Двадцать пятого одиннадцатого две тысячи один в десять двадцать шесть Екатерина родила. Мамаша поступила против всяких правил. Каждый любитель правописания мог плюнуть ей в лицо: ты не права. Хмурым утром под стальным небом Василеостровской уключины в указанный час родилась рука. Катя-подлюга прикоснулась к вырождению шариковой руки. Не ручка, не золотое перо. Просто шариковая ладошка с двумя пальцами (мизинец и безымянный) без двух фаланг.
Чистоплюи и люди с собачьими головами в праздничных мундирах всегда несли свои гусиные перья, как сатисфакт. Но протабаненным ноябрем в огласовке рождения шариковой руки их спесь могла и улечься в ложбинное всепринимание. Поздно чиновничьим душам локать чернила. Скрипите своими гусиными перьями. Очередной перепас сделала гадалка-судьба, чтобы рядовой читатель узнал о похождениях и завоеваниях шариковой любви.
Чурание шарика с поверхностью проскакивало безусо, безбородо, как гладко выбритое лицо. Водит-хороводит рука по бумаге, по нейлону, по волосам. Везде синий след-черный цвет. Даже Медный всадник покосился на проблески шариковой руки по набережной Невы. И купол Исаакия покачал головой. Ну, собака. Кони храпят. Вырисовывает их рука. Тужно, с обработкой детальки. Кони храпят, копытцо у них не выводится. Только грива трется о синюю шею. Побежали на Невский.
Зырила Катька, принюхивалась к своему безперьевому выродку. Страху нема. Как Жучья какашка, эта ручка-сручка. Хрясь ей по пальцам-подушечкам. Рука шипит, отползает, хвост за собой чернильный тянет. Покажет она еще мамке и куську, и жучку, и квасные хлебцы впридачу. Залезла рука под лавку, таращится. Ах ты, жах ты. Перевыплюнулось Екатерине за медвежью помощь всех пролетарско-крестьянско-буржуйских пространств. Сразу на корню бы исчехвостилась испердолить зародыш-ладошку из своего продолговатого пузика. Продаст. Ой продаст, жизнь-кутерьма.
Трумбальдино балалаечный мимо пробегал. Мимо хором Катькиных провафлил сперва удалой. А потом глядь в окошко. Красавица-ручка в стеклышко пялится, нацарапать ничего не может, расстраивается. Охренела сручка от взгляда аленького, повалилась на бочок, пальчики кверху. Трумбальдино уже через двери ломится. Лапочку свою укусить в ладошку, пососать безымянного рисовального мальчика. Екатерина на дыбы. Кака така женитьба. Только, гаденыш, вылупилась. Деньгу мне еще не накарябала. Вот отъестся на харчах, тогда и свадьба. Без сватов Трумбальдино не получит ласковую семейную жизнь. Приданное граждане ждут, гостинцев, сивуху и малосольный огурчик.
Рука плакала за свое достоинство. Екатерину, маму свою, ночью в глазик большим пальчиком, в носик указательным, в ротик безымянным, в ушко мизинцем. Протянула клешни Катюша. Свободна шариковая ручка. Хочешь в гамаке лежи, желаешь на качелях болтайся. По та ле. Крутняк. Имущество мамкино перепись опять таки надо составлять. И разбежаться же. Задохнулась Катенька от бездушной своей, бесчувственной доченьки. Нечего из себя пакость всякую предъявлять сине-белому пространству. Поплатилась за связь с прогрессивным гусиным пером. Ретрограцию в себя не пустила. В наше модернизационное время мутанты так и прут, как 3 метра колючей проволоки. Вскоре и у извозчиков дети будут рождаться. Тьфу.
Пошла гулять рука по Невскому, запуржилась, забыла Трумбольдино своего. В Валхале меню выкристализует, в Голливуд Найтс в счете разрисуется, в Голден Долс книгу отзывов экстазом испохабит. Не рай, а супер райт. Встретила как-то на прогляденье шариковая рука заморского ежа. Еж и этак, ежу понятно. Усмотрел заморская птица усовершенствование письма. Приглашает за руб еж. Запатентуем твою золотую ручку, отлицензируем. Подкаблучивается засранец иностранный. Так и вертится, как уж на противене. Рука клонится-клонится, почти все чернила еж-замарашка из дурашки высосал. Осталось только расщепить шариковую руку. Узнать, где механизм, кнопка, шлепка и шариковое дерьмо-ядро. Силы у ручки на исходе. Все мамкино имущество кудлатая жизнь центровая сквозь пальцы просеила. Бритвой по нутру и сигануть в Неву. Либо в бизнес-омут заморский с головой. Деньгу-капустень в свой огород, в свою дубовую бочку на засолку. Рисовать ручке и дальше просится. Подписывает шариковая рука подметные письма и зарубежные каракули. Куражься еж, проглумляйся рука. Лихая нарисованная тройка скачет по графитной Невской мостовой. Пляши, гурьба. Продала ручка свою душу за вседенежное бессмертие.
Трумбольдино волосы на груди и лопатках рвет. Упустил руку-красотульку за хрен единый. Плачь, Трумбольдино. Вертыхайся, пуржи и ласкайся с зачерченным штифелем образом. Брось свою любушку в качель, в промозлый ноябрьский воздух. Медный всадник за спиной. Нева бередит твою человеческую душу. Бурая волна тащит льды с Ладоги в Финский залив. Плачь, Трумбольдино. Не из-за, а вопреки.

Tweet