http://www.udaff.com/creo/74113.html  - 1 часть здесь.

Соревнование на озере закончилось вполне благополучно. Сам того не желая, он вновь стал героем, хотя и не победил. За несколько часов его поцеловали бесчисленное множество раз – Флер, Габриэла, Гермиона, Джинни, Чо, опять Флер, опять Габриэла, опять Флер, опять...

Освободившись от огромного груза, лежавшего на его сердце, Гарри вспомнил о склянке в заброшенном девчачьем туалете. После того единственного случая он так и не смог воспользоваться оборотным зельем еще раз, хотя довольно часто думал об этом. Теперь, почувствовав себя свободнее, он пошел в библиотеку, разыскал трактат Оргазмуса и прочел его.

Оказалось, что сексуальная сфера подрастающих волшебниц очень сложна. Складывалось впечатление, что, чтобы изучить соответствующие заклинания, нужно вообще-то уделить этому внимания ничуть не меньше, чем, скажем, зельеварению. Будь Хогвартс школой только для девочек, а тема трактата не столь экзотичной, то труд Оргазмуса изучали бы отдельным курсом на протяжении нескольких лет, а, может, и на всех семи курсах.

Для начала средневековый маг разделял всех подрастающих волшебниц на три группы: девочек, девушек и женщин. При этом разница между этими группами заключалась отнюдь не в возрасте. Оргазмус, например, писал о двенадцатилетних женщинах и двадцатиоднолетних девушках. Но как это часто случалось с составителями учебных трактатов в средневековьи, Оргазмус был несколько бестолков и написать, в чем же все-таки отличие между этими группами заключалось, позабыл.

Соответственно все заклинания разделялись на четыре сборника: общие для всех групп и специфичные для каждой из групп. Но в каждом из сборников было еще по четыре раздела: для произнесения в одиночестве, в присутствии волшебника мужского пола, зачем-то в присутствии волшебницы женского пола и, наконец, для применения в разнополой группе.

Поняв, что в голове все это все равно не поместится, Гарри решил проштудировать сборник общих для девочек, девушек и женщин заклинаний и начал, конечно, с последнего раздела – с заклинаний, применяемых в присутствии волшебника мужского пола.

Прочитав весь раздел до конца, Поттер понял, что разобраться в этом он до конца никогда не сможет. Во первых, свидания волшебниц с волшебниками оказались весьма сложным делом, требовавшим недюжинных магических сил и навыков.

Заклинанием «романсио», например, свиданиям можно было придавать романтическое настроение, а «фантазио» делало их фантастичными, феерическими, будто нереальными. Можно было сделать свидание энергичным, расслабленным или даже «в ритме барабанов дикарей».

«Подсвецио» создавало вокруг волшебницы ореол загадочности. А можно было придать ей вид «своего парня», «скромной девочки», «разбитной девчонки», «опытной леди», «амазонки» и т.д.

Мальчика, пришедшего на свидание, тоже можно было сделать робким, агрессивным, скромным, хвастливым, разговорчивым, молчаливым, нежным, грубым и т.д. Можно было сделать его голос очень низким. Можно было резко повысить или понизить уровень гормонов в его крови. Можно было заставить его позабыть обо всех делах и никуда не торопиться.

Отдельная серия заклинаний позволяла получать сексуальное удовольствие прямо во время свидания – от легкого, незаметного для мальчика, до бурного, и громкого – всего десять разновидностей по десять градаций в каждой! Правда, Оргазмус советовал применять последнее заклинание – обоюдо-оральное клиторо-анало-вагинальное крайней степени силы с ощущением предварительного двумесячного воздержания, десятиминутным тройным скачком прогестерона в крови и временным приближением мальчика к совершенству - только в связи с какими-нибудь действиями волшебника, например, когда он вдруг сказал, что вас любит. И не применять в тех случаях, если есть риск, что он бросится и возьмет вас в момент, когда вы получаете удовольствие – если, конечно, это не входит в ваши планы (строго не рекомендуется девушкам и особенно девочкам!).

Точно также можно было доставлять удовольствие мальчику. Вы, например, мило разговариваете в каком-нибудь пабе, а в это время его член и анус мягко ласкает ваше заклинание. Или грубо и сильно, если это нравится вам больше. Можно добавить, чтобы у пришедшего на свидание при этом появлялся ваш образ – соответственно эротический или порнографический. Здесь Оргазмус приводил пять заклинаний, не ведущих мальчика к оргазму, и десять, приводящих его к нему. Все они делились на три градации по силе.

Можно применять заклинания, которое будет ласкать вас обоих – всего пятьдесят разновидностей по пятнадцать градаций силы в каждой. Наконец, для волшебниц, решившихся на «окончательные» отношения, предлагались заклинания «до», «во время» и «после», а также заклинания-«напоминания». Оргазмус не написал сколько разновидностей здесь есть, а Гарри не стал считать - перечень с короткими описаниями занимал приблизительно пять метров и подсчет занял бы слишком много времени. Наконец, были заклинания, назначение которых Гарри вообще были непонятны. Что-то связанное с менструациями, ПМС, мигренью, низким кровяным давлением, выделениями, немодной одеждой, секущимися волосами, ненакрашенными ногтями, плохим гороскопом, «подколодной змеей – разлучницей», усталостью, депрессией и даже забывчивостью. «Накраситьсяус» должен был как-то помочь тем, у кого что-то там не получается с косметикой. «Эпиляцио» рекомендовалось применять в загадочных случаях, когда «волшебница забыла побриться», «хотя бритье рекомендуется в первую очередь, как более натуральное средство». Зачем девочкам бриться? Гарри был уверен, что Оргазмус случайно, по ошибке перенес это заклинание из главы для волшебников в главу для волшебниц.

«Натуро анти» пресекало действие конкретного заклинания, которое наложил волшебник не позднее, чем минуту назад. «Натуро» отменяло все заклинания и позволяло волшебнику и волшебнице вести себя так, как если бы они были простыми маглами, т.е. быть самими собой. «Натуро» рекомендовалось применять парам, пресытившимся сексом друг с другом с целью разнообразить их отношения. «Натуро протектус» служило противодействием возможному сексуального волшебству со стороны волшебника на все время свидания, но сам волшебник при этом был волен накладывать на себя самого любые сексуальные заклинания.

Изрядно намучившись с этим разделом, с гудящей головой и напряженным членом, Гарри решил, что продолжит чтение в другой раз.

Именно после чтения трактата Оргазмуса Гарри пришла в голову идея сходить на свидание в теле девочки. Он не был еще ни на одном свидании, и, честно говоря, стеснялся пригласить кого-нибудь. Прошлогодние полдня с Пенси и свиданием-то назвать было нельзя, но они оставили у него самые грустные воспоминания.

А вот в образе девочки он не чувствовал стеснения и вполне был готов идти на свидание хоть сейчас. Более того, он ведь мог перевоплотиться не только в Гермиону! У него были волосы Джини, например.

Размышления о том, чье тело взять и с кем назначить свидание, заняло у Гарри все утро. Последнее было проще – при всем желании он не мог подделать почерк девочки, плюс нужно было исключить возможность, что мальчик пойдет и напрямую поговорит с девочкой. В общем приглашение прийти на свидание он должен был передавать устно, как бы по просьбе соответствующей девочки, и в последний момент. Но не каждый мальчик поверит такому срочному приглашению. И далеко не каждый поверит, что девочка могла доверить столь важный вопрос постороннему мальчику. А раз так, то выбор кандидатов для свидания ограничивался узким кругом друзей. Невила Гарри отверг сразу – его разыгрывать было неинтересно. Оставался Рон – тот поверит его посланию и не испугается пойти на свидание. «Что ж, Рон так Рон» - решил для себя Поттер.

Теперь нужно было решить для себя, в какую девочку перевоплощаться. На свидание с Джини Рон не пойдет – как-никак это его младшая сестра. О сестрах Патил после Рождественского Бала думать не хотелось. Поттер чувствовал себя виноватым перед ними. Флер Делакур была красива и заставляла дрожать от вожделения буквально каждого, но именно в силу этого Рон на свидание с ней не пойдет – побоится.

Но тут Поттеру повезло – после обеда он случайно увидел забытый на стуле гребень Ангелины Джонсон – гриффиндорки, которую Гарри хорошо знал по команде игры в квиддич. На два года старше его с Роном, девочка выглядела весьма женственно. Она была красива, но красотой, которая не пугает мужчин. К тому же она была мулатка, что тоже распаляло любопытство Гарри. Высокая, с длинной косой черных волос, доходящих ей до поясницы, с вполне европеидными носом и губами, с длинной тонкой шеей – она привлекала взгляды многих мальчишек.

Тщательно проверяя, чтобы взять именно человеческие волосы, а не какую-нибудь шерстинку из одежды, Гарри отобрал несколько волосков и зажал их в кулаке, чтобы не потерять. Едва он успел положить гребень на место, появилась сама Англелина, мило улыбнулась Гарри (они все ему мило улыбались после истории на озере) и, схватив пропажу, убежала.

Поттер вышел из обеденного зала вслед за ней. Рона он нашел в библиотеке. Тот скрипел пером с довольно несчастным видом.

- Рон, - решительно сказал Гарри, - ты что, знаком с Ангелиной?

- Какой Ангелиной? – не понял его Рон.

- Ангелиной Джонсон, ну, я вместе с ней играю в квиддич.

- Ну, я, конечно, знаю ее, - удивленно протянул Уизли. – Но мне кажется, мы никогда даже не разговаривали.

- Она тобой интересуется.

- В смысле?

- Распрашивала меня о тебе. Говорила, какой ты красивый и как жаль, что ты такой нерешительный.

- Нерешительный? – с глупым видом переспросил Рон.

«А что если он влюблен в Гермиону до такой степени, что не пойдет на свидание ни с кем другим? - подумал Гарри про себя, но тут же себя успокоил. – Даже самый влюбленный подросток не способен не пойти на свидание с красивой девушкой, если она сама приглашает».

Вслух он пробормотал: - Сказала, что с удовольствием бы с тобой познакомилась.

- Подожди, это такая чернокожая девочка со страших курсов, довольно милая? - Она самая. Мы с ней только что встретились в обеденном зале и простояли, наверное, целых полчаса, говоря только о тебе. Она сказала, что любит рыжеволосых, что давно присматривалась к твоим братьям, но когда появился ты, тут же поняла, что ты – то, что надо, и больше ей никто не нужен.

- Что надо? Кто не нужен? – ошарашенно переспросил Рон.

Гарри сделал вид, что ему этот разговор неинтересен, и стал выкладывать перья и свитки на стол.

- Да, - будто вспомнив только что, добавил Поттер. – Она хочет с тобой встретиться. Около двери в ванную комнату девочек. В полночь.

- Как в полночь? Нам же нельзя разгуливать по школе в такое время...

- Как хочешь, - пожал плечами Гарри и развернул чистый пергамент, чтобы начать писать какое-то сочинение по уходу за магическими животными.

- Слушай, - вдруг спросил Рон, пристально глядя на Поттера. – Это тебя Гермиона подослала? Она меня проверяет?

- Гермиона? – искренне удивился Гарри. Видно, его удивление было настолько натуральным, что Уизли успокоился.

- А почему она сама мне не сказала?

- А я почем знаю? Может, стесняется. А может, решила пойти с тобой на свидание только во время разговора со мной...

Рон задумчиво склонился над своим пергаментом. Поттер сгорал от нетерпения. Но сочинение нужно было все-таки писать. Лишь где-то через час он поднялся, чтобы идти на тренировку.

- Не волнуйся, я скажу Англелине, что ты не придешь, - сказал он.

- Ты что?! – возмутился Рон. – Я приду!

- Ладно, - с деланно равнодушным видом сказал Гарри. – Я ей передам.

И ушел.

Остаток дня Поттер провел, как во сне. Он носился на метле над полем для квиддича, разглядывал Ангелину, которая, как всегда, творила чудеса. Потом корпел над уроками, вновь споминая ее красивое лицо. Потом сидел на своей кровати, спрашивая себя, почему он раньше не обращал внимания на столь удивительную девочку.

Часов в одиннадцать ночи он прошептал Рону, что у него тоже свидание, с Парвати, и ушел.

В заброшенном туалете он нашел заветную бутылочку, отлил немного зелья в пустую склянку, принесенную с собой и пошел к ванной девочек. Конечно, попадись он сейчас кому-нибудь из преподавателей, и неприяностей не обобраться. Не спасет даже слава участника турнира. Но коридоры были пустынны, и ему удалось незамеченным добраться до ванной комнаты девочек. Существовал, конечно, еще риск, что он наткнется на кого-нибудь внутри, правда, небольшой – время-то было позднее!

Гарри приоткрыл дверь и выждал, не послышатся ли чьи-нибудь шаги. Но было тихо. Он открыл дверь шире и шагнул через порог. То есть, он думал, что шагнул через порог. Но какая-то неведомая сила его остановила. Ошарашенный, он тут же повторил свою попытку, но что-то его опять не пустило. Лишь в третий раз он заметил появляющиеся в воздухе буквы: «Вход для мальчиков строжайше запрещен!»

«Вот это да! – подумал Гарри. – Это что же, здесь превращаться?»

Выхода не было. Поттер лихорадочно оглянулся и заметил небольшую дверь, ведущую в одну из башен Хогвартса. Там было все-таки безопаснее, чем в школьных коридорах. Гарри быстро шмыгнул на винтовую лестницу и взбежал на первую же площадку. Это была довольно просторная комната с деревянными скамьями, на которых можно было отдохнуть перед подъемом дальше. Стен не было – лишь колонны, никак не препятствовавшие непогоде неистовствовать в этой комнатке. Сейчас, правда, площадка была убрана и выглядела вполне чистенькой. В пространствах между колоннами виднелось ночное небо с яркими звездами и полной луной. Где-то вдалеке завыл оборотень, и вновь воцарилась тишина. Легкий прохладный ветерок обдал разгоряченное лицо Поттера.

Он достал склянку с порцией зелья, вытащил из кармана брюк завернутые в кусочек пергамента волосы Ангелины, взял один из них и бросил прямо в слизистую жидкость.

Зелье зашипело, пошел пар. Спустя какое-то мгновение в склянке уже была жидкость, казавшаяся в темноте подозрительно черной. Гарри, поколебавшись немного, понюхал зелье. Его едва не стошнило. Решившись, он отпил. Сразу по всему телу распространилось жжение. Появилось знакомое ощущение, что тело плавится, а кожа слазит. В темноте Поттеру не было видно, что происходит с его телом, но ощущения были ужасные. Появилось знакомое пощипывание в голове. К нему добавилось распирание в области груди и в попе. Затем скрючило пальцы. По мышцам прошла конвульсия, завершившася внизу живота хлопком и ощущением исчезновения чего-то.

Чудом Гарри удалось устоять и не упасть. Он с трудом разогнулся. Постепенно тошнотворные ощущения стали проходить, и мальчик стал ощущать свое новое тело. Его вновь поразило ощущение легкости и необычайной гибкости. Вновь вся его одежда оказалась слишком большой. Сглатывая остатки неприятного привкуса во рту, Поттер поднес руку к груди. Ладонь наткнулась на женскую грудь, явно больше, чем у Гермионы, но столь же упругую и тугую. От прикосновения по всему телу тут же разлилась нега и какая-то слабость. Это не было ощущение, однозначно ведущие к наивысшему наслаждению, как в теле Гермионы. Скорее что-то умиротворяющее, расслабляющее, заставляющее бессильно опускаться на пол. И мальчик действительно обнаружил себя сидящим на полу, с рукой, сжимающей грудь.

Приводя себя в порядок, он поправил длинные густые волосы Ангелины и почувствовал, как все тело напрягается от волн удовольствия, которые по силе были сравнимы только с притрагиванием к попке Гермионы. Уже специально, Гарри погладил уши. Ничего особенного.

Он поднялся на ноги. Его рука погладила животик, ощутив напрягшиеся мышцы – все-таки Ангелина была спортсменка. Гарри даже на секунду показалось, что он гладит собственный живот, но он быстро почувствовал разницу – на концах пальцев родилась сильнейшая волна удовольствия, разлилась по всему телу, отдаваясь внизу живота и в ногах. Он опять провел ладонью по животику, успев заметить, что он меньше его собственного, и вторая волна удовольствия обдала его с ног до головы. Опять стало трудно дышать.

Поттер замер на несолько секунд, пережидая, пока удовольствие немного схлынет. Потом провел ладонью по попке. На ощупь она была немного больше, чем у Гермионы, немного вздернутая вверх, какая-то более круглая. Она была чуть-чуть мягче, чем у Грейнджер, но такая же упругая. И столь же чувствительная. Прикосновения к ней тоже вызвали волны удовольствия, но едва ли сильнее, чем поглаживания животика.

Гарри поднял мантию, растегнул ставшими слишком просторными в поясе брюки и попытался их приспустить. Попка не пускала. Поттер потянул штаны сильнее, и ткань нехотя сдвинулась чуть вниз. Тогда он рывком потянул их, и наконец высвободил попку из их тесного плена. Поняв, что он не сможет надеть свои брюки назад, Гарри снял их вообще, легко вынув ноги из вновь ставшими слишком большими ботинок.

Мальчик набрал в грудь побольше воздуха и прикоснулся ладонью между ног. Сильнейшее ощущение удовольствия, не сравнимое ни с чем, до сих пор им испытанным, взорвалось под его пальцами. Он почувствовал через ткань трусов мягкие губы щели, и удовольствие стало разряжаться в его тело серией волн, как автоматной очередью, и ничего больше Гарри ощутить не успел.

Он опять обнаружил себя на полу. «Представляю, как разрывает Ангелину от мастурбацио» - подумал Поттер, и его сердце сладостно сжалось в предвкушении удовольствия, которое он себе позволит после свидания. Грудь пылала, губы пересохли, глаза закрывались. «Она возбуждена!» - подумал Гарри. Странным образом его тело реагировало на превращение в девочек сильнейшим возбуждением, которое сами реальные девочки, наверное, никогда и не испытывали в столь острой форме. «Надо будет распросить Гермиону, когда мы сможем с ней говорить и на эти темы», - подумал Поттер. В том, что рано или поздно он сможет беседовать с Грейнджер на сексуальные темы, он не сомневался.

Мальчик поднялся на ноги. Внизу живота он чувствовал жар. Между ногами стремительно становилось мокро. Осторожно, чтобы не вызвать умопомрачительного удовольствия, Гарри потрогал себя снизу. Ножки Ангелины были сухими, но нижняя планка его трусов, сразу под клапаном для члена, была хоть выкручивай.

Поттер поправил мантию, подхватил свои брюки и башмаки и зашлепал по каменным ступеням вниз. У двери он замер, прислушиваясь. В коридоре было тихо. Гарри осторожно выглянул. Пустынно. Он шмыгнул к двери ванной комнаты девочек и беспрепятственно в нее проник. «Но Рона это охранное заклинание не пропустит, - подумал он. – Сюда его затащить не получится»

В комнате горел приглушенный свет. Мальчик быстро шагнул в ближайшую кабинку и задвинул за собой засов. Движением волшебной палочки он усилил свет внутри и огляделся.

Он был в кабинке, выполненной в «лесном» стиле. Зеркал было всего два. Все остальное место занимала имитация деревьев, листвы, травы. Пахло хвоей. В центре кабинки виднелась ванна в виде половинки скорлупы грецкого ореха.

Гарри нетерпеливо стянул с себя балахон, освободился от рубашки и избавился от трусов. Последними стянул носки, и переминаясь на непривычной траве вместо пола, подошел к зеркалам.

В них отразилось бронзовое тело Ангелины. У Гарри перехватило дыхание и екнуло сердце. Все-таки к виду красивого девичьего тела привыкнуть невозможно.

Девочка была немного выше Гермионы и самого Поттера. Ее стройное тело была столь же тонким, как у Грейнджер. Это было тело девочки-подростка, но для Гарри оно казалось телом взрослой женщины.

Мальчик посмотрел на симпатичное лицо Ангелины, ее тонкий нос, немного удивленный взгляд. Больше всего поражала высокая шейка. Было непонятно, как на ней держится голова с тяжелой копной густых черных волос.

Его глаза опустились немного ниже. Грудь имела вид не яблок, как у Гермионы, а торчащих вперед, немного опустившихся под собственной тяжестью, куполов. Груди были явно больше, чем груди Гермионы. Их все еще можно было накрыть ладонью, но та не смогла бы скрыть их под собой полностью. На темно-коричневой коже ясно виднелись черные торчащие соски, окруженные большими, на треть груди, черными ареолами. Гарри совершенно не удивился, обнаружив кубики мышц на животике Ангелины. Зря он сравнивал ее животик со своим – девочка явно накачала пресс гораздо сильнее, чем он сам.

Предусмотрительно воздержавшись от прикосновений к животику, Поттер повернулся посмотреть на попку. Она была меньше, чем он ожидал после борьбы с брюками. Все та же девичья попка, как и у Гермионы, только круглее, немного более полная и странно вздернутая немного вверх. Кожа становилась темнее к центру, и было непонятно, оттого ли чернеет щель между ягодичками, что туда попадает мало света, или это кожа приобретает там такой цвет.

Гарри вновь повернулся передом к зеркалам. Черный треугольник внизу живота был у Ангелины больше, волосы более густыми и совершенно черными, отчего щелку было невозможно разглядеть. Облизав сухие губы, Поттер сел прямо на траву и широко расставил длинные стройные ноги Ангелины. Щелка открылась, осветившись ярко-розовым светом на фоне темно-коричневого, почти черного цвета кожи низа ее живота.

Первое, что бросилось в глаза Гарри было то, что вся щелка была немного длинее, чем у Гермионы, и какая-то более полнокровная, более налитая плотью что ли. Лобок тоже был больше. И половые губы были толще, будто слегка надутые. Вся щелка располагалась ниже. Она не смотрела почти прямо вперед, как у Грейнджер, а была направлена вниз. Если Ангелина сводила ноги, то ее щелка совершенно терялась между ними.

Складочки малых половых губ внутри щелки были темными, покрытыми мелкими черными пятнышками у гребня и почти совершенно прямыми. Они сходились красивой аркой сразу над большим бугорком клитора. Он был не приплюснутой кнопочкой величиной с полногтя мизинца, как у Гермионы, а скорее отросточком в полсантиметра высотой и в диаметре. Прямо на глазах, он еще больше утолстился. Гарри почувствовал знакомое сладостное напряжение во всем теле, усилившееся вместе с наполнением клитора кровью.

Вход во влагалище был совсем крошечным, с булавочную головку. Удивленный Поттер пригнул голову, чтобы лучше рассмотреть, потом нашел в кармане брюк свои очки и надел их. Очки, конечно, не помогли, их пришлось снять, а вот движения тела помогли понять, что отверстие влагалища было той же величины, что и у Гермоны, разве что несколько вытянутое вертикально, немного овальное. Оно было перекрыто бледно-розовой мембраной, чем-то вроде кольца с крошечной дырочкой, несколько смещенной книзу от центра. Гарри притронулся к мембране и практически не почувствовал собственного прикосновения. Отверстие в кольце было настолько крошечным, что о том, чтобы пытаться просунуть в него кончик мизинца, и речи быть не могло.

Вся щелка Ангелины была мокрой. Из крошечной дырочки в кольце одна за другой проступали капли прозрачной жидкости. Запах Джонсон был иным, чем Гермионы. Запах Грейнджер Гарри в тот раз почти совсем не чувствовал. А вот Ангелина пахла достаточно сильно. Когда Поттер впервые почувствовал ее запах, он подумал, что тот был неприятным. Его трудно было описать, его не с чем было сравнить. Он был настолько необычным, совершенно непохожим на ароматы, которые люди привыкли считать приятными, что Гарри даже поморщил нос. Но спустя несколько вздохов он решил, что ему скорее нравится. А еще спустя какое-то время он взял мизинцем капельку жидкости, выделившийся через дырочку в кольце, поднес его к носу и глубоко вдохнул. Запах был странным образом будоражащим, затрагивающим что-то глубинное. Он все же не был приятным. Но и не был неприятным. Для него просто не подходили эти понятия. Он был иным. Он относился к чему-то более древнему, глубокому, первозданному, тому, что появилось раньше, чем понятия «приятный» и «неприятный».

Наконец насмотревшись, Гарри свел ножки вместе и встал. И ощутил странное чувство в щелке и в самом низу живота. Что-то требующее немедленной реакции, срочное. Лишь спустя несколько секунд он понял, что это так у женщины ощущается необходимость пописять. О том, чтобы сдерживаться, не могло быть и речи – для Гарри, привыкшего к сильнейшей защите мочеиспускания мальчишек, ощущения в щелке были такими, будто сдержаться вообще невозможно. Он панически стал оглядываться. Но это же была ванная комната – ни унитазов, ни писуаров видно не было. Возможно они были там, за дверью, но выходить голым из кабинки Поттер не хотел. А одеться он явно не успеет. «Зачем я столько пил за ужином?» - в страхе подумал Гарри. Решение пришло само собой. Он впрыгнул в ванну. Уже готовясь выпустить из себя рвущуюся наружу жидкость, он случайно заметил, что Ангелина отражается в обоих зеркалах – они изначально были так установлены, чтобы девочки могли видеть себя, принимая ванну. Снедаемый любопытством, Гарри широко раздвинул ноги и расслабился. К его удивлению где-то на пространстве между кольцом и аркой складочек вдруг открылось совсем махонькое отверстие, которого совершенно не было видно до этого. Из него появилась тонкая маломощная струйка прозрачной жидкости. «Тю, - подумал Поттер, - да из-за такого количества мальчики даже и не думают ходить в туалет». Но тут вспомнив о своем постоянном возбуждении и способности испытывать наслаждение, способности, которой были лишены «оригинальные» тела, Гарри подумал, что, возможно, просто его тело так реагирует на превращение в девочку, и настоящая Ангелина тоже может не ходить в туалет из-за такого ничтожного количества жидкости.

Смыв остатки мочи из шланга душа, Поттер подумал, что, возможно, ему было бы неплохо помыть щелку – уж очень она была мокрой. Он направил струю воды на низ живота и отпрянул, испытав сильную волну удовольствия, сразу же, ударом, захлестнувшею его тело. «Тут никакого мастурбацио не нужно, - подумал Гарри. – Одного душа достаточно».

Однако в его планы не входило испытывать удовольствие до свидания. Он хотел сначала встретиться с Роном и только после этого применить заклинание. Подставив ладонь, чтобы сбить напор воды, он аккуратно полил водой щелку. Подумал, не потереть ли мылом, но тут же понял, что избежать пика наслаждения при этом будет невозможно, и просто вылил еще немного воды на щелку.

Надо было чем-то просушить тело. Гарри оглянулся вокруг, встал из ванны и открыл один из ящичков. Там стопочкой были сложены одноразовые белые носочки. В соседнем отделении лежали одноразовые трусики – ничего особенного, обыкновенные трусики в «детском» стиле. Поттер поднял крышку напольного ящика. Там лежали ночные рубашки, тоже белые, тоже одноразовые. В другом ящике были аккуратно сложены черные мантии – без эмблем, видно, предназначенные только для временного использования. «Это хорошо, - подумал Гарри. – Ангелина выше меня, так что мне в любом случае понадобится другая мантия»

Лишь в следующем ящичке лежали полотенца, салфетки, какие-то полосочки, тампончики, шарики, платочки. Промакнув щелку одной из салфеток, Поттер почувствовал, что, наверное, пора бы уже идти на встречу с Роном. Он взмахнул волшебной палочкой, и в воздухе зависли цифры «11:47». Точно, пора.

Его рука потянулась к трусам, и тут Гарри вдруг понял, что одежда-то его мальчишеская, поттеровская, легкоузнаваемая. Рон знает его ботинки. Значет рубашки и брюки. Более того, и его волшебную палочку мгновенно узнает любой ученик и преподаватель Хогвартса. Гарри замер. А что же одеть? Может в темноте, под мантией Уизли ничего не заметит? Но страх быть узнанным уже охватил его. Поттер представил себе, как они целуются с Роном, и тот кладет ему руку на плечо. Ткань мантии съезжает в сторону, и воротничок его рубашки оказывается прямо перед глазами Уизли. Бр!

Гарри оказался в тупике. Никакой запасной одежды он не догадался захватить. Одевать свою он не мог. Больше того, необходимость оставить здесь свою волшебную палочку вызывала острое чувство неприятия. «Может, не идти?» - подумал мальчик и растерянно сел на одну из скамеек. Нагое тело Ангелины вновь отозвалось приятными ощущениями от прикосновения дерева к попочке.

Решившись, Гарри натянул на себя одноразовые трусики из шкафчика. Ткань сильно растянулась и плотно облегла тело Джонсон. Поттер совершенно автоматически, не думая, расправил трусики на ягодичках и почувствовал, как они приятно облегают тело, и насколько в них удобнее, чем в его собственных, мужских трусах. Уже решительнее он натянул белые носочки на коричневую кожу тонких ног Ангелины. Поттер подумал, что надо бы что-то одеть на грудь. Лифчик. Он обшарил все ящички, но ничего такого не нашел. Не было ни рубашек, ни штанов в каком-либо виде. Пришлось набросить на себя одноразовую ночнушку и уже поверх нее стандартную мантию без эмблемы.

Ну, вот и все. Гарри сбросил всю свою одежду в один из напольных ящиков, поставил туда же башмаки. Некоторое время он колебался, держа в руках свою волшебную палочку. Во-первых, без нее он бы чувствовал себя беззащитным. Во-вторых, изюминка его плана как раз заключалась в том, чтобы во время свидания незаметно наложить на Рона заклинание мягкого, почти незаметного, медленного достижения наслаждения. Вот бы он повеселился, следя за недоумением и изумлением друга.

Вздохнув, Гарри произнес «натуро протектус», взмахнул палочкой и, так ничего особенного не почувствовав, спрятал ее под одеждой в ящике.

Оставалось последнее. Поттер откупорил склянку с остатками черной слизистой жидкости и с отвращением допил. Он должен продержаться в этом теле достаточно долго, чтобы спокойно провести свидание и потом предаться «мастурбацио». Зелье раскаленным ядром упало в живот, побурлило там и медленно рассосалось. Внешне ничего не произошло.

Ну, вот теперь все. Пора идти.

Поттер осторожно выглянул из кабинки. Ванная комната была пустынна. Все тот же приглушенный свет и полная тишина. Он выскользнул из двери, остановился на минуту перед зеркалом, чтобы полюбоваться лицом Ангелины. Новым для себя жестом он откинул назад резким движением головы ее длинные черные волосы, улыбнулся сам себе, отчего у него вновь защемило сердце, и крутанулся, пытаясь разглядеть себя сзади.
З.Ы. часть номер 2,продолжение следуит.

Tweet