Жил-был сибиряк. Жил он, понятное дело, не в Африке. Жил не тужил, не то чтобы хорошо, но и неплохо. В общем, средний такой сибиряк, и квартира у него была. Понятное дело, тоже не в Африке, но почти своя, ну с мамой и семью братиками напополам, однокомнатная, но зато панельная, крепкая-крепкая, в советские годы строенная. Не очень большая, но сухая. Ну и еда была иногда в холодильнике, не много конечно, но была. Даже, почти наполовину, не одна только картошка. И холодильник, соответственно, тоже был. И машина была у сибиряка. Старенькая, советская, восемь лет назад третий раз переваренная, но зато – теперь бронированная. Стояла она, правда, последние пятнадцать лет в гараже. Ну вот, и если на африканский достаток переводить – человек зажиточный был этот сибиряк.

И был этот сибиряк патриотом, точнее, всем говорил что он патриот и все, что с этим связано, и все такое. Ну и что все хорошо, и что живем мы все хорошо, понятное дело, тоже не в Африке. Ну а что такое патриот? Конечно, это - кто буржуев ненавидит. Никаких сомнений на этот счет у сибиряка не было. Ну это, как в песенке Сектора: «За хлеб, за воду, за свободу, за счастливый труд». Буржуйские машины, понятное дело, сибиряк ненавидел больше всего. Ну что в них, спрашивается, хорошего? Дорого, и запчасти - хрен найдешь! И спорил он по этому поводу с Витькой, с соседом. Дело было в том, что у Витькиного дядьки деверя была иномарка. Не совсем новая, 80-года, но зато крепкая, оцинкованная. Поэтому считался Витька по иномаркам – эксперт. И никак не мог сибиряк Витьке доказать, что иномарки те – фигня полная.
- Вот почему у нас иномарки не делают, а только собирают? – спрашивал у него Витька, когда они ходили курить на лестничную площадку к месту, где раньше был лифт.
- А потому, что жигули крепче! - отвечал сибиряк, рассматривая новую дырку на своем носке.
- А почему ты тогда на свою копейку колеса от уазика поставил, и двигатель от МТЗ? – не унимался Витька.
- Ну запчастей не было, а Степан мне бесплатно отдал. – отвечал сибиряк, как следует рассмотрев дырку и засовывая ногу обратно в тапок.
- Не отдал, а стибрил, а тебе за ящик водки оттащил тот движок-то! – корил сибиряка Витька. – Я ему помогал на санях его везти-то последние 30 километров. И клевер потом три годы в районе не садили, потому что трактор без двигателя остался, и коровы из-за этого все передохли, в четырех колхозах!
- Ну ладно, ладно, передохли так передохли. – оправдывался сибиряк. – все равно обе те коровы уже старенькие, тридцативосьмилетние были. Может они от старости и умерли?! А иномарки все равно – гавно полное!

Вот пошел как-то однажды утром сибиряк по делам. Пошел по улице, ну не по тайге же идти! Ну и не совсем пошел, а только наполовину, поскольку остальную половину пути были лужи, которые приходилось перепрыгивать. То есть их можно было и не перепрыгивать, но лучше было все таки перепрыгивать, поскольку болотные сапоги его забрал весной позапрошлого года дед Витьки и ушел на рыбалку, но пока еще не вернулся, а лужи были глубокие-преглубокие. Витька сказал, что когда ему сорок пять исполнится, через два года, пойдет деда искать, а то наверное, тот рыбы столько наловил, что и донести не может. Когда до магазина осталась всего-то пара километров, путь сибиряку преградила бабулька. Ну не совсем преградила, а просто место было узкое-преузкое и пройти сибиряку было никак нельзя, не миновав эту бабульку. А бабулька прицеливалась перепрыгнуть на кочку, чтобы потом перейти на палочку, а с нее правее на ящик и на сухое дальше до следующей лужи. И никак у нее прицелится не получалось, хоть балансировала она двумя авоськами в руках, поскольку стояла она на качающейся доске.
- Тёть Маш, дай пройду! –крикнул ей сибиряк – а ты подожди пока грузовик пройдет, да за волной и пробеги.
- Так сколько его ждать-то, грузовик. – запричитала тётя Маша. – третьего дня до утра простояла, только утром и прошёл!
Грузовиков было всего два в области, один похоронный, а один хлеб возил. Но добрые грузовики были, крепкие. Один сосед Семёныч с Берлина после войны пригнал, а другой подарил городу Луначарский, когда проездом у них был, но ходили они теперь редко. Поэтому взял сибиряк тётю Машу в охапку и перенес её на другой берег. Хороший он был всё-таки человек, этот сибиряк. Правильный.

Подошел сибиряк к магазину и смотрит – не то что-то. Ну не то, и все! А что не то, понял сибиряк, когда вокруг посмотрел: ну ни одного мужика видно не было. Дело в том, что в городе у сибиряка у всего мужского населения была одна привычка – одевать утром спортивную одежду. И в этой спортивной одежде они все вместе и собирались. У магазина прямо и собирались. А где еще собираться? Спортивные все люди, потому что страна теперь у нас самая спортивная. Правда, были и исключения. Ну не всем же спортсменами быть. Некоторые мужики, ну те, кто позажиточнее, были охотниками, и соответственно носили камуфляж. Охотники обычно спали дольше, хотя тоже выползали к магазину, но уже к обеду. А сегодня – ну ни одного мужика у магазина не было, хотя времени – уже 11 утра было. Зато стоял на площади у магазина новенький каток и грузовик незнакомый. Неподалеку стоял милицейский уазик. «Охраняют - подумал сибиряк. - И правильно, а то за полчаса – все растащут!» Не привык сибиряк один спортом заниматься, вздохнул, да и пошел к катку с грузовиком, посмотреть что там такое творится. А творилось форменное безобразие, то есть наоборот. Дорожные работы проводились. Рабочие выгружали асфальт из грузовика и лопатами кидали его в лужу. А была та лужа глубокая, в ней даже автокран как-то утонул, поэтому работать им было еще долго-предолго. Сибиряк взял щипотку асфальта под ногой и размял его в руке. Не то, что он не видел асфальту, видел, дядька ему показывал, просто интересно было снова на него посмотреть. «Хозяйственный мужик наш президент - подумал сибиряк, рассматривая новую технику. - даже нам каток прикатил, не врет значит, экономика растет, стабильность налаживается». А у дядьки сибиряка в дивизии было полно всякой техники, были даже танки и ракетные установки, но каток сибиряк видел впервые. «Правда, танки видеть – это тоже, даже круче, чем это вот всё. Да, вот уж всякого поглядел я за жизнь». – думал сибиряк. Дядька сибиряка командовал дивизией, и были у него танки. Правда почти все танки в перестройку попилили и металл в Китай на спирт поменяли, чтобы было чем ружъя в дивизии протирать, но восемь штук в одном сарае случайно забыли, в спешке, и они теперь остались, а два – так те даже еще ездили, но это только когда солярку самолётом из Москвы привозили. И были ракетные установки, правда без ракет. Одну, по чистоте говоря, в болоте случайно утопили, в аккурат в день смерти Хрущева, но по документам она проходила как действующая, да и видно её было в хорошую погоду в озере. А на другой лес воровать ездили и в Финляндию его продавали, оставшиеся в дядькиной дивизии семеро солдат.

Начал каток асфальт утрамбовывать, да и утанул в луже, насилу тракторист выпрыгнул. «Жалко, что катков у дядьки нет. – сокрушался сибиряк – а то мы бы давно всё здесь закатали тем асвальтом!» Увидев его, из окресных домов начали собираться друзья. «Испужались они катка что-ли? - думал сибиряк. – Так он сгинул уже, хорошо водитель ловкий попался, успел, выпрыгнул! Вон, пасмари на них, ели идут. Спортсмены, нечего сказать». Собрались они значит, посовещались, и тут двое из них отделились и пошли в магазин. «Ничего, ща возьмём и все будет ништяк. – думал сибиряк - И жизнь-то, вишь, налаживается. И стабильность растет!» Вернулись гонцы, потеплело, вот и солнышко выглянуло, да и начали они последние новости мировые да политические обсуждать. Тут и сказке конец.

Dmitry Wh, 2008

Tweet