В дверях стояла Тамарка, держа у плеча уже заряженное патроном ружьё.
- Не двигайся, а то бошку расхуячу, - она большим пальцем сняла предохранитель.
- Тамарка, ты чё, ёбнулась?
Гошка попытался к ней подойти, но она чуть отступила и резко взмахнула ружьём в его сторону:
- А ну сядь!
- Да тиха ты, тиха, сажусь...
Гошка сполз на ближайший стул. Тамарка направила ружьё в сторону Степана и замерла.
- Ну чё, терь ясно, что я не шучу? - раздался голос Гудка. Он достал из-под кресла бутылку и отхлебнул из горла. - Гога, терь ты нах терпи, ты за рулём поедишь.
Гудок зашелся своим смехом-кашлем. Мысли отказывалась подчиняться Степану, всё плыло перед глазами, в висках стучало. Он подался немного вперёд и прохрипел:
- Денег в доме нет. Я вывез их, тебе, Гудок, всё показалось просто.
- А мы щас прямо поедим и посмотрим, хорошо? Я же не прошу у тебя чиго-та такога непанятнаго, просто поедим и я вазьму сваю часть, из шкапчика, даже искать больше не будем, эта же по басяцки будет? Чиста как нада, палажили на газетку, распилили поравну. А нихуйя ни пачеснаму, а то бы я фсё забрал, кхе-кхе-хекхе… Кароче! Хули сидишь, поехали, - и он встал с кресла.
Степан, не понимая как, тоже вскочил. Будто какая-то пружина вдруг распрямилась в нём.
- Гудок, ты охуел, - не узнавая своего голоса, прокричал Степан.
- Сядь на место, казёл! - послышался сбоку Тамаркин змеиный шепот.
Он повернул в её сторону голову и увидел только один прищуренный глаз и указательный палец, плавно придавивший спусковой крючок.
- Тихо, дура, не шути, стрельнёт же, - испуганно проговорил Степан. - Но я с вами никуда не поеду, вы оба охуели просто, завтра протрезвеешь, Гудок, и прощения просить будешь... И...
- Заткнись и делай, чего тебе говорят, - подошел ближе к Степану Гудок, в руке у него был зажат здоровенный охотничий тесак. - Мне тока маи баблы нужны, так что давай, пашивеливай булками, дядя.
От этих слов, да ещё произнесенных таким ничтожеством, как Гудок, Степан закипел. Он вдруг почувствовал нестерпимый жар. "Так, - подумал он, - резко сбить Гудка на пол и по возможности прикрыться им, а то эта дура и стрельнуть может. Он пьяный, наверно получится..." И Степан напрягся, как пружина, готовясь к броску, но услышал опять змеиный шепот Тамарки:
- Сиди, скатина, пристрелю...
Степан повернул голову в её сторону и увидел совершенно обезумевшие глаза.
- Мишка, он не нужен нам больше, ты же знаешь где деньги, зачем нам все-таки делица...
Степан был парализован, он не мог оторвать взгляда от спускового крючка, который медленно двигался под Тамаркиным пальцем. Ослепительная вспышка полоснула из ствола. Чуть позже раздался грохот, Степан не услышал его, а скорее ощутил всей кожей...
На мгновение все замерло, стало вдруг очень тихо, только какое-то мелодичное посвистывание раздавалось со всех сторон, но понять, откуда точно оно идет, было невозможно.
Буквально через секунду реальность ворвалась, как обрушившаяся с вершины гор лавина. Память услужливо нарисовала, как будто в замедленном действии, Гошкин прыжок с вытянутыми вперёд руками, отлетевший стул и руку, которая откинула ружьё в сторону в самый момент выстрела. На полу, прямо перед собой, Степан увидел обезглавленное тело Гудка, еще подергивающее мелко ногами в последних конвульсиях. И обезумевшее лицо Тамарки, которая пыталась дрожащими руками перезарядить ружьё. Тело Степана двигалось, как автомат. Рука машинально схватила тесак, упавший рядом с ним, и он, не видя ничего, кроме безумного взгляда Тамарки, метнул его в ее сторону. Хруст и последующий вопль остановили наконец время, все вокруг будто застыло в ожидании чего-то. Тамарка медленно выпустила из одной руки ружьё, а другую положила на рукоятку ножа, торчавшего прямо у неё из переносицы. Покачнувшись, она с грохотом упала плашмя вперёд.
Гошка стоял и тупо смотрел вокруг, газа его выражали ужас, казалось, спазм сковал его горло, но через секунду, почти звериный крик разорвал тишину...
Степана вырвало.

Конец второй части.

* * *