Когда я был есчо не таким песдетс старым,и мои яйцы были ещё с двумя-тремя седыми волосками, я часто пердел и ходил под себя. Моя кожа со временем стала иссиня-желтой, а юношеские татуирофки потеряли былой цфет и форму. Про места где был пирсинг я вообще молчу. Ел я кое-как, каша вываливалась из беззубого рта, и часто шамкая и писаясь ф штаны, мне приходилось питаться из трубочки. Социальный работник апходил мою зассаную и засраную, кошками и мной, квартиру стороной. Но я звонил ф социальную службу и жалобил их чтобы ко мне приходили, обещая удержаться и не блевать на их работника когда он будет приходить чтобы приготовить еды. Старуха то моя подохла давно. Я ей бедалаге вместо аспирина яду крысиного дал. А шо, она ж проблядь старая совсем из ума выжила-грит мол, еби меня старый, ебиии!!! Сама то спину сорвала, так почитай лет шесть как раком ходит. Пёрнет бывало, с дриснёй жидкой, так-что подол сарафана поднимается, и на фсю квартиру начинает вонять говном и рыбой тухлой, типа селедки. А! Кхе-кхе-бля. Селедкой и воняло! Я ж обычно когда она кричала ''-еби меня мой седовласый старый конь!!!'', ей фпезду свою клюку пихал. Брал я значит свою палочку-выручалочку, в банку с маслом подсолнечным её макал, и ф пезду старую фтыкал. И начинал тама елозить туды-сюды. А тут раз, клюки то моей нету, забыл куда положил. Хуле, старый уже ёпта. Как раз селедка была. Ну я значит селедку ф масле смочил, да воткнул старой,да так глубоко, что селедку то и не вытащить. Может она жабрами зацепилась? Вот она и протухла!  А тут значит вот какаю сидя на горшке как ф детстве, и фспоминаю какая штука вышла после скоропостижной кончины моей старухи. Соседка у меня есть, ей годов уж семьдесят шесть. Так у неё такая пизда шерстяная, я когда к ней хожу,ну там чаю попить, фсё время о её песде разговариваем. Пообещала мне носки связать из лобкотни рыжей, и если понравятся, то исчо с жёппы да подмышек мне на шарфик пожертвует. И вот значит захожу я тут к ней на кануне. Оделся весь такой нарядный, носки да трусы два дня стирал да штопал, с цветами что у мусоропровода лежали. Даже залупу вымыл от грязи да прочел пособие для импотентов-пенсионеров любителей. Пришел значит, говорю -Здравствуй Клава!  И начали чай пить. Фсё про песду беседовали. Я говорю -Клав, давай поибёмся? А она согласилась!
Ну значит положил я её на кровать, трусы обосраные с нее стянул, сам разделся, а пизда то коростой заросла. Я спрашиваю чё делать то, а она грит мол ты коросту оторви, а там по гною каг па маслу пойдет! Ну я значит коросту оторвал, гной брызнул на лицо, и я ввинтился языком ф кровоточащий клитор. Клавка дернулась и сладострастно застонала. А я терзал её гнойный синий клитор языком и губами. Одной рукой я месил говно в её тухлой жёппе, а другой искал среди вонючего гноя ф пизде точку Г. Потом я ощутил слабые импульсы в районе моего висящего хера, и поспешил привести его ф порядок с помощью нехитрых манипуляций с дверью. Я со фсёй своей старческой силы уебал по хую дверями пытаясь их закрыть, от чего он распух и поднялся. И я поспешил вернуться к возлюбленной Клафке. Засунул свой опухший девяти сантиметровый хер ф гнойное лоно, он вошел как по маслу. Измазаными говном руками я жадно теребил огромные,хотя и сморщеные сисьги, а наши беззубые рты сошлись ф жарком поцелуе.
Возраст конечно уже не тот, и былой скорости не набрать, да и хуй пришлось перетянуть бичёвкой, но мы ибались восемь часов подряд, пока я не брызнул в Клавдию своё старое, гнилое семя. А сама Клава в астмическом припадке вдыхала сальбутамол, и умоляла не останавливаться, но фсему приходит конец, как и нашей йебле.

Носки получились очень теплые, а шарфик, хоть и жутко до одури воняет Клафкиной жёппой выглядит вполне красиво.

Tweet