После того как мы разогнали партизан «лорда войны» как их тут иногда называли, дали приказ возвращаться назад. Ни вертолетов, ни даже машин предложено не было, майор-француз по спутниковому сказал каких-то 60 миль, фигня. Местные черные своих даже закопать не удосужились, я всех белых собрал, хотя трупы на жаре сильно раздуло. Их погрузили на трофейный пикап, завернув в три слоя полиэтилена, хотя все равно воняло сильно. Проходя мимо привыкших к бесконечной войне и грабежам деревень построенных из всякого хлама, мы видели безразличные лица селян. Опять наемники топают куда-то. Единственные кто попадался при движении по удивительно приличным дорогам – то носорог из-за куста выглянет, то другая крупная животина вроде слона. Больше нигде такого не видел, чтоб народ со стволами бегал и зверюшки сохранились.

В Монровию перебрались с «дикой» территории через мост, рядом с бесконечным бурлящим рынком. Увидев разложенные на тряпочках литровые бутылки мы накупили их, потому как чистая вода закончилась. Попить не удалось – так у них продавали бензин. Все было завалено дешевейшим китайским ширпотребом, стоял страшный гвалт, бродили совершенно фантастической наружности люди. Мы убрались с рынка, завалившись в убогую кафешку, где смогли перекусить подобием шашлыка с рисом, а главное напиться. Владелец заведения был рад, что грабить не собираются и даже платят. Подкрепившись и отдохнув от марша, мы выбрались на Кэрри-стрит, указанную нам солдатами экомок. Их ввели сюда, потому как страна разделилась на три или четыре группировки, президентская гвардия сидела и ничего не делала вообще. Эта гвардия должна была защищать президента, но ему отрезали уши, прострелив перед этим ноги, причем пленку с этим б/п захватывающим зрелищем продавали повсюду и крутили без перерыва в кабаках. Солдаты экономического союза были монументальными ребятами из соседних стран, правда, приветливые к нам. Чего не сказать об очередном ооновском наблюдателе, пославшим меня по-матушке даже не дослушав, я обматерил его в ответ по-английски, с чем и разошлись.

Офис моих нанимателей находился при El Mason Hotel, одного из немногих функционирующих. Там сидел давешний майор-француз, удивившийся как быстро мы добрались. Ребят, сразу направил на аэродром, их возвращали в лагерь за границу, откуда мы прибыли на машинах. Меня притормозили, мой контракт заканчивался здесь, прямо как в штрафбате – высоту взял – свободен. Деньги перевели на счет, а дальше как хочешь, гуляй на все четыре стороны. Или есть желание на новый контракт? Сейчас очень перспективно в юго-западной Африке, требуются специалисты вашего профиля. Спасибо, пока осмотрюсь. Тогда вот вам телефон, звоните если передумаете, о трупах мы позаботимся, не беспокойтесь так. Оружие сдайте, подпишите здесь, здесь и здесь, документы получите.

Я вышел на стрит совершенно свободным, с завалявшимся в кармане последним долларом и трофейным кипарисом, совсем без оружия здесь нельзя. Сразу подбежала толпа детей-калек, однако я вырвался из их гомонящего окружения и нырнул в переулок. Перешагивая подыхающих паршивых собак и таких же нищих, я быстро вышел на параллельную улицу, ничем впрочем, не отличавшуюся от предыдущей. Дома напоминали сараи собранные из хлама, кое-где сделанные из профлиста, жести, с занавесками вместо двери. Повсюду сидели и стояли совершенно потерянные и безразличные люди, часто с оружием. На завалинке сидел негр с калашом, тыкая стволом в ползавшего по пыли ребенка. Я решил вернуться к отелю.

Мест в отелях не предвиделось в ближайшее время даже за деньги. Которых, впрочем, у меня не было, а со счёта снять тут весьма затруднительно, кредитки естественно не принимают. Мимо протопали белые ребята в форме без знаков различия, я их окликнул, они глянули на меня и ничего не сказали. Наемники исчезли в более-менее приличном доме, вскоре подъехал джип, группа так же молча погрузилась и растворилась в месиве прохожих. На крыльцо вышел высокий тип с сигарой, говорящий что-то по-немецки в беспроводной телефон. Я подождал пока он договорит и путаясь в школьном немецком и вставляя английские слова поинтересовался где тут можно снять комнату. Он широко улыбнулся, заговорил на отличном английском и пригласил в дом.

Дом оказался офисом конкурента компании, бывшей моим нанимателем. Эта компания как раз и пригнала тех соседей, встреченных мною молчаливых ребят, которые наподдали черным. Курт, как представился немец, пояснил, что мне очень повезло, обычно контракты с этой компанией заканчиваются очень плачевно. Узнав сколько мне заплатили за операцию с полным контактом, он только хмыкнул и назвал обычную таксу, в четыре раза превышающую выплаченную мне. Кидалово, естественно, что тут думать. Курт сказал, что жилье найти очень сложно, все живут прямо в офисах, у них весь дом и пристройка набита вернувшимися, но день-другой перекантоваться можно, только без кормежки.

Видать скучно было немцу, он предложил показать местные достопримечательности, заодно реализовать трофейный пистолет, чтоб деньжат на первое время перехватить. Мы поехали на тойете-пикапе к аэродрому, находившемуся прямо в черте города. На базар Курт соваться отсоветовал, там приличную цену не предложат, а прибывающие иностранцы в аэропорту оружием затарятся по самой высокой цене. Как выяснилось понятно почему – сами работники аэропорта представляли страшную банду, заставлявшую выкупать документы. После их воплей и рож, мы легко впарили прилетевшему из Сьерра-Леоне на бесплатном ооновском рейсе америкосу мой трофейный хэклер-и-кох за четыреста баксов, правда такой пистолет штуки две стоит. Уже богатые и выпившие пива, мы поехали смотреть ретрансляционную станцию голоса Америки - гигантскую площадь заставленную мачтами, ржавый стальной лес целый и раздлобанный и засранный аэропорт Робертсфилд, некогда один из крупнейших в мире. Еще Курт рассказал, что есть каучуковая плантация, но делать там вообще нечего.

Мы вернулись к офису, я долго и мучительно обменивал двадцатидолларовую бумажку у менялы прямо на улице – фанерка, на ней стопками сложены смешные либерийские пятидолларовые бумажки. При курсе центов в пять, на двадцатку мне их всучили целую пачку. В переполненном белыми и индусами баре мы с Куртом обмыли удачную продажу. Вообще он оказался отличным парнем, наемничал уже десять лет, отслужив пять в бундесвере. Естественно первому попавшему такое не рассказывают, но мы как-то сразу нашли общий язык и полное доверие, тем более здешний контракт наши группы выполняли почти совместно, «однополчане». Я кое-что порассказал о животрепещущей для всей «просвещенной» Европы теме «повстанцев в Чечне». Курт без всяких сказал, что слишком мягко русские обходятся с мятежниками, надо как тут: штыками глотки перерезать и скормить собакам. За что и выпили.

Ночевать пришлось в пристройке из оцинкованного железа. Войти в эту духовку можно только вечером. Как и везде, где я бывал, стояла пара железных кроватей, циновки на полу, спать пришлось вповалку с остальными. Познакомился с другом Курта Дэниелом – чехом с корявым русским. Он всю ночь храпел, не обращая внимания на кучу насекомых и гигантских тараканов. Ворочаясь и пытаясь уснуть, я думал, чего стоила моя подготовка в лагере: мы со Славяном учили европейцев совершенно не тому. Надо было им рассказывать о гигиене в условиях влажности и жары, насекомых, малярии, особенностях местного менталитета. Правда, мы сами этого не знали. Отличная компания из владельцев-америкосов, набирают случайных людей и бросают их в неизвестность. Даже тренировочный лагерь был в благополучной стране с хорошей инфраструктурой, с морем и относительно хорошей природой, без змей, болот и прочих прелестей. Теперь, после нескольких месяцев здешнего кошмара, я трижды бы подумал лезть сюда. А уж готовил бы совершенно по-другому.

Утром, как только встало солнце, нам пришлось пробкой выскакивать на улицу, чтобы не прожариться. Все чесалось, накусанное за ночь, умывались в тазике вонючей водой, завтракали на ходу. Я попрощался с Куртом и Дэниелом, взял у них телефон вербовщика и потопал на аэродром. Там меня попытались обступить работники, но уверенные фак-мазафак и кипарис помогли мне их разогнать. Единственный белый, управлявший ооновскими полетами наотрез отказался выпустить меня с бесплатным рейсом, хотя самолет улетал практически пустой. Платных рейсов тут не было, а после путешествия через страну на машине, как теперь понимаешь только чудом закончившегося удачно, я повторить приключение не берусь. Впасть бы в отчаяние, но небольшой чисто советского вида транспортник вселил уверенность.

Когда я подошел к транспортному люку, на чистом русском пилот, наблюдавший за разгрузкой посоветовал идти сексуально пешеходным маршрутом. На мой совершенно нецензурный ответ он широко улыбнулся и позвал Борисыча. Тот оказался громогласным липчанином, согласившимся взять «земелю». Летели они с грузом всякой всячины, в том числе и необработанных алмазов, в кейсе у молчаливого араба с калашом, в славную страну Ливан. Я, насмотревшись программы, Время говорю там же война. Они говорят – брехня, тихая страна и от Европы недалеко, отлично отдохнешь, а хочешь дальше полетим в Дубай или вообще в Азию. Заманчивей предложений мне, провинциальному пареньку никто не делал, весь мир кидали к моим ногам. Вечером, где-то над Египтом я подумал – летим, твою мать, летим. Я жив, у меня есть кое-какие деньжата, в мире пока остались добрые и отзывчивые люди. После того, что мне пришлось увидеть, это обнадеживало. Нужно отдохнуть, а там посмотрим.

Tweet