Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
Чингисхан
Чингисханом зовут ротвейлера. Но я привык называть его Чин-Чин. Во-первых, так короче, когда его подзываешь, чтобы накормить. Во-вторых, грозное "Чингисхан" как-то не вяжется с его нынешним обликом и судьбой. Я «познакомился» с ним пару лет назад, хотя и тогда, как мне кажется, на морде Чингисхана уже отражались последствия человеческого предательства и подлости, чего, понятно, этот пес не понимает или не принимает.
Мне не известны причины, которые подвигли хозяина ротвейлера удалить его из городской квартиры и поселить во дворе своего деревенского дома, который рядом с моим. Судя по тому, что вскоре пес был позабыт и позаброшен, влача полуголодное существование, Чингисхан стал лишним. Или - опасным.
Это было действительно грозное животное. Практически связка стальных мышц под бархатистой шкурой. Огромная голова со следами былых побоищ. И, конечно, челюсти, которые запросто перекусывали берцовую баранью кость.
Чин-Чин показывал агрессию во всей своей красе. Если вдруг раздавался его рык за забором, я уже знал, что он несется из глубины двора к сетчатым воротам и бросается на них грудью со всего размаха, сотрясая бетонные стойки и забор. Случайный прохожий старался подобру-поздорову быстрее миновать соседский дом. А дети и вовсе обходили Чингисхана за версту.
Как-то раз я взял вилы и, перемахнув соседский забор, пошел знакомиться с Чин-Чином. Пес был сильно удивлен, увидев меня в своих владениях. Ни рыка, ни лая, ни злобного оскала - только изучающий взгляд.
Выставив вилы перед собой и приговаривая: "Ну что, козёл, кто из нас тут более крут?", я медленно пошел на него. Чингисхан дрогнул и попятился, не отводя от меня глаз. Вот так, потихоньку наступая и ругаясь, по мере того как пятился пес, я загнал его в дальний угол двора. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Я - скорее всего с плохо скрываемой яростью, которой всегда закипаю, если предчувствую бой. Он - озадаченно, поворачивая голову так, как это обычно делают любопытствующие собаки.
Потом я повернулся и направился к забору, готовый к тому, что Чингисхан все же бросится за мной и я насажу его на вилы. Но он не шелохнулся и дал мне спокойно уйти.
Урок, однако, впрок ему не пошел. В последующем он с тем же остервенением бросался на ворота, если я проходил мимо. И только много позже я понял, что так Чин-Чин реагирует на любое движение, пытаясь понять новую для себя действительность. Ибо к тому времени он был уже практически слеп.
Со временем голод заставил Чин-Чина каким-то образом выходить на улицу. И даже бегать в соседнюю деревню. Как-то поздним зимним вечером, в пургу, подъезжая к даче я заметил его в свете фар на дороге, ведущей к соседней деревне. ПризнАюсь, у меня тогда мелькнула нехорошая мыслишка - нагнать его по снегу и сбить машиной. Одно дело, когда эта груда мышц и огромных зубов сидит за забором, совсем другое - когда на воле, притом, что к деревне выходили еноты и лисицы и двух местных дворняг уже пристрелили по причине бешенства.
Однако давить собаку у меня не поднялась рука. Я съехал через сугробы к дому и, уже разгружаясь, увидел Чин-Чина, стоявшего поблизости в темноте. Он с шумом втягивал в себя воздух, принюхиваясь: один из моих пакетов со скарбом соблазнительно пах колбасой и сосисками. Но я ничего ему не дал, а через час прошелся по его следам, чтобы понять, как он выходит со двора и как возвращается.
Над частью соседского забора висела мощная арматурная сетка, под которой Чин-Чину удалось сделать подкоп. Следы крови на снегу указывали, что подкоп для Чин-Чина узковат и он всякий раз, пролезая под сеткой, ранил себе спину острыми концами арматуры. Я понимал, что если не все собаки одинаково чувствительны к боли, то уж поголовно они чувствительны к голоду. Но мне и в голову не могло прийти, что Чин-Чин элементарно голодает. Притом, что его хозяин разъезжает на дорогом джипе. И хозяйка приезжает на недешевой иномарке. И дом, как говорится, полная чаша, даже с излишествами. И - вечно недоедающий пес.
Чин-Чин стал приходить ко мне в каждый мой приезд. Сначала я просто бросал ему более или менее пригодную для породистой собаки еду - кости и мясо из супа, сосиски, колбасу или выливал остатки супа в кошачью миску, которую он вылизывал в считанные секунды. Потом стал подзывать к себе и пытаться кормить из рук, благоразумно разжимая пальцы, держащие косточку, до того как сомкнуться мощные челюсти. Потом уходил в дом и наблюдал за Чин-Чином через окно, дожидаясь пока он не уляжется у порога.
Однажды я рискнул погладить его широкую башку - аккуратно, почесывая пальцами за ушами. Через какое-то время я уже вовсю трепал эти уши и хлопал ладонью по мощной шее, словно Чин-Чин лошадь. Наконец, когда он садился, я просил его "дать лапу". Надо было видеть с каким гордым видом, опустив уши и приподняв пасть, из которой вываливался язык, он плюхал в подставленные мною ладони свою увесистую "пятерню", причем только правую. Он мог часами лежать у порога моего дома, чутко реагируя на каждый звук. Ну а если я не выходил подолгу, Чин-Чин подавал голос - что-то вроде рокочущего всхлипывания, как бы говорящего: "Пора бы и поесть".
Несмотря на то, что недоедание было его хроническим состоянием, Чин-Чин мирно сосуществовал с окружавшей его живностью. Он не трогал птиц и мышей. Совершенно игнорировал кролика, неведомо как однажды поселившегося в бурьяне бывшего моего огорода. Я и сам-то обнаружил его случайно, когда он погрыз в лоскуты растянутые по участку кабели и поливочные шланги. После этого кролик перестал скрываться. Щипал траву, неуклюже прыгая вокруг Чин-Чина, или лениво полеживал на дорожке, подпуская меня практически вплотную.
Потом во дворе стал появляться... фазан, сбежавший из лужковского охотхозяйства. Но и к нему Чин-Чин не проявлял никакого интереса. То есть, ротвейлер был приучен к своей еде, еде бойцовой, но не охотничьей собаки. В отличие от нас, людей, страдающих с собачьей точки зрения странной избирательностью… Фазана уложил в упор из ружья другой мой сосед, перегруженный охотничьими инстинктами, а кролика "приватизировал" кто-то из деревенских.
***
Минувшая зима выдалась для Чин-Чина особенно тяжелой. Не знаю, что именно произошло с ним в январе, но в очередной приезд я обнаружил пса с разорванной нижней губой, которая болталась на тонком лоскуте кожи. Нельзя было без содрогания смотреть на то, как он торопливо разгрызает кость и как ему мешает обрывок его же губы. Всё, что я мог сделать – только промыть Чин-Чину пасть марганцовкой.
Хуже обстояло с другим: он отчаянно голодал, видимо, недоумевая от возникавшего время от времени этого его состояния. Как псу, выращенному и воспитанному по какому-то особому алгоритму, очевидно, не предполагающему каких-либо забот о пропитании, ему была неведома такая простая для любой дворняги вещь, что не съеденное сегодня можно запасти на завтра, припрятав или закопав. Так что, пока я находился в деревне, с Чин-Чином пировали окрестные вороны и полевки. Но наступал новый день, с ним - унизительные и безрезультатные рыскания по пустым дворам. Темными вечерами Чингисхан просто ложился в снег, шумно вздыхая, когда поземка лезла в нос. И можно было только догадываться, что происходило в его башке. Хотя, скорее всего, ничего не происходило.
А в конце нынешней весны Чин-Чин внезапно исчез. Я понял это не только потому, что он не появился в день моего приезда, как это случалось прежде, но и потому, что на участок прибежала пегая, нескладная, а потому очень смешная собачонка, откликавшаяся на «Рыжий». Собачонка обитала на дальнем краю деревни и тоже, хоть и имела хозяина, жила отнюдь не сытой жизнью. Она разок уже появлялась, когда безраздельным хозяином территории (по собачьим соображениям) был Чингисхан. Он что-то рыкнул, завидев собачонку в пределах своих владений, и та благоразумно испарилась без каких-либо последующих попыток появиться вновь. Теперь же Рыжий был деловит и даже вальяжен, помечая колеса моей машины и как бы говоря: отныне Чингисхана нет, а высвободившаяся пищевая ниша, как свято место, быть пустой просто не имеет права.
Продолжалось это до августа. Как-то вечером я резал старые горбыли на зиму за пределами своего участка. С основной дороги на деревенскую улочку вышла совсем молоденькая женщина с велосипедом, на котором сидел белобрысый пацаненок. Я поначалу оглянулся на них мельком, но, заметив, что за велосипедом идет еще и собака, заглушил бензопилу.
Конечно же, это был... Чингисхан. И чем ближе женщина с велосипедом подходила ко мне, тем меньше у меня оставалось сомнений, что ее сопровождает пропавший с весны ротвейлер.
От былой его стати и мощи не осталось и следа. Впалые бока напоминали стиральную доску - настолько выпирали ребра. Живот вполне соответствовал расхожему выражению: "прилип к позвоночнику". И, похоже, он окончательно ослеп, постоянно, по поводу и без, принюхиваясь ко всему, что его окружало.
Разговорились. Женщина искала моего соседа, чтобы "вернуть" ему Чингисхана. Она оказалась жительницей деревни, что расположена поблизости. Сосед привел ей Чингисхана в мае, оставив пакетик собачьей еды, и больше не появлялся. "Собаку же надо кормить, - сетовала женщина, - а у меня дети не всегда досыта едят". Однако чашу терпения женщины переполнил случай, когда Чингисхан напугал деревенскую девчонку, имевшую неосторожность подойти к голодному псу с бутербродом в руке. Он, конечно, бутерброд отобрал. И этого было достаточно для вердикта деревенских: "дело добром не кончится".
Я позвал Чингисхана с собой и все выходные, насколько это было возможным, откармливал. А потом он исчез вновь и появился у моей приоткрытой калитки только недели через три.
- Ну что ты там стоишь? Заходи! - позвал я пса, который обычно приходил ко мне без особых приглашений. Накануне я, кажется, варил борщ и теперь собирался вынуть из него кости.
Пес, однако, не двинулся с места, внимательно, как мне показалось, меня разглядывая.
- Ты чего, Чин-Чин? Пойдем, я тебя накормлю!
Тщетно. Чингисхан стоял как вкопанный.
Я зашел в дом и, захватив еду, направился к калитке.
- Ты, смотрю, совсем сдурел, Чингисхан! Иди сюда!
Сообразив, что я приближаюсь, Чингисхан повернулся и поковылял по дороге вверх, за пределы деревни.
Больше я его не видел. В деревне потом поговаривали, что встречали Чингисхана в ближнем лесу. Лес хоть и "ближний", но тянется до очередного населенного пункта километров на 20, являясь как бы юго-западной окраиной Завидовского заповедника. Народ там встречается нечасто. Можно сказать, вообще не встречается, если не сезон грибов. Для брошенного и неоднократно преданного людьми ротвейлера это почти идеальное место. Хотя бы потому, что здесь некому предавать.
Прости нас, Чин-Чин…
Мне не известны причины, которые подвигли хозяина ротвейлера удалить его из городской квартиры и поселить во дворе своего деревенского дома, который рядом с моим. Судя по тому, что вскоре пес был позабыт и позаброшен, влача полуголодное существование, Чингисхан стал лишним. Или - опасным.
Это было действительно грозное животное. Практически связка стальных мышц под бархатистой шкурой. Огромная голова со следами былых побоищ. И, конечно, челюсти, которые запросто перекусывали берцовую баранью кость.
Чин-Чин показывал агрессию во всей своей красе. Если вдруг раздавался его рык за забором, я уже знал, что он несется из глубины двора к сетчатым воротам и бросается на них грудью со всего размаха, сотрясая бетонные стойки и забор. Случайный прохожий старался подобру-поздорову быстрее миновать соседский дом. А дети и вовсе обходили Чингисхана за версту.
Как-то раз я взял вилы и, перемахнув соседский забор, пошел знакомиться с Чин-Чином. Пес был сильно удивлен, увидев меня в своих владениях. Ни рыка, ни лая, ни злобного оскала - только изучающий взгляд.
Выставив вилы перед собой и приговаривая: "Ну что, козёл, кто из нас тут более крут?", я медленно пошел на него. Чингисхан дрогнул и попятился, не отводя от меня глаз. Вот так, потихоньку наступая и ругаясь, по мере того как пятился пес, я загнал его в дальний угол двора. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Я - скорее всего с плохо скрываемой яростью, которой всегда закипаю, если предчувствую бой. Он - озадаченно, поворачивая голову так, как это обычно делают любопытствующие собаки.
Потом я повернулся и направился к забору, готовый к тому, что Чингисхан все же бросится за мной и я насажу его на вилы. Но он не шелохнулся и дал мне спокойно уйти.
Урок, однако, впрок ему не пошел. В последующем он с тем же остервенением бросался на ворота, если я проходил мимо. И только много позже я понял, что так Чин-Чин реагирует на любое движение, пытаясь понять новую для себя действительность. Ибо к тому времени он был уже практически слеп.
Со временем голод заставил Чин-Чина каким-то образом выходить на улицу. И даже бегать в соседнюю деревню. Как-то поздним зимним вечером, в пургу, подъезжая к даче я заметил его в свете фар на дороге, ведущей к соседней деревне. ПризнАюсь, у меня тогда мелькнула нехорошая мыслишка - нагнать его по снегу и сбить машиной. Одно дело, когда эта груда мышц и огромных зубов сидит за забором, совсем другое - когда на воле, притом, что к деревне выходили еноты и лисицы и двух местных дворняг уже пристрелили по причине бешенства.
Однако давить собаку у меня не поднялась рука. Я съехал через сугробы к дому и, уже разгружаясь, увидел Чин-Чина, стоявшего поблизости в темноте. Он с шумом втягивал в себя воздух, принюхиваясь: один из моих пакетов со скарбом соблазнительно пах колбасой и сосисками. Но я ничего ему не дал, а через час прошелся по его следам, чтобы понять, как он выходит со двора и как возвращается.
Над частью соседского забора висела мощная арматурная сетка, под которой Чин-Чину удалось сделать подкоп. Следы крови на снегу указывали, что подкоп для Чин-Чина узковат и он всякий раз, пролезая под сеткой, ранил себе спину острыми концами арматуры. Я понимал, что если не все собаки одинаково чувствительны к боли, то уж поголовно они чувствительны к голоду. Но мне и в голову не могло прийти, что Чин-Чин элементарно голодает. Притом, что его хозяин разъезжает на дорогом джипе. И хозяйка приезжает на недешевой иномарке. И дом, как говорится, полная чаша, даже с излишествами. И - вечно недоедающий пес.
Чин-Чин стал приходить ко мне в каждый мой приезд. Сначала я просто бросал ему более или менее пригодную для породистой собаки еду - кости и мясо из супа, сосиски, колбасу или выливал остатки супа в кошачью миску, которую он вылизывал в считанные секунды. Потом стал подзывать к себе и пытаться кормить из рук, благоразумно разжимая пальцы, держащие косточку, до того как сомкнуться мощные челюсти. Потом уходил в дом и наблюдал за Чин-Чином через окно, дожидаясь пока он не уляжется у порога.
Однажды я рискнул погладить его широкую башку - аккуратно, почесывая пальцами за ушами. Через какое-то время я уже вовсю трепал эти уши и хлопал ладонью по мощной шее, словно Чин-Чин лошадь. Наконец, когда он садился, я просил его "дать лапу". Надо было видеть с каким гордым видом, опустив уши и приподняв пасть, из которой вываливался язык, он плюхал в подставленные мною ладони свою увесистую "пятерню", причем только правую. Он мог часами лежать у порога моего дома, чутко реагируя на каждый звук. Ну а если я не выходил подолгу, Чин-Чин подавал голос - что-то вроде рокочущего всхлипывания, как бы говорящего: "Пора бы и поесть".
Несмотря на то, что недоедание было его хроническим состоянием, Чин-Чин мирно сосуществовал с окружавшей его живностью. Он не трогал птиц и мышей. Совершенно игнорировал кролика, неведомо как однажды поселившегося в бурьяне бывшего моего огорода. Я и сам-то обнаружил его случайно, когда он погрыз в лоскуты растянутые по участку кабели и поливочные шланги. После этого кролик перестал скрываться. Щипал траву, неуклюже прыгая вокруг Чин-Чина, или лениво полеживал на дорожке, подпуская меня практически вплотную.
Потом во дворе стал появляться... фазан, сбежавший из лужковского охотхозяйства. Но и к нему Чин-Чин не проявлял никакого интереса. То есть, ротвейлер был приучен к своей еде, еде бойцовой, но не охотничьей собаки. В отличие от нас, людей, страдающих с собачьей точки зрения странной избирательностью… Фазана уложил в упор из ружья другой мой сосед, перегруженный охотничьими инстинктами, а кролика "приватизировал" кто-то из деревенских.
***
Минувшая зима выдалась для Чин-Чина особенно тяжелой. Не знаю, что именно произошло с ним в январе, но в очередной приезд я обнаружил пса с разорванной нижней губой, которая болталась на тонком лоскуте кожи. Нельзя было без содрогания смотреть на то, как он торопливо разгрызает кость и как ему мешает обрывок его же губы. Всё, что я мог сделать – только промыть Чин-Чину пасть марганцовкой.
Хуже обстояло с другим: он отчаянно голодал, видимо, недоумевая от возникавшего время от времени этого его состояния. Как псу, выращенному и воспитанному по какому-то особому алгоритму, очевидно, не предполагающему каких-либо забот о пропитании, ему была неведома такая простая для любой дворняги вещь, что не съеденное сегодня можно запасти на завтра, припрятав или закопав. Так что, пока я находился в деревне, с Чин-Чином пировали окрестные вороны и полевки. Но наступал новый день, с ним - унизительные и безрезультатные рыскания по пустым дворам. Темными вечерами Чингисхан просто ложился в снег, шумно вздыхая, когда поземка лезла в нос. И можно было только догадываться, что происходило в его башке. Хотя, скорее всего, ничего не происходило.
А в конце нынешней весны Чин-Чин внезапно исчез. Я понял это не только потому, что он не появился в день моего приезда, как это случалось прежде, но и потому, что на участок прибежала пегая, нескладная, а потому очень смешная собачонка, откликавшаяся на «Рыжий». Собачонка обитала на дальнем краю деревни и тоже, хоть и имела хозяина, жила отнюдь не сытой жизнью. Она разок уже появлялась, когда безраздельным хозяином территории (по собачьим соображениям) был Чингисхан. Он что-то рыкнул, завидев собачонку в пределах своих владений, и та благоразумно испарилась без каких-либо последующих попыток появиться вновь. Теперь же Рыжий был деловит и даже вальяжен, помечая колеса моей машины и как бы говоря: отныне Чингисхана нет, а высвободившаяся пищевая ниша, как свято место, быть пустой просто не имеет права.
Продолжалось это до августа. Как-то вечером я резал старые горбыли на зиму за пределами своего участка. С основной дороги на деревенскую улочку вышла совсем молоденькая женщина с велосипедом, на котором сидел белобрысый пацаненок. Я поначалу оглянулся на них мельком, но, заметив, что за велосипедом идет еще и собака, заглушил бензопилу.
Конечно же, это был... Чингисхан. И чем ближе женщина с велосипедом подходила ко мне, тем меньше у меня оставалось сомнений, что ее сопровождает пропавший с весны ротвейлер.
От былой его стати и мощи не осталось и следа. Впалые бока напоминали стиральную доску - настолько выпирали ребра. Живот вполне соответствовал расхожему выражению: "прилип к позвоночнику". И, похоже, он окончательно ослеп, постоянно, по поводу и без, принюхиваясь ко всему, что его окружало.
Разговорились. Женщина искала моего соседа, чтобы "вернуть" ему Чингисхана. Она оказалась жительницей деревни, что расположена поблизости. Сосед привел ей Чингисхана в мае, оставив пакетик собачьей еды, и больше не появлялся. "Собаку же надо кормить, - сетовала женщина, - а у меня дети не всегда досыта едят". Однако чашу терпения женщины переполнил случай, когда Чингисхан напугал деревенскую девчонку, имевшую неосторожность подойти к голодному псу с бутербродом в руке. Он, конечно, бутерброд отобрал. И этого было достаточно для вердикта деревенских: "дело добром не кончится".
Я позвал Чингисхана с собой и все выходные, насколько это было возможным, откармливал. А потом он исчез вновь и появился у моей приоткрытой калитки только недели через три.
- Ну что ты там стоишь? Заходи! - позвал я пса, который обычно приходил ко мне без особых приглашений. Накануне я, кажется, варил борщ и теперь собирался вынуть из него кости.
Пес, однако, не двинулся с места, внимательно, как мне показалось, меня разглядывая.
- Ты чего, Чин-Чин? Пойдем, я тебя накормлю!
Тщетно. Чингисхан стоял как вкопанный.
Я зашел в дом и, захватив еду, направился к калитке.
- Ты, смотрю, совсем сдурел, Чингисхан! Иди сюда!
Сообразив, что я приближаюсь, Чингисхан повернулся и поковылял по дороге вверх, за пределы деревни.
Больше я его не видел. В деревне потом поговаривали, что встречали Чингисхана в ближнем лесу. Лес хоть и "ближний", но тянется до очередного населенного пункта километров на 20, являясь как бы юго-западной окраиной Завидовского заповедника. Народ там встречается нечасто. Можно сказать, вообще не встречается, если не сезон грибов. Для брошенного и неоднократно преданного людьми ротвейлера это почти идеальное место. Хотя бы потому, что здесь некому предавать.
Прости нас, Чин-Чин…
— Дунduk , 18.12.2008
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
Тринашкин, 19-12-2008 00:21:36
Точно говорю.
12240124Тринашкин, 19-12-2008 00:21:44
Гуси маи.
12240125Тринашкин, 19-12-2008 00:22:12
Вод чуть-чуть. Одинокий нахенг - это тоже весчъ.
12240131Тринашкин, 19-12-2008 00:22:21
Пааачти.
12240133Тринашкин, 19-12-2008 00:22:28
Гусинахуй!
12240134Тринашкин, 19-12-2008 00:22:38
Палучилась.
12240135Не сцы Маруся, 19-12-2008 00:30:08
ответ на: Яруссо Тринашкин [205]
Таки осилил
12240180а идить ф песду, 19-12-2008 00:56:02
зачод.....аж слезу пробило....умеет же песать Дундуг....
12240318Мидведь, 19-12-2008 01:18:26
Душевно и грустно... ТОлько, Марат, а чего не пристроил пса или сам не взял? Тем паче хуле ему там дожить оставалось?
12240390Очинь старый лисёнаг, 19-12-2008 02:24:57
Будет ли срачь?
12240634Очинь старый лисёнаг, 19-12-2008 02:25:46
Скажем так,
12240639Пудю несём,
Пахнем гусём.
Дефицит Общения, 19-12-2008 03:05:11
Замечательно. Великолепно. Прекрасно. Чудесно. Удивительно. Трогательно.
12240705Очень понравилось. Автору удалось очень живо выразить образ пса, наделив животное человеческими чертами, и он воспринимается как живое существо, вызывающее сочувствие и сострадание.
Агроном, 19-12-2008 03:09:31
Да уж! Хоть не особо люблю собак, но жалко их. Может соседа стоит отпиздить, или дом ему сжечь, за Чин чина!
12240711Написал душевно 6*
Cat Vaska, 19-12-2008 03:38:18
>Притом, что его хозяин разъезжает на дорогом джипе. И хозяйка приезжает на недешевой иномарке. И дом, как говорится, полная чаша, даже с излишествами. И - вечно недоедающий пес.
12240734ага, ага.. знаем мы таких жлобов... У таких "жлобов" всегда или издыхающие собаки или коты
Евгений Староверов, 19-12-2008 04:32:04
ишь гады устроили конкурс. Бабик, Покс, ХХХ, - три ботана дискретника гугугу...
12240774СВР, 19-12-2008 04:49:13
Нимок не 5*. Сабаке.
12240786Укуреный Паджыгатель, 19-12-2008 04:52:47
Увидя шта напесал Дундуг, падумал шта ратвейлера будут фкусна гатовить. Разачиравался.
12240788Корнхолио, 19-12-2008 05:13:57
>- Ты чего, Чин-Чин? Пойдем, я тебя накормлю!
12240804>Тщетно. Чингисхан стоял как вкопанный.
проста он заебалсо хавать зиру..
Кирзач, 19-12-2008 05:40:11
Не люблю про собак, а вот поди ж ты - понравилось.
12240818Очень хорошо написал.
pazzo, 19-12-2008 05:49:27
грамотно, но заебали эти тоскливые креосы, честно
12240821Херасука Пиздаябаси, 19-12-2008 06:15:52
И тут про цобако
12240828Стройбатыч, 19-12-2008 06:27:44
Заплакать не удалось.
12240834Медленно превратившийся в хуй, 19-12-2008 06:31:01
не понравилось.
12240836бывший, 19-12-2008 06:37:29
Про собаку-хачика. Похую.
12240842ЖеЛе, 19-12-2008 06:50:34
http://www.udaff.com/korzina/93688.html
12240858Хулитолк, 19-12-2008 07:48:43
с плохо скрываемой яростью, которой всегда закипаю, если предчувствую бой
12241007Ну ниибацца брюзли сцуконах. Ёбнутая фраза. Четаем дальше. Собак люблю.
Хулитолк, 19-12-2008 07:50:42
ответ на: Дефицит Общения [212]
>Замечательно. Великолепно. Прекрасно. Чудесно. Удивительно. Трогательно.
12241017...Автору удалось очень живо выразить образ пса, наделив животное человеческими чертами, и он воспринимается как живое существо, вызывающее сочувствие и сострадание.
А есть ещё такая же дурь расколбасная?
Хулитолк, 19-12-2008 07:52:36
""ПризнАюсь, у меня тогда мелькнула нехорошая мыслишка - нагнать его по снегу и сбить машиной""
12241025Сразу возникает нехорошая мыслишка отрубить аффтару хуй.
Мандала, 19-12-2008 07:53:30
Я не могу такие тексты читать. Сердце разрывается.
12241029Пойду поцелую в нос свою дворняжку любимую.
Хулитолк, 19-12-2008 07:59:56
""Прости нас, Чин-Чин...""" - апсалютна лишняя тут хуйня..Не заплакал. Надо было в рассказе заебашить Чин-Чина из ружъя шоб нимучался.
12241072Гурбангулы Бердымухамедов, 19-12-2008 08:27:14
последнее предложение - сопли штопесдетс
12241205портит замечательный рассказ
Дунduk, 19-12-2008 08:50:07
Шеф, Вы как всегда великолепны.
12241365Кирзач, 19-12-2008 09:08:52
ответ на: Стройбатыч [222]
>Заплакать не удалось.
12241508бездушный кольщик-сатанист.
ыыыы
Олег Покс, 19-12-2008 09:12:38
цобаку звали ЧупаЧупс.
12241531Русскоязычная, 19-12-2008 09:17:31
так трогательно..
12241562ушла курить,штоп не расплакаться
Русскоязычная, 19-12-2008 09:18:08
ответ на: Олег Покс [234]
>цобаку звали ЧупаЧупс.
12241566в рот тебе эту конфету, засранец.
Polkovneg, 19-12-2008 09:21:40
мда... У меня во дворе Чау-Чау живет брошеная... Тожа старая очень. Это песдец. Хозяева позволяют ей иногда заходить с ними в подъезд и она радуеттся этому как щенок. Я иногда кормлю её, но ест она только когда я скроюсь из её вида. Жена хотела забрать её домой, но собака идти отказалась даже заманенная едой. Гулко погавкала, развернулась легла на дорогу. Ждать своих уебанских хозяев...
12241589Русскоязычная, 19-12-2008 09:35:09
ответ на: Polkovneg [237]
заплакало..
12241728Роттвайльская мясницкая собака, 19-12-2008 10:01:58
За крео пра ротвейлера - ЗАЧОД!
12242027Аффтар обессмертил сибя римэйком белава Бима.
По матчасти есть замичания:
кости ротвейлеру давать нельзя - с его силой челюстей, он их не грызёт как дворнягя, а разламывает на куски и глотает, может повредить стенки желудка и всё будет плохо;
давать "лапу" для ротвейлера - как оскорбление, он лучше даст себя погладить или потрепать, хотя можно приучить конечно;
"еде бойцовой" - вопреки расхожему мнению ротвейлер - не бойцовская собака, хотя характер не хуже, чем у бойца, но собак он не убивает, что есть 2 огромных разницы.
P.S. Указанные недочёты не влияют на общее впечатление от крео, спасибо аффтар
Дунduk, 19-12-2008 10:24:58
...Больше я его не видел после того как к нам департировали три семьи корейцев...
12242220я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 10:41:08
Дни карейскай кухни на удаффком?
12242360я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 11:21:49
По материалам википедии
12242788викепедия про сатонизм. Если брать эти материалы - аказывется они не служат и не покланяются - "При этом Сатана воспринимается не как некое божество, которому надо поклоняться, а как позитивный символ познания, плотской жизни и изменения." , "Изображение Сатаны, идеи и образы, символика сатанизма в настоящее время активно используются при продвижении музыкальных групп — прежде всего с целью привлечения внимания к себе (эпатаж, пиар)." - чисто воды материализм, давольно небрежное отношение с подобны вещами, максимум для чего это испульзуется это что-вроде рекламы или нлп. хотя есть всякие непонятные вещи, например - экзорцизм - - что скорее всего это невымслы и лишние домысли, хотя и трудно это понять. Хотя надо отметить что "зло" обычно маскирутся под "добро", но плохо, и надо быть наглухо слепым мозгом чтоб этого невидить. Точно подмечено одним свещенеком "лучшее для злых сил, делать вид что их нет".
Хм, нло многи вообше могут быть и не материальными, а духовным явлением, на этом кстате и утверждают некоторые.
я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 11:22:43
Кстати неплохой сайт посвяшеный Америки в целом, и неселявшим ее доклумбовым народоми и современыми тоже. Создан путишествиниками из России, имеет массу интересного материала - статьи, карты древних городов, фото пирамид и прочих древних страений, славри и писмености древнии, и другое.
12242796Вот некотрые материалы, от "чингачкукге"
Скальпирование в Северной Америке и Западной Сибири по данным археологии. Скальпирование - снятие части кожи вместе с волосами с головы поверженного или плененного противника - одна из наиболее ярких и, одновременно, наиболее загадочных составляющих комплекса боевых традиций в древних и традиционных культурах Старого и Нового Света. Однако если для аборигенных культур Америки обряд скальпирования в деталях описан очевидцами, то для территории Евразии он в основном известен по ряду ранних исторических источников и общим наблюдениям по антропологическим материалам из погребений. Наиболее часто в этом контексте упоминаются данные Геродота по скифам (V в. до н.э.), " -" Исторически известно и описано несколько видов скальпирования:
- полное скальпирование, являющееся частью ритуального расчленения противника (отрезание рук и ног в качестве трофеев) (Рис. 1);
- простое скальпирование (серия аккуратных надрезов и снятие части кожи с головы вместе с волосами) (напр., ирокезы) (Рис. 2);
- сложное (снятие скальпа вместе с частью лица, шеи и ушами) (индейцы чинук, дакота);
- частичное (снятие лишь небольшого лоскутка кожи размером с ладонь с макушки) (шошоны, шайены) (Рис. 2);
- групповое (несколько победителей срезали по фрагменту скальпа, когда не было возможности определить, чья именно пуля сразила противника);
- снятие скальпа серией быстрых ударов (во время боя, в спешке) (Рис. 4, 5);
- снятие скальпа с лысых (обычай появившийся лишь после контакта с европейцами);
- неполное (нанесение надреза и лишь частичного отделения кожи с волосами от головы как часть процедуры пыток) [Grinnel, 1910; Knowles, 1940].
Отмечены и такие редкие разновидности, как снятие скальпа с погибшего в бою соплеменника (когда нет реальной возможности унести с собой тело для погребения и необходимо предотвратить снятие скальпа противником), и даже самоскальпирование [Nadeau, 1941]. Жертвами процедуры скальпирования становились в равной степени мужчины и женщины, дети, подростки и старики. Отмечены традиции ритуально-декоративного использования скальпов животных и птиц, например, скальпов дятлов в ежегодной церемонии White Deer Skin Dance - «Танце шкуры белого оленя» - у индейцев Северной Калифорнии [Табарев, 2002]."
я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 11:22:53
О том как митмены воевали с индейцами.
12242800"По пути мы видели четырех из пленников, которые лежали на обочине дороги, убитые томагавками и оскальпированные. Некоторые из них лежали в полумиле друг от друга.
Наконец мы настигли пять пленников, которые еще были живы. Индейцы заставили им сесть на землю. Они заставили сделать то же самое полковника и меня. Мы сели на некотором расстоянии от них. Тогда я был передан одному из индейцев, чтобы тот отвел меня в селения шауни.
Там, где нам велели сесть, было множество скво и мальчиков. Они набросились на этих пятерых пленников и прикончили их томагавками. Среди пленников был некий Джон Маккинли, прежде офицер 13-го Вирджинского полка. Старая скво отрезала ему голову и индейцы пинали ее, катая по земле. То и дело прибывали моложые индейцы, размахивая скальпами перед нашими лицами."
"Пройдя около полумили, мы приблизились к костру. Полковнику велели раздеться догола и сесть у огня. Они били его палками и кулаками. Со мной обращались в той же самой манере.
Они привязывали его к подножию столба высотой около 15 футов, скрутив руки полковника у него за спиной и пропустив веревку между запястьями. Веревка была достаточно длинна, чтобы он мог садиться или один-два раза обойти вокруг столба и вернуться тем же путем.
Полковник обратился к Гёрти и спросил, намереваются ли они сжечь его. Гёрти ответил утвердительно. Полковник сказал тогда, что постарается снести всё это со смирением.
Капитан Трубка обратился к индейцам с речью. Их было тут приблизительно 30 или 40 мужчин и 60-70 скво и мальчишек. Когда речь была закончена, они все издали отвратительный вопль, выразив искреннее согласие на сказанное им.
Индейцы схватили свои ружья и стали стрелять по полковнику холостыми зарядами, начиная от его ног и вплоть до шеи. Как я полагаю, по его обнаженному телу было выпущено не менее семидесяти зарядов. Потом они столпились вокруг него и, насколько я мог судить, отрезали ему уши. Когда толпа несколько рассеялась, я увидел кровь, струящуюся по обе стороны его головы.
Огонь, который горел ярдах в шести или семи от столба, к которому был привязан полковник, был разложен из небольших прутьев хикори. Они прогорели в середине, причем с каждого конца оставалось около шести футов. Трое или четверо индейцев брали эти обгорелые прутья и обратили их против его обнаженного тела. Эти мучители стали по обе стороны от него так, чтобы куда бы он ни побежал вокруг столба, они могли встретить его с пылающими головнями и прутьями. Некоторые скво брали широкие подносы, сгребая туда груды горящих углей и тлеющих угольков, которые затем бросали на него. Вскоре он не мог сделать ни шагу, чтобы не наступить на угли или горячий пепел.
Посреди этих чрезвычайных пыток он обратился к Саймону Гёрти и просил пристрелить его. Гёрти ничего не отвечал ему. Он вновь обратился к нему. Гёрти с насмешкой отвечал полковнику, что при нем нет никакого оружия.
В то же самое время он обратился к столпившимся позади него индейцам, искренне рассмеялся и всеми своими жестами выражал восхищение этой отвратительной сценой.
Тогда Гёрти подошел ко мне и предложил готовится к смерти. Он сказал, однако, что я умру не здесь, но буду сожжен в селениях шауни. Он поклялся Господом, что я не избегну смерти, но изведаю ее во всех крайностях." Записки о разгроме экспедиции полковника Уильяма Кроуфорда в июне 1782 г
Об отшении между индейцами и белыми "Лейтенант Джеймс Брэдли вспоминал о том, как отреагировали кроу на известие о гибели Сына Утренней Звезды (Кастера): «кроме родственников и близких погибшего, не нашлось никого во всей этой сорокамиллионной нации, кто воспринял бы это известие более трагично, чем кроу ... Услышав о случившемся, они один за другим отходили от группы слушателей на некоторое расстояние, в одиночестве садились на землю и начинали плакать и, покачиваясь из стороны в сторону, петь свою жуткую Песню Скорби». " - Битва при Литтл-Бигхорн ( Кастер, начальник в экспидиции против индейцев)
Моня, 19-12-2008 11:32:26
Грусно, люди казлы...аффтер мудаг...больше не пеши...
12242924Олег Покс, 19-12-2008 12:08:02
ответ на: Русскоязычная [238]
>заплакало..
12243383самой в рот тибе конфеты вместе с коробкой.
Олег Покс, 19-12-2008 12:14:18
шо б не плакала.
12243458Янот Бясхвостый, 19-12-2008 14:18:02
Совсем никак, Маэстро.
12244900Совсем никак.
я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 15:54:16
/ Это не флуд или рекламы, можете конечно все что угодно думать - так что заране несерчайте за "флуд" и "рекламу". Это небольшой офф-топ, хатя тут есть и про сабаку. Вовсяком случа может комуто будет интересно, для обшего развития/
12246090"Такова была та свобода, которую они получили при репартимьенто. Что касается третьего, чего требовала королева, а именно чтобы испанцы заботились о важнейших потребностях женщин и детей и чтобы семьи индейцев имели возможность собираться вместе каждый вечер или, по меньшей мере, каждую субботу, что, как мы отмечали выше, тоже было несправедливо, то губернатор разрешал испанцам отправлять мужей в золотоносные [81] рудники за 10 и 20 и 40 и даже 80 лиг от дома, а жены оставались в поместьях или на фермах и обрабатывали землю, вспахивая ее без помощи волов и даже не мотыгой, а палками, которыми нужно было разрыхлять почву, и выполняли другие работы, при которых приходилось изрядно попотеть, так как этот труд по своей тяжести намного сложнее того, что делают землекопы в Кастилии. А задача этих женщин состояла в возведении хранилищ для хлеба, употребляемого в пищу, для этого приходилось сооружать из выкопанной земли насыпь, высотой в четыре и шириной более пятнадцати пядей, и таких хранилищ нужно было построить 10—12 тысяч сразу, а от подобной работы извелись бы даже великаны; приходилось им выполнять и другие работы, такие же, как эта, или не намного менее сложные, и делать все, что казалось испанцам наиболее выгодным и приносящим много денег. В результате мужья не встречались с женами и не виделись с ними по восемь и десять месяцев, а то и по целому году; когда же, по истечении этого срока, им наконец удавалось встретиться, то они были настолько измучены и истощены голодом и тяжелой работой, что им было не до супружеских сношений, и так получилось, что у них не стало потомства, а те дети, которые рождались, умирали в младенчестве из-за того, что у их матерей, голодных и обессиленных тяжелым трудом, не было молока в грудях; по этой причине на острове Куба во время моего там пребывания за три месяца умерло 7000 младенцев; некоторые матери, охваченные отчаянием, собственными руками душили своих новорожденных детей, другие, почувствовав себя беременными, принимали всякие снадобья, чтобы вызвать выкидыш, и рожали мертвых. И так умирали все: мужья — на рудниках, жены — на фермах от непосильной работы, а младенцы от того, что у их матерей высохло молоко; новые жизни не зарождались и все шло к тому, что в короткий срок должно было вымереть все население; так обезлюдел этот большой, богатый, плодороднейший и в то же время столь несчастный остров. И следует сказать, что если бы такие вещи происходили во всем мире, то очень скоро род человеческий исчез бы с лица земли, если бы не произошло какого-нибудь чуда." /БАРТОЛОМЕ ДЕ ЛАС KACAC ИСТОРИЯ ИНДИЙ /
" Что касается четвертого, чего требовала королева, а именно чтобы индейцы работали в течение определенного срока, а не вечно, и чтобы с ними обращались мягко и заботливо и т. д., то командор, как видно из текста удостоверения о репартимьенто, отдавал их испанцам, чтобы они работали на них постоянно, безо всякого отдыха; и если в дальнейшем он и установил какие-то ограничения, в чем я не уверен, то несомненно одно, что он почти не давал им передышки и многие индейцы, можно сказать большинство, работали в те времена непрерывно, и на всех важных работах он разрешил ставить над индейцами жестоких надсмотрщиков-испанцев — и над теми, кто отправлялся на работы в рудники, и над теми, кто работал в имениях или на фермах. И эти надсмотрщики обращались с ними так сурово, жестоко и бесчеловечно, не давая им ни минуты покоя ни днем, ни ночью, что напоминали [82] служителей ада. Они избивали индейцев палками и дубинками, давали им оплеухи, хлестали плетьми, пинали ногами, и те никогда не слышали от них более ласкового слова, чем “собаки”; и тогда, измученные непрерывными издевательствами и грубым обращением со стороны надсмотрщиков на рудниках и фермах и невыносимым изнурительным трудом безо всякого отдыха, и сознавая, что у них нет никакого иного будущего, кроме неминуемой смерти, уносившей одного за другим их соплеменников и товарищей, то есть испытывая адские муки обреченных на гибель людей, они стали убегать в леса и горы, пытаясь укрыться там, но в ответ на это испанцы учредили особую полицию, которая охотилась за беглыми и возвращала их обратно. А в городах и селениях, где жили испанцы, главный командор учредил должность, названную им “виситадор”, и назначал на нее самого уважаемого из местных дворян, который получал только за свой пост, в виде жалованья, сверх того числа индейцев, которое было ему дано при репартимьенто, еще сотню людей, работавших на него так же, как и остальные. Эти виситадоры были не кем иным, как самыми главными палачами и, будучи самыми знатными, отличались от остальных еще большей жестокостью. Им-то и доставляли альгвасилы25 несчастных беглых индейцев, выловленных ими в лесах и
я забыл подписацца, асёл, 19-12-2008 15:54:17
/ Кстати подобные факты, подкоректированые в нужном русле, использовались американцами во время американо-испанской войны уже в конце 19века, Это говорит не о том что ла Касас безбожно врал, это мало вероятно. Но т.к. он был в одном из католических ордеров осушествляюших мисионерство и ктомуже писал различным инстанциям в Мадрит,/
12246091"Описания событий Лас Касас насыщает многочисленными подробно¬стями, необязательными в историческом труде, но воссоздающими более рельефно картину, образ. Его повествования изобилуют описаниями-«картинками»: «...Правитель и касик острова, с палкой в руке, переходил с места на место и поторапливал своих индейцев, чтобы как можно лучше угодить христианам. Тут же стоял один испанец и держал на цепи со¬баку, которая при виде суетящегося касика с палкой все время порыва-лась броситься на него..., и испанец с большим трудом ее сдерживал, а потом сказал, обращаясь к другому испанцу: «А что если мы ее спу¬стим?». И, сказав это, он или другой испанец, подстрекаемый самим дьяволом, в шутку крикнул собаке: «Возьми его!...». Собака, услышав слова «Возьми его!», рванулась, как закусившая удила могучая лошадь, и потащила за собой испанца, который, не в состоянии ее удержать, вы¬пустил из рук цепь, и тут собака бросается на касика, хватает его за живот и, если мне не изменяет память, вырывает у него кишки... Ин¬дейцы подбирают своего несчастного правителя, который тут же испу¬скает дух...; испанцы же забирают отличившуюся собаку и своего то¬варища и, оставив за собой столь доброе дело, спешат на каравеллу...» (II, 7). В подобных описаниях-«картинках» Лас Касас особенно ши¬роко использует различные средства художественной выразительности, в данном случае, например, прямую речь, образные сравнения, ирониче¬скую интонацию и т.д."
"Иногда, создавая такие впечатляющие картины событий, Лас Касас прибегает к приемам, характерным для фольклора, например к паралле¬лизму описаний, гиперболе и повторам, призванным усилить эмоциональ¬ное звучание рассказа. Приведем один из многочисленных примеров этого рода. Испанцы, — начинает иронически свой рассказ Лас Касас, — «со¬вершили немало выдающихся подвигов, и об одном из них я расскажу. Два всадника, искусные наездники, с которыми я был хорошо знаком, по имени Вальденебро и Понтеведра, как-то раз увидели индейца на простор¬ной открытой поляне, и первый говорит второму: «А ну-ка, я поеду и убью его», пришпоривает коня и скачет по направлению к индейцу. По¬следний, увидев, что тот его догоняет, поворачивается к нему... Вальде¬небро, вооруженный копьем, пронзает его насквозь; и тут индеец берется за копье руками, вонзает его в себя все глубже и глубже, прибли¬жается к лошади и хватает поводья; тогда всадник выхватывает меч и погружает его в тело индейца, а тот отбирает у него меч, и он остается в его теле; тут Вальденебро вынимает кинжал и вонзает в индейца а тот отбирает у него и кинжал...» (II, 8). Далее точно то же самое происходит [441] и со вторым испанцем. Так гипербола, повтор и нагнетание параллельных конструкций помогают Лас Касасу создать эпически величественный образ героического, стойкого в страданиях индейца. В данном случае обращение писателя к приемам, характерным для народного эпоса, вполне законо¬мерно."