Я знал лишь одного человека, которому удалось выжить в Чувашской рулетке.
Настоящее его имя история не сохранила, мы называли его Гасаном – он сам просил называть себя так. Он утверждал, что ведёт свой род от древних правителей Астраханского царства, рухнувшего, как известно, под ударами варварских племён северо-западного Китая, ведомых под знамёнами свободолюбивого поэта Мэй Чжуаня, сменившего лиру на меч после той исторической склоки из-за красавицы Бенфету. Возможно он и приукрасил свою биографию, Моисей ему судья, но то, что Гасан был неординарным человеком – в этом не стали бы сомневаться даже тупомордые останки инков, влачивших жалкое существование на рудниках Южно-Африканских корпораций.
Мы встретили его в поезде – вы помните наверное те товарняки, на которых сезонные рабочие, являвшиеся по сути обычными бродягами, пытались бесплатно пробраться в тёплые районы юга – на тросниковые плантации богатых землевладельцев Ростовской области. Их отлавливали, пороли, отсылали обратно – но голод, бушевавший в те годы на всём Заволжье, вынуждал их повторять свои попытки снова и снова. Вынуждены были заниматься таким унизительным трудом и мы. Именно тогда, под звуки ржавых колёс, в мельтешении блёсток света, пробивавшихся сквозь гнилые доски вагона, в напряжённой тишине, овладевшей всеми, сразу и бесповоротно, и рассказал он нам свою ужасную историю, от которой даже сейчас, спустя многие годы, волосы на моей голове норовят встать дыбом. ( Я нищ и безроден, оттого мне не положена благородная лысина. ) История его потрясла нас до глубины души.
Чувашская рулетка была единственной легальной возможностью получить лицензию на свободное передвижение по стране. О нелегальных методах таким людям, как Гасан ( не говоря уже о нас – голи перекатной ) нечего было и мечтать. Чуваши покорили тогда всю Россию – лишь гордые юкагиры  удерживали ещё город-герой Комсомольск-на-Амуре от их набегов. Остальная территория была под их пятой. Они формировали свою элиту, они создавали кастовость – как результат этих процессов и возникла такая изуверская вещь, как Чувашская рулетка. Представляла она из себя что-то вроде игры: разумный IBM, бывший некогда головным компьютером в Приволжском отделении американской секты «Адвентисты Седьмого Дня», а позже резко сменивший ориентацию и продавшийся ( прямо скажем – за бесценок ) чувашским спецслужбам, приглашал тебя к Мраморной Панели, вежливо просил усаживаться, а после начинал задавать вопросы. Все они вертелись вокруг одной темы – надо было наизусть и безошибочно цитировать главы из национального чувашского эпоса «Чурумча». Естественно, лишь люди в совершенстве владеющие чувашским языком, могли пройти это испытание – а в совершенстве языком владели лишь сами чуваши, да и то высшая, наиболее образованная их часть. За каждый неправильный ответ сердобольный IBM всаживал в тебя порцию коротковолнового излучения, именовавшегося в секретной документации под кодовой буквой «Q» - можно лишь представить те страдания, которые испытывал при этом человек. Разрешалось сделать лишь три ошибки, да и то самые незначительные. Проигравшего в эту игру – если был он ещё жив – отдавали на съедение крокодилам, которых чувашский ПашА разводил в огромных количествах в Чебоксарах. ( Крокодилы эти, между прочим, поставлялись Национально-Освободительной Армией Патагонии. Сам король Суринама был скормлен им когда-то ). Вот в такую-то рулетку и сыграл с IBM наш Гасан.
-    И ты победил?! – спрашивали мы его недоверчиво.
-    Да, - отвечал он скромно из своего угла. – Я не сделал ни одной ошибки.
-    Ты получил лицензию?!
-    Да. Красный прямоугольник с выжженной золотом эмблемой Верховной Канцелярии – я мог беспрепятственно передвигаться по всей стране.
-    Но почему же ты прячешься сейчас? – спрашивали мы снова. – В этом товарняке, рискуя в любую минуту быть повешенным?
-    Я пропил её, - горестно ответил он. – Пропил от неразделённой любви. Прекрасная Розаль, принцесса Восточного Тимора, отвергла мою любовь – я не хотел жить тогда, мне было всё безразлично. Я засел в каком-то малайском кабаке и в течение суток спустил всё, что у меня было – мои средства, моё положение, моё достоинство.
-    Но неужели ты – чуваш? – спросил я его робко.
-    Нет, - ответил он. – Я не чуваш.
-    Но это невозможно! – воскликнули мы тогда. – Чувашскую рулетку могут пройти лишь истинные чуваши!
Он усмехнулся.
-    Всё гораздо проще, ребята, - сказал потом. – Дело в том, что я два месяца жил в Йошкар-Оле.
В Йошкар-Оле!!!
Вот тогда-то нам всё и открылось! В Йошкар-Оле, городе мутировавших марийцев, которых правительство монгольского фашиста Теймурана на протяжении нескольких поколений упорно скрещивало с полярными медведями, в Йошкар-Оле невозможно было прожить не то что два месяца – два часа. Озверевшие полу-марийцы – полу-медведи, покорённые всё же чувашами, но принявшие их культуру с дикими перегибами, кроме национального чувашского эпоса требовали также знание «Махабхараты» и «Калевалы». В Йошкар-Оле царил беспредел, чувашское же правительство пыталось придать своей программе некую законность. Теперь мы понимали, что человеку, выдержавшему два месяца в Йошкар-Оле, выиграть в Чувашскую рулетку было раз плюнуть. Мы восхищались им.

Позже мы узнали, что его всё же пристрелили. Какой-то башкир, сбежавший из салаватюлаевской исправительно-трудовой колонии, всадил в него пулю где-то под Можгой. Дело было ночью, башкир был голодный и вероятно полагал, что охотится на одного из слоновых тушканчиков, которые в изобилии водятся в удмуртских степях. Увы, на месте тушканчика оказался наш знаменитый Гасан.
Мы, татары, искренне его жалели.

Tweet