пОЕТ Чернуха

Херуимовый сапог под раскатами грома красился в цвета свитера. Карлан смотрел на себя в зеркало и не мог понять, чо за смешные сгустки застыли на его недавно купленном лонсдэйле.

Таблеток пережрал?

Рынок?-дерьмо после стирки со свитером случилось?

Вотка?-джем и бабушкины голубцы? - Может быть?

Но почему я без трусов?!

Он внимательно посмотрел на свои сбритые баки, щека была облевана, с нее не капало, а только при ее напряжении и шевелении челюсти отлетали мелкие куски, да отходила корочка от давно засохших, но не до конца переваренных голубцов. Джема не было видно.

-Видимо все-таки вотка, джем и бабушкины голубцы….

Пацан посмотрел во круг себя, еще раз в зеркало, потом снова вокруг себя. Зеркало весело на потолке… Посмотрел на руки, костяшки были сбиты, на кровати виднелись пятна крови и ошметки высохшей и растертой по белой простыне отрыжки.

Начало дня предвещало много интересных открытий и совсем не вселяло оптимизм. Больше сказать оно казалось пиздец дерьмовым и загадочным. Шея ужасно болела, тело чесалось, зудело, желудок еще раз хотел проблюваться, но уже печенью. Флешбэки еще не успели проявиться, так что остовалось только догадываться о причинах столь ссучиного кондишана.

Валера всегда был послушным мальчиком, рос в семье потомственной воспитательницы работающей в детском саду для ограниченых детей, именно тогда в нем и развилась страсть к издевательствам над маленькими и папы отпетого бильярдиста промышлявшего палкой в лесах парка Культуры и отдыха им. Горького. Во всяком случае, так ему говарила мама, после того как посадили папу. Палка была нета, догадывался сынка но отцом все же гордился.

Что испортило его так это компашка уличных хулиганов, они не знали что была за радость ездить к папаши в колонию передовать посылки. Валера из за этого пользовался бешеным авторитетом, среди равных себе, в конце концев в 13 лет и так козырять блатным жаргоном, мог не каждый. «Ша па нарам качибалик»- была его коронной фразой. Так в калонии приветсвовали его отца, конченого питуха, да и козла ссучиного.

Валера не знал об этом, да и не хотел. Его волнавала только синька, дурь, да где червичка попарить.

Он лежал, еще где то с час. На школу он давно не обращал внимания, как на школу, это было место встречи пацанчиков грамотных по силе и в доску конченых по жизни. Место где они пробовали сутками распивая портвейн, вотку, дуя шишки и по пьяни забегая в женский сортир пощипать телок, да присунуть на рота особо блядавитым особам.

Решившись встать, быстро вскочил с кровати, наступил на недопитую бутылку пиваса, ебнулся об тумбочку, об шкаф и распластался на куче грязного белья. От такой бешеной резкости у него поднялось давление, сильно застучало сердце, закололо в печени, потемнело в глазах, и начался сильный кашель. Он скомкал облеванные пастельные принадлежности, обтер ебало наволочкой, снял свитер, протер от блевоты атлас открытый на Италии и выбросил всю эту поеботу на соседний нижний балкон. Достал из тумбочки залежавшийся косичишко и кумарнул прямо на зимней резине, предварительно закрыв все щели. Оканчательно востановившись от похмелья, пол часа перся до туалета, чтобы лишний раз убедится, что вечер вчира удался. Из унитаза на него смотрела одним глазом мамина кошка Дуся, аккуратно побритый труп, которой пугал своей синевой и расчлененностью. В душе было насрано и даже на кошке.

На кухне похрапывая над затрахоным в усмерть 11 летнем соседе по подъезду Мише спал Валерин папа, в углу забившись под уголок голый лежал авторитет местной шпаны Серый, заплаканый и опкончиный.

Мама спокойна стояла у плиты и варила борьшь. Валера посмотрел в глаза Серого потом на свой хуй на котором виднелась короста говна, снова в глаза друга, покраснел, улыбнулся и методично начал его избевать ногами в живот. В голове стали всплыввать какие то флэши, как они с мамой и цветами едут забирать отца из тюряги, он так рад что наконец увидит папу, потом он уже пьяный в метро на Октябрьской с корешами пиздошит каких то рэперов и рвет им штаны, дальше вотка, план, папин дружеский подзатыльник по приходу домой, со словами какой же ты у меня большой вырос, а где твои друзья мальчики, проводи их на кухню я вам водочки накапаю.

Валера смотрел на забитого в кровь серегу упал на колени и стал плакать…

Он плакал долго, навзрыд, пока мать не окатила его только что вскипевшем борьщем, пересравши от увиденной в толчке как ей показалось обильно обосравшейся Дуси, или не до конца перевареных ее остатков воткнула в глаз сына вилку, а сама с горя бросилась из окна.

Так и живет теперь петух папаша один, людей пугает по ночам, да и дьявол он поговаривают.

Так вот все, мой маленький читатель, бериги честь с молоду, а жопу всегда!

С краснобелым приветом!