлю на бочке, да руку под голову, причом, ниибёт, какой мягкости под башкой подушка или титька. Ну, привык так по-жызни!
А тут и так все стены в светлой плитке, да ещё спать руки по швам – катаверная, да и только! Едва выдержал.

Но меня очередной раз наебали! Говорят – Щас катетор удалять будем, после этова надо тоже не менее 6 часов неподвижно лежать. Бляаааать, ещё шесть? А на пузе можно? Неееет? А на чужом? Тем более? Ну гестапо, я же гаварю!. Пришол мужык , тоже доктор, спец по выниманию катеторов из под яиц, видимо. Весёлый такой! Улыбаецца. А я уже в напряге – раз улыбаецца, значит опять наебут. Точно, как в гравицапу сматрел! Берёт он с подоконника такую приблуду, пуда два весом, железную, светицца никелем, как кубок выжывшым в этой палате. Щас опишу немного – представте такую невЪебенную ласту, на конце, вернее, вначале приварен штырь вертикальный с крупной резьбой, по этой резбе ездит хуёвина,буквой «Г» (я ж гаварю – гестапо!), книзу загнутая, на коце этой книзузагнутой хуёвины пиздюлина круглая, размером с марокканский апельсин, отполированная до блеска выбритыми яйцами многих поколений двуногих живых стендов для гонок по венам.. И суёт мне эту хуергу весёлый Чикатило под матрас мой на уровне поясницы, а этой буквой гестапской, клювом вниз с полированным апельсином целит мне на то место, где пока катетор торчит. И начинает прижимать мне артерию этой пиздотнёй. Мне сразу вспомнились древние гравюры, где инквизицыя подобными струбцынами бошки грешникам щёлкали, как орехи. Пока я вспоминал какую-нибудь молитву, этот весельчак начал струбцыну закручивать. Забыл сказать, что заворачивалась она сверху таким неебовым трёхручником, спижженым из атомнова бункера Гитлера. Типа как на подводной лодке – «Задраить люки, нахуй, всем ссать по местам, мы щас всем взводом будем дышать в одну ноздрю, спасать великую, никамунахуйненужную Тайну Родины!»

Завернул так, что я срать расхотел, и боль головная прошла. Бляааать! Поцаны, у вас когда нибуть икры судорогой сводило? Бабы, вы рожали? Так вот это хуйня всё по сравнению с этим! Я понял, што я нихуя не Олег Кошевой, и если бы во время войны попался в руки фашыским палачам, то созналса бы в том, што у Сталина усы накладные, што это я первый Брежнева поцеловал,  выебал лысую Анжэлу Дэвис, и грохнул Луиса Корвалана.  А этот весельчак мне – Потерпите 10 минут, потом всё слабже и слабже будем делать, сразу нельзя ослаблять.  10 минут… ДЕСЯТЬ, БЛЯТЬ, МИНУТ!!! Я это терпел минут 50. Кровищи натекло под
жопу – просто неебацца. Я позвал сестру, говорю – посмотрите, может обосралса уже, чото по бритому яйцу текёт. Она одеяло откинула и давай врача орать, типо – у больнова тут ментструацыя неожыданно даванула не по децки. Я сам приподнялса посмотрел -  даже хуй мой многострадальный обнял небритое яйцо и в обмарок завалилса нахуй… Бедолага, натерпелса! Еслип возле моей башки кровь хлестала, я бы помер! А он ничо, молодцом – зарылся в мох и вырубилса…
Но и это ещё не всё! Оказываецца, надо ещё шесть часов лежать неподвижно, а на место зажывающево места положыли мне кирпич из клеёнки, песком наполненный, типа как груз, когда грибы солят. Но это ужэ ништяк, главное – струбцыну эту убрали. Правда недалеко – опять на подоконник поставили, штоп мёдом не намазана была халява больничная…


Несколько приятных моментов…

Сделали мне эту операцыю девяти утра ещё небыло, да плюс три по шесть – я уже спать захотел. А чо? Ничо не болит, струбцына в страшном сне прошлого осталась, самое время поспать, хоть кирпич этот не убрали с мудей. Заснул я аки агнец перед закланьем…
А во сне веть себя плохо контролируешь, хуй знает, чо мне приснилось. В абщем, просыпаюсь от того, что одеяло мне подняли, лежу я немного на правом боку, кирпич с мудей сЪехал, и медсестра мне его обратно положыть пытаецца. А голый ведь лежу!  Но самое интересное – кирпич она на пах пихает, а ей мой хуй стоячий мешает!
Не влазит кирпич на место, хоть ты тресни!. Вот если п хуй не стоял, он бы как в египецкую пирамиду впритирочку лёг, а тут болт торчит. Маладец, малыш, быстро оклемалса! Я говорю так тихо медсестре – Извините, мол, и сам кирпич на место приспосабливаю. Она мне – Ничего, ничего, я просто помочь хотела. Я ей – Да конечно-конечно, не стОит трудов. Вот так во взаимных реверансах кирпич напару уложыли на место, лёг я на спину с бугром где надо и опять заснул.

Проснулса опять, хуй знает через сколько времени. Ночь глубокая, тишына вокруг, свет приглушонный, только кислород в бурбуляторе побулькивает – фильтруецца через физраствор… И рядом другая врачиха стоит, я возле окна лежал, она как раз о подоконник попочкой своей опёрлась, правую руку под локоть левой, на левую подбородком обподбородилась, и грусно так смотрит. Прям как на картине Васильева, русская кросавеца такая. Я её ещё раньше приметил, когда со мною сразу после поступления пиздякались. Чуть больше тридцаточки, стройненькая, волосы естественнова цвета соломы янтарной, аккуратно сзади милой головки собраны в пучок, только локоны вдоль грусных глаз волнистым водопадом спадают… Прелесть, а не женщина, в таких влюбляцца надо наглухо и на всю жысть!
Стоит это она и смотрит на меня, вернее, на то место, где кирпич уменя под одеялом лежит. А у меня опять там бугор гораздо выше кирпича! Но смотрит она както задумчиво, как бы сквозь одеяло, даже сквозь меня и  какую-то свою думу тяжеленную бабскую думает. И глаза – грууууустные-грустные, я аж сам чуть не прослезился. Лежу, ей сочувствую, мой поганец тоже, как у вечнова огня застыл в почётном карауле по стойке смирно. В апчем, оба сочувствуем. Я, весь проводами опутанный, катеттерами утыканный, с кишкой в носу, её тихо-тихо спрашываю – Девушка, может, помочь чем?. Она встрепенулась – Нет, нет, всё хорошо, и за каким-то хуем повернулась, жалюзи давай вертикальные поправлять. Вот, думаю, дурень я, спугнул женские мечтания, ну хуле, трудно мне было опять спяЩим притворицца? Тьфу, дурак!. Опять заснул, а чо ещё делать?

Только подозрения есть, что они всем отделением всю ночь шастали к моей кровати, на кирпич под одеялом полюбовацца – вот, мол, как пиздато у мужыка артерия зарубцевалась, Кашпировский хуй сосёт!

Пока хватит, продолжение будет непременно


ЗЫ: Кто-то в каментах спрашевал, в какой больнице лежу – больница №33, так называемая «Новая больница», на ВИЗе, угол Eмельцев-Заводская, палата № 512 (пятый этаж кардиологии, палата 12)
Телепон мой если чо 8-908-9154-164
В больничку пускают до 18-30, хоть весь день…
Ещё раз всем огромное спасиба за матподдержку, лекарства уже почти закупили…

(С)ВВ 2009
(Р) Только UDAFFcom!!!

Tweet