Мечты сбываются.
В детстве, прислушиваясь к кухонному бухтению отцовых корешей, научников и диссидентов, я привычным ухом отметал экзерсисы насчет того, что дорогого Леонида Ильича надо бы гнать в три шеи, а посадить на его место молодого энергичного технократа, и вот тогда… (тут я, октябренок, с корешами несогласный был. Дед Брежнев мне импонировал в качестве гаранта социальной стабильности – и, как выяснилось, не зря. Нынче вон в форточку не харкнешь без того, чтоб в энергичного технократа не угодить, а прекрасное «вот тогда…» оказалось… ну да не буду бухтеть).
Но, как пингвин внимает соловью, с восторгом внимал я цитатам вроде «управляемый термоядерный синтез технически осуществим уже сегодня при условиях…». В числе условий обязательно же упоминался некий «сверхпроводник, действующий при комнатной температуре»; мне он представлялся кем-то вроде обычного проводника в синей форменной тужурке, только куда более величественным: сидит он, значит, такой в комнате – и действует, бумажки важные подписывает. А как, стало быть, все подпишет – тут и будет всем праздник, и наша Советская страна ныне, и присно, и вовеки станет купаться в океане бесплатной энергии…
Хорошо быть дурачком.
И пошло-поехало. Скоро меня приняли в пионеры. И сразу же выгнали – за алкоголизм (два пузыря «Салюта распили на восемь человек, один правда разбили – и спалились). Потом родилась Лерка. Через пару недель, не выдержав этого, преставился дорогой Генсек. А потом под Припятью упала Железная звезда Полынь (чорнобыл – укр.), и об атомной энергии говорить стало неприлично. А там и вся Советская страна накрылась медно-никелевым тазом. Не, я против Лерки ничего не имею, ни на что не намекаю, но…
А тридцать лет для сбычи мечт – это много или мало?

                                                        * * *

…в 2019 году на нашей планете загорится первое в истории рукотворное солнце. И пусть это будет на юге Франции, в никому пока не известном городке Кадараш – да какая разница, где?! Сегодня, когда кризис среднего возраста берет меня за горло, и в башку лезет вечно-банальное «зачем здесь все..?», и подмывает навсегда съебаться в альтернативные миры на крыльях соответствующих препаратов, я говорю себе – нет. Через девять лет я обещал быть в Кадараше. Должен увидеть, как нажмут ТУ кнопку…
Хорошо оставаться дурачком, верно?

                                                        * * *

А пока я сажусь в поезд, синие тужурки привычно разносят чай, а настоящие «сверх» ждут впереди. Пункт назначения – Глазов, Удмуртия, где сегодня делают сверхпроводники для выполнения доли России в строительстве интернационального термоядерного экспериментального реактора (ИТЭР).



Он выйдет дорогим, как последняя сука (сверхпроводимость при комнатной температуре – пока мечта, лучшие сверхпроводники работают сегодня в жидком азоте, а нужные для проекта – в жидком гелии, - 268,93°C), и построить его под силу только всем миром, но он будет, тысяча чертей!
Если вкратце, то «бублику» плазмы в ИТЭРе предстоит быть подвешенным в вакууме магнитным полем, которое создаст центральный соленоид. Для его обмоток и послужат длинные тончайшие сверхпроводники – т.н. стренды, производство которых возложено на российских участников ИТЭР. Плазму, разогретую до 150 миллионов градусов, будут удерживать как раз эти, толщиной менее миллиметра, нано-ниточки, охлажденные жидким гелием. Между льдом и пламенем – около метра…
И уж к слову – о навязшем в зубах «нано».
«Наносистемы» большинство представляет так: это такая система (вроде черного ящика-гомеостата), в которую въезжают двадцать вагонов бабла, а выезжает (дивным образом) один Онотоле Борисыч Чубайс, лично, с тонкой пластиковой карточкой в лопатнике. И какгбе торжествуэ. Образ, кстати, недалек от истины. Расскажу, как это делается на Чепецком мехзаводе.
Для начала создается заготовка, длиной больше метра, диаметром 0,25 м. Из чего – долго рассказывать, да там и гостайны где-то рядом ходят, но всякого добра много: медь, ниобий, титан, олово, гафний, цирконий и пр.





Болванку загружают в такую вот футуристическую печку,



где запаивают и отпускают, а потом – начинают прессовать и волочить,

    

    

все тоньше и тоньше, до толщины в полспички,

    

    



и это еще не конец: снова в матрицу – и все по новой,



пока исходная проволочка не становится толщиной в 0,7 мм.
Срез ее под микроскопом выглядит так:



А в натуре – так:



И это, собственно, есть готовый стренд: 14 тысяч волокон в единой оплетке, каждое толщиной в несколько нанометров, а вместе – сильнее плазмы.
Суммарно весь процесс, от стадии болванки, занимает 9 месяцев: в 20-километровом стренде не должно быть ни единого разрыва (с) ни в одном волокне. Не буду муссировать напрашивающуюся аналогию со сроком от рождения до зачатия, не стану всуе поминать и рыжего главного нанотехнолога (разве что цвет похож), но скажу – впечатляет беспесды.
Вообще, на заводе интересно. К примеру, льют собственный цирконий,



и делают из него всю хуйню: от деревьев (для украшения дворов, не ржавеет)



до колоколов (на продажу). Правда, тут дело не пошло, поп-заказчик отжог: вид, говорит, божеский, звук и вовсе божественный, но цена – адова!



Льют и кальций (век живи – век учись: как-то раньше я всю жизнь считал кальций минералом, беленьким таким, из которого наш скелет состоит…)

    



Но самое прикольное: льют уран и аццке его куют!



Обедненный, конечно, безопасный, но и с ним потеха: удельный вес урана-238 – 18,7, в два с половиной раза тяжелее железа.



И каждого пришедшего в цех салабона обязательно попросят: а принеси-ка, сынок, во-он ту детальку, в углу стоит… Деталька, размером с обычную гирю, весит, ясен хуй, под центнер. И если салабон, хрипя и попердывая, все же умудряется ее доволочь, мастер замеряет что-нибудь штангенциркулем и лыбится: вот спасибо, а теперь поставь на место! Тут-то салабону и пиздос.
Над вашим покорным слугой, москвичом, постебацца есстно не преминули…
А до чего хороши урановые молотки! Раз уебал – и гвоздь по шляпку. Признаюсь, безумно хотелось спиздить такой, или хоть любую железку в качестве сувенира, но на заводе с этим строго.



А вот это уже – подлинный ТВЭЛ в разрезе, с обогащенным ураном-235 и графитом в качестве замедлителя. Недоброжелателям сразу скажу: держал в руках несколько секунд, а трусы по жизни просвинцованные – не надейтесь.



Словом, на ЧМЗ интересно. Даже пелотки зачотные попадаюцца.

    



Сам Глазов лежит на красивой равнине, окруженный холмами,



а название свое получил, якобы, оттого, что с воздуха и впрямь похож на глаз с ресничками. В душе не ебу, кто его с воздуха фотографировал триста лет назад, ну да поверим на слово: мож, подбросили кого высоко?



Классический моногород, построен целиком из кирпича, хрущобок нет – попечением первого директора ЧМЗ. Вместо остопиздевших ворон на помойках обитают милые сороки: очень позитивный момент!



Хороши и закаты на реке Чепце (по легенде, названной так в честь Екатерины II, катавшейся тут на лодочке с графом Орловым и в оргазме уронившей за борт чепец. Собрать все эти легенды в кучу, так диву дашься: а есть ли на Руси хоть малая деревенька, где бы Екатерина НЕ каталась в оргазме? Эдак, знаете ли, чепцов не напасешься, да и когда бы успеть страной править? Но зависть не задушишь доводами рассудка…)



Конкретно по городу доставили: местный ГУМ,



заботливо покрашенный памятник Падлику Морозову,



безумные цены,



и удмуртский язык – в регионе им владеет один человек, историк, сидит за то в редакции местной газеты и получает бешеные бабки.



Вообще, поводов постебацца – вагон и маленькая тележка.
Но вот что-то не хочется в этот раз.
Останавливает растворенная в здешнем воздухе неброская, но явственная гордость горожан, особенно заводчан: живут бедно (а где сейчас богато?), но за длинным рублем не гонятся, город и завод свой искренне любят, берегут. Уехавших искать лучшую долю от души честят пидарасами. Многие пиджаки и юбки куплены до 91 года, но вычищены, наглажены. И слышно в голосах: да, мы маленький заштатный городок в средней полосе России, ничего особливого. Но без нашего труда в городке Кадараше на юге Франции в 2019 году тоже, глядишь, ничего особливого и не состоится…

                                                          * * *

Я плохой патриот – в том смысле, что мне похуй на российский футбол. Забил Аршавин, промазал Аршавин, свалил он играть за сборную Мозамбика или вовсе боты надул – глубоко похуй. Ни один волос не вздрогнет на моей, преждевременно седеющей в командировках, жопе.
И я уже почти не надеюсь полюбить Аршавина. Ну, не характер же менять?
Но только оказываясь в регионах, где до сих пор, параллельно с бизнесменами, иногда живут еще и встречаются люди; только примеряя на себя, наравне с работающими здесь, эту тихую достойную гордость – вдруг, изредка, ощущаешь что-то вроде патриотизма.
Возможно – тем ценнее это чувство?

Tweet