Она проснулась и увидела опять этот серый потолок, который был ей так ненавистен. За окном шумел ветер, а тяжелые осенние тучи, как брови Леонида Ильича Брежнева нависли над землей. Мелкий гадкий дождик брякал в стекло.
«Как мне это все надоело…» - подумала она. – «Что я здесь делаю? Почему я здесь за много тысяч километров от центра вселенной? Здесь, где нету ничего кроме парного молока, сена, куч навоза и трактора. Грустно…»
Она встала с кровати и почувствовала ножками холодный дощатый пол. Подгибая пальцы ног прошлась к выходу, где стояли галоши. Надев их и ощутив могильную сырость этой обуви, вздрогнула.
Когда она вышла из дома, отворив разбухшую от воды дверь, то направленный поток осеннего воздуха накинулся на девушку, поднял ей ночную рубашку, которая скрывала её юное упругое тело, и тут же взвился и полетел куда-то дальше.
Она подошла к небольшому ветхому строению, зашла в него и задрав рубашку, присела над бездной. Снизу до самого сердца пронизывал холод из недр земли. Ей казалось, что нигде в этом мире, кроме центра вселенной конечно, нету солнца и вокруг нету ничего, что является источником тепла, кроме той струи, падающей из девушки в недра земли. Выйдя наружу, она увидела лохматую небольшую черную собаку по имени «Битя», которая была прикована цепью. Битя сторожил двор – это было его смыслом жизни.
«Битя…. Битя….- подумала она. – Что за имя такое уродское, кто же тебе его дал? Бедный ты… бедный…»
Она посмотрела в глаза собаке и вдруг вспомнила своего отца. Отец у девушки был с точно таким же взглядом. У него был взгляд одинаковый с собакой. Взгляд наполненный смыслом жизни, только у Бити был свой смысл, а у отца свой. Битя сторожил двор, а папа любил ее - свою дочку.
«Какой же папа был хороший, как я любила его добрые руки, которые гладили меня по моей белокурой голове, - думала девушка. – я даже не сердилась на него когда он мог меня, всю такую важную, которая ездила на «Porsche cayenne turbo», которая завтракала в центре вселенной в кафе «Делишес», ужинала в центре вселенной в ресторане «Riviere», одевалась в маленькие платьица «Gucci», любила свой маленький телефон «Vertu» и сексуальные часики «Vacheron Constantin», пахла духами «Caron's Poivre», мог меня взять пальцами за моё ушко и поцеловав в щечку сказать: «Ну пойдем сходим куда-нибудь покушаем, моя маленькая козявочка!».
Они приходили в суши-бар в «Золотой купол» в центре вселенной и начинали кушать. Заказывали себе сашими хамати и тако, тэка-маки и унаги-маки, унаджу, а потом в конце терамису с чоя. Затем папа ехал дальше делать деньги, а она шла в «Дягилев».
Папа умер, бизнес у нее не пошел, пришлось все продать. Деньги кончились, долги долги….
Позвал замуж Володя Филлипов, опытный ламер, вместе учились в школе, когда еще не на Рублевке жили, а в Крылатском с папой. Потом в пятом классе папа стал богатым и они с Володей расстались. А теперь она уехала жить вместе с Володей в деревню, он не любит светскую жизнь и центр вселенной. Ламеру нужен только свой компьютер и свежий воздух.
Она зашла в коровник. Села на пол в кучу сена. Пальцами зачерпнула с пола сарая земли перемешанной с навозом. Потом высыпала из руки обратно. Посмотрела на руку – ее белая нежная кожа стала грязной и забыла что такое загар, под ногтями забилась грязь. Ее тело смешалось с грязью в этом мире, так же, как она смешалась с Володей Филлиповым. Разве для него она себя делала посредством салонов красоты? Грустно, как же грустно.
По щеке ангела скатилась слеза, настоящая детская слеза, она вытерла ее рукой, оставив грязный след. Встала, поправила белую прядь и пошла к дому понимая, что центр вселенной когда-нибудь будет опять с ней. Только когда? Впрочем, какая разница, можно ждать вечно, ведь ангелы живут вечно.

Tweet