Проба пера в удушливом болоте. Сегодня последний день моей жизни и его, - думал я, надо провести так, чтобы не стыдно было уходить отсюда и входить туда. Расписав существующие цены на человеческие жизни, можно легко найти несоответствие между истиной ценностью и оценкой общества. Придя к согласию с самим собой по этому вопросу, я направился к входу в подсознание, где меня никто не ждал и наоборот. Первыми на меня навалились персонажи русской и не русской художественной литературы, агонизирующие, надрывающиеся одинокие люди. Толпа замечательных личностей. Каждый стремиться продраться вперед, расталкивая локтями замечательных личностей, и каждый старается донести до меня, входящего, свое отчаяние. Я молчу. Открываю глаза, опять закрываю - все пропадают. Дальше. Дальше я опять стою перед дверьми и осторожно тяну за ручку, предчувствуя то одно, то другое.
- Заходи, - он говорит.
Захожу, сажусь, слушаю.
- Есть фигуры, закрывающие своим сиюминутным Я все свои жизни, то есть все Я, что были у него до. Этим не надо думать о последствиях, они не имеют будущего, им нечего терять в прошлом. Они - это сейчас. Эталон, к которому стремиться человек - живущий, но не дремлющий.
Я снова открываю глаза, но вижу все ту же картину: на полу, выложенном темным мрамором, сидит перед сидящим мною (или скорее я сижу перед сидящим им) ребенок, на вид лет восьми. Весь задумавшийся, он - слепец, напоминал Гомера, и лишь небольшие размеры его тела и гладкая, светящаяся кожа на лице, придавали картинке экзотичности. Дурдом. Приехали. Закрыл глаза, открыл. Закрыл - открыл. Одно и то же. Дурдом.

Tweet