Все мы знаем високосный год, введённый в обиход ещё римлянами-прощелыгами и отредактированный чьим-то там Папой. Как правило, год этот на одни сутки длиннее обычного и отличается высокой смертностью и обилием катаклизмов. Но вряд ли кто из вас слыхал про високосный день, вот о нём-то и пойдёт речь.

Всё началось с самого утра. Проснувшись, Женька на автопилоте зарулил на кухню, достал из сушилки кружку, с наполовину закрытыми глазами положил в неё сахар и чек Нескафе. Далее он взял чайник с кипятком и стал наливать оный в кружку. Как он не бросил чайник одному богу известно. Кипяток обильными струями брызнул на его голые ляжки, растёкся струёй по полу. Глаза моментально открылись по двенадцать копеек, и рот туда же. Но крик усилием воли удалось погасить.

Кружка, небрежно вынутая из сушилки стояла на столе кверху жопой! Подсолнечное масло, аккуратно растёртое по ошпаренным ногам, в какой-то мере приглушило боль. Перематерившись в три погибели, вспомнив всех чертей, Саддама Хусейна и, к сожалению, ещё живую тёщу, Женька вытер пол, налил таки себе кофе и, выпив его без удовольствия, в силу привычки, пошел на работу.

Зайдя на первый пост и увидев траурные рожи бойцов, он тут же смекнул, что ночью приключился косяк. Скроив кровожадную рожу и всем своим видом заранее не предвещая счастья и премий, он спросил: - Ну, колитесь, мать вашу несчастную женщину.

Командир наряда, помявшись и сделав ебальник девочки с персиками, промямлил: - Ты бы Владимирыч сел штоли? Типа в ногах правды нет. Не сядешь, не скажу!
Делать нечего, пришлось садиться.
- Ну?!
- Тут у нас Владимирыч небольшой косячок вышел ночью, ты только не переживай, у тебя давление…
- Блять! Не тяни кота,… за пизду!
- Да Вобщем у нас в три часа ночи на втором посту как бы охранник немного того, умер.

Далее выясняется, что охранник умер ни хуя не немного, а полностью, то есть насмерть. Инфаркт миокарда, обширнее не бывает. Уже отметились все, уже увезли и составили протоколы. Заебись, однако, день начался.
Сел на телефон, позвонил Толе в Ритуал, договорился обо всех причиндалах и оплате в рассрочку, потом.

Время девять утра, приходит зам-пом Славка. А вместе с ним приходит известие с дальнего поста. Хищение! Охранник уверяет, что ночью глаз не сомкнул, цитирует баран наизусть телевизионную программу. Ясненько чем ссука занимался. А тем временем тати спиздили два КАМАЗовских аккумулятора. Охранника после допроса взашей, в очередь на биржу труда, с пожеланием скорейшего выигрыша в спортлото. На вопрос где зарплата Славка взрывается. С криком в пизде, он бьёт лже-сторожу пенальти в развилку, конец связи. Гол!

До обеда идёт обычное действо. Постовые ведомости, инструктаж новичков, приём соискателей. Обед проходит в тёплой и собственно дружеской обстановке. Рюмкой Арарата слона не убьёшь, а организьму любимому приятно. Закуриваем и выходим на улицу. Зимнее солнышко раздухарилось и припекает не по-совецки. Со стройки контролируемой нашей организацией выходит наш охранник. Смотрим и глазам не верим. Я, конечно, видал и пьянее, но только в кино и зеркале. Добить решили суки!

Пока я спроваживаю это говно домой, Славка насилует бессовестными матюгами телефонную мембрану. Наконец вытаскивает из дому только что сменившегося охранника и за двойную цену блатует его о подмене. Ну, пожалуй, и хватит на сегодня. Жизнь, дай жить гадина! Хмм, не тут-то было!

Телефонный звонок перечёркивает планы на вечер и довершает картину високосности всего происходящего.
На отдельно строящемся объекте, среди бела дня пропадает четыре куба импортного пенофлекса. Утеплитель что ли, хуй его знает. Вызываю «братьев меньших», а сам вместе со Славкой охраняю место происшествия.

Приезжают «братья» и мы коллективно начинаем охуевать. Здесь необходимо описать объект. Представьте себе ангар высотой десять метров, с совершенно ровными, отвесными стенами. Ни одного крючка, штыря, сучка и задоринки. Рабочие на крышу этого Форт Байяра попадают не иначе, как на автоподъёмнике. Залазят в люльку, и водила-машинист доставляет их на место. Вокруг здания на снежной пороше нет ни одного следа, ни человечьего, ни собачьего. Разве что сиротливая кучка голубиного говна и весь писдец!

Нам по хуй на следы голубей и ихней невоздержанности. Мы ищем следы лестницы, которых нет. Их просто нет! Далее менты начинают допрашивать мастера, охранника, работяг итд. Мастер уверяет, что материал спиздили залётные альпинисты-форточники, но мне видится жуликоватый старик Хоттабыч, летящий на рваном персидском половике. Летящий и пиздящий расходные материалы. Версию с Карлсоном отмели сразу же, как несостоятельную. День морозный и полёты в такой дубак в одних подштанниках до добра не доведут. При ментах заявляю мастеру, что косяк не принимаю, а по сему идёт он на хуй, вместе с бригадой своих Челкашей.

Собственно на этом рабочий день заканчивается. Тяжело вздыхаю, жму, Славкино весло и писдую домой, в тыл. Вечер заканчивается стандартно. Телевизор, инет, кровать. Казалось бы, и всё, и хватит! Хуёв четыре эшелона! В три часа ночи раздаётся телефонный звонок. Если бы у меня было мозгов хотя бы столько же, как у Буша старшего, я отхуярил бы телефонный аппарат. Застрелил и закопал на заднем дворе.

Звонит командир наряда. ЧП! Отпиздили охранника внутреннего поста. Отпиздили жёстко и жестоко. Запрыгиваю в штаны и уже через пять минут прилетаю на работу. Увиденное повергает меня в лёгкий ступор. Маска смерти!!!
На дальнем посту, как на самом спокойном у меня сидят ветераны. Дедушки лет по шестьдесят. Ещё крепкие, но не пригодные для офисной службы, а уж на стройку или инкассацию тем паче.

В час ночи пришёл в цех местный сварщик. Охранник ему пояснил, что согласно распоряжения директора, без списка и старшего, а тем более в одиночку в ночь на работу никто не допускается. Работник извинился за беспокойство и вышел наружу. Впрочем, через минуту он вернулся и попросил охранника выйти к нему на секундочку.

Дед сторож, без задней мысли открыл дверь и шагнул под ночное небо. Вот со стороны этого неба ему и прилетел первый удар стальной трубы по голове. Далее укурок просто по-фашистски забивал упавшего старика. Два открытых перелома левой руки, голова разбита в лохмотья, всё в крови, как будто заколбасили стадо свиней.
И это не всё. Опомнившись, преступник замотал деду лицо скочем, связал руки за спиной антенным шнуром и был таков.

Вот в таком виде и пришел наш дедуля на первый пост. Когда командир наряда увидел его, то первым его действием было обосраться в штаны с одновременным катапультированием из окна. Ну, а далее менты, скорая, разбуженный главный инженер данного подразделения и множество допросов. Злоумышленник конечно ушел. До приезда Ментов прочесали мы с братвой всю территорию. Сам лично бегал я по всем тёмным углам, как блять Эркюль ёбаный, тот, что Пуаро. С пистолетом, патрон в патроннике, с предохранителя ясен хуй снято. Может и лучше, что не нашёл? А дед сказали, будет жить.

Февральскими жгучими ночами я часто смотрю на звёзды. Их холодное, мёртвое мерцание завораживает. Покой и небытие, время остановилось. Вечность! Что им, до нас убогих и суетных. Клопом больше, клопом меньше. Всё тлен.

Меня спрашивают. Кой дьявол ты мозолишься, какая тебе пенсия, тебе же нынче всего сорок семь стукает. Да всё просто пацаны. Хотелось бы, чтобы и семьдесят семь стукнуло. А при такой жизни, если и стукнет, так разве что инсульт. А оно мне нахуй?! Вот такой камрады високосный день!

09.02.08 г.    Е.Староверов.

Tweet