Ты, Мурка, не бойся, уж я-то ни куда не денусь. Ну, ты сама подумай, что тебе этот пухлый Васька - усатик, Мурзик - рыжие уши – не пара они тебе, не пара. Они и гулять-то ходят как на выпас – травки покушать, что бы желудок лучше работал. В самом же главном они нули. А вот я – ты не смотри, что худой и ободранный – зато я полон рокочущей силы. Меня хранит память предков. Что? Неужели ты не слышала эту печальную историю? Хм, странно.
Ну что ж, тогда слушай.
Жила-была в нашем доме одна пожилая женщина, проще говоря – старушка. Имя ей было Лидия Михайловна Пацан – такое вот имя, что же поделать.
Были у неё и дети и внуки, но жили они далеко, кто в Москве, кто заграницей. Навещали бабушку редко, так что была она одинока. Но, в общем, жила, не жаловалась, переводы получала на почте, общалась с ними «в контакте». А однажды младший её внучек Ванька фермер, приехав к ней в гости, поглядел на её житьё-бытьё и молвил, что так, в одиночестве, жить не годится, поехал он на птичий рынок и купил бабушке двух дорогу-ущих котят.
«Вот,- говорит,- тебе, бабуля компания, ухаживай за ними, а они тебе вечера одинокие скрасят».
Добрый он, Ванька – сколько раз к себе её звал, в деревню, да куда уж там. Она ведь родилась здесь, в блокаду, и с тех пор если куда и выезжала, то только в санатории летом. Какое там – в деревню жить. 
Ну, в общем, вымахали котики за полгода на хорошем питании – Ванька бабушке специально на них денег высылал. И вот стала в них природа проявляться. Шепчет им изнутри: «Иди во двор. Иди во двор» - ну, ты сама знаешь. А Лидия Михайловна-то знает цену котятам, она их лишний раз рыбой накормить боится – сперва сама пробует. Присыпку для туалета специальную покупает, чтобы зуда в попке не было, а тут – на улицу, а там известно что.  Терпела она, терпела – и запахи их, и вопли, но когда они друг на друга поглядывать стали, не удержалась. Решила обмануть природу путём хирургического вмешательства. Проще говоря, кастрировать своих любимцев.
Нашла она в бесплатной газете ветлечебницу подешевле, с выездом на дом и позвонила.
На следующее утро прибыли два молодца - не то чтобы одинаковы с лица, но оба как сфинксы лысые. Лидия Михайловна как дверь открыла, так чуть с ног и не свалилась. Такой аромат исходил от белохалатных пришельцев. «Ну, на то ведь они и врачи, что бы спиртом пахнуть»,- решила старушка, и впустила парочку в дом.
-Ну, мамаша, где пациенты?- пробасил один, натягивая бахилы поверх берцев.
Проводила она их в комнату. Достала две приготовленные простыни, как велено было по телефону. Указала на прибранный столик.
-Только вы уж, ребята, постарайтесь, что бы не больно,- плаксиво молвила бабушка.
-Да ты чё, мать, мы же профессионалы,- обиженно ответил доктор, натягивая на расписанные пальцы хирургические перчатки.- Укольчик сделаем, они и почувствовать ничего не успеют.
Успокоилась Лидия Михайловна – привыкла она доверять докторам.
-Ну, давайте ваших питомцев.
Принесла старушка своих котиков, протянула молодцам, а сама слезу утирает. А «сфинксы» повертели котиков в руках и спрашивают:
- И не жалко тебе их, бабушка, таких славненьких?
-Да ну их, изверги. Ни какой жизни от них нет,- поглядела она в испуганные глаза котячьи, и сдавило сочувствием сердце старушечье.- Жалко, конечно, ну да пусть уж лучше – чик, и успокоятся. Вы им только укольчик-то посильнее сделайте, чтоб не очень больно.
-Вы бабушка, воля ваша, не волнуйтесь. Вы идите лучше чайничек ставьте, мы здесь мигом управимся,- успокоил доктор.
Вышла Лидия Михайловна в кухню. Вскипятила чайник, печенье поставила в вазочке, бутерброды нарезала. Глядь, уж выходят ветеринары.
У одного в руке большой чёрный пакет. Не понравилось это старушке. Вспомнила она как в новостях предупреждали, бойтесь, мол, мошенников – выдают себя за кого угодно, втираются в доверие, а сами квартиры обносят.
Вышла она в прихожую, заслонила собой дверь и спрашивает:
-А что это у вас в пакетике?
А тот, что с синими руками и отвечает:
-Как, что, бабуля? У тебя, что, склероз? Котики там твои.
Опешила бабушка, не ожидала такого ответа.
-А что же это они там делают?- шёпотом спросила она.
Бритоголовые переглянулись.
-Ну, у нас вообще-то бесплатный вывоз,- растерянно проговорил один,- но если они тебе нужны, мы оставим.
-А куда же это вы их вывозить собрались?- недоумевала старушка.
Тот, что посимпатичней нежно улыбнулся, и сразу стал гораздо неприятнее своего напарника:
-Я не думаю, что вам бы хотелось это знать. Вы лучше с нами расплатитесь, да мы пойдём уже.
-Как это, пойдём? А ну-ка оставьте моих котиков!- вспылила Лидия Михайловна.
-Да на кой они вам дохлые?- прохрипел один из врачей, но поставил пакет на пол.
Старушка стала медленно оседать.
-То есть как… То есть как это, дохлые?- она сглотнула подступивший к горлу ком, глядя на неприятных людей в халатах округлившимися глазами.
В воздухе повисла тишина.
Где-то в комнате тикали ходики. В кухне бормотало радио. Кто-то глухо ругался на стройке за окнами.
Наконец, будто очнувшись от транса, один из врачей медленно потянулся рукой к нагрудному карману и вынул оттуда сложенную вдвое бумажку, развернул её, пробежал глазами – на лбу его выступили огромные капли пота – и передал своему коллеге. Тот, прочитав написанное, ухмыльнулся и спросил:
-Я не понял, мы адрес, что ли перепутали?
-Нет, Гришаня,- не отводя взгляда от наводнившихся глаз старушки, проговорил первый.- Мы, кажись, операцию перепутали.

Короче, усыпили их спьяну. Ну, дальше, как водиться – суд да дело-вынос тела, простите-извините, давайте уж замнём, золотой клиент, пятьдесят процентов скидки – котиков-то уже не вернёшь.
Горевала Лидия Михайловна, плакала. Но тут приехал вновь Ванька внучок из деревни. И привёз ей меня. «Вот,- говорит,- это наш, деревенский красавец, от Пуськи нашей».
Вот так и живу я с тех пор у неё. Ну, а уж когда во мне молодая весна заиграла, тут же вспомнила бабушка испуганный взгляд своих котиков, вспомнила, как решила против природы пойти, и как природа её наказала за это – сразу дверь открыла, беги, мол, Черфасик, не смею задерживать. Ну и вот, как говориться, я перед вами.
Так что, Мурка, не бойся и давай уже спускайся скорей. Со мной-то ты уж точно не заскучаешь.


                                                                              (19 ноября 2008г.)

Tweet