Три маленькие девочки. Три седые девочки. Один молочный зубик. Один глазик на троих.

– Дай же, дай мне посмотреть!

Три девочки среди разноцветных клубков. Рвут нитки. Вяжут человечков.
Черная нитка, белая нитка. Плетется человечек. Плетется, приволакивая по песку ножки-ниточки. А развяжешь узелок – нет человечка.


Белое, выжигающее глаза солнце становится черным. Нет сил больше терпеть его внимательный шар над головой. Прикрой, прикрой, человек. Прикрой голову, прикрой ее темнотой, прикрой тенью, прикрой ее мимолетным прохладным сном.

Но человек идет, передвигая по песку усталые ноги. Это черное, раскаленное солнце – его жизнь.

Дотянуться, только бы дотянуться, схватить рукой жало небесного паяльника. В крови, сквозь боль, но выбраться из этого мира туда, где есть хоть что-то, кроме смерти. Где есть тенистые сады, где не нужно все время бежать, догоняя солнце.

ИКС, идущий за солнцем, последний неизвестный этого мертвого мира – какая, их твоих ниточек оборвется первой – черная или белая?

Когда-то давно, трое суток назад, у него была жизнь, и было дело, и сад был – сад, откуда ночью пришли те, кто убивал, не убивая.

Он проснулся наутро один – один, уснувший у камина. Солнце облегчило уход раненых, просто выжгло их, словно сухую траву.

А он остался один.

Таких, как он, осталось немного. Те, кто спал, не погасив огня – воины темноты не тронули их, не могли подобраться.

Тогда они решили идти. Идти за солнцем, чтобы только отсрочить приход тьмы. Идти за солнцем, чтобы только не думать о том, чего лишились.

Настал срок, и вышли из пещер воины тьмы – абсолютная тень, не выносящая света. Настал срок, и вышли из рек воины света – абсолютный свет, создающий тень.
Настал срок, и осталась горстка людей – белые ниточки, переплетенные с черными – люди и их тени, по одной на каждого – не больше…

Плетется человечек, передвигая по песку усталые ноги. Белый от пыли. Белый от солнца. Бежит за ним маленькая черная тень. Впереди новая ночь. Ночь, в которой нет сна. Ночь, в которой не гасят огни. Ведь там, в темноте, охотятся тени. Что может сделать людям темнота – ничего. Они не подвластны ей, сильные и мудрые. Но тени их, слабые, маленькие контуры, лежащие на земле. Так слабы они, так беззащитны. Один удар черного воина – и умирает тень.

Потом приходит утро и сжигает тех, кто не отбрасывает тени. Рассыпаются в пепел сильные и мудрые.

Плетется человечек. В карманах его перемешивается пепел родных и друзей. Ему некогда хоронить их. Солнце уходит. Светится в небе, словно упавшая в реку серебряная монета – все глубже и глубже уходит в небесную воду.

Светятся вдали маленькие солнца светлых существ. Он уже не боится их. Он боится лишь упустить Солнце. Эти маленькие святоши уже сделали свое дело.

Он кричал им, он махал рукой и кричал, умолял их: «Не подходите». Дружелюбные твари. Махали ему светлыми ручками, кивали светоносными головками: «К нам, к нам, в светлый рай вечного дня». А он прижимал к себе мальчика, почти ребенка, полумертвого от солнца, усталости и страха. Мальчика без тени, мальчика без руки…

Что кого-то из тех, кто сейчас пересыпался, шурша, в карманах его одежды можно было спасти – он понял слишком поздно. Оставался только мальчик.
Он прижимал мальчика к себе, поворачиваясь к солнцу так, чтобы они вдвоем отбрасывали одну тень, его живую тень. Одно неверное движение – и белая ниточка едва начавшейся жизни сгорит, вспыхнув в его руках.

И через несколько часов их заметили светлые. Словно глупые маленькие солнца, они окружали и щебетали: «к нам, к нам, в свет, в свет…», а он кричал им и махал рукой – «Не подходите, не подходите, дайте ему выжить!». Он махал рукой и кричал, а мальчик, изможденный маленький человечек, потерял сознание. Он придерживал его одной рукой, но рука мальчика до локтя выпала их пределов тени. В одно мгновение превратилась в пепел.
А маленькие приветливые солнца все обступали, все щебетали, сужая светящееся кольцо. Источники света. Он закрывал ребенка, а они все шли и шли. Его тень стала совсем маленькой и размытой. Светящийся ангел протянул к мальчику руку, и ребенок рассыпался в пепел…


Плетется большая белая ниточка, плетется за ней маленькая черная. Плетется человечек. У него ничего больше нет, только Солнце и карманы, полные пепла.
Зачем все это было нужно. Зачем мы спасали себя, зная, что обречены. Зачем продлевали агонию тех, кому не суждено было выжить.
Словно комар на бледно розовой коже, краснеет, наливаясь кровью, Солнце, шевелит белыми лапками на рыжеющем небе.

Скоро накроет человечка тьма, накроет, словно обстоятельная, но брезгливая хозяйка накрывает плошкой мышь. Никуда не деться. К чему все эти метания, суета. Есть только Судьба, Судьба и усталость. Сколько ни пытайся плыть против течения горной реки, она все равно вынесет тебя на те камни, что для тебя предназначены – дав тебе лишь иллюзию выбора.

Есть внутри нас какие-то шестеренки, какой-то невидимый механизм, заставляющий нас плыть, заставляющий идти, даже когда идти уже некуда.

Обернись!

Посмотри назад!

Посмотри в лицо своему одиночеству!

Ты один, человечек, один в этом мире. Некому помочь тебе, некому открыть тебе двери в тенистые сады того, чего уже не будет.

Обернись!

Посмотри на то, что было у тебя. Пока есть у тебя время – предай земле пепел своих родных и друзей. Не растрачивай на суету то, что еще у тебя осталось. А потом прими свой жребий из рук Судьбы.

Просто обернись!

Стоит человек лицом к своей тени. Лежит на земле, словно раздавленная мышка, маленькая серая тень.

Видит человек – навстречу ему из тьмы идет Кто-то. Идет он сам, темный, сильный и мудрый, пиная перед собой маленькую белую тень.
Смотрит человек и видит: идет к нему тот, от кого бежал он. Идет, раскинув руки, издали обнимая его.

Человек достает из своих карманов пепел и спрашивает:
- Зачем все это? Зачем смерть? Зачем исчезло все, что я так любил?
- Затем, что даже самое прекрасное зерно умирает, чтобы дать жизнь дереву – отвечает ему Кто-то.

Переплетаются человечки – переплетаются ручки. Обнимает белая ниточка черную, словно родную. Словно себя самого. И вот – идет в одну сторону, к Солнцу, светлое существу, идет в другую воин тьмы. И там, где стояли они, обнявшись, где переплетается с белым светом черная тьма. Там, в сумерках – рождается маленькая трещинка.

Разрывает мир, раскалывает на две равнее половины, и из трещины плетется, цепляясь тонкими лепестками за края, новая Вселенная.

Смеются три маленькие девочки и берут новый клубок

Tweet