Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
ДВАДЦАТЬ ТРИ КОРОТКИХ РАССКАЗА
***
Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.
Он лежит в коляске и улыбается сразу всем – небу, бабушке, сирени и гремучим цветным лошадкам на резинке...
Позже он прочитал, что воспоминания детства не могут быть такими ранними.
Но он помнит.
***
Из тарелки с манной кашей сыто смотрит жёлтый глаз масла.
Над входом в кухню колышится тюль.
Тикают ходики на стене – одна гирька свисает почти до полу.
Синие обои и деревянный, в овальных разводах сучков, потолок
Зеленоватая муха, похожая на обточенную волной крошку бутылочного стекла – он находил такие среди серой гальки на море – стучит крепкой головой в стекло и сердито жужжит.
Лето.
Ещё живой отец машет ему рукой – окно выходит в сад. На отце выгоревшая футболка и кепка с нерусской надписью «Tallinn».
***
За кирпичной стеной беседки заросли крапивы.
- Не бойся, она не кусачая! – смеётся Ленка. Поправляет застёжку на сандалике.
Шепчет ему на ухо:
- Хочешь, г л у п о с т и тебе покажу?
Он сглатывает и молча кивает. В животе ёкает сладкий холодок.
Ленка закусывает губу и оглядывается. Задирает подол цветастого платья, прижимает его подбородком к груди и стягивает с себя трусы.
- Вот.
Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть.
«Это не г л у п о с т и», - по-взрослому думает он. «Это – п е р с и к».
По Ленкиной руке ползёт крохотная рыжая божья коровка.
***
Длинные пики гладиолусов обёрнуты газетой.
Солнце. Чистый асфальт. Золотая стружка березовых листьев.
Из динамиков у школы - хриплая музыка.
За спиной коричневый скрипучий ранец.
Мама гладит его по голове. Целует в макушку.
Ему стыдно за это перед всеми вокруг. Он проводит рукой по волосам и отпихивает маму..
***
- Хуй сосёшь, губой трясёшь? – кричит ему в лицо Князев.
Класс смеётся.
В раскрытом пенале лежит циркуль «козья ножка». Без карандаша. Матово-тёмный, со светлым жалом острия.
Взять его и ударить Князева в глаз или щёку он не решается.
***
В нелепой болоньевой куртке и вязаном «петушке» он стоит у метро. «Суки!» - думает он. «Суки, всех порву. Тока тронь, суки...»
Темно. По-мартовски сыро. Двери вестибюля мотает ветер. Когда они распахиваются, оттуда тянет настоянном на влажных опилках теплом.
«Как в цирке», - думает он.
В его руке шелестит целофан букета.
Ему страшно. Он впервые в этом районе.
В его кармане отвёртка.
«Тока тронь, суки» - твердит он своё заклинание поздним прохожим.
Она не приехала.
***
Второй взвод, увязая сапогами в рыжей грязи, забегает на печально известную Ебун-гору.
С обеих сторон разбитой тропы, почти касаясь мокрых голов, свисают тяжелые лапы елей.
Дождь, хлеставший еще минуту назад, неожиданно прекращается. Никто не заметил. Взвод забегает на гору уже в четвёртый раз.
Хрип перекошенных ртов. Мат сержанта Зарубина. Пятна лиц. Белки глаз. Мельтешение рук. Чавканье сапогов.
Виновник сегодняшней беготни, он на полном ходу летит лицом в грязь. Не переворачиваясь, поджимает ноги к животу. Кто-то пробегает по его спине. Лежать хорошо – темно и прохладно. Его пытаются выдернуть за ремень, но бросают и бьют сапогом в бок. В правый. Становится совсем темно...
- Притомился? – участливо спрашивает Зарубин.
Он видит близко-близко у своего лица грязный, с налипшей травой, сапог.
- Сам встанешь, или...
Его рвёт прямо на сапоги сержанта.
***
На КПП пришли местные бляди.
Простые и удобные. То, что и нужно солдатской душе.
Облупленный лак на коротких ногтях. Туфли-лодочки и спортивная куртка. Трещинки пудры-штукатурки, крошки туши под глазами – он видит всё это, когда склоняется над Лариской, пьяный, под тусклым светом из плафона комнаты для свиданий на КПП. Она хрипло так ржёт, и ему, выпившему фурик "Огней Москвы", все равно кажется немного стрёмным её дыхание. Гондонов нет и в помине. Он стягивает с неё мини-юбку. Толстые колготы. Под ними – не трусы даже – трусняки. Чёрные, плотные - как от купальника. Он пыхтит, стягивая их, старается не смотреть на след от резинки на её животе - точь в точь похож на... Как там - стругуляционная или хер её знает какая борозда. Короче, та самая, что у бойца из второй роты была, которого сняли с батареи в сортире...
Попахивает селедкой, хоть он и знает, что на ужин была мойва, а Лариска вообще пришла часа два назад, и пока он не стянул с неё трусы, селёдкой не пахло... А ведь его девки раньше пахли кто мылом, кто духами, а кто просто свежим арбузом... Но никак - не селёдкой. И сам он мылся каждый день, а не по субботам, носил носки и кроссовки, и даже - страшно сказать - брился когда хотел...
Свет уже выключен. На окнах – одеяла.
Вот он - момент истины. Цена вопроса. То, о чём грезил во сне и в укромных уголках - лежит перед тобой. Суетился и волновался, подгадывал дежурство на КПП, узнавал, кто заступит старшим, и кто будет д/ч, чтоб не парили мозги проверкой.
А, ладно... Привет, простейшие. Добро пожаловать.
Обидно - едва успел всунуть, как тут же заелозил носками сапогов по линолиуму - пошла волна, кончил. Мышцы лицы отекают, в ушах шумит. Он пытается застегнуть ширинку. В руках - слабость, в душе - омерзение. В сортире, на полке, кружка с ядреным раствором марганцовки. Мимолетное раздумье - кто уже мочил в ней свой член и надо ли совать туда свой.
***
В плацкартном купе с ним вместе ехал мужик, съевший подряд восемь варёных яиц. Скорлупу мужик чистил смуглыми от грязи пальцами и целиком засовывал яйцо в рот.
Мужик рассказал ему, что в стране большие дела, и даже по телику есть новый канал, музыкальный. Называется «Дважды два».
Водка в заляпаном стакане чуть подрагивает. Он выпивает её, тёплую, залпом. Бежит в тамбур, дёргает дверь, одну, другую. Едва удерживая равновесие в грохочущем железном пространстве, блюёт на вагонные стыки.
Два года жизни ушли в никуда.
Это тоже ясно. Как дважды два.
***
Мёрзлые свиные туши – половинками, вдоль хребта. Бежево-жёлтые, в бледных треугольных штампах.
Холод. Изо рта бригадира - клочки пара. Мат-перемат. Что-то сердито кричит по трансляции диспетчер – эхо летит над рельсами, бьётся о тёмные бока вагонов... Слов не разобрать.
Рукавицы просалены до негнутости. Хватаешь тушу за ноги и взваливаешь на плечо. Когда идёшь к фуре, наклоняешь голову - глаза слепят прожекторы. Возвращаешься – перед тобой пляшут, ломаются, скачут длинные тени.
Он долгожитель тут – третий год.
Бригадиром так и не стал.
«В пизду такую работу» - пришла, наконец, предельно ясная мысль.
***
Утро.
Толстый грузин, хозяин палатки, тычет пальцами в золотых печатках ему в лицо:
- Ты, бляд, охранник сраный, каво охранять должен, а? Жопа своя или палатка, бляд?
На коротких пальцах грузина торчат чёрные волоски. Такие же выглядывают из его носа, похожего на сломаный топор.
Стекло палатки разбито. Убыток товара.
Он молчит. Отворачивается в сторону.
У круглого бока станции метро стоят целых три ментовских «уаза». Менты хмурые, с автоматами и в армейских касках.
Над убогими коробами палаток замерла в своём вечном полёте знакомая с детства ракета на крутом постаменте-горке.
Вдали – острие телебашни.
Вечером и ночью там стреляли.
Осень. Четвёртый день октября.
***
Окна комнаты выходят на гремящую трамваями улицу и соседний дом.
Кровати у них нет. Спят на соседском матрасе.
В скважину замка за ними иногда подглядывают армянские дети – их в коммуналке несколько штук.
Он склоняется над раздетой девушкой и целует её в живот. Ложится щекой на выбритый лобок и улыбается всплывшему из глубин памяти слову.
Г л у п о с т и.
Армянские дети тоже считают так – ему кажется, он слышит их тихое хихиканье за дверью. Надо в следующий раз на ручку двери повесить рубашку. Впрочем, во время любви детей не слышно. А после – плевать.
Окна комнаты распахнуты – возню у скважины заглушает улица. Катятся, будто чугунные ядра по булыжникам, и хрипло тренькают трамваи. На доме напротив второй день кроют крышу новыми, сверкающими на солнце листами.
***
Жена сидит на низкой кушетке в полутёмном холле. По углам стоят четырёхугольные кадки с какими-то растениями. Одно похоже на «дерево» из «Джентельменов удачи». Другое – похоже на фикус.
За широкими окнами вечер и дождь.
Он присаживается на казённый дермантин рядом с женой.
По коридору шелестят тапочками и кутаются в домашние халаты женщины-тени.
- Как ты? – спрашивает жена.
Он начинает жаловаться на погоду. Потом на неработающий экскалатор на «Дмитровской» и говорит, что пришлось подниматься пешком. Спохватывается:
- А ты как?
Жена отворачивается.
Отделение патологии. Третий выкидыш.
***
От подзатыльника голова дочки дёргается вперёд и бьётся о край стола. Выставив острые локотки, дочь двумя руками зажимает нос, но на тетрадь всё равно падает несколько тёмных капель.
- Вырви лист и пиши заново!
Уже на кухне, закуривая у тянущей холодом форточки, добавляет:
- Бестолочь, блядь...
Уже когда дочь засыпает в своей комнате, он плачет на кухне. Пьяно клянётся обварить руку кипятком, если ударит ещё хоть раз.
***
Анталия не понравилась.
Крикливые и наглые турки с тёмными, нехорошими глазами. Сально-мясное роскошество пляжа. Мерзкая «ракы», взятая на пробу. Белеет, когда разводишь водой. Вспомнил одеколон в армии и едва сдержал тошноту.
Из окна гостиницы мечети похожи на окаменевших черепах, лапы которых прибиты к каменистой земле кольями-минаретами.
Остаток отпуска на пляж не ходил. Шёл сразу в бар.
С минарета ближайшей мечети кричали азан. Нет бога, кроме Аллаха – утверждал невидимый мусульманин.
- Бога нет вообще! – орал ему в ответ, стоя на балконе с бутылкой джина. – Есть только джин! Джииин!
Нравилась игра слов.
На рейс его едва допустили. Жена сидела молча, глядя в спинку кресла напротив. Дочка уткнулась в иллюминатор.
Впрочем, он не помнил ничего этого.
***
- Ты любишь меня?
- Да, - честно соврал он.
***
Из приёмника на кухонном столе слышится задорное детское пение:
- Хорошо бы сделать так! Фьють!
Срезать все кудряшки!
На макушке – красный мак,
А вокруг – ромашки!
Ему хочется ударить по приёмнику кулаком. Но лень. Замахивает рюмку и тянется пальцами к кружкам колбасы.
Хорошо бы сделать так...
Он давно придумал, как.
Растянуть на стене хороший холст. Льняной дублировочный будет самое оно. Прочный, плотный – как раз для его картины. Тексами прибить холст к стене. Грунтовку приготовить самому – как учили. Пузырь осетра сварить с мёдом. Развести мел. Немного толчёного кирпича – для красноватости фона.
Нанести слоя четыре.
Пока готовится, раздобыть техсредства. Это сложнее – охотничьего билета у него нет. Но решаемо.
Встать к холсту спиной. Ствол прижать к подбородку.
Получится феерично.
Дыра посередине. Серые галактики из мозговых брызг. Бурые солнца кровяных сгустков и аппликация рельефных вкраплений кости.
Как заключительный штрих – неровный пастозный мазок. Лёгкий зигзаг разнесённого в крошево и ползущего вниз затылка.
***
Жара.
Пыльная дорога через бывшее пастбище. За «отрезком» - так местные называют лесополосу у оврага – горбатые крыши деревни.
Сухо шелестят кузнечики.
Высоко в небе, едва различимый в солнечном мареве, ползёт стрелка инверсионного следа.
Полдень. Похмелье.
В отрезке прохладней. Пляшут пятна света. На деревянном мосту с бурыми от ржавчины перилами пара местных пацанов. Один постарше, лет двенадцати. Другой - малец совсем, не больше шести. Старший подбрасывает вверх тёмный комок. Тот тяжело и мокро шлёпается на серые доски моста.
Лягушка.
Волоча ноги, пытается уползти.
Выменял у пацанов лягушку на пачку сигарет.
Отнёс к деревенскому пруду и положил у воды.
***
- Если ребёнок плачет, - зашептала, подавшись вперёд, сумасшедшая, - по ночам если плачет – поставь церковные свечки в каждом углу. На три дня. Она уйдёт. Но может вернуться потом опять. Тогда ребеночек уже умрёт.
За расцарапанным окном электрички ползли огороды дачных участков.
Проехали переезд. Неразборчиво протрещал динамик.
Ему пора выходить.
Он снял с полки рюкзак, закинул на плечо.
- Кто «она»-то? – спросил без любопытства.
Сумасшедшая взглянула на него снизу вверх.
- А та, что ребенка твоего по ночам мучит. Вот и плачет она, девочка твоя.
Сел на скамью.
- Откуда знаешь, что дочка?
Сумасшедшая подвязала платок, подергав кончики-ушки. Узел у неё находился на затылке.
Зажмурилась, расколов лицо сотней морщин. Выдохнула:
- А вот знаю!
Засмеялась с подвизгом, неприятно. На них начали оглядываться.
- Плачут дети потому, что их колет спицей старуха. Её люди видеть не могут. А я видела, когда маленькой была... – мелко закивала головой сумасшедшая. - Старуха ночью к кроватке приходит. Спицу достанет, и колет ребёночка. Больно-больно, чтобы он плакал. Надоест – уйдёт другого колоть. Или заколет до смерти. Захочешь прогнать – делай, как я сказала. Свечечки церковные - она их боится. Не всегда, правда. Вернётся если – беде быть...
Потряс головой и пошёл в тамбур курить.
Возвращался пешком со следующей станции.
Шагал вдоль сверкающих солнцем рельсов, прислушиваясь к шороху щебня под ногами.
Бред. Бред, конечно.
Какие, на хер, свечки...
***
Зелёные, белые поверху стены. Нежилой, неживой запах.
Низкая табуретка. Кровать. Дочь разглядывает принесённую им книжку.
Платок надевать не хочет – чтоб не быть «как старуха».
Из солидарности он обрился наголо.
Это всё, что мог сделать для неё.
***
Игрушки и вещи раздавали, куда могли. Лишь бы не выбрасывать.
Лишь бы не сминали их ногами в контейнере таджики-дворники. Не завалили бы мусорной дрянью жильцы.
Но и дома держать их не могли.
Вещи прятались по квартире. Спустя год, а то и два, появлялись. Выкатился из-за холодильника крошечный каучуковый шарик.
***
Грязь на кладбище была удивительно похожа на ту, рыжую, с Ебун-горы. Захотелось упасть и вжаться в неё лицом.
***
Запойным он себя не считал. Никогда не пил больше недели. Не чаще раза-другого в месяц.
Когда обрывки потных кошмаров отступили и шорохи за дверью перестали нагонять ужас, он включил телефон.
Тот сразу зазвонил. Точно только и ждал этого.
- Хы-э... – выдохнул в трубку.
- Привет, - буднично сказала мембрана.
Голосом б ы в ш е й.
- Ах-м...
- С тобой всё в порядке?
- Сейчас почти да... – вернулась, наконец, речь. – Как ты?
Молчание.
- У меня всё нормально.
Опять молчание.
Неожиданно вспомнил - остро, выпукло – распахнутое окно и рабочих на крыше. Грохот листов, молотков, трамваев...
- Десять лет прошло...
- Двенадцать, - сказала она.
Никаких шорохов и тресков в телефонной трубке. Почему о них так любят писать в книжках...
Ничего. Тишина. И голос.
- Я замужем. Детей нет.
Вытянул из мятой пачки сигарету. Пачка упала на пол, оскалилась жёлтыми фильтрами. Похожа на лошадиный череп.
- Ты счастлива?
Тишина.
- Нет. Всего лишь благополучна. А ты?
Прикурил. Кашлянул.
- Да. Но – нет.
В трубке тишина.
Никаких помех.
Кроме одной.
Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.
Он лежит в коляске и улыбается сразу всем – небу, бабушке, сирени и гремучим цветным лошадкам на резинке...
Позже он прочитал, что воспоминания детства не могут быть такими ранними.
Но он помнит.
***
Из тарелки с манной кашей сыто смотрит жёлтый глаз масла.
Над входом в кухню колышится тюль.
Тикают ходики на стене – одна гирька свисает почти до полу.
Синие обои и деревянный, в овальных разводах сучков, потолок
Зеленоватая муха, похожая на обточенную волной крошку бутылочного стекла – он находил такие среди серой гальки на море – стучит крепкой головой в стекло и сердито жужжит.
Лето.
Ещё живой отец машет ему рукой – окно выходит в сад. На отце выгоревшая футболка и кепка с нерусской надписью «Tallinn».
***
За кирпичной стеной беседки заросли крапивы.
- Не бойся, она не кусачая! – смеётся Ленка. Поправляет застёжку на сандалике.
Шепчет ему на ухо:
- Хочешь, г л у п о с т и тебе покажу?
Он сглатывает и молча кивает. В животе ёкает сладкий холодок.
Ленка закусывает губу и оглядывается. Задирает подол цветастого платья, прижимает его подбородком к груди и стягивает с себя трусы.
- Вот.
Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть.
«Это не г л у п о с т и», - по-взрослому думает он. «Это – п е р с и к».
По Ленкиной руке ползёт крохотная рыжая божья коровка.
***
Длинные пики гладиолусов обёрнуты газетой.
Солнце. Чистый асфальт. Золотая стружка березовых листьев.
Из динамиков у школы - хриплая музыка.
За спиной коричневый скрипучий ранец.
Мама гладит его по голове. Целует в макушку.
Ему стыдно за это перед всеми вокруг. Он проводит рукой по волосам и отпихивает маму..
***
- Хуй сосёшь, губой трясёшь? – кричит ему в лицо Князев.
Класс смеётся.
В раскрытом пенале лежит циркуль «козья ножка». Без карандаша. Матово-тёмный, со светлым жалом острия.
Взять его и ударить Князева в глаз или щёку он не решается.
***
В нелепой болоньевой куртке и вязаном «петушке» он стоит у метро. «Суки!» - думает он. «Суки, всех порву. Тока тронь, суки...»
Темно. По-мартовски сыро. Двери вестибюля мотает ветер. Когда они распахиваются, оттуда тянет настоянном на влажных опилках теплом.
«Как в цирке», - думает он.
В его руке шелестит целофан букета.
Ему страшно. Он впервые в этом районе.
В его кармане отвёртка.
«Тока тронь, суки» - твердит он своё заклинание поздним прохожим.
Она не приехала.
***
Второй взвод, увязая сапогами в рыжей грязи, забегает на печально известную Ебун-гору.
С обеих сторон разбитой тропы, почти касаясь мокрых голов, свисают тяжелые лапы елей.
Дождь, хлеставший еще минуту назад, неожиданно прекращается. Никто не заметил. Взвод забегает на гору уже в четвёртый раз.
Хрип перекошенных ртов. Мат сержанта Зарубина. Пятна лиц. Белки глаз. Мельтешение рук. Чавканье сапогов.
Виновник сегодняшней беготни, он на полном ходу летит лицом в грязь. Не переворачиваясь, поджимает ноги к животу. Кто-то пробегает по его спине. Лежать хорошо – темно и прохладно. Его пытаются выдернуть за ремень, но бросают и бьют сапогом в бок. В правый. Становится совсем темно...
- Притомился? – участливо спрашивает Зарубин.
Он видит близко-близко у своего лица грязный, с налипшей травой, сапог.
- Сам встанешь, или...
Его рвёт прямо на сапоги сержанта.
***
На КПП пришли местные бляди.
Простые и удобные. То, что и нужно солдатской душе.
Облупленный лак на коротких ногтях. Туфли-лодочки и спортивная куртка. Трещинки пудры-штукатурки, крошки туши под глазами – он видит всё это, когда склоняется над Лариской, пьяный, под тусклым светом из плафона комнаты для свиданий на КПП. Она хрипло так ржёт, и ему, выпившему фурик "Огней Москвы", все равно кажется немного стрёмным её дыхание. Гондонов нет и в помине. Он стягивает с неё мини-юбку. Толстые колготы. Под ними – не трусы даже – трусняки. Чёрные, плотные - как от купальника. Он пыхтит, стягивая их, старается не смотреть на след от резинки на её животе - точь в точь похож на... Как там - стругуляционная или хер её знает какая борозда. Короче, та самая, что у бойца из второй роты была, которого сняли с батареи в сортире...
Попахивает селедкой, хоть он и знает, что на ужин была мойва, а Лариска вообще пришла часа два назад, и пока он не стянул с неё трусы, селёдкой не пахло... А ведь его девки раньше пахли кто мылом, кто духами, а кто просто свежим арбузом... Но никак - не селёдкой. И сам он мылся каждый день, а не по субботам, носил носки и кроссовки, и даже - страшно сказать - брился когда хотел...
Свет уже выключен. На окнах – одеяла.
Вот он - момент истины. Цена вопроса. То, о чём грезил во сне и в укромных уголках - лежит перед тобой. Суетился и волновался, подгадывал дежурство на КПП, узнавал, кто заступит старшим, и кто будет д/ч, чтоб не парили мозги проверкой.
А, ладно... Привет, простейшие. Добро пожаловать.
Обидно - едва успел всунуть, как тут же заелозил носками сапогов по линолиуму - пошла волна, кончил. Мышцы лицы отекают, в ушах шумит. Он пытается застегнуть ширинку. В руках - слабость, в душе - омерзение. В сортире, на полке, кружка с ядреным раствором марганцовки. Мимолетное раздумье - кто уже мочил в ней свой член и надо ли совать туда свой.
***
В плацкартном купе с ним вместе ехал мужик, съевший подряд восемь варёных яиц. Скорлупу мужик чистил смуглыми от грязи пальцами и целиком засовывал яйцо в рот.
Мужик рассказал ему, что в стране большие дела, и даже по телику есть новый канал, музыкальный. Называется «Дважды два».
Водка в заляпаном стакане чуть подрагивает. Он выпивает её, тёплую, залпом. Бежит в тамбур, дёргает дверь, одну, другую. Едва удерживая равновесие в грохочущем железном пространстве, блюёт на вагонные стыки.
Два года жизни ушли в никуда.
Это тоже ясно. Как дважды два.
***
Мёрзлые свиные туши – половинками, вдоль хребта. Бежево-жёлтые, в бледных треугольных штампах.
Холод. Изо рта бригадира - клочки пара. Мат-перемат. Что-то сердито кричит по трансляции диспетчер – эхо летит над рельсами, бьётся о тёмные бока вагонов... Слов не разобрать.
Рукавицы просалены до негнутости. Хватаешь тушу за ноги и взваливаешь на плечо. Когда идёшь к фуре, наклоняешь голову - глаза слепят прожекторы. Возвращаешься – перед тобой пляшут, ломаются, скачут длинные тени.
Он долгожитель тут – третий год.
Бригадиром так и не стал.
«В пизду такую работу» - пришла, наконец, предельно ясная мысль.
***
Утро.
Толстый грузин, хозяин палатки, тычет пальцами в золотых печатках ему в лицо:
- Ты, бляд, охранник сраный, каво охранять должен, а? Жопа своя или палатка, бляд?
На коротких пальцах грузина торчат чёрные волоски. Такие же выглядывают из его носа, похожего на сломаный топор.
Стекло палатки разбито. Убыток товара.
Он молчит. Отворачивается в сторону.
У круглого бока станции метро стоят целых три ментовских «уаза». Менты хмурые, с автоматами и в армейских касках.
Над убогими коробами палаток замерла в своём вечном полёте знакомая с детства ракета на крутом постаменте-горке.
Вдали – острие телебашни.
Вечером и ночью там стреляли.
Осень. Четвёртый день октября.
***
Окна комнаты выходят на гремящую трамваями улицу и соседний дом.
Кровати у них нет. Спят на соседском матрасе.
В скважину замка за ними иногда подглядывают армянские дети – их в коммуналке несколько штук.
Он склоняется над раздетой девушкой и целует её в живот. Ложится щекой на выбритый лобок и улыбается всплывшему из глубин памяти слову.
Г л у п о с т и.
Армянские дети тоже считают так – ему кажется, он слышит их тихое хихиканье за дверью. Надо в следующий раз на ручку двери повесить рубашку. Впрочем, во время любви детей не слышно. А после – плевать.
Окна комнаты распахнуты – возню у скважины заглушает улица. Катятся, будто чугунные ядра по булыжникам, и хрипло тренькают трамваи. На доме напротив второй день кроют крышу новыми, сверкающими на солнце листами.
***
Жена сидит на низкой кушетке в полутёмном холле. По углам стоят четырёхугольные кадки с какими-то растениями. Одно похоже на «дерево» из «Джентельменов удачи». Другое – похоже на фикус.
За широкими окнами вечер и дождь.
Он присаживается на казённый дермантин рядом с женой.
По коридору шелестят тапочками и кутаются в домашние халаты женщины-тени.
- Как ты? – спрашивает жена.
Он начинает жаловаться на погоду. Потом на неработающий экскалатор на «Дмитровской» и говорит, что пришлось подниматься пешком. Спохватывается:
- А ты как?
Жена отворачивается.
Отделение патологии. Третий выкидыш.
***
От подзатыльника голова дочки дёргается вперёд и бьётся о край стола. Выставив острые локотки, дочь двумя руками зажимает нос, но на тетрадь всё равно падает несколько тёмных капель.
- Вырви лист и пиши заново!
Уже на кухне, закуривая у тянущей холодом форточки, добавляет:
- Бестолочь, блядь...
Уже когда дочь засыпает в своей комнате, он плачет на кухне. Пьяно клянётся обварить руку кипятком, если ударит ещё хоть раз.
***
Анталия не понравилась.
Крикливые и наглые турки с тёмными, нехорошими глазами. Сально-мясное роскошество пляжа. Мерзкая «ракы», взятая на пробу. Белеет, когда разводишь водой. Вспомнил одеколон в армии и едва сдержал тошноту.
Из окна гостиницы мечети похожи на окаменевших черепах, лапы которых прибиты к каменистой земле кольями-минаретами.
Остаток отпуска на пляж не ходил. Шёл сразу в бар.
С минарета ближайшей мечети кричали азан. Нет бога, кроме Аллаха – утверждал невидимый мусульманин.
- Бога нет вообще! – орал ему в ответ, стоя на балконе с бутылкой джина. – Есть только джин! Джииин!
Нравилась игра слов.
На рейс его едва допустили. Жена сидела молча, глядя в спинку кресла напротив. Дочка уткнулась в иллюминатор.
Впрочем, он не помнил ничего этого.
***
- Ты любишь меня?
- Да, - честно соврал он.
***
Из приёмника на кухонном столе слышится задорное детское пение:
- Хорошо бы сделать так! Фьють!
Срезать все кудряшки!
На макушке – красный мак,
А вокруг – ромашки!
Ему хочется ударить по приёмнику кулаком. Но лень. Замахивает рюмку и тянется пальцами к кружкам колбасы.
Хорошо бы сделать так...
Он давно придумал, как.
Растянуть на стене хороший холст. Льняной дублировочный будет самое оно. Прочный, плотный – как раз для его картины. Тексами прибить холст к стене. Грунтовку приготовить самому – как учили. Пузырь осетра сварить с мёдом. Развести мел. Немного толчёного кирпича – для красноватости фона.
Нанести слоя четыре.
Пока готовится, раздобыть техсредства. Это сложнее – охотничьего билета у него нет. Но решаемо.
Встать к холсту спиной. Ствол прижать к подбородку.
Получится феерично.
Дыра посередине. Серые галактики из мозговых брызг. Бурые солнца кровяных сгустков и аппликация рельефных вкраплений кости.
Как заключительный штрих – неровный пастозный мазок. Лёгкий зигзаг разнесённого в крошево и ползущего вниз затылка.
***
Жара.
Пыльная дорога через бывшее пастбище. За «отрезком» - так местные называют лесополосу у оврага – горбатые крыши деревни.
Сухо шелестят кузнечики.
Высоко в небе, едва различимый в солнечном мареве, ползёт стрелка инверсионного следа.
Полдень. Похмелье.
В отрезке прохладней. Пляшут пятна света. На деревянном мосту с бурыми от ржавчины перилами пара местных пацанов. Один постарше, лет двенадцати. Другой - малец совсем, не больше шести. Старший подбрасывает вверх тёмный комок. Тот тяжело и мокро шлёпается на серые доски моста.
Лягушка.
Волоча ноги, пытается уползти.
Выменял у пацанов лягушку на пачку сигарет.
Отнёс к деревенскому пруду и положил у воды.
***
- Если ребёнок плачет, - зашептала, подавшись вперёд, сумасшедшая, - по ночам если плачет – поставь церковные свечки в каждом углу. На три дня. Она уйдёт. Но может вернуться потом опять. Тогда ребеночек уже умрёт.
За расцарапанным окном электрички ползли огороды дачных участков.
Проехали переезд. Неразборчиво протрещал динамик.
Ему пора выходить.
Он снял с полки рюкзак, закинул на плечо.
- Кто «она»-то? – спросил без любопытства.
Сумасшедшая взглянула на него снизу вверх.
- А та, что ребенка твоего по ночам мучит. Вот и плачет она, девочка твоя.
Сел на скамью.
- Откуда знаешь, что дочка?
Сумасшедшая подвязала платок, подергав кончики-ушки. Узел у неё находился на затылке.
Зажмурилась, расколов лицо сотней морщин. Выдохнула:
- А вот знаю!
Засмеялась с подвизгом, неприятно. На них начали оглядываться.
- Плачут дети потому, что их колет спицей старуха. Её люди видеть не могут. А я видела, когда маленькой была... – мелко закивала головой сумасшедшая. - Старуха ночью к кроватке приходит. Спицу достанет, и колет ребёночка. Больно-больно, чтобы он плакал. Надоест – уйдёт другого колоть. Или заколет до смерти. Захочешь прогнать – делай, как я сказала. Свечечки церковные - она их боится. Не всегда, правда. Вернётся если – беде быть...
Потряс головой и пошёл в тамбур курить.
Возвращался пешком со следующей станции.
Шагал вдоль сверкающих солнцем рельсов, прислушиваясь к шороху щебня под ногами.
Бред. Бред, конечно.
Какие, на хер, свечки...
***
Зелёные, белые поверху стены. Нежилой, неживой запах.
Низкая табуретка. Кровать. Дочь разглядывает принесённую им книжку.
Платок надевать не хочет – чтоб не быть «как старуха».
Из солидарности он обрился наголо.
Это всё, что мог сделать для неё.
***
Игрушки и вещи раздавали, куда могли. Лишь бы не выбрасывать.
Лишь бы не сминали их ногами в контейнере таджики-дворники. Не завалили бы мусорной дрянью жильцы.
Но и дома держать их не могли.
Вещи прятались по квартире. Спустя год, а то и два, появлялись. Выкатился из-за холодильника крошечный каучуковый шарик.
***
Грязь на кладбище была удивительно похожа на ту, рыжую, с Ебун-горы. Захотелось упасть и вжаться в неё лицом.
***
Запойным он себя не считал. Никогда не пил больше недели. Не чаще раза-другого в месяц.
Когда обрывки потных кошмаров отступили и шорохи за дверью перестали нагонять ужас, он включил телефон.
Тот сразу зазвонил. Точно только и ждал этого.
- Хы-э... – выдохнул в трубку.
- Привет, - буднично сказала мембрана.
Голосом б ы в ш е й.
- Ах-м...
- С тобой всё в порядке?
- Сейчас почти да... – вернулась, наконец, речь. – Как ты?
Молчание.
- У меня всё нормально.
Опять молчание.
Неожиданно вспомнил - остро, выпукло – распахнутое окно и рабочих на крыше. Грохот листов, молотков, трамваев...
- Десять лет прошло...
- Двенадцать, - сказала она.
Никаких шорохов и тресков в телефонной трубке. Почему о них так любят писать в книжках...
Ничего. Тишина. И голос.
- Я замужем. Детей нет.
Вытянул из мятой пачки сигарету. Пачка упала на пол, оскалилась жёлтыми фильтрами. Похожа на лошадиный череп.
- Ты счастлива?
Тишина.
- Нет. Всего лишь благополучна. А ты?
Прикурил. Кашлянул.
- Да. Но – нет.
В трубке тишина.
Никаких помех.
Кроме одной.
— Вадим Чекунов (Кирзач) , 10.01.2008
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
инкогнито, 10-01-2008 19:26:24
Можно восторгаться, а можно и блевать на всю эту тягомотину.
9142433Апарышы, например, таг те вообще - дерьмо жрут, и не жмуряться
нихуянезавбыл., 10-01-2008 19:26:37
ответ на: sqwer [133]
а из нашыго акна площядь красная видна. а из вашыго акошка тока в задницу дорожка? ишь ты. а ишо грят что ленинград депрессивный и серый. ниче себе. чессло. втыкаю на жызню - все кругом позитивные, молодеж к знаниям да труду тянется. радуется жызни, аж завидуешь, типа и че я в ихые годы таким не был? а потом думаешь, зато я в свои щас такой есть. и радостно на душе. а деффки улыбаются зазывно, и даже менты вежливо так разговаривают. хотя редко. чего им со мной разговаривать. некогда им. они чурбанов тормозят, грозят им ужасами. а чурбаны все такие подобострастные, как и подобает чурбанам. и на дороге все пропускают, если вежливо попросишься. и ты пропускаешь и все мигают - спасибо типа коллега.
9142434хорошо в общем. и снежок такой позитивный выпал. не о чем горевать.
fat sparrow, 10-01-2008 19:26:38
а рассказов действительно 23, кто-нибудь считал?
9142435или такой авторский ход, нацеленный на педантичных зануд?
РыжаяВедьма, 10-01-2008 19:26:45
шикааарно.... прослезилась. аффтару памятник при жизни и золотой стилус. админь
9142436fat sparrow, 10-01-2008 19:27:30
ответ на: sqwer [150]
>кто?
9142439семеныч, кто. да и фамилия подозрительная - высоцкий. красуцкий. завацкий.
Бабик, 10-01-2008 19:27:50
Я вон чего накачал, пока адин жыву
9142440ПьянуЮ ДевушкУ ВО ВсЕ МестА! (Русское порно)
ЧАСТНОЕ ПОРНО СЬЕМКА РУССКАЯ
!!! Как Я и Макс Ебали Юльку! (Личное ХХХ Порно)
Алена Водонаева (Дом-2) - съемки для немецкого порно-канала, Alena Vodonaeva in sex action with german Dom2 Дом2
порно с участием кати из 405 школы вторая серия
xxx Порно Школьная Шлюха
Классное порно-Анюта xxx Супер!!!
детское порно 2-2 - пиздец
и нахуй мне не упали 23 грустных рассказа Кирзача
нихуянезавбыл., 10-01-2008 19:27:50
ответ на: Регина Дубовицкая [138]
ацкий огнемет хы хыхы хыхы!!!
9142441XXX, 10-01-2008 19:28:01
зачотно.
9142442Но грустно как то
Махразёбр, 10-01-2008 19:28:16
ответ на: лом наизнанку [132]
какой-то ты глупый. ты хоть в профайл Кирзача загляни. ты где-нить видел такого сплющенножопого конторского чмыря? и писал скорее не с себя. писал от души. есть о чем задуматься. а если все время ждать "позитив" и хаить вдумчивые и наболевшие темы,хуй знает куда мы докатимся. далее по скверу.
9142443лом наизнанку, 10-01-2008 19:28:23
ответ на: sqwer [127]
>э нет дружог
9142444>эт я с тя хуею
>ты аткуда взял што я канторский чмырь?? или керзач, например?? ты ваще а нас чо знаешь то?? а? василий, ты там не падахуел ат сваей крутизны невъебеной, аналитег хуев...тачнее аналитик хуёф блять
На хуя мне вас знать? Вы пишете - о вас буквы говорят. "Конторский чмырь" - понятие образное. Идиоматическое.
Известно тебе такое слово?
Если нет - неважно. Хуй прополощи в марганцовке, всплакни ещё разок и съешь восемь варёных яиц.
Конторский чмырь - хуйло, которое ничего не добилось, добиваться не хочет и не будет. Но почему-то уверено, что мир ему(хуйлу) обязан. А когда выясняется, что миру глубоко похуй, чмырь начинает тоскливо нудеть и собирать на свою нуду собратьев.
Вот как-то так...
>ты кто такой шоп судить?? Пункт?? или Ренсон??...ты чо тут создал?? каво насмешил???
Не знаю ни Пункта, ни Ренсона. Думаю, что это местные светила. при случае прочитаю.
Но, видишь ли, мне это глубоко похуй. Не будучи ни Пунктом, ни Ренсоном, имею собственное мнение
.
>яо ты в жизни видел ваще??
Всё.
>харашо если у тя всё харашо канешно, ток незабывай шо на земле живёшь и рушицо благопалучие как карточный домик каким бы незыблимым ни казалось
>а нащёт таво што ты не панимаешь ...так яп кводрат малевичя и палавину картин дали сжок бы к хуям за ебанутость и идиатизьм аднака бальшинство врубающихся больше чем я в рисавание щитают их шедеврами...па мне так и мона лиза - уродливое чмо...
>эт я к таму што если невъезжаешь то нехуй хаять..
>твой пиздец тока в пути к тебе...не тарапи сутьбу
Я думаю, ты недалёкий дурачок. Дурачог, так сказать.
Оптимизм и пессимизм не зависит от того, хорошо в жизни или плохо. У меня так бывало, что хотелось глаза себе выдавить и мозги ложкой вычерпать.
Развивайся, сплющенножопый.
Кирзач, 10-01-2008 19:28:33
ответ на: sqwer [136]
>кстате лом наизнанку этож труба...
9142447>ёпта...шо хател паведать ником ево афтор??
труба - это дымоход, походу. да, некрасиво как-то...
афтор ника гневно осуждает (щас гляну, как там у него) а, вот - "сплющенножопых конторских чмырей".
осмелюсь предположить, что афтору ника нравятся выпукложопые уличные реальные пацаны.
ну, на вкус и цвет...
Бабик, 10-01-2008 19:28:58
Их двое же было - Высоцких, адин Сименыч, втарой Стипаныч, братья
9142448Искам, 10-01-2008 19:29:01
кому как, а мне финал напомнил "Холодильник" 10МОП.
9142449Золото Инков, 10-01-2008 19:29:02
http://psihotronnika.narod.ru/prod.htm
9142450Кирзач, 10-01-2008 19:30:14
а, так "сплющеножопый" - любимое слово у лома...
9142452плохо дело.
fat sparrow, 10-01-2008 19:30:46
ответ на: Золото Инков [164]
>http://psihotronnika.narod.ru/prod.htm
9142454на фотках - кирзач?
t0st0, 10-01-2008 19:31:04
Это нетленка.
9142455"В руках - слабость, в душе - омерзение(C)"
"Никаких помех.
Кроме одной. (C)"
с этого у меня минус мораль...просто капец
лом наизнанку, 10-01-2008 19:31:06
ответ на: Махразёбр [159]
>какой-то ты глупый.
9142456Я и не говорю, что я умный.
ты хоть в профайл Кирзача загляни. ты где-нить видел такого сплющенножопого конторского чмыря? и писал скорее не с себя. писал от души. есть о чем задуматься.
Задуматься надо о состоянии души, которая находится в таком сумеречном состоянии.
а если все время ждать "позитив" и хаить вдумчивые и наболевшие темы,хуй знает куда мы докатимся. далее по скверу.
"Вдумчивые и наболевшие темы"... Сильно закручено.
XXX, 10-01-2008 19:31:16
не понятно тока, почему почему минареты черепах напоминают.
9142458по помоему нихуя на черепах не похожи
УШЕЛЕТС ( сиамский брат сестёр Кривошляповых ), 10-01-2008 19:31:35
ответ на: fat sparrow [142]
>только вот этого не догнал: "Мышцы лицы отекают"
9142462Фрик перетягтвает себе лицо леской
fat sparrow, 10-01-2008 19:31:54
ответ на: XXX [169]
>не понятно тока, почему почему минареты черепах напоминают.
9142466>по помоему нихуя на черепах не похожи
это сокращение от "черепа, нах"
Бабик, 10-01-2008 19:32:23
ответ на: Махразёбр [159]
>какой-то ты глупый. ты хоть в профайл Кирзача загляни. ты где-нить видел такого сплющенножопого конторского чмыря? и писал скорее не с себя. писал от души. есть о чем задуматься. а если все время ждать "позитив" и хаить вдумчивые и наболевшие темы,хуй знает куда мы докатимся. далее по скверу.
9142467хуле там в профайле у Кирзача? лучше в мой заглянуть
там точно увидите канторского чмыря
а у кирзача фотка думаеца мне пизженная
deadcat, 10-01-2008 19:32:30
ответ на: sqwer [141]
все постарому.....
9142469рисунки никак сделать не могу....плохо выходит
убежало вдохновение
ты как?
XXX, 10-01-2008 19:32:37
ответ на: Бабик [162]
>Их двое же было - Высоцких, адин Сименыч, втарой Стипаныч, братья
9142470Близницы?
нихуянезавбыл., 10-01-2008 19:32:40
ответ на: Бабик [162]
сука я пацтулом. притом фтарой ни разу не евреец!!! бугага
9142471Бабик, 10-01-2008 19:32:47
вполне возможно, пизженная у Хирасуки
9142472МС Говядина, 10-01-2008 19:34:02
Заебато.
9142475Просто заебато.
olympic smoker, 10-01-2008 19:34:16
ответ на: Бабик [162]
>Их двое же было - Высоцких, адин Сименыч, втарой Стипаныч, братья
9142477Или ты щас аццки атжог, или и чета неправильно понял
Бабик, 10-01-2008 19:34:25
я кстати тоже люблю пожрать в поезде вареные яйца
9142478патаму што они крепят, в вагоне же вечно туалет закрыт, хуй пасреш
Бабик, 10-01-2008 19:35:41
10-01-2008 19:34:16 olympic smoker
9142485атжог канешна
а то я не знаю, што высоцкий - владимир сергеевич, сын сергея михалкова
Херасука Пиздаябаси, 10-01-2008 19:35:45
ответ на: Бабик [176]
>вполне возможно, пизженная у Хирасуки
9142486Ржу бля. Мне б такие габариты и ибло, как у афтара, или на край у тибя.
Кирзач, 10-01-2008 19:36:48
ответ на: лом наизнанку [160]
>
9142495> У меня так бывало, что хотелось глаза себе выдавить и мозги ложкой вычерпать.
>
так вот почему лом ожидал, чтоб герою не выбило глаза или оторвало ногу...
мегегееее
лом наизнанку, 10-01-2008 19:37:55
ответ на: Кирзач [161]
>>кстате лом наизнанку этож труба...
9142502>>ёпта...шо хател паведать ником ево афтор??
>
>труба - это дымоход, походу. да, некрасиво как-то...
>афтор ника гневно осуждает (щас гляну, как там у него) а, вот - "сплющенножопых конторских чмырей".
>осмелюсь предположить, что афтору ника нравятся выпукложопые уличные реальные пацаны.
>
>ну, на вкус и цвет...
Гогого... афтырь проявился! Здорово, афтырь!
Так это репликует вбок, скверу, типа меня здесь нету " щас гляну, как там у него..." - гогого...
Так и думал, что пассажир с таким ублюдочным мировоззрением начнёт с ярлыка "пидорас"... гогого...
А если б даже и пидорас - тебе не похуй, афтырь? ты крео написал?
Написал.
Выложили?
Выложили.
Припёрся под своё крео?
Так и камменть по теме, а не фантазируй по поводу моей ориентации. Она тебе вообще-то похуй должна быть, а?
Ни хуя себе - терпел, терпел афтырь и высказался. Правду говорят про таких как ты - "Жопа воды не держит".
Обратись, обратись ещё к скверушке, поворкуйте... две обиженки...
olympic smoker, 10-01-2008 19:38:09
ответ на: Бабик [180]
>10-01-2008 19:34:16 olympic smoker
9142505>
>
>
>атжог канешна
>
>а то я не знаю, што высоцкий - владимир сергеевич, сын сергея михалкова
а каторая на тв жратву готовит - дочь евонная
Искам, 10-01-2008 19:38:12
а зарисовка за нумером 12 напомнила "Неделю за свой счёт" Стройбатыча.
9142506Вот, даже слазил. Копипастю. Но эт я так, без претензий. Просто "цепляют" вполне объяснимые вещи. Автор успешно этим пользуется, хехе.
"Ты приехала ко мне, жить нам было негде, потому что мои родители (пророки!) ещё тогда считали тебя избалованной дешёвой шлюхой, которой «не место в нашем доме». Ты поселилась у девки моего друга, в поганой, раздражающе-интернациональной общаге. Нам даже поебаться негде было после разлуки. Нет, ну конечно в первый вечер приютившая тебя Катя тактично оставила нас одних. Но потом. Ведь и совесть надо иметь. Шлялись в обнимку по району, искали (я искал) где бы, где? Похуй, давай в подьезде. Да хотя бы вот в этом. Нет сил терпеть. Только дал тебе в рот, как открылась дверь, и какая-то ебучая пенсионерка начала орать про разврат и про милицию, а ведь уже почти... Сука! Пошли обратно в общагу. Эврика! Там же есть загаженный общий (но запирающийся изнутри!) душ. Ёб тебя там раком, ты держалась за ржавую капающую трубу, стонала и бешено подмахивала. В дверь постоянно ломились, щеколда грозила вот-вот отвалиться, моргали светом, и от этого всего я никак не мог кончить. Ввёл, несмотря на твои слабые протесты в анус. И тут, наконец, нам окончательно выключили свет, и в этот момент с нами приключился такой неистовый оргазмус, что сдержать крик ни ты ни я не смогли...и похуй было на многочисленную таджикскую семью, удивлённо глазеющую на нас при выходе. Мойтесь...может отмоетесь...похуй...
Ты помнишь?
Как я тебе целку сломал, а крови не было. Ты клялась, ты божилась. Тогда я тебе поверил, ведь бывают такие случаи, а теперь опять не верю. Может быть ты с десяти лет еблась, как кошка, хуй тебя знает.
То, что ты сделала, равноценно убийству паука." (с)
Херасука Пиздаябаси, 10-01-2008 19:39:06
ответ на: Бабик [179]
>я кстати тоже люблю пожрать в поезде вареные яйца
9142511>патаму што они крепят, в вагоне же вечно туалет закрыт, хуй пасреш
Вареные яйца - наше фсио. В асобенности в поезде.
Махразёбр, 10-01-2008 19:39:11
ответ на: Бабик [172]
>>какой-то ты глупый. ты хоть в профайл Кирзача загляни. ты где-нить видел такого сплющенножопого конторского чмыря? и писал скорее не с себя. писал от души. есть о чем задуматься. а если все время ждать "позитив" и хаить вдумчивые и наболевшие темы,хуй знает куда мы докатимся. далее по скверу.
9142512>
>
>
>
>
>хуле там в профайле у Кирзача? лучше в мой заглянуть
>
>там точно увидите канторского чмыря
>
>а у кирзача фотка думаеца мне пизженная
бабик,заебал свой профайл пиарить.
я забыл подписацца, асёл, 10-01-2008 19:39:14
- Ты счастлива?
9142514Тишина.
- Нет. Всего лишь благополучна.
http://i021.radikal.ru/0801/f6/7379229230f8.jpg
нихуянезавбыл., 10-01-2008 19:39:27
ответ на: Бабик [179]
главначе не то чтобы крепят, а пердеж с них забористый. я бывалоча в паравозе ездил из сибири с любовью, хехе. и было у меня завсегда яблоки, хлеб жареный с маслом, чесноку пара головок, сыру большой пребольшой кусок и яиц вареных много.
9142516и надо же. ни разу в вагоне не воняло даже а то как же. свое гавно ибо к зубам добро, как великий и могучий народ говаривал. ага. а домой приезжаешь, откушаешь егуртов с кифирями, и в тулечку. ага. на очечко. хрясь - и все многодневие в канализации. чистый снутри как снаружы.
а то заходишь в вагон, а там воняет будто люди едут.
не. клин клином. так что яйцы в вагоне первое дело. да с пивом обязательно.
Мы_ебали_медведЯ, 10-01-2008 19:39:41
Кирзач, почетно, оценил.Тронуло.Спасибо.
9142518Бабик, 10-01-2008 19:39:53
В нелепой болоньевой куртке и вязаном «петушке» он стоит у Катькиного сада. «Суки!» - думает он. «Суки, всех порву...»
9142519В его руке шелестит целофан букета.
Ему страшно. Он впервые в этом районе.
«Ну тока патрогайте миня, суки» - умоляет он поздних прохожих.
Но геи брезгливо проходили мимо...
sqwer, 10-01-2008 19:40:42
ответ на: нихуянезавбыл. [152]
>а из нашыго акна площядь красная видна. а из вашыго акошка тока в задницу дорожка? ишь ты. а ишо грят что ленинград депрессивный и серый. ниче себе. чессло. втыкаю на жызню - все кругом позитивные, молодеж к знаниям да труду тянется. радуется жызни, аж завидуешь, типа и че я в ихые годы таким не был? а потом думаешь, зато я в свои щас такой есть. и радостно на душе. а деффки улыбаются зазывно, и даже менты вежливо так разговаривают. хотя редко. чего им со мной разговаривать. некогда им. они чурбанов тормозят, грозят им ужасами. а чурбаны все такие подобострастные, как и подобает чурбанам. и на дороге все пропускают, если вежливо попросишься. и ты пропускаешь и все мигают - спасибо типа коллега.
9142524>хорошо в общем. и снежок такой позитивный выпал. не о чем горевать.
писдец...Питер скопом накурился бля
10-01-2008 19:27:30 fat sparrow
эт ты у ево сына спраси...думаю вапросы задавать нечем станет
10-01-2008 19:28:23 лом наизнанку
смарю саветоф у тя идиоматических как у дурака с торбой
мнение ты саставляешь на мизере информацыии - это не идиомы ужэ а идиоцтво судить по тексту аб афторе
лермонтов нахуярил тьму стихоф апсалютно разнова садержания при этом хуяря чечен направа и налево...в прамежутках акварельки писал
и за ним вот такая толпа параноиков насилась каторая панимала в нём больше него самово бля...тожэ яйца варёные кушали поди
ты видел ВСЁ???
слушай...харошь втыкать в удав, прадалжай играть в сониплэйстэйшин надутожопый, ахуевший ат сопсной крутизны напыщеный имбецыл...ёпта
10-01-2008 19:28:33 Кирзач
угагагагааааааааааа
дружэ, да я точь в точь аб этом и падумал...даж атписал выше..
с этим невъебенно крутым парнягой тока лоботомия терь справицо...он в жызни ВСЁ видел...куда нам да ниво...он с богом чяй пьёт и будда с шивой ему сапоги начищяют
Херасука Пиздаябаси, 10-01-2008 19:41:11
Блять, а куда все из аськи делись?
9142527Дядюшко АУ, 10-01-2008 19:41:49
двестииииии
9142530Дядюшко АУ, 10-01-2008 19:42:02
Херасукааа
9142532Херасука Пиздаябаси, 10-01-2008 19:42:18
ол
9142533Дядюшко АУ, 10-01-2008 19:42:23
нахинг мертв?
9142534Херасука Пиздаябаси, 10-01-2008 19:42:26
а
9142537Дядюшко АУ, 10-01-2008 19:42:43
ответ на: Дядюшко АУ [197]
>нахинг мертв?
9142540нахирг жив!
лом наизнанку, 10-01-2008 19:42:49
ответ на: нихуянезавбыл. [189]
>главначе не то чтобы крепят, а пердеж с них забористый. я бывалоча в паравозе ездил из сибири с любовью, хехе. и было у меня завсегда яблоки, хлеб жареный с маслом, чесноку пара головок, сыру большой пребольшой кусок и яиц вареных много.
9142542>и надо же. ни разу в вагоне не воняло даже а то как же. свое гавно ибо к зубам добро, как великий и могучий народ говаривал. ага. а домой приезжаешь, откушаешь егуртов с кифирями, и в тулечку. ага. на очечко. хрясь - и все многодневие в канализации. чистый снутри как снаружы.
>а то заходишь в вагон, а там воняет будто люди едут.
>не. клин клином. так что яйцы в вагоне первое дело. да с пивом обязательно.
Редиску молодую ещё забыл. Пучка три срубить, чтоб хрумтела, вот тогда и будут египетские ночи.