"Каждый год одно и то же, налетает внезапно, как вихрь, лишая душевного и телесного покоя, заставляя содрогаться от грядущих перемен, неужели человек бессилен против этого? Мы летаем в космос, строим небоскребы и переплываем океан в одиночку. Мы способны на подвиги и высокое парение духа, но приходит желтое проклятие и вот мы уже игрушка в руках невидимых, но всесокрушающих сил.

Мы можем бороться, только наша борьба заранее обречена на неудачу, нам не выстоять и в этот раз. Желтое проклятие сильнее нас, будь нас даже не тысяча, а сотня тысяч, все равно. Слепые кутята, вот мы кто. Нас бросили в ведро, мы еще не тонем, мы плаваем по кругу, пока хватает сил, но круг бесконечен, а силы наши рано или поздно закончатся и мы пойдем на дно, как положено, не для того нас топят, чтобы мы выжили или набрались опыта. Сопротивление бессмысленно, тягостно, где тот задор битвы, где зримый враг, которого можно проткнуть штыком, расхохотаться в лицо, даже на грани поражения, плюнуть в него, если связаны руки, пусть только внутренне, но победить его силой духа? Нет его, такого врага. Есть желтое проклятие, непобедимое, бездушное, неосязаемое, чума времени. Все мы под ним ходим, никого оно не оставит, не обойдет.

Как нам жить с чувством неизбежного поражения, каждое утро просыпаясь и еще не начав день, знать, что он принесет только горечь и пустоту переживаний. Нам никогда не справиться с ним. Раньше мы могли действовать хотя бы эффективней, нам разрешалось применять огонь, с каким же наслаждением мы выжигали очаги этой заразы! Костры пылали едва ли не круглосуточно, да, конечно, мы и тогда оставались в проигрыше, но это был проигрыш красивый, огненное лекарство от желтого проклятия, такое же свирепое и мощное, мы были почти на равных с ним. Едкий дым заставлял людей прятаться по домам, задумываясь о переменах, о ничтожной своей судьбе, о бренности существования. А сейчас? Эти чистоплюи из Управления запретили нам пользоваться огнем и не дали ничего, чтобы его заменило. Мы остались лицом к лицу с нашим врагом, и у нас нет оружия. Враг скалит зубы в желтой, злой ухмылке, он знает, что мы бессильны, он не торопиться, осознавая свое превосходство над нами. Наслаждается нашей слабостью, садистски мучает день изо дня, теперь мы просто его жертвы, нас отдали ему на растерзание. Никто не желает этого замечать.

Люди веселы и нарядны, они идут, высоко подняв головы, смеются, желтое проклятие их веселит. Можно, конечно, наслаждаться распадом, конечно, в тлении есть своеобразное очарование и подобие жизни, оно многоцветно и разнообразно. Но каким же извращенным умом нужно обладать, чтобы это доставляло наслаждение? Декаденты начала двадцатого века, все эти бодлеры и накокаиненые базаровы, разрушители и нигилисты, они кажутся много духовней этих, что проходят мимо меня тысячами каждый час, радуясь и наслаждаясь жизнью, как будто проклятие минет их, не затронув плесенью отчаяния их мелкие, плоские душонки. Жалкие пародии на человека, бесчувственные, их не снедает вселенская тоска по безвозвратно прошедшим, беззаботным денькам, когда мир был чист и молод. Желтое проклятие съело тот мир, оставив только остов, лаконичный, как скелет и столь же веселый, как усмешка черепа. Навсегда сдан тот мир в архив памяти, покрылся пылью и нет никому дела до него.

Впереди только отчаяние безнадежной борьбы, распад, дезинтеграция. Не останется ничего, что дорого и мило сердцу. Не будет ни загорелых плеч красивых девушек, ни цветов, ни звонкого топота детских ножек по черному горячему асфальту, орошенному водяной струёй из брандспойта поливальной машины. Не проплывут по небу тонкие серебристые облака, не выпадет роса на лугу. Серое, унылое небо, холодное Солнце и желтое проклятие, вот и все, что ожидает нас всех впереди. Как же все это надоело, уволюсь я, к черту, будь, что будет, пусть другие приходят на мое место, если у них есть для этого силы".

Дворник встал, бросил на асфальт окурок, затоптал его. Светало. Пора было приниматься за работу. В город пришел листопад.

Tweet