…День вчера выдался муторный и похмельный, поэтому, наскоро слепив нелепую отмазку, я отчислился из офиса в районе трех часов и поехал в родное Щукино поправлять здоровье пеффком. Люди, машины и прочие признаки цивилизации конкретно напрягали похмельный мозк, поэтому забив рюкзак холодным «Хольстеном» я доехал до Строгинского моста и отправился похмеляццо на канал – хуле, природа все-таки… Прогуливаясь по забетонированной набережной, вспомнил, что раньше (когда деревья уже перестали быть ниибаццо большими, но бабы еще не начали давать чаще и качественней, чем сейчас), тут был песчаный пляж, поросший кустиками… «Кому нах уперлась эта бетонная хуета? – искренне недоумевал я, - вот, помню, лет пятнадцать назад…
    
…лет пятнадцать назад, жарким июньским днем мы с Кешей Рыжим и Машей -  приблудной пилоткой лет пятнадцати, бухие практически в лоскуты, неспеша шагали по этой самой набережной (вернее, по тропинке – набережной тогда еще и в помине не было), выискивая место, где можно было бы спокойно бухнуть, искупаццо и, чем черт не шутит – поебаццо с Машей, поскольку девушко уже употребило два литра разливного пива из двенадцати, закупленных часом ранее в ларьке на улице Рогова.

Два литра составляли ровно одну шестую от имевшегося у нас запаса, а благотворительностью мы с Рыжим занимаццо не собирались, поэтому многозначительно переглядывались поверх Машиной головы, кидали выразительные взгляды на ее тощую задницу, перемигивались и корчили на лицах многозначительные ебальники – мол, да, щас вот только придем на место и ка-а-к выебем… Маша же, после двух литров пива с димедролом и порошком «Лоск» (димедрол ларечник Азмун добавлял для пущей убойности напитка, на 50% разбодяженного водой, а «Лоск» - для того, чтобы полученная бодяга давала хоть какую-нибудь пену и казалась пивом) – так вот, Маша на наши с Рыжим инсинуации никоим образом не реагировала – функционала ее отравленного Азмуновской бурдой юного мозжечка хватало только на то, чтобы передвигать ноги, бросать выразительные взгляды на канистру с пивом, которую тащил Рыжий, и, периодически оглядываясь, пищать "Чапа! Не отставай!". Чапа - нелепое создание системы "хуй на ножках" (видимо, в родословной этой лохматой пародии на нормальную собаку отметилась такса) – свесив от жары язык набок, бодро и преданно семенила следом за гашеной в хлам хозяйкой.

Все относительно зачотные места были заняты, и, безрезультатно прошароебившись около часа, мы решили приземлиццо на берегу канала. Локация была не ахти – напротив, через канал, располагался песчаный пляж «Лысая гора», по причине жаркого дня заваленный телами отдыхающих шо тот песдетс. Слева за чахлым кустиком тусовалось почтенное семейство – пухлый опездыл имбецильного вида сосредоточенно жевал сопли и лепил куличики, под зонтиком ныкала от солнца жирные телеса мамаша весом около полутора центнеров, время от времени картаво интересовавшаяся: «Эдуагд! Ты не пг’оголодался? Может яечко скушаешь? Я сегодня пг’иготовила яечки как г’аз как ты любишь». Глава семьи, с трудом разместив обширную жеппу на раскладном стульчике, держал чахлую бамбуковую удочку и сосредоточенно пялился сквозь очки на мотылявшийся в метре от берега поплавок. Хуй его знает, чего он там пытался отловить - невооруженным глазом было видно лежащий на дне крючок с огрызком червя, поблизости от которого не наблюдалось даже пиявок с головастиками, не говоря уж о рыбе. Фоном к этому воплощению тихого семейного счастья звучала какая-то радиоопера, сквозь помехи доносящаяся из доисторического приемника «Маяк».

Наше появление внесло в идиллию свежую струю.  «Take me down to the paradise city when the grass is green and the girls are pretty. Oh, won’t you please, take me home» - пронзительно заорал Эксель Роуз из нашего бывалого «Шарпа», напрочь заглушив оперные песдострадания, доносившиеся из «Маяка». Отец семейства, втянув голову в плечи, попытался сосредоточиццо на поплавке и абстрагироваццо от внешних раздражителей, столь нагло и бесцеремонно нарушивших благолепие семейного отдыха, однако в район рыбной ловли с визгом и брызгами обрушилось тело Маши, с которого мы с Рыжим немедленно по прибытию на место ободрали все лишние тряпочке, включая верхнюю часть купальника и, раскачав за руки и за ноги, зашвырнули на мелководье…

…Через час в «Шарпе» Ганзов сменил «Моторхед», пива в канистре убавилось на две трети, а я, успев пару раз насладиццо юным телом Маши (хуле, всегда был везучим в камень- ножницы, поэтому все ништяки мне доставались первому), курил, лениво поплевывая в воду и обозревая окрестности. За чахлым кустиком по соседству мамаша оставила попытки запихнуть в малолетнего опездыла «яечко» и теперь, стараясь перекричать хриплый вокал Лемми, вовсю ебала супругу его инертный мозг: «Владимиг’, ну ты же г’ава семьи. Скажи этим скотам, чтобы они пг’екгатили безобг’азие! У нас же Эдуаг’дик на все это смот'ит!». «Г'ава семьи» еще усиленнее втягивал голову в узкие плечи и делал вид, что полностью поглощен своей ущербной удочкой. С пляжа на противоположном берегу иногда доносились советы, рекомендации и подбадривающие крики. Метрах в пяти-шести от берега уже минут сорок держась за надувной матрас и борясь с течением, дрейфовали две любопытные овцы бальзаковского возраста, с явными признаками нидайоба на лицах, делая вид что они приплыли сюда просто так и нихуя не смотрят в нашу сторону. А посмотреть, надо сказать, было на что: на разложенном полотенце в коленно-локтевой позе в унисон «Моторхеду» постанывала Маша, которую со стороны жеппы энергично ебал Рыжий. Сзади к Рыжему в очередной раз тихонько подбирался Чапа, который, крадучись на полусогнутых, еще больше чем обычно напоминал хуй на ножках.

Неизвестно, зачем сцобакоподобному упырю это было надо, но за последние полчаса он уже два раза, подобравшись к Рыжему сзади, начинал неожиданно и страстно вылизывать тому жеппу, что, Кеше, понятное дело, совсем не нравилось - от этого ахтунга у него частично пропадала эрекция, и приходилось начинать процесс заново. Первый раз Чапа отделался легкой песдянкой по еблету, второй раз Рыжий ловко и основательно засветил ему пяткой куда-то в область тушки. Однако мохнорылый тупиздень выводов не сделал и вот теперь, страстно уставившись на жеппу Рыжего, по-пластунски двигался к заветной цели. Рыжего было жалко – пиво с димедролом и циничные советы падонков с противоположного берега и так не способствовали нормальному коитусу, а с участием Чапы этот процесс грозил затянуццо до бесконечности. Поэтому, преисполненный сочувствия и желания помочь другу, я встал и, с трудом поймав равновесие, ловко зарядил с ноги в еблет песданутому животному, которое, зажмурившись, вожделенно тянулось языком к Кешиной жеппе. Чапа издал короткий недоуменный звук, какой обычно издают хомячки, если на них неожиданно наступить сапогом, сделал тройное сальто назад и улетел в заросли.

Вернувшись к пиву и ироничному созерцанию жизни, а не заметил, как пролетели полчаса, по прошествии которых довольный Рыжий наконец оторвался от тощей задницы Маши, выжрал залпом почти литр пива непосредственно из канистры и с выражением полной удовлетворенности на еблете приземлился рядом со мной.
- Че, братан, искупаемся – и валить отсюда надо. У нас стрела через пару часов, не забыл? – на шесть вечера у нас планировалась встреча с двумя очаровательными свежеохмуренными подругами с последующей романтической прогулкой и походом на дискотеку в ДК МАИ.
- Ага, купаемся - и валим! Пиво кончаеццо, батарейкам в "Шарпе" тоже песдетс по ходу. Хуле тут делать.
Сказано – сделано. Залезли в воду, спугнув озабоченных пелоток на матрасе, долго и с удовольствием ныряли.

Накупавшись и выйдя на берег, обнаружили, что тетка, обитавшая до этого по соседству, взяв для пущей убедительности за руку своего малолетнего опездыла, грозно возвышаеццо над Машей и читает ей нотацию по поводу морали, семейных ценностей, подросткового алкоголизма и ебли в общественных местах.

- Тетя, шли бы вы на хуй отсюда! – вежливо поздоровался Рыжий.
- Хам! Малолетний пг’еступник! Как не стыдно пги г’ебенке! Между пг’очим… - тетка перешла на учительский тон и видимо, хотела высказаццо о вреде беспорядочных половых связей, но Рыжий ее опередил:
- Съебалась! Быстро! А то щас хуй покажу! – напуганная реальностью последней угрозы, тетка подхватила своего опездыла и оперативно отчислилась на свою территорию.

- А где мой Чапа? - Маша, по-видимому, наконец начала осознавать объективную реальность после многократного сеанса ебли.
- А… ыы.. – куда-то туда побежал, – я махнул рукой в сторону, противоположную той, куда нам надо было с Рыжим идти.
- Чапа! Чапа! Где ты, малыш! – Маша кинулась искать свое никчемное животное в указанном направлении, а мы с Кешей, переглянувшись, быстро сложили шмотки и бодрым шагом двинулись в сторону Строгинского моста.
 
- Не, как мы ловко овцу эту слили, хе-хе! – радовались мы с Рыжим своей находчивости, на ходу отхлебывая остатки пива из канистры. Не дойдя метров сто до моста, мы присели отдохнуть.
- Удачный денек, сцуко!
- Да, нормуль. И поглумились, и поеблись, и спрыгнули грамотно, и, главное, день еще не закончен…

- Ой, мальчики, а я вас потеряла! – Рыжий от неожиданности чуть не проглотил бычок, а я подавился пивом. Синхронно повернули головы. Маша радостно лыбилась. У ее ног тусовался Чапа. Голова песданутого животного была повернута направо под непонятным углом и постоянно дергалась, как будто пыталась вернуть свое нормальное положение относительно тушки.  Правый глаз косил налево, а левый непрерывно и хаотично вращался. Случайно сфокусировав зрение на мне, искалеченный жополиз громко взбзднул и полез ныкаццо за хозяйкой. Однако, мозжечок упыря, видимо, был серьезно травмирован, поэтому описав сложную кривую, хуй на ножках оказался в непосредственной близости от меня. Осознав этот факт, Чапа в ужасе присел, что-то жалобно квакнул и обдристался.
- Пошли-ка отсюда, пока эта хуетень нас с ног до головы не обгадила!

…Маша, решив видимо, что теперь мы ее будем любить, развлекать и поить пивом всегда, радостно несла какую-то хуйню относительно нашего совместного времяпровождения  вечером, завтра и в ближайшую неделю. Мы с Рыжим хмуро переглядывались – очень скоро кому-то из нас предстояло дать малолетней овце серьезный жизненный урок путем безоговорочного посылания нахуй. Такие атавизмы, как совесть еще не были окончательно изжиты в те далекие времена, поэтому предстоящая перспектива совершенно не радовала, можно даже сказать, нехуйово угнетала.

…Зашли на Строгинский мост, облокотились на перила, мрачно глядя на воду, текущую метрах в десяти под нами. Маша продолжала нести какую-то радостную хуйню, а Чапа, видимо решив, что песдюлей ему сегодня никто больше давать не собираеццо, протиснулся между нами, просунул мохнатый еблет между прутьев и тоже уставился на реку. «Ответ не верный!!!» - моментально созрела мысль, пока нога автоматически отводилась для пинка позачотнее.

Удар сделал бы честь любому форварду – вылетев между прутьев с околосветовой скоростью, Чапа пролетел метров пять по отлогой параболе, в верхней точке траектории рефлекторно обосрался и с паскудным воплем, нелепо дрыгая конечностями, начал пике к видневшейся далеко внизу водной глади.

- Бля, твой песданутый Чапа решил сделать суицыд! – радостно заорал Рыжий, как всегда на лету схватывающий любую плодотворную идею. Тем временем Чапа шумно уебался об воду, однако практически сразу вынырнул, и, видимо, вследствие потрясений сегодняшнего дня окончательно потеряв пространственную ориентацию, начал со скоростью моторной лодки нарезать по воде концентрические круги. Машин мозг наконец обработал информацию.
- Чапа! – заорала пелотка и резво попыталась прыгнуть следом за любимым питомцем.
- Стоять, сцуко! – Рыжий как всегда в критических ситуациях был собран и действовал быстро и цинично. – Значит так. У этой гомосятины по ходу шок – видишь, как круги нарезает. Видимо, отбито левое полушарие мозга, так что неизвестно, куда причалит. Короче, ты беги ловить его на правый берег, а мы побежим на левый. – Пелотка, завороженная четким голосом и командирскими интонациями, послушно бросилась туда, откуда мы пришли за десять минут до описываемых событий. Мы же, радостно делая «бу-го-га», быстрым шагом двинулись в противоположном направлении.

Спустившись с моста я обернулся – мохнорылый тупиздень, которого к тому времени изрядно отнесло течением, видимо наконец отошел от шока и теперь бодро выгребал к берегу, где к нему радостно протягивала руки Маша, напрочь позабывшая о нас с Рыжим….

- Нет, все-таки хороший день! - удовлетворенно сказал я, когда мы остановились перевести дух и допить пиво, плескавшееся на дне канистры.
- И, заметь, он еще не окончен! – в тон мне радостно ответил Рыжий.

© elDango

Tweet