Я даже руки помыл после того как написал всё это…


Они оба сидят на ступеньках многоэтажки. Тогда тёплое какое-то утро было. Ранняя весна что поделать.
Всё началось из-за футбола. Там на нас напали эти педики, а я упал и об ступеньки слегка голову рассёк. Совсем немного на затылке, но у меня ведь, как видишь волосы короткие, предки и запалили. А мне брат накануне насолил, злился я на него, взял им и сказал.
- Да это Дима, меня по голове молотком ударил…
Гм…ему конечно, досталось. И от папы и от мамы, и бюджет срезали, и не верили, когда он почти со слезами оправдывался, типа нет, нет, это не я, я не мог, как, кто, когда. Да я сам их разорву и всё в таком духе.  Дима – это мой брат, если что.
Зря я, наверно, так поступил.
Теперь сижу тут с Антоном, курим. А губы слегка покалывает от сигаретного дыма, они разбиты в хлам, пить не удобно. Под глазом небольшой синечело.
- За что он так? – Антон красавчик, где-то достал Мальборо Лайт.
- Да просто…в воспитательных целях.
  У моего братца уникальная походка, на своих грёбанных тренировках научился беззвучно приближаться, как кошка крадётся, а потом…Первым ударом достал до души, просто я перестал дышать. На свою голову повернулся к нему в профиль, лицом так сказать к лицу. Не сообразил вовремя, что лучше падать сразу. Он всё проделывает быстро и технично. Бьёт «троечку» левой-правой-левой и тут же добавляет левой ногой. Все удары достигают цели. Я, наконец, падаю. Выплёвываю кровь и захожусь в кашле.
- Славно, я смотрю, поживаешь, братец? Давай, продолжай в том же духе. С интересом слежу за твоими успехами.
И преспокойно идёт к себе, а я иду умываться. Он мне зубы всегда на месте оставляет, как-никак брат, я усмехаюсь размазанными губами своему отражению. Я выгляжу смешно с такой улыбкой. 

- Думаешь, что-нибудь делать с ним? – для Антона я такой герой без страха и упрёка.
- Тренируюсь, конечно. После того, как я из его зала ушёл, (он постоянно отбивал голень на спаррингах, передвигаться стало проблематично) он думает, что я  забросил занятия, а я у Алика занимаюсь. Готовлюсь.
Толян уважительно глядит на меня. Он и не догадывается сейчас, что брат чемпион-тяжеловес, поедет на юношескую Олимпиаду, а я тренируюсь только полгода. Ему это не важно. Он верит в меня. Это приятно.
- Ты как?
- Нормально, всё идёт. Родители скоро разводятся.   
- А-а, чё случилось-то?
- Да, у бати секретарша новая, а мама ещё про ту не забыла, ну, и сам знаешь, слово за слово…Он дверью хлоп, она тоже куда-то уехала сразу. Благо Вика пришла, а то так бы с Алёнкой и сидели бы…(Антон так любит младшую сестру, что порой кажется, что только она провоцирует в нём счастье). Мы сидим на тёплых от солнца ступеньках нашей многоэтажки и курим. В этот момент мы по-настоящему молоды и счастливы. Нам по четырнадцать и мы оба уже не девственники. 


Урок литературы. Наша гимназия построена по европейскому подобию и все занятия направлены на развитие личностных, творческих качеств детей. Поэтому и урок литературы у нас непростой. Раз месяц нам дают задания, тему, направление деятельности. В конце подводятся итоги – каждый должен предложить готовое литературное произведение, будь то рассказ или стих, может поэма. Гарик вечно сочиняет рэп, говорит, что так скоро будет готов альбом. Кроме того, обязательно надо прочесть каждый месяц серьёзную книгу, страниц эдак под триста. Я так прикинул, что к концу одиннадцатого класса прочту почти две сотни книг, как графоман, бля. 
Так же как и в Европе у нас нет понятия класс. Мы (точнее родители) выбираем определённые курсы больше всего нас интересующие, лишь литература и математика – обязательны для всех.
Мы, как в окопах сидим отдельно, по одному за каждой партой. Литературой для нас управляет Ксения Аркадьевна. Она странно влияет на нас, она строго наказывает за непослушание, но при этом иногда вознаграждает за «искусство», как она это называет. Мы называем её за глаза Собчак или миссис Упс. «Артемон» содрал как-то раз порностих раннего Пушкина или Есенина. Она выслушала его весь, а потом ещё полчаса обсуждала сочетания «маковые соски» и негу «чрева томную». И поставила ему двойку за плагиат. Ни слова о непристойном поведении.
- и цветы будут гореть огнём
- и счастье может казаться
- и я останусь быть при нём
- и он сможет мне…
Поклясться, само просилось, но Леночка не могла припомнить слово стиха «собственного» (мама, как всегда «немного помогла») сочинения. Тут Ден пришёл ей на помощь.
- …отдаться, - тишина в классе стояла гробовая, и это слово прозвучало как выстрел.
Леночка, как водится, разрыдалась и бросилась вон из класса. Имидж плаксы не раз спасал её.
- Кто?! Что за подлец? Посмел. Её. Оскорбить? – она всегда так произносила слова когда бесилась.
- Это я сказал Ксения Аркадьевна, - Ден считался послушным и не проблемным подростком, - рифма плохая, но сама просилась…
Собчак провела  необычную карательную акцию. Немного поорала, потом пригрозила, отправила к директору, потребовала извиниться перед Леночкой (в нашей группе перед ней не извинялось только пара девочек). И добавила многозначительно.
- И кроме обычного стихотворения будешь теперь писать эпиграммы для неё, можешь так поймешь всю глубину…- и дальше бла-бла-бла. Ден неудачно решил разнообразить свои розовые будни. Он поплёлся к директору очень спокойно. Я-то знал, что значит такое спокойствие. Директор крепко вставит ему: повесит одно взыскание (порядка 400 евро для предков) и передаст на специальный портал для родителей полную информацию о происшествии в красочных деталях. И доступна она будет не только его предкам, но и всем остальным родителям, следящим за общественной жизнью нашего школьного сообщества. После двух таких «косяков» я решил больше не шалить.
Странно, что она предупреждения не вынесла.

Ирэн, симпатичная девочка, сидит справа от меня и как будто стала меньше от страха, так сжалась. Она не сразу замечает, что я на неё смотрю. Потом размашисто рисует на тетрадном листке: «Я не готова». Моя очередь через двоих человек (порядок ответа, опять же, как в лучших домах сверху вниз по фамилиям, без возможного элемента случайности), сразу потом она.
Я передаю ей лист со своим текстом «Весна», сочинял его вместе с няней. Она побледнела ещё больше, типа спасибо, спасибо, произносит одними губами и начинает учить.
Скоро вызывают меня, успел написать только одно четверостишие.
- Не забыть об этом, не спрятаться
- И от памяти прошлого не отказаться
- Год назад это случилось
- В голове моей поздней тоской отразилось
Что конкретно случилось-отразилось я придумать не успел.
- Ковалёв, это же набор рифм, а не стих, не произведение (сейчас её любимое) искусства! Ты безответственно губишь талант, ещё хуже Дениса поступаешь, - я невольно напрягся, гадая кому эпиграммы писать, - я предупрежу тебя этой тройкой, но …- я выдохнул.
Настала очередь Ирэн, она сбивалась, непричастно рассказала текст, но не смогла испортить «Весны».
- приходит и уходит
- вновь оставляя нам мечту
- мечту – а может, дикий север
- вдруг обойдёт нас за версту… - для моего возраста неплохо, по-моему.
И совсем не важно, какую оценку она получила. И что получил я от неё в замен.
Я с Адамом собирался домой, мы с ним как раз обсуждали, что очень неудобно гулять держась за руки, и выглядит смешно как-то: серьёзный парень, и за ручку, фи. К тому же так сложнее в бой вступать. Несли, короче каждый свой бред.
- Вася, постой – она окликнула меня.
Мы оба обернулись. Она спускалась по ступенькам.
- Ладно, давай, - мы быстро попрощались и он бросился догонять попутчиков. Она быстро подошла ко мне.
- Спасибо, ты меня спас, - она при этом так улыбалась, как ей всё же мало надо было для радости.
- Да, ладно, я же признанный гений, - она начала смеяться. Я потом ни разу не спросил себя почему тогда так поступил. Я отлично знал – не хотелось видеть её такой испуганной. Видеть Такой её страх.
- А я уж думала, опять придётся словарь учить, - у неё родители подходили с фантазией к наказанию за неуспеваемость. Заставляли наизусть заучивать словарь, по одной букве за двойку. Она дошла уже до буквы М. Представляю, как ей далась А.
  Мы нормально, весело поболтали пока дошли до парковки. Казалось ей, как парню всё равно, что у меня на лице, как я выгляжу. Она поцеловала меня в щеку и убежала. Мой водитель просигналил мне в одобрение.

Дмитрий (мой уважаемый братец), отбыл на региональные соревнования, поэтому оставаться весь вечер дома было хорошо. Пришлось, конечно, за тройку расплачиваться, (помыл три наши тачки) но потом остался только я и спутник. Почти до трёх часов смотрел полицейский канал, новости и преступления, плохое изображение кадров ареста, крики, стрельба - всё на английском – такое совсем другое, не наше. Завораживало.
  Потом, конечно, утро, недосып и нежелание школы. Иногда удавалось договориться с водителем и я мог спать первый урок на заднем сидении. Понятное дело не бесплатно. Взрослые вокруг меня быстро научили, что не бывает ничего бесплатно.

Я давно не встречал Михеева. Странно, но про его имя словно никто ничего не знал. Михеев, да Михеев. Ни тебе Лёши, Миши, Коли, Бори. Михеев. И всё. Мы на тренировке с ним познакомились. Не были, конечно, друзьями, привет-пока, знакомые, в общем.
Я не переоделся, когда увидел его. Он какой-то сильно худой, тонкий, маленький стал. Бил грушу руками-ногами. Я тогда подошёл к нему.
- Привет, - говорю, - Михеев, что-то тебя долго не было видно?
- Привет, - он поворачивается ко мне лицом и я замечаю некрасивую татуировку на груди, - да я в колонии полгода был.
- А-а-а… - я не знаю, как и что у него спрашивать и задаю самый уместный вопрос.
- Ну и как там?
- Хуево.
С той поры слово колония стало наваждением. Я очень слабо представлял себе жизнь за решеткой, и если честно, не хотелось узнавать больше у Михеева, но часть меня словно начало готовиться к посещению. Колонии.

Я тогда встречался с девушкой Олей. Была полночь мы лежали на постели голые. Её родители уехали на полгода Австралию. Звонили, сказали, что скоро и её заберут.
Она мне говорила, что любит меня, плакала и покрывала меня поцелуями. Грудь и шею – могла заниматься этим часами.
- А ты будешь меня из колонии ждать? – я – сплошной загадочный вид.
- Что?! Что ты натворил? – она резко села не постели, стала как натянутая струна. «У неё совсем небольшая грудь» - подумал я тогда.
- Да так…ничего. Ты ответь, ждать будешь?
- Да, конечно, конечно, милый, милый мой, - снова начала целовать, вначале моё лицо, потом ниже и ниже…
 
Продолжение будет…

Tweet