В глубине самого охуительного болота в долине, Филимонов долго чинил свои невротъебенные кеды. После вчерашней поёбки они оголтело просили каши, но футболист не мог им ничего предложить кроме своего вялого хуя. Такой расклад никак не мог удовлетворить одного из них - Хоха (сложно сказать с какой ноги был этот Хоха - он был скорее андрогином, отдававшимся то одной культяпке спортсмена, то другой, более того он был вовсе один на всю команду, что его явно утомляло). И он съебался. Съебался как последний башмак, как его блядской сути и подобает. И разлад начался в клубе "Текстильщик", и жижа поглотила его, и пиздец настал отечественному футболу, и плакали дети.<…>
Была сырая по-зимнему холодная июльская ночь. Она нависла над болотом бездонной прорвой плохих сновидений, то и дело пытавшихся ухватить спящих младенцев за розовую пятку. Болото было угрюмо и ежилось от нечеловеческой стужи, из топей его тут и там торчали босые ступни захлебнувшихся футболистов. И только капитан команды Филимонов, утопший лишь по колено, выл на луну, раздирая себе грудь мозолистыми вратарскими руками. Это была его ночь, ночь креатора и пророка. Филимонов подозревал, что пиздец уже совсем близко и настало время исповеди. Но кроме вялого хуя никто не мог его выслушать. Вратарь рыдал, скулил, харкал нечленораздельными звуками, но Вялый Хуй понимал его и без слов, понимал как родного. Эрекции его не было предела. Хоха, скрывавшийся неподалёку бегством в зарослях дикого камыша, наблюдал за хозяином и чувствовал то, чего не было с ним никогда ранее. Он смотрел на Вялого Хуя и видел прозрачные нити соединявшие их. Родной! Хоха стал покрываться эрогенными пятнами, пятна разрастались, пока не покрыли его полностью. Рваный кед почувствовал себя одной большой трепещущей залупой, его охватило желание подбежать к Филимонову и начать тереться о его поджарые футболистские ягодицы. Но было уже поздно: из болотной жижи торчал лишь Вялый Хуй, постепенно погружавшийся в трясину. Как же быть? - вскричал Хоха. Помни о культурном ландшафте - ответил Вялый Хуй и указал опадающей головкой на звездное небо. Хоха поднял глаза и увидел созвездие Текстильщика; созвездие Футболиста, располагавшееся неподалёку, стало мерно опадать. Звездопад. Хоха загадал желание. В этот самый момент, перед тем, как полностью скрыться в болотном зловонии, Вялый Хуй смачно кончил на кочку. Приняв в себя пахучую сперму немытого футболиста, болотная пена вытолкнула из себя светящийся комочек чего-то волнующего. Вернее комочек сам родился из пены, родился и начал расти, превратившись сначала в светящийся кокон, а из него - в нечто женского пола. Кикимора - подумал Хоха. Теперь, когда он стал сплошной эрогенной зоной, ему хватило бы и кикиморы. Но НИ ХУЯ! Это была волшебная девушка-принцеса. Девушка по имени Бритни. Хоха напрягся еще больше и потерял сознание. Когда он пришел в себя, было утро, а Бритни не было. Всё было кончено: хозяин утоп, Бритни пропала, эрекция не в меру навязчива, жизнь - говно, ебло порвали во время последнего матча, во всей округе ни души… И Хоха запил. Запил на пару с Печкиным. С этим объебосом Печкиным, с этим мудаком и уёбком. Вы знаете кто такой Печкин? Нет? А я вам расскажу! Всю, блядь, подноготную! Всё про эту суку узнаете! Не мне одному, бляди, этот груз нести! Помучайтесь за одно со мной, суки! Это я вам говорю - Хоха! Я - профизделие №2 (текстильного производства)! Я! Я, бляди! <…> …С похмелья Бритни казалась более земной, но не менее сексапильной. Печкин долго тискал её в камышах, но когда дошел до самого ответственного момента, бросил девушку и побежал в заросли - похмельный блев дал себя знать и почтальон ничего не смог с ним поделать. Бритни к тому времени распалилась и страсти ее не было предела. Будучи молодой самкой, она не могла и не умела оставаться неудовлетворенной. Ограничиться рукоблудием ей так же не удавалось - хотелось чего-то живого и трепещущего. Рваный эрегированный кед при таком раскладе показался Бритни наименьшим из зол; она не долго думая схватила его и затолкала себе в промежность. Хоха просто охуел от такого поворота событий, но быстро освоился и принялся всячески содействовать девушке: хлопать рваным еблом, шевелить шнурками, по возможности вертеться. Его недельная щетина, жидкая, но всё же щетина (играли-таки в Хохе мужские гормоны), по всей видимости забавляла Бритни - девушка похотливо хихикала, называя Хоху своим "волосатым ёжиком". Хохе сама процедура нравилась, но когда он достиг оргазма, нервы его не выдержали (первый раз всё-таки) и кед снова потерял сознание. Когда Хоха очнулся, Бритни и след простыл (как же она всё-таки умеет испаряться - подумал он). Опьянело-взгрустнувший Печкин угрюмо вытирал хуй пучком осоки: Прям с конца сорвалась, стерва - в камыши убежала - сказал он, увидев, что Хоха пришел в себя. Тут он взвыл, порезав залупу острой болотной травой. Печкин еще долго матерился, но кеду было не до этого - он переживал произошедшее с ним, к тому же нужно было срочно опохмелиться… <…> По пути к лесу, где они с Печкиным обычно брали спиртное, Хоха еще несколько раз кидался на пеньки и кочки, терся о них, завывал, часто и быстро кончая. Вы знаете как кончает Хоха? Нет? Лучше не знать… Когда они уже проходили лесной просекой, несчастный кед не выдержал и попросил Печкина, что бы тот засунул его в дупло на время, а на обратном пути забрал. Почтальон сначала было охуел, но просьбу выполнил. Оказавшись в дупле, Хоха представил, что он снова внутри Бритни и начал воспроизводить все те же самые телодвижения, коими он пытался удовлетворить девушку. После нескольких оргазмов страсть, однако, не угасла, но напротив стала еще назойливей. Вскоре Хоха выдохся и уснул прямо в дупле - там было вполне комфортно и вылезать не хотелось. Приснилась ему Бритни, что у них семья и даже возможно - о, Боже! - дети, но до детей он не доспал - его разбудил Печкин. Они выпили и Хоха начал жаловаться, рассказывать о своих проблемах. Печкин с высоты своего жизненного опыта смотрел на всё это намного проще: он объяснил Хохе, что есть такие понятия как "ананисьм" и "мастербацыя" (насколько кед понял, первое - это то, чем он, Хоха, занимался с пеньками, кочками и дуплом, а второе - то, что с ним проделала Бритни), посоветовал гнать все эти мысли как можно дальше, т.к. "дрочкой делу не поможешь" и вообще забыть о Бритни, потому как он - драный бесполый кед - ей на хуй не нужен, а нужен ей настоящий мужик с усами и басом, т.е. такой, как Печкин, и что он ей впердолит, как только встретит, вот только залупа заживет.