Каждый из нас, в определённый период жизни задавался  вопросом «Зачем?». Ещё чаще – «Когда же всё это кончится?». Действительно…когда же? Вот и тогда я думал над этим самым вопросом. Просто шёл по осеннему парку, пинал пожелтевшие трупы листьев и думал. Думал не только над ним, конечно же. Ещё думал о причинах очередной ссоры с любимой девушкой, о проблемах на учёбе, о том, почему же денег у меня в кармане хватит только на одну бутылку пива. Но всё-таки главный вопрос был «Когда?».
Когда закончатся проблемы на учёбе? Когда помирюсь с Иркой? Когда появятся деньги? Плюс к этому в голове моей крутилась песня ДДТ «Пропавший без вести» и парочка невинных суицидных идей. Не подумайте, что я какой-то там гот или что-то в этом роде. Нет. Просто иногда люблю подумать, пофантазировать о том, как будет течь жизнь в различных ситуациях. С теперешними мыслями явно не моя жизнь. Ах да. Забыл представиться. Я Слава. Обычный, 18 летний раздолбай с лёгкими романтично-депрессивными наклонностями. Короче погрустить не о чём люблю. Просто так, без какой либо определённой причины. Ну и подумать потом. Вот и познакомились…Безумно приятно. Но вернёмся к тому дню, когда я, как уже говорил, брёл в полном одиночестве по парку. Сначала гулял там, где людей не было, потом вышел в более оживлённые места, чтобы купить пива. Как сейчас помню эту расчищенную от листьев дорожку к палаткам. Я шёл по ней, в наушниках играла музыка, ответил улыбкой на улыбку проходящей мимо девушки. Остановившись, наскрёб всю мелочь в кармане, купил любимую «стеллу». Сразу поднявшееся настроение располагало к продолжению прогулки. Тем более что на улице стояла прекрасная осенняя погода – было тепло, шёл лёгкий дождь, вокруг падали листья, в общем как по мне - лучше и представить нельзя. Я вновь, не спеша, пошёл вглубь парка, где никто не смог бы помешать моим мыслям. ДДТ в голове и наушниках сменился на Arcturus, и я шел, не слыша ничего кроме музыки и собственных шагов. Что происходило дальше, помню смутно, будто и не происходило это вовсе или словно это было сном. Помню лишь сухой треск падающего дерева, а затем тьму.

Очнулся я в комнате с идеально ровными и белыми стенами да одной дверью из чёрного полированного дерева. Кроме кровати, которая была сделана из того же дерева что и дверь в комнате ничего больше не было. Только четыре голых стены. И всё. Затем, в дверь легонько постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл бледный блондин лет 20 на вид, с ярко зелёными глазами и  добродушной улыбкой, одетый лишь в потёртые джинсы. И…совершенно серьёзно спросил меня, не хочу ли я посмотреть на свои похороны. Тихо ругнувшись и ничего ещё не понимая, я согласился. Парень, удовлетворённо хмыкнув и пробурчав что-то нечленораздельное, жестом сказал мне следовать за ним. Пройдя через дверь, я оказался в точно такой же квадратной комнате, только в ней наблюдалась пара кресел и маленький телевизор, который включился, как только мы вошли. То, что я увидел тогда на экране, до сих пор бросает меня в дрожь…Дождь, кладбище, открытый гроб в котором лежу…я собственной персоной, причём не очень-то живой. Потом я увидел плачущих родителей и сестру. Лишь после увиденного до меня наконец-то дошло, что со мной случилось. Не помню, сколько я просидел перед телевизором, а там, раз за разом крутилась запись моих похорон. Затем я уснул. Проснувшись, я не обнаружил одного кресла, в котором сидел парень, ни самого его. Когда я осмотрелся, я увидел ещё одну дверь, ведущую в уборную. Выхода не было…

Не знаю, сколько прошло дней…мне казалось, что прошла вечность. Я ел регулярно возникающую ниоткуда пищу, спал и смотрел постоянно повторяющиеся похороны по телевизору, отключить который видимо было невозможно. Эдакий индивидуальный ад…или рай. И снова извечный вопрос «Когда же всё это закончится», только теперь уже без суицидных мыслей, ибо убить себя здесь было решительно нечем.        
И вот однажды я проснулся оттого, что кто-то дёргал меня за плечи и просил проснуться. Открыв глаза, я увидел знакомое лицо, обрамлённоё копной соломенных волос. Правда, глаза его теперь были голубого цвета. Улыбнувшись, парень заговорил. Я до сих пор дословно помню наш разговор.
- Слав, ты прости, забыл тогда представиться, я Валентин. А ты сейчас в раю. Правда, в изоляторе для грешных. Мысли у тебя, Слав, были нехорошие. Да и пара грешков за тобой мерзких висит. Говорили же тебе русским языком: Не возжелай жены ближнего своего и девушки его, тоже, не возжелай.
- Так ведь и девушка не против была!
- Эх, Слава, Слава. Ну, в кого ты такой? В законах написано – не возжелай! И всё тут. Вот все вы, думаете не тем органом и попадаете сюда.
- Ну…это…жизнь она такая. Кстати, а почему изолятор, а не ад?
- Смешные вы всё-таки. Ад! Ад! Да нету никакого ада. Его просто так придумали, чтоб жизнь малиной не казалась. А вообще, есть для тебя и хорошие новости, ты по возрасту и по карме можешь принять участие в забеге – бегство из рая называется. Хочешь?
- Ну, судя по названию, хочу. А что за забег то?
- Да обычный забег по пересечённой местности, кто первый – убегает из рая в бренный мир. Причём там он становится вполне живым.
- Стоп, Валь, а я что тут, не совсем живой что ли?
- Гы, конечно не совсем, точнее совсем не живой, ты мёртвый Слав, мёртвый.
- А – немного поперхнувшись от этой истины, произнёс я – Ну да.…Это ж рай.
- Ну, так ты участвуешь или нет?
- Ясен пень. Я жить хочу.
- Дурные вы всё-таки. Чего вас всех обратно так тянет? Ну ладно, Домбровский Слава, номер 7, так и запишем.
Валентин, улыбаясь, достал из кармана джинс КПК и сделал там какую-то заметку.
- Ну ладно, Слав, у меня ещё дел по горло. Завтра отведу на старт. Бай.
И глупо подмигнув мне, он исчез. А я лежал и думал об услышанном. Никогда не любил цифру семь... Потом заглянул в комнату с телевизором и увидел в одном из углов беговою дорожку, стало быть, надо тренироваться…Я выходил из душа, когда, видимо, наступило это самое завтра. Валя со своей обычной ехидной улыбкой сидел в кресле и ел гамбургер. Я что-то сказал ему про вред американской пищи на русскую душу, на это он со смехом ответил мне, что он грек. И вдруг комната исчезла.
Я оказался на дороге…в чём был. В одних штанах и босиком. Оглядевшись, я увидел других участников. Похоже, большинству, а их было восемь, повезло не больше. Все кроме двух были без обуви, один вообще в халате. Выделялась лишь маленькая девочка, лет 10 на вид – она была в спортивном костюме и кроссовках. Интересным же будет забег.    
Тут мы все услышали выстрел, и, немного замешкавшись, побежали вперёд. Сначала каменная дорога резко перешла в песок, я оглянулся по сторонам и не увидел никого. Тропинка пошла в гору. Забежав на нее, я чуть не упал от удивления: Передо мной, до горизонта, сливаясь с оранжевым небом, были пески. А ещё стало просто невыносимо жарко. Не знаю, сколько бы я ещё стоял и глупо смотрел по сторонам, если бы в моей голове не раздался голос Валентина «Беги блин! Или тебя пустыня в качестве вечного пристанища устраивает?». Ну… я и побежал.
Не знаю, откуда у меня взялось столько сил, но остановился я, наверное, часа через 3, да и то лишь, потому, что увидел одного из своих соперников – мужика лет тридцати, огромного  роста и чисто арийской внешности, который лежал на песке, держась за ногу и орал какие маты, видимо на немецком. Мысль остановиться и помочь, почему-то мгновенно сменилась на «Минусь один, не плохо», и я вновь прибавив в скорости, побежал дальше. Остановил меня возникнувший ниоткуда Валик с красными как тряпка у матадора глазами.
- Ну, ё-моё, Домбровский! Ты из рая бежишь или из ада?
- Ты же сам сказал, что ада нет.
- Не, ну я про то, что зачем грешить-то опять? Нуждающимся помогать надо.
- Ну, прости, не подумал, первым быть всё-таки хочется.
- Значит теперь должно хотеться сильнее. К тебе будут применены штрафные санкции. Будешь должен тащить немца весь первый этап
Не дождавшись ответа, ангел исчез, а рядом со мной появился по-прежнему ругающий мужик, только матерился он теперь на исконно русском.
Я подошёл к нему поближе.
- Ну, привет, наказание, что с ногой-то?
      - Вывихнул я её, брат. Так, что придётся тебе поднапрячься. Ибо бросать меня, тебе, насколько я знаю, запретили. Кстати, я Карл.
    - Не могу сказать, что мне приятно. Я Слава. Ты вообще идти-то можешь? Или мне тебя на горбу своём тащить?
    -Ну, если за тебя придёрживаться буду, то может и смогу.
    


Солнце пекло всё сильнее. Ноги проваливались в обжигающе горячий песок. Всё было оранжевым. В моей голове начали появляться мысли, что я никогда не дойду до конца. Да и где он, этот конец? Всюду, насколько хватало глаз, был песок. Он был на земле, ветер поднимал его в воздух, бросал в глаза. Он мерзко скрипел на зубах и больно обжигал ступни. Меня начинало мутить от жары, в глазах уже всё плыло, ноги не слушались, но я по-прежнему шел вперёд, волоча за собой Карла.
- Славик, а ты вообще как умер, а?
- Да я и не понял точно. Вроде деревом придавило, только треск странный над головой помню и всё. А ты?
- В аварию попал. Я гонщиком был, профессионалом.
- Профессионалом и разбился.
- Да я идиот просто, жена кинула, ушла к какому-то клерку. Вот я и решил, что жить не стоит. Сел на байк, разогнался и врезался в первый же столб.
- Мда, интересный способ самоубийства. Такой мне ещё в голову не приходил. Ладно, хватит болтать. Идти надо. Как думаешь, сколько нам ещё до конца этого первого этапа?
- А чёрт его знает.
- Чёрта нет Карл. Тебе разве не говорили?
- А ну да. Есть рай и изолятор. Ада нет, чёрта тоже. Интересно, а Бог есть? Они почему-то про него ни разу не обмолвились.
- Мне тоже. Ладно, давай поднапряжёмся.
И снова мы шли, не зная, что ждёт нас впереди. Над головой пролетела чёрная птица. Она сделала круг над нами и приземлилась в стороне. Я заметил, как в её клюве что-то блестит. Когда я подошёл ближе, она кинула камень ярко-голубого цвета мне под ноги и улетела.
- Интересно, для чего это? – спросил я Карла, разглядывая камень на своей ладони.
- Понятия не имею. Ладно, идём. Иначе я скоро буду похож на негра.
Не успели мы отойти от места странной встречи, как камень, лежащий у меня в руке, сильно завибрировал. Расцарапав мою ладонь, он упал на песок, который мгновенно затвердел и принял форму обычного канализационного люка. За спиной я услышал знакомый голос ангела.
- Мои поздравления номер семь! Ты прошёл этот этап, но, к сожалению, ты пришёл последний. Вообще, по правилам, я должен тебя исключить, но учитывая то, что ещё трое участников вообще не смогли дойти – ты остаёшься.
- Прекрасно. Стоп, а где Карл?
- Он выбыл. Всё равно он не смог бы сам продолжать путь со своей ногой. Так что я решил его вернуть в родные пенаты.
- Жаль, хороший был человек, положительный. Кстати, что мне теперь делать? Лезть в это люк?
- Ты сам интеллект Славка – засмеялся ангел.


Сквозь колючие заросли, кусты, спотыкаясь о корни и раздирая руки в кровь, я бежал. Бежал от своих прошлых поступков, которые обрели материальность. А они гнались за мной, кричали те же фразы, что и раньше. Девушка, которая меня любила и которую я бросил, она кричала мне, что-то о любви, о ненависти, о том, что я её использовал…кричала и плакала. Мой маленький брат, который так и не дожил до своего девятого дня рождения из-за того, что я заставил его самого сходить в прокат за дисками и та машина, которая сбила его. Он кричал о несправедливости, о том, что он тоже, когда-нибудь, вырастит. Костя, мой одноклассник, которого я подставил на вступительном экзамене. Все они кричали мне о разном. Их крики сливались ужасающую какофонию, которая разрывала меня изнутри. Не знаю, сколько бы мне ещё пришлось бежать от них, но случилось так, что я не смог перепрыгнуть очередной булыжник и плашмя упал на землю. Крики прекратились, я лежал на земле, из носа шла кровь, руки саднило. У меня просто не было сил встать. Я лежал и думал, вспоминал…

Сашка, мой маленький брат погиб по трагической случайности. Он просто перебегал через дорогу у дома. Маленькую дорогу на одну полосу, по которой даже и машин толком не ездит. И попал под колёса шестёрки, за рулём которой был вдрызг пьяный двадцатилетний идиот. Но, тем не менее, виноватым я считал себя, из-за меня он вышел в тот день на улицу. Я ни кому не сказал об этом, но, тем не менее, это было так. Я проходил сам не свой две недели, а потом зарёкся никогда об этом не вспоминать. Просто было слишком тяжело.

Её звали Катя. У неё была спортивная, стройная фигура, красивое лицо, короткие чёрные волосы. Меня просто сводили с ума три маленьких родинки у неё шее. Мы познакомились в маршрутке, когда я просто уступил ей место. Затем было первое свидание, вспыхнувшая страсть, влюблённость, которая у меня затянулась, и внезапно оборвалась. А у неё появилась любовь. Святая, чистая любовь, которая порой, как мне казалось, доходила до фанатизма. Мне же стало скучно. Я даже не удосужился поговорить с ней. Просто прервал контакт на несколько дней, а потом просто написал ей смску, что меня больше не будет в её жизни. Она исчезла, я не чувствовал ровным счётом ничего. Помню нашу встречу недели через две после этого, сначала она просто тихо плакала, потом начала кричать и пытаться меня ударить. Тогда я понял. В тот момент я фактически во-второй раз стал убийцей. Я убежал. Не в прямом смысле конечно. Я во-второй раз убежал от мыслей, я воздвиг стену для прошлого и пытался больше никогда не вспоминать.

    Вступительные экзамены в университет. Я поступающий на журналистику лишь из-за того, что русский язык единственный предмет который я хоть как-то знал. И мой одноклассник Костя, который мечтал стать журналистом с пятого класса. Мы оба зарабатываем проходной бал, но место для нас двоих лишь одно. А у меня в копилке просто лежала довольно крупная сумма. Он так и не простил.

    Когда я открыл глаза, все трое стояли рядом. Абсолютно разные люди, которых связывал вместе один человек и, который жестоко кинул их всех. Комок подступил к моему горлу, на глазах появились слёзы. Я престал, что-либо видеть. Остались лишь чувства. Я разрушил стену. Я пустил воспоминания в свою голову. Я признал их.
- Простите…
- Вячеслав, что бежит под цифрой семь вы - умница!
Мои глаза прояснились, и я увидел Валентина, радужка его глаз светилась жёлтым. В первый раз в моей жизни мне действительно захотелось убить. Убить ангела. Мои руки сжались в кулаки, и я прыгнул на него.
Я очнулся от того, что кто-то трепал меня по щекам.
- Блин, Славик, просыпайся и не дури больше, пожалуйста.
    - Я тебя ненавижу…
    - Я знаю, мне все не любят, но просто, когда сотнями лет смотришь на одно и то же, цинизм появляется сам собой. Прости. Просто действительно приелось.
    - Всё равно…сволочь ты, а не ангел.
    - Блин, а кто сказал, что ангелы лишены отрицательных качеств? Все мы в какой-то степени люди, в конце концов.
    - Даже так? А кем ты был до своего появления здесь?
    - Я? Да и не помню уже точно. Вроде сыном какого-то князька. Совсем маленьким я сюда попал. Шести лет ещё не было. Поэтому и взяли в ангелы. Сначала просто летал себе, землю контролировал, ну, а потом меня Бегство проводить назначили. А вообще заговорился я с тобой. Давай, тебе на следующий этап пора. Ты и так из-за своей глупости уже третий. Ещё минут 10 и последним станешь. Так, что давай, лезь. – Валентин услужливо приподнял крышку люка.

    Лес. Обычный сосновый лес, такой характерный для средней полосы. Запах хвои. Белки, скачущие с ветки на ветку. Откуда-то сверху доносится пение невидимых птиц.
Бежать по такому в кроссовках – одно удовольствие. У меня же, к сожалению, их не было, поэтому ногами я чувствовал каждую иголку. Бежать я уже не мог, поэтому я просто шёл, дыша полной грудью и наслаждаясь природой. Плеера конкретно не хватало. Откуда-то издалека раздался пронзительный визг. Повинуясь секундному порыву, я побежал.
    Это была та самая девочка, которую я видел на старте. Только спортивный костюм её был теперь больше похож на лохмотья, какого ни будь средневекового нищего, а кроссовки исчезли вообще. Она лежала на дне непонятно откуда оказавшейся здесь ямы и не двигалась, на миг мне показалось, что уже слишком поздно, что-либо предпринимать. Но через секунду со дна раздался слабый стон…
    Я нес её на руках, не зная, куда я иду и зачем. Она так и не пришла в сознание. Лежала у меня на руках и изредка постанывала. Слава Богу, жива. И снова, в моей голове вертелся этот глупый и безответный вопрос «Когда же? Когда конец?!»
    Я заметил Валентина, лишь услышав его свист. Он сидел на нижней ветке сосны, по-прежнему одетый в одни джинсы.
    - Стой Слава. Это конец пути, финиш. Но пройти его может лишь один, – его голос был на удивление жесток и серьезен. А глаза его были черны как ночь.
    - Блин, ну почему? Мы же вдвоём дошли!
    - Слава, не спорь. Положи девочку. Она проиграла. Положи её на землю и иди. Правила нельзя изменить.
    В метрах десяти от нас, в огромной сосне вдруг появилась дверь.
    - А вот хрен вам всем! -  Крикнул я и рванулся вперёд. Нельзя недооценивать реакцию ангела…
    Миг и Валентин уже на земле, ещё один и его рука сжимает моё плечо. Я понимаю, что не успею и, что есть сил, кидаю девочку в тёмный проход.
    
    Темнота. Темнота везде. Передо мной, за мной. Темнота во мне.

      Закрылась дверь, он вышел и пропал,
      Навек исчез – ни адреса, ни тени,
      Быть может, просто что-то он узнал
      Про суть дорог и красоту сирени.

      Пропавший без вести, скажи, как мне найти,
      Открыткой стать и вырваться из сети.
      Пропавший без вести, растаявший в пути
      Всепермалывающих столетий.
      Я замечаю, вижу – ты везде,
      Лежишь печально снегом на аллеях,
      В листве сырой, растрепанном гнезде,
      На мертвых пулях и убитых целях.
      Пропавший без вести, я где-то замечал
      Твои глаза, улыбку и походку.
      Ты, исчезая, что-то мне кричал
      О злой любви и требовал на водку.

      Пропавший без вести, я назову тобой дорогу.
      Пропавший без вести, я назову тобой дорогу,
      Я назову тобой дорогу, я назову тобой дорогу.

Белые стены. Чёрная дверь. Телевизор.
Грязный подъезд. Стены, исписанные всякими пошлостями. Маленькая девочка в порванном спортивном костюме стучится в потрёпанную дверь, её открывает красивая женщина лет тридцати с заплаканным лицом.
- Здравствуй мам.
Запись начинается снова.
    - Добро пожаловать в твой персональный рай, - слышится из-за спины голос Валентина.

Tweet