Сегодня я, под благовидным предлогом, задержусь на работе и напьюсь. В хлам. Спать, скорее всего, останусь на служебном диване. Куда  потом пьяный попрусь?

Я буду пить и  плакать никого не стесняясь. Слёз моих никто никогда не увидит…
В этот день, три года назад,  умерла моя Мама.
Налью себе полный до краев стакан. Выпью не закусывая. С  садистским удовольствием буду ковырять душу воспоминаниями. Паскудная память услужливо преподнесет мне самые мерзкие кусочки моей жизни, от которых хочется выть и биться головой о стену.
Я буду выть и буду биться головой от стыда и от осознания того, что уже поздно… Ничего не исправить…

*  *  *

… Мне снится роскошная игрушечная машина. Самосвал. С кузовом. В него можно насыпать песок, а потом, покрутив крошечную рукоятку  поднять кузов и высыпать всё обратно. У соседского Витьки есть такая машина и он, урча, ползает с ней по песочнице. Еще у Витьки есть папа-шофёр, который купил ему это машину. У меня нет ни папы,  ни машины. Я смертельно, черной завистью завидую ему.

Проснувшись, начинаю громко реветь. Испуганная Мама спешит меня успокоить.

- Машину! Хочу машину большую,  железную! Как у Витьки… Хочу маши-и-н-у-у-уу!

- Игорёчек, сыночек, ну,  успокойся… Успокойся… Я не могу тебе купить такую машину. Она очень дорого стоит. У нас нет денег…

Из всего сказанного  до меня доходит только  «не могу купить» и я захлёбываюсь в истерике:

- Купи! Купи! Ты дрянь! Ты дура! Я тебя не люблю!

На глазах и Мамы выступают слёзы  и она молча отворачивается к стене. Спина её горбится,  плечи начинают вздрагивать. Я продолжаю капризно орать и плакать…

*  *  *

…Я несуразный голенастый первоклассник. Хрущёвские времена. Моему организму постоянно хочется сладкого и я с нетерпением жду когда Отец (к тому времени он у меня появился) выпьет «поллитру» и отдаст пустую бутылку мне. Стремглав бегу в магазин, сдаю бутылку и на эти деньги покупаю сто грамм липких конфет-«подушечек». Стараясь не смотреть на лежащие на витрине шоколадный конфеты, принимаю из рук продавщицы  заветный кулёк из светло-коричневой обёрточной бумаги. Бреду по улице.  На ходу, всё забыв, упоенно пожираю блаженную сладость.
Дома ждёт укоризненный взгляд Мамы:

- Что ж ты, сынок, сам-то всё съел?  Нам к чаю конфеток не оставил?

Когда в очередной раз эта история повторяется, я неожиданно для себя кричу то, что я давно думал но не осмеливался высказать:

- Что ты у меня все время попрошайничаешь! Ты вместо водки могла бы целый килограмм конфет купить! Шоколадных!

Мама растеряно смотрит на меня…

*  *  *

У нас в семье большая радость – недавно родился мой младший братик. Из разговоров взрослых я  знаю, что он родился с родовой травмой, но его «откачали». Сейчас все страхи позади, но есть проблема – у Мамы нет молока. Наш младшенький  очень  болезненный, за ним надо ухаживать и усиленно кормить. В холодильнике, который купили  в кредит по случаю рождения брата, есть отдельная полка, где хранятся продукты для него. Свежее молоко, огромные, страшно дорогие яблоки и  варёная куриная ножка.    В те времена курица была очень редким блюдом на нашем столе и мне никогда не доставалась эта деликатесная часть. Ножка кажется недосягаемым лакомством.  Сглатывая слюну, вижу в мечтах как берусь за косточку и вонзаю зубы в  вожделенную мякоть.

Однажды, возвратясь из школы, я, будучи в каком-то необъяснимом озлоблении, ничего не думая, нагло съел то, что предназначалось для грудного ребёнка.
Когда Мама открыла холодильник, на её немой вопрос дерзко отвечаю:

- Да, я съел эту куриную ногу! Жрать хотел! Почему вы всё только своему любимому сыночку даёте, а мне ничего?

Хлёсткая пощёчина ожгла щёку.

Потом Мама просила прошения… Я, кривя губы и осознавая что неправ, злобно прошипел:

- Нет. Никогда я тебя за это не прощу! Никогда, ты слышишь? Никогда!

*  *  *

…Мне очень страшно. Страшно до тошноты. Страшно оттого, что вся  моя жизнь изменилась. Всё лучшее осталось по ту сторону решётки. Нет больше института, дома, друзей, подруг. Впереди другая жуткая жизнь и неизвестность.

Меня ведут по длинным тюремным переходам. Иду сутулясь, руки за спиной, смотрю впереди себя.

- Игорёк… - слышится Мамин голос.

Исподлобья, коротко взглянул в бок  и оторопел. Мама здесь?  Откуда?
До сих пор неизвестно, как она смогла оказаться за углом коридора и чего ей стоило устроить эту «свиданку». Стоит в  старом пальтишке с потёртым воротником из щипаной нутрии – « под норку». Вязаная шапчонка-берет сбилась набок. Бледные  губы трясутся:

- Игорёк! Сынок! Ну как же так? Ты не бойся… Главное не бойся…Мы спасём тебя…

Нервы не выдерживают напряжения последних дней. Мама -  это напоминание о той другой, домашней жизни, в которой меня больше нет. Становится нестерпимо стыдно за моё преступление и я грубо, по-хамски говорю:

- Зачем сюда пришла? Уходи отсюда…

Вечером меня били сокамерники. За неуважение к родной Матери.
Мало били…, надо было сильнее…

В своём стареньком пальтишке Мама проходила ещё не одну пятилетку. Все деньги, которые она копила себе на шубу и на «чёрный день», пришлось отдать, чтобы вызволить старшего сына из тюрьмы….

*  *  *

…Развод с первой женой. Пьяный, в запальчивости я кричу на Маму:

- Не учи меня жить! Мне не нужны твои советы! Лучше на себя посмотри…

С мольбой и жалостью мамины глаза смотрят на меня. Она молчит и нечего  не отвечает… Мне становится стыдно. Хлопнув дверью, ухожу прочь. Долго и мучительно блюю на лестничной площадке… Случайно подняв голову, опять вижу перед собой влажные мамины глаза… Проваливаюсь в круговерть хоровода стен вокруг меня….

*  *  *

Пьяные слёзы текут по моему лицу. Последние годы перед смертью Мамы я даже не звонил ей. Если не забывал, то изредка  поздравлял с праздниками и  днём рождения.
Мне постоянно что-то мешало попросить у неё прощение за всё… Что-то мешало… Скотина я… Сволочь…

Когда увидел её в гробу, маленькую, беззащитную, в простеньком платьице пятнадцатилетней давности, которое она себе приготовила на смерть, во мне что-то перевернулось. Я поверил в Бога… Какой-то внутренний голос отчётливо сказал, что Мама  больше не обижается на меня…
На душе стало светло и спокойно… Спасибо тебе, Мама, что простила своего непутёвого сына…

Вот только себя я никогда не прощу…


Плачу горько, навзрыд. Мне снова хочется стать маленьким мальчиком, прижаться к уютной материнской груди и никогда, никогда больше не обижать Маму. В этой жизни этого уже не будет…

Я никогда не прощу себя!





Февраль 2007г.

Tweet