Сразу, на выходе из подъезда, морозный воздух перехватил дыхание. Безжалостный ветер ухватился за уши и принялся тискать их с упорством тестомеса. Быстро темнело, в свете фонарей вились ажурные снежинки, кружили в своём вечном хороводе и падали на скованную стужей землю. Ёлка, установленная ЖЭКом перед подъездом, мигала гирляндой крашенных лаком-цепоном лампочек сорокаваток. С горки доносился задорный визг, вперемешку с рёвом, хохотом и шуршанием фанерок по залитому льдом жёлобу.

Клаус, бомж по призванию и мразь по жизни, огляделся и, увидев на углу возле магазина парочку загулявших мужиков, моментально просчитал план дальнейших действий.
Выпивохи уже изрядно накачались спиртным, один практически не стоит на ногах, и держится только лишь за счёт металлического поручня, опоясывающего стеклянный витраж «оплота цивилизации».


- Если не всё бабло пропил курва, так глядишь и нам с Лизкой чего-нибудь обломится, - решил бич. Наконец люмпены, перестав лобзаться и в сотый раз, уверив друг друга во взаимном уважении, отклеились от трубы и, загребая обутками снег, стали расходиться в разные стороны. Клаус включился, пора!

Три долгих квартала, он терпеливо, с каким-то злобным азартом «вёл» жертву намеченного гоп-стопа по тёмным, словно вымершим переулкам. С монументальностью Сфинкса ждал, когда чувырло очередной раз возденет себя из сугроба и двинется дальше, навстречу неизбежной скалке. Вот и арка, глухая и не освещаемая. Сейчас или никогда!

Клаус, бывший боксёр тяжеловес, бывший кумир, и бывший человек, а ныне волею судеб горький алкаш и стопарила, рывком вогнал себя в режим и ринулся навстречу неизвестности. Три скользящих шага и жертва перед ним. Короткий замах и резкий злой удар в висок. Треск, в лицо брызнуло горячим. Всхлипнув, мужик начал своё последнее в жизни падение, но рука грабителя уже перехватила его. Теперь бегом к лазу в подвал, конечно, не закрыто, слава Чарли Чаплину и клоунам из домоуправления…

Стащив непослушное, тряпичное тело по загаженным нечистотами ступеням, Клаус завернул за угол, в знакомую каморку. Ткнув пальцем кнопку фонарика, грабитель рассмотрел внимательнее свою жертву.
Обычное рабоче-крестьянское быдло, получившее зарплату и загулявшее «на радость» жене и голодным деткам. А что у нас в карманах? Ну, неплохо, очень даже неплохо…
Восемь тысяч деревянных, две пачки Мальборо, ишь шиканул за-ради праздничка козёл, и бутылка водки…

Клаус вытряхнул содержимое карманов себе за пазуху, снял с терпилы полушубок и нетерпеливо сорвал с бутылки винтовую пробку. Жадно припав к «источнику», он, не отрываясь, выпил не менее полбутылки и, отдышавшись, закурил. Взгляд его упал на ограбленного и что-то не понравилось ему во взгляде стекленеющих глаз. Такие глаза он видел всего раз в жизни, когда его соперник, получив свинга, упал и…. Тогда его и дисквалифицировали.

Неприятно потея и вздрагивая всем телом, бандит нагнулся и принялся искать пульс у своей жертвы. А вот пульса то и не было. Рванув одежды на груди мужика, Клаус лёг ухом на противно пахнущую кожу и, холодея от ужаса, прислушался.

Дальнейшее он помнил плохо. Помнил только, как выскочил стремглав из подвала и, не разбирая дороги, рванул в своё убежище. Опомнился он уже в двадцати метрах от родной подворотни. Застыла правая рука. Что это?! Он так и бежал по улице, сжимая слипшимися пальцами бутылку со спиртным. Разбойник приложился к горлышку и, не ощущая вкуса, влил в себя содержимое. Потом он хохотал, ржал, как безумец и только шорох справа вывел его из состояния затмения.

Моментально изготовившись к бою, он развернулся и увидел перед собой человека, надо сказать очень странного человека. Мужик был одет в длинный до пят красный тулуп, отороченный по низу простёганной ватой. В такого же цвета и фактуры шапку и рукавицы. Длинные седые волосы и такая же длинная, белоснежная борода тряхнули испитый мозг и вызвали в нём странные воспоминания-ассоциации.

А мужик тем временем раззявил варежку и густым приторным голосом сказал: - Ну, что сынок, не узнал что ли меня? Давай быстренько говори, что тебе подарить на праздник и ступай баиньки. А у меня работы много, мне сегодня ещё полмира осчастливить надыть.

В голове Клауса щёлкнул контакт и всплыл ответ. Люди встречают Рождество, рождество Иисуса Христа, значит это…
- Свершилось! - воскликнул бомж и нечаянный убийца Клаус. – Тебя так долго ждали добрый наш боженька, и ты пришёл.
Бандит упал на колени перед встречным и, трясясь всем телом, зарыдал.
- Слава тебе Всевышний, ты вернулся, не вели казнить, ибо грешен я и ваще пёс…

Мужик, странно посмотрев на согбенную фигуру, хмыкнул и с ноткой смущения сказал: - Ты вот что болезный, ты меня с Христом попутал что ли? Так я вовсе и не Христос, неужели не помнишь, как я в детстве приносил тебе лошадку и паровозик за двенадцать рублей сорок пять копеек? Я Санта-Клаус!

До бомжа сквозь рыдания дошёл смысл сказанного. Впрочем, услышал он только последние слова. Рывком, встав на ноги, он резко подшагнул к визави и глядя в добрые и немного грустные глаза сказал: - Это ты Клаус? А я кто тогда, по-твоему? Ты чё мне тут Ваньку валяешь, а может, ты к Лизке подкатить хочешь?

С этими словами, его железобетонный кулак со скоростью финиширующей электрички метнулся навстречу челюсти оппонента. Удар был настолько силён, и столько безумной ярости было в него вложено, что Лже-Клауса перевернуло в воздухе, с глухим стуком он врезался виском в угол кирпичной кладки, и всё было кончено.

А «мокрушник» быстро вытряхнул содержимое мешка прямо на снег. В разные стороны разлетелись детские куклы, машинки, пластмассовое ружьё и множество других подарков, не достигнувших своих маленьких адресатов.

В досаде, пнув ногой всю эту груду никчемных безделушек, Клаус подхватил мужика подмышки и, кряхтя, сбросил тяжёлое тело в канализационный коллектор.
Затем, оглядевшись и не увидев опасности, он подобрал со снега смешную плюшевую лошадку и сунул её за пазуху.
- Лизку за подарок сегодня на анал точняк разведу, - подумал он и неспешной походкой направился к себе, в «апартаменты».

29.12.2007г.  Е.Староверов.

Tweet