глава ..цатая Не беги от себя.
    
    Я лежал на диване и пытался понять, кто сидит на полу Инга или Фаина. Девушка приняла позу лотоса и не отрываясь смотрела на три засохшие гвоздики в высокой стеклянной вазе. Из моей ванной доносились звуки, красноречиво свидетельствующие, что ее сестра использует аккуратно расставленные на полочке шампуни и гели не по прямому назначению, а так же, как чаще всего использую их я. В углу комнаты зеленели два их рюкзака, их размеры наводили на меня ужас пребывания сестер в моей квартире в течение неограниченного времени.
– Сходил бы потер Фаинке спину, – лукаво взглянула на меня, как я уже догадывался, Инга.
– Не уверен, что ей сейчас моя помощь, – старательно сыграл зевок и прикрыл глаза.
– Черствый, как и все мужчины. Придется...
Она оборвала фразу на половине, и я понял, что сейчас увижу очередной ее спектакль. Мои ожидания оправдались.  У Инги начался приступ рекламофилии (РЕКЛАМОФИЛИЯ – быстро распространяющееся хроническое заболевание, основным симптомом которого является долгое бесцельное переключение телеканалов в поисках рекламных роликов. Не лечится традиционными медикаментами.) Девушка, не расплетаясь из лотоса, подвинулась ближе к экрану и нажала кнопку включения на пульте. Я поднялся на ноги и вышел из комнаты сделать себе кофе.
    С близняшками я был знаком чуть более двух часов. Две высокие красивые девушки, с виду туристки, спросили, где находится центр моего города. Так и сказали «Эй, падонак, где здесь центр Вашего города». Обращение меня не смутило, но так как город для себя я еще не выбрал, то и ответил весьма лаконично: «хэ зэ». Ответ «Тирана не имеет центра» пришел в мою голову позже, впрочем, остроумным он не казался даже мне. А ведь я люблю тупые шутки. Фаина и Инга просто расцвели услышав мой ответ, взяли меня за руки и, предварительно забив голову рассказами о близящемся конце света, чуть ли не сами повели по адресу, который я сам же им и сказал.
    Приготовление кофе заняло бы слишком много времени, которым я перестал дорожить, но предпочитал не разбрасываться. Открыл очередную банку пива и пошел в ванную тереть спину Фаинке (спинку Фаине?). Но опоздал. Она уже вышла и, удивленно посмотрев на «тройку» в моей руке, прошлепала босыми ногами в комнату. Обалденная грудь четвертого размера, но не это меня сейчас волновало. Зажмурился и пристально вслушивался в предгрозовую тишину в ожидании звона разбитой посуды. Дело в том, что Фаина в отличие от Инги страдала рекламофобией (РЕКЛАМОФОБИЯ – одно из последствий неправильного лечения рекламофилии, выражается во вспышках панического страха перед затасканными рекламными роликами).
    Прошло несколько минут, и в коридор выбежала Инга (догадаться было легко: во-первых, она была одета, во-вторых, волосы на голове были сухие).

– Маратик, где у тебя йод?
– Хз, – я рукой показал на полку, где лежала аптечка. От моего внимания не скрылся тот факт, что Инга улыбнулась такому ответу. Одними глазами, потому что губы ее были плотно сжаты, брови нахмурены, а движения резкие и четкие. Она набрала миску холодной воды из-под крана, взяла пузырек с йодом, бинт и вату. Я допил пиво, выбросил пустую банку в мусорное ведро. Оно было уже почти доверху заполнено такими же банками и апельсиновой кожурой. Что бы хоть как-то занять себя, взял ведро, оделся и вышел на улицу.

***

    Вечером мы сидели кружком в палатке, которую поставили посреди моей комнаты Инга и Фаина. Теперь мне легко было различать их: белая повязка на правой руке – это Фаина, игривое по отношению ко мне поведение – Инга. Мы придумывали, какие еще пункты можно было бы внести в избирательные бюллетени. Выборы прошли позавчера, собственно девушки только из-за них и приехали в Киев. Пожить в палатке, попротестовать и познакомится со мной. Выполнить удалось лишь последний пункт, хотя внесли они его в свою программу уже в процессе акционирования. (АКЦИОНИРОВАНИЕ – син. провести акцию, принять участи в акции – от английского action-действие, любая деятельность, в ходе которой организм сжигает энергию, полученную от употребления пищи). На Майдане было тихо и спокойно, пацифистки-террористки, как они сами себя называли, уже собирались искать вымышленный центр вымышленного случайным прохожим города, когда встретили меня. Сейчас Инга вертела в руках огромный, почти восьмидесятисантиметровый, розовый бюллетень, который я украл с избирательного участка. Впрочем, «украл» – это слишком криминально насыщенное слово. Это был мой собственный голос, и я не пожелал его отдавать кому-либо. На всякий случай еще в кабинке поставил галочку напротив строки: Не поддерживаю ни одну из партий. Этот, не самый по моему мнению геройский поступок, настолько понравился сестрам, что они заявили, что вообще не собираются бросать меня в одиночестве и готовы стирать, гладить и убирать за собой. Стирать и гладить свою одежду естественно.
– Я бы внесла пункт «отдаю свой голос за партию, которая наберет меньше всех голосов», – Лена (так захотела себя вечером называть Фаина) почесала в затылке и исправилась, - грамотнее будет сказать: «голосую за партию, которая наберет меньше всех голосов».
– А смысл? – Инга, неужели это ее настоящее имя?, свернула бюллетень в подзорную трубу, через которую изучала то ли мой живот, то ли область ниже его. Я сидел в своей любимой рубашке и джинсах, проследил взглядом за направлением ее бумажного телескопа, но ничего подозрительного не увидел.
– Смысл? Ну, как же. У нас в стране любят проигравших. Вот пусть вначале все посчитают, а потом партии, которая проиграла, приплюсуют все голоса из этой графы. Если эксперимент удастся, то на следующих выборах можно будет еще ввести пункт «Прошу отнять мой голос от партии, которая наберет больше всех голосов». Ну, типа, голосую против партии, победившей на выборах. Глядишь, через 4 года все будут заниматься антисаморекламой. Прославлять своих конкурентов и лить помои на себя. Эдакий белый пиар. Появится много новых роликов.
Рекламофилка Инга одобрительно причмокнула губами. Идея Лены ей понравилась и вроде бы даже чем-то возбудила. Она начала рыться в своем рюкзаке, вытащила оттуда три апельсина и одноразовый шприц.
– А давайте поиграем?
Фаина (Лена) улыбнулась, видимо, ей были не просто знакомы правила этой игры, но и ожидала она ее с нетерпением.
Инга повернулась ко мне и начала все объяснять:
– Игра называется «Апельсиновая рулетка или Любовь к трем А». В один из апельсинов вкалываем среднюю дозу слабительного, потом все апельсины перемешиваем, наугад достаем и кушаем. Подожди не перебивай. Победитель, а я настаиваю, чтобы счастливчик назывался победителем, а не проигравшим в этой игре, через полчаса бежит в туалет, затем клизмочка и... Необходимый приз у нас в рюкзаке.
    Я побледнел:
– Вообще-то я не гомик.
    Фаина засмеялась:
– Бог с тобой, мы же не мужики. Тебе должно понравиться. Еще вопросы будут?
– Что за три А?
Инга локтем толкнула сестру и ответила:
– Неужели трудно три слова подобрать. К примеру, Апельсин, Анальный...
– А третья А?
Инга чуточку коммнулась, (КОММНУТЬСЯ – покраснеть, образовано от слов комми, коммунист) и за нее ответила Лена.
– Третья А – это Аня. Которая Инга. Просто ей эта игра очень нравится. Ну что, согласен?
– хз, - я в знак согласия кивнул головой Ане.
Она еще больше коммнулась, шепнула мне на ухо:
– Надеюсь, ты выиграешь, – и поцеловала меня в щеку.

    Я смотрел на три апельсина лежащих передо мной. В одном из них сейчас был растворен конец света. Я выбрал тот, что лежал ближе к Ане.

Tweet