Стояло теплое майское солнечное утро. Время подходило к девяти. Было воскресенье, поэтому во дворах было тихо и малолюдно: только пенсионеры обсиживали лавочки да мамаши приглядывали за ребятишками, копошившимися в песочнице. Все настоящие мужчины еще спали. Поэтому никто не удивился, когда вскоре, томно зевая и сладко потягиваясь, из  подъезда вышел Борис Моисеев, решивший немного погулять и отдохнуть от грешной нелегкой жизни.
Борис огляделся, похлопал накрашенными ресницами и, озираясь по сторонам, неторопливо пошел по тротуару,  виляя обтянутым его любимыми розовыми панталонами задом и сверкая серебристым, в блестках пиджаком. Достав из кармана косметичку, он на ходу поправил макияж, удачно сочетавшийся с легкой небритостью, и, довольный собой, продолжил путь.
Как ни странно, Борис был сегодня без охраны. Доблестные водила и телохранители певца, которым надоели его бесконечные комплименты и задержки  с зарплатой, давно просили у хозяина отпуск и, не дождавшись его, решились на отчаянный шаг: наклеили на свою одежду фотографии голых женщин. Не выдержав такого зрелища, Борис сдался и дал им неделю каникул.
Борису было скучно. Чем можно заняться в воскресенье одному, он решительно не представлял. Пива Моисеев не пил, потому что следил за талией, а что касается «Агдама» и водки, то от одного вида крепких напитков Борису становилось плохо. Поехать на шашлык за город Борис тоже не мог, потому что верные Шура и Леонтьев не смогли составить ему сегодня компанию. Оставалась возможность сходить в парк или в клуб, но идти в людное место было безумием, так как люди легко узнавали Бориса, реагируя на его появление весьма неадекватно.  Даже в присутствии охранников он постоянно слышал за спиной слово, благодаря которому, по его же словам, «чувствовал себя не артистом эстрады, а футбольным судьей». Особенно же Борька старался избегать пенсионеров. Даже самые древние старухи, поминая Антихриста, грозили ему палочками, а ветераны и вовсе крыли фронтовым матом.
Обойдя двор углами, Борис забрел в густой палисадник. Увидев сиреневый куст, он подошел поближе, наклонил веточку и стал нюхать цветочки. И вдруг похотливый взгляд старого извращенца заметил шестилетнего мальчика, игравшего в кустах в партизан. От возбуждения Борис так взопрел, что капающий со лба пот стал смывать тушь с ресниц, но Моисеев этого уже не замечал. Обуреваемый желанием познакомиться и совратить невинного отрока на противоестественный путь развития, Борис стал осторожно подкрадываться к ребенку, временами неловко сверкая из-за веток розовыми панталонами. В это время мать ребенка преспокойно базарила со своей бездетной подругой в другом конце двора.
- Кругом сейчас эти маньяки, даже детей страшно рожать! – пищала опытная подруга.
- Мой-то всегда у меня под контролем,  любому за него глотку порву! – успокаивала ее мамаша.
Внезапно послышался звон железного косяка от двери в подъезд, и из нее, держась за лоб, пригнувшись вышел высокий мужчина лет сорока, с квадратной челюстью и бритой головой. Он был одет в адидасовский костюм, который чуть ли не рвался на плечах и, особенно, на животе хозяина. Под мышкой мужчины виднелась толстая газета «Коммерсантъ», а на шее – золотая цепочка. Это был крупный бизнесмен районного масштаба Николай Арнольдович Тамбовский.
Вслед за ним из подъезда появилась причина его ранней воскресной прогулки. Это был любимый ротвейлер бизнесмена Урон. Под стать своему хозяину, пес был большой, сильный, толстый и чрезвычайно сердитый. За пять лет своего проживания у семьи Тамбовских Урон успел с лихвой оправдать свое имя, покусав семерых человек и безвременно отправив в мир иной пятерых кошек и семерых собак безутешных жильцов двора. Жалобы участковому не помогали, поскольку добрый капитан дядя Миша Пивопуз сам подарил Урона еще щенком Николаю Арнольдовичу на новоселье, а Тамбовский, в свою очередь, приходился крестным сынишке участкового. Намордника и поводка ротвейлер не признавал, и это было самое плохое.
Только три живых существа во дворе не боялись ротвейлера: кроме Бориса Моисеева, который вечно был на гастролях и не знал о существовании Урона, это были местный хакер Андрей Воротный и его любимый кот Боян. Андрей работал системным администратором в фирме, приходившейся конкурентом предприятию Тамбовского и больше всего на свете не любил две вещи: теплое пиво и загранкомандировки в США. Дело в том, что ушлые американцы, поломав ожиревшие языки о фамилию русского сотрудника, попросту перевели ее на английский и называли Воротного mr.Gates, что выводило Андрея из себя. За плечами у Воротного было высшее техническое образование, в котором советское государство сочло разумным сделать перерыв после первого курса, проведенный Андреем в части ВДВ. Понятно, что связываться с ним не рисковал даже Николай Арнольдович.
Боян жил у админа уже восемь лет и обожал лакать пиво, пролитое на пол хозяином. Матерый кот пользовался уважением всего двора. Однажды, когда Урон был еще лопоухим щенком, он решил показать Бояну,  кто главный во дворе. И зря. Котяра так отделал салагу, что Николай Арнольдович от горя похудел на 10 килограммов. Виновника так и не нашли, потому что свидетели ни за что бы не сдали Андрея и Бояна Тамбовскому. Воротного же с тех пор мало кто не почитал за честь угостить пивом. Урон просто вежливо игнорировал кота и не рисковал даже тявкнуть на него.
Но мы отвлеклись, а тем временем наглый пес начал патрулировать свою территорию, пока хозяин читал газету. Первым делом он направился рысью к песочнице. Мамаши, подхватив детей, рассредоточились по периметру двора, готовые в любую минуту скрыться в подъездах. Ротвейлер запрыгнул в песочницу, облегчился в нее по полной программе и стал кругами бегать по двору, выбирая, до кого бы докопаться. И тут мерзкое животное увидело мальчика, за которым следил Борис, вылезавшего из кустов. Пес ощерился, и молча побежал на ребенка, нагло скаля ужасные клыки. Мать ребенка заметила все слишком поздно, не в силах бежать, она стояла в шоке, и смотрела. Мальчик же спокойно прятал что-то в кустах, он не видел, как к нему приближается верная смерть.
Зато все видел Борис, сидевший в кустах и изнывавший от желания. Когда Урон побежал к ребенку, на Моисеева напал мандраж. Визжа по-бабьи, он выскочил из кустов, обмяк и упал от страха в обморок, накрыв своим дряблым телом мальчика. Падая, он успел закрыть голову руками и смешно выпятить зад в розовых брюках. Все происходило в считанные секунды.
Урон не успел сообразить, в чем перемена. Вместо ребенка перед ним оказался чей-то дурацкий зад, и ротвейлер, добежав до Бориса, открыв пасть, что есть силы сомкнул зубы на розовых панталонах. Пес не учел одного: любимые штаны старого извращенца настолько пропитались парами вазелина, что в них трудно было сесть, не поскользнувшись. Клыки Урона соскользнули с филейной части Бориса, челюсти с такой силой клацнули друг о друга, что пес сломал себе четыре зуба. Визжа от боли, зверь поджал огрызок хвоста и побежал со двора прочь, попутно чуть не сбив хозяина с ног.
К лежавшему ничком Борису уже подбегали люди. Бесчувственное тело горе-совратителя перевернули, перепуганный мальчик невредимый лежал на земле, чуть помятый Борькой при падении. К ребенку подвели ошалевшую мать, которая сразу подхватила его на руки и стала со слезами на глазах целовать. В это время Борис очнулся и со смущением посмотрел на мокрое пятно, испортившее его розовые панталоны. Его окружала толпа галдящего народа. Слышались аплодисменты, вздохи, ликование. Внезапно толпу раздвинул бойкий чернявый молодой человек с диктофоном в руке.
- Здравствуйте, Борис, я корреспондент газеты «54 метра» Ашот Говорян! Что побудило вас, человека, между нами говоря, не… - журналюга замялся – ну, мы не ожидали от вас этого поступка…
- Где я? Он уже ушел? – с тревогой спрашивал Борис, стыдливо прикрывая мокрые брюки веточкой сирени – А кто ты, противный?
- Я, если можно так сказать, папарацци! – сострил журналист.
- Чья попа? – оживился Моисеев.
Под ржач народа журналист, прикрывая, на всякий случай, тыл газетой, поспешил покинуть место происшествия.
В это время другая толпа окружила Николая Арнольдовича. Тамбовского чуть не разорвали на месте. Ему припомнили все: и свои ноги, и кошек, и детей, на которых стала покушаться эта псина, да если бы не тот герой…. И тут кто-то сказал:
- Братцы, да это ж Борька Моисеев!
Пользуясь отвлекающим моментом, бизнесмен сквозь брешь в толпе проворно юркнул в свой подъезд, не забыв по пути приложиться лбом об косяк. Но люди уже не искали его, все внимание было приковано к Борису.
Надо еще проверить, что он там в кустах рядом с ребенком делал! – сурово произнес пузатый мужик в трениках и майке, поднимая Бориса с земли за шиворот.
- Я… Я следил, чтобы с ним ничего не случилось! – стушевался старый педераст, - Вообще, мне сразу понравился ваш мальчик, - обратился Борис к матери ребенка с улыбкой на  лице старого мопса, - можно я возьму его на руки?
Счастливая мамаша уже хотела дать ему ребенка, но тут неожиданно среагировал мальчик:
- Убери руки, …(тут ребенок пригнал в строку такое слово, которое непотребно употреблять на людях), - дернулся в сторону пацан,- еще увидит кто, так со мной ни одна девочка в садике в немецкие фильмы играть не будет!
Под хохот публики мать дала ребенку подзатыльник и потащила его домой. Мальчик подло усмехался, глядя назад. Кто-то в толпе запел:

Наш то, девушки, герой
Оказался голубой!
Ходит в розовых штанах,
И пошлем его мы нах!

    Всеобщее ликование сменилось смехом и остротами. Борис заплакал от обиды и побежал домой. А народ забыл про Бориса и побежал за участковым, который теперь уже точно не мог отвертеться и отмазать кума, потому что все происходящее видели в окно его жена и сынишка.
    Так бы и забыли эту историю люди, если бы Андрей Воротный не забыл на окне по пьянке включенную вебкамеру. Вскоре вся страна узнала о подвиге Бориса Моисеева. Говорят, Путин жал ему руку и вручил правительственную награду «За мужеложство». Урон вернулся домой через месяц, тощий и смирный, теперь он смертельно боится розового цвета и детей, так что весь двор с тех пор гуляет без страха. Николая Арнольдовича засудили и обязали выплатить ребенку крупный моральный ущерб. Участкового перевели на другой участок на окраине района за превышение полномочий. Спасенный мальчик еще не скоро поймет, как много для него сделал Борька.
    А мораль нашей истории такова: как ни крути, а даже самое последнее чмо хоть раз в жизни, да побывает настоящим мужчиной.

Tweet