Если мне кто-то скажет, что ВМК – это вышшая как песдец мотематека и кебернетика, значит этот чел неучился в одном из медецынских вузоф. Нахуя наченающему Парацельсу кебернетика? Были науки куда более важные: история партии, гистология и прочая пропедефтика. Паэтому ВМК – эта военно-морская кафедра. Культовое место нашего института, где учили (надеюсь и учат), как отличить фрегат блять от корвета или куда накладывать жгуд, если тарпеда папала в ебач.

Пирсанажы этой кафедры были как на подбор, в чорной как у Штирлица форме, только более ебанутые и в отличие ат таварища Юстаса все в советских орденах и медалях. Правда боевых наград было штуки три на всю кафедру, и те у старлаба Васильича. Остальные морские волки довольствавались бижутерией типа «За неучастие в Синопской битве», «127 лет Нахимову» и  прочими «За блевание в Гибралтар». Вывести из себя этих моринеску могли только две вещи: появление на строго ахраняемой хуйзнает аткаво територии кафедры студента в джынсах или назвать тащ кавторанга тащем патпалковнеком. Последнее приравнивалось к измене Родине и могло карацца перездачей экзамена.
И вот, в этом гвардейском экипаже вдрук выявился у меня ниибический блат в виде мамкиново аднакласника, быфшего хулигана, а ныне патпалковника медицынской службы таварища (фамилию изменю ат греха, хуй ево знает, какие сайты пасещают патпалковники медицынской службы) Варварина. В. В. кстати.
И вот, в конце моево первого курса, выловил меня тащ подпол и говорит: маза есть, только из-за уважухи к твоей бабушке (каторая гоняла тогда ещё Вовку-песдюка сраным веником). Вот грит, осенью всех попрут в колхоз, месяца на два-три, а я тебя атмажу и определю на кафедру. Делов-то на пару дней и гуляй, молодёшь, жги допканикулы!
- хуясе, прикинул я, вариант заманчивый. Правда вкус картофельного самогона урожая 89 года для меня останется загадкой, тема ебли гденить на льносушылке также будет неоткрытой. Хотя явных красавиц у нас в группе и не было. Честно говоря, и со скрытыми было туговато, так что здесь я ничего не терял.
Зато я исбегал контактов с «местняками». Так назывались мифические местные жытели, которые по словам бывалых «колхозников» жостко пиздят приежжых студентов и не менее жостко ебут их одногруппниц. Причём начинают в автобусе, который привозит студентов для спасения отечественного сельского хазяйства.
Плюс, жытьё в какойнить школе, отсутствие горячей воды, стопудовая простуда и прочая неромантическая хуйня.
- А чё я буду делать-то у вас на кафедре? – больше для проформы поинтересовался я, в тайне надеясь, что получу ответ типа «Да хуи папинаешь, все дела»
- да, так… - Вовка-подпол затенулся престижной ВТ – мину распилишь, изнутри пакрасишь, ну эта, учебное пасобие ёптыть исгатовишь и гуляй свободным курсом. Зюйд-бля вест бгуааа.
Для морсково медика Варварин, нихуёво, как ему казалось разбирался в океанском ориентировании.

И вот пробил час сцуко, Икс. До этой менуты моё знакомство с морскими минами ограничивалось правильным написанием слова мина, а также рассказом про мину второй мировой, каторая ни стово ни ссего всплыла, но какой-то гераический хуй её абезвредил. Ещё картинку из книжки запомнил: море такое бушующее, буруны бля, цунами на заднем плане, вода холодная, тёмная, градусов минус 20 а то и холоднее. Вобщем балтика. Номер 9. И мина, здаровая такая шыпастая, а на ней гераический пиздюк в тельнике и бесказырке (как ветром не сдуло – видать анатомия черепа какая-то особая, там шторм изображон – баллов 18 не меньше)

Я вообще существо мирное и сухопутное.  По уровню тяги к акианским пучинам и к активным боевым действиям в них со мной может потягацца только среднеазиацкая пустынная черепаха, и то, не известно кто проебёт в этом состязании. Поэтому получить такой бесценный жизненный опыт, как распилка ко всем ебеням морской мины был для меня просто необходим. Представляете, в какой-нибудь компании всегда есть душа общества, все его слушают, в рот смотрят, герой блять любовник. Девки уже ментально аддаюцца. А ты так между делом, слышь, а ты когда нить мину пилил? Морскую. Боевую (чевож не спиздить-то?) Нет? Ну панятно…. И всё, фокус внимания реско смещается в панятную вам сторону. Вот так я и думал своим ювенильным второкурсным мозгом (кстати, приём ниразу в будущем и не сработал), спускаясь в падвал вместе с моим благодетелем, падпалковником медицынской службы Варвариным.
- Вот она, девачка наша – мамкин аднакласник нежно пахлопал па шыпастому шару диаметром больше метра и затенулся родопи (неделя до зарплаты, не до выебонов). – вот тебе ножовочка и полотно запасное. Больше, я думаю, непанадобица. Выпиливаешь этат… сектар или как ево, сигмент, я в триганаметрии не асобо, в общем кусок, завёш меня или Васильича, мы званим начальнеку кафедры, и он даёт укозание, каким цветом какую хуйню внутри красить. Три дня работы, студент. И два месеца хуи пенай. Эх, бля, завидую… Ну, я отбыл. Дела. Да, кстати, внутри ничево пездец чего апасново нету. Всё изъято для мирных целей. Не сцы и давай, качай предплечья.
Честно гаваря, дела сатрудников кафедры ВМК при отсутствии студентов были для меня полной мистической загадкой, покрытой секретами. Составление учебново плана, написанново лет сорок назад, проверка наличия столов и стульев и важное дефиле по территории кафедры и всево медгородка, среди обилия пяти- и шестикурсниц. Нихуёвые дела для боевых офицеров. Однако, согласно боевому карабельному плану кафедры, ровно в девять утра эти ператы карипсково сцуко моря припижжывали в расположение и наченали нихуянеделание.

Поверьте, совецкий марской афицер нихуянеделает важно и с чувством собственнава дастоинцтва. Учитывая, што сатруднеки кафедры памимо устройства баевых плавучих пездецов, вещали ещо и ваенную таксикалогею (иприт, ребято это хуйня, а вот фосген это, даа..) спирта на кафедре было залейся.
И вот ежедневно, часам к 11-ти, прайдя практикум по ваенной таксикологиии за щщёт 40литровой фляги чистого военно-морсково медицынсково, люди в чорных мундирах атправлялись «курить», то есть спускались в подвал с целью учить жызни сваих патчинённых. То есть нармальных пацанов, каторые пилят мину. То есть меня.
Скажу сразу, радужные планы подполковника Варварина расхуярить ножофкой-по–металу вдоль и поперёк смертоносный шепастый шар за три дня были мяхко гаваря пездежом и приписками. На пятый день, сламав четыре полотна, я наконец-то пропилил стенку и увидел в милиметровую щель, что мина внутри пустая.
Этот нихуёвый рубеж был омрачён периодическими саветами бывалых пилильщиков мин в лице кафтарангов, подполов, маёраф и прочих, сцуко боцманов нашей кафедры. Каких только саветов ат падвыпевшых минадеструктараф я не услышал:
- бля, сорак градусаф наклон па атношею к паперечнай аси!
- Максимальный нажим при паступательном движении вперёд в финальной трети пропила!
- Кисть фиксируй и скорость 120 в минуту.
- Кончай ты эту никаму не нужную дрочильню, сынок.
Это был Василич, с единственным дельным советом. -Ваши завтра возвращаются, кончился колхоз. А с Вовкой я поговорю.
При сходе с сухопутново дредноута под названием ВМК я был остановлен подполковником Варвариным.
- Даа,  падвёл ты меня – пакачал фурашкой на жбане военный – а я хотел на следущий год тебе торпеду доверить.

Пару лет назад я зашол в этот подвал. Здарово, моречок, - подмигнула мне мина потемневшым распилом.

Tweet