Это был длинноногий, сутуловатый, остроносый, хищноватый на вид средних лет мужчина, одетый в обязательную кирзу и фуфайку. С рюкзачком за плечами. Там хлебушек, который возил регулярно из города в свою родную деревню Кощино, чтоб кормить скотину.

Ходил быстро, руками махал энергично, говорил охотно. Не матерился. Не курил, почти не пил. Из рассказов его на станции становилось ясно, что мужик он положительный и справный. Хороший хозяин, чуть ли не мастер на все руки. Косу набить, забить борова. По плотницкому делу все мог, да и по столярному. Землю знал, как свои пять пальцев. Умел обращаться с домашними животными. А больше всего на свете любил порядок.

- Вот случай вам для примера, - говорил он двум старушкам, пока ждали дизель, - щас этих грабителей развелось, страшное дело. И вот идут раз парень с девушкой, гуляют вечером, а навстречу им двое - мол, снимайте одежду. Ага. Только у мальца оказалась с собой труба. Понятно? Он и сообщает быстренько в милицию. Те говорят ему: задержи бандитов минут на десять, мы подъедем. Ну, он отвлекает негодяев разговором. Тут, бац, машина подъезжает. Грабители ходу эти, а милиционеры по им с пистолетов: бах-бах. Одного положили наповал прямо, другого тяжело ранили. Умер, гад, в больнице. Только так и надо с ними, подлецами, бабаньки, обнаглели ж, твари, вконец.

Старушки вздыхали, охали, поддакивали, вздыхали. Припомнили сами поучительный случай про школьницу, которую раздели намедни среди бела дня чуть ли не в центре города. Сняли куртку, свитер, джинсы, кроссовки. Не говоря о часах, украшениях и прочей ерунде. Пустили домой голую.

Или вот еще спекулянты эти на базаре надоели всем, возмущались старушки. Пусть бы свое продавали - огурчики там, помидорчики, яички - никто б им слова не сказал, так яны ж по деревням ездят, скупают все дешевле, а продают в три раза дороже.

  - Вооружаться надо, вот что, и наводить порядок, - рекомендовал Положительный, - громить их, зверей.
- Так-так, - соглашались старухи, - правильно, так-так.
- Я тут как-то пошел к одному - стоит такой молодой, здоровый, красная морда. Пахать бы такому в деревне, а он, слышь, жевательной резинкой торгует, сволочь. Я ему и говорю: вот запихать бы тебе эту жвачку в твою глотку, падла, в пасть прямо, весь твой поганый ящик, чтоб ты навек подавился этой дрянью. Или вот еще пьяницы обнаглели вконец, гады. Например, Чик, хамлеев сын. Ну, каждый вечер пьяный ко мне лезет и лезет в хату. Я ему говорю: нет у меня ничего, что ты сюда ходишь? А он не понимает, скотина, все прется и прется в наглую. Ну, я его предупредил раз и два, мол, придешь еще - сильно пожалеешь. Не понимает человек. Хоть бы что. Налил бельмы и обратно лезет. Тогда беру я лом и по горбу ему - хряп, он - брык с копыт. Готов. Переломал негодяю хребтину.

Старые поддакивали: правда, спьянствовались, заседились, сблюдовались, теперь зубами об стенку. Одобряли действия Положительного. Чик, Хамлеев сын, им самим надоел впритык.

- И представляете, бабаньки, как померла моя женка, Настя, он, пьяная морда, на поминки приперся. Ну не хам ли? Беру это я оглоблю - как дал ему - он у меня с крыльца так и загремел вместе с костылями, паразит. А матка его, Дуня, тоже, ох, стерва. Вы ж ее прекрасно знаете. Вот слушайте. Сплю это я однажды на сеновале с собакой моим Жуком и чую, он чего-то забеспокоился. Я выглянул - вижу, Дуня с мешком крадется к моей поленнице дров. Вороват, значит. Ах, думаю, тварюга! Беру палку (это в четыре часа утра, учтите), подхожу незаметно сзади - как дал ей, падле, по голове изо всех сил. Она - брык и валяется. Днем встречаю ее - за голову держится. Спрашиваю: что ты, Дуня? Отвечает: это я шла за водой к колодцу, поскользнулась, упала и ушиблась. Не поскользнулась ты, объясняю ей, а моей палки попробовала. Еще будешь дрова у меня таскать, не так получишь.

И что вы думаете, бабаньки? Не прошло и недели, обратно сплю это я с моим собаком Жуком на сеновале и чую, что он тревожится. Вылазию - так и есть. Снова Дуня крадется с мешком к моей поленнице. Думает поживиться. Но у меня там уже хитрая вещь от воров придумана была. Называется "Насторожка". Только дернешь одно полено - на тебя сразу несколько дровин падает. Дуня дернула, тут на нее и посыпалось. Лежит, встать не может. Много ль ей надо в 78 лет, а?

В общем, валяется она, а я иду мимо, когда уже давно рассвело. Спрашиваю: что ты здесь отдыхаешь, Дуня? Та мне: да вот шла, милый, за водой в колодец, поскользнулась, упала, встать не могу, подсоби, мол.

Эх, говорю, Дуня, не к колодцу ты шла. За водой ночью с мешком не ходят. И не поскользнулась ты, а дровы из моей поленницы воровать полезла и получила за это по голове. Попробовала мой "Насторожки". Смотри, еще раз сунешься, хуже будет.

И что вы думаете, бабаньки? Послушалась она меня? Куда там. Сплю я это с Жуком на сеновале и чую, собака мой неспокойный стал. Выхожу, а Дуня возле моих дров опять со своим мешком драным. Думает поживиться. Чик же, хамлеев сын, за пьянкой не может снабдить матку дровами. Идиот! У меня ж на этот случай сильное средство приготовлено было. Называется "Давилка". Только Дуня одно поленнице дернула - вся поленница, как есть на старую так и рухнула. Придавило, конечно, ворюгу насмерть. А пусть не лезет. Урок ей и подобным тварям.

Старушки слушали Положительного, охали, ахали, вздыхали. Не знали, что и сказать по такому случаю. С дровами у всех них было не очень.

- А есть еще штука одна, тоже очень замечательная, - сообщал Положительный напоследок, когда грязно-красный дизель уже приближался к станции, - меня один мужик из Сибири научил, у нас тут до такого еще не доперли. Называется "Дробилка". Ставится возле хлева и бьет исключительно по ногам. Я однажды трех цыганов-скотокрадов ею разом уложил. Так и рухнули, только сунулись, волки противные. Раздробил чертям нерусским все кости. Вызвал милицию. Они приехали и взяли их прямо тепленькими за жопу, - заканчивал положительный мужик свои нравоучительные истории.
    
А вскоре Положительный вообще прославился. О нем даже в газете написали и сообщили по радио. Он что сделал? Когда воры и всякая сволочь совсем обнаглели в связи с разрухой, голодом, бесхозяйственностью, обнищанием масс, беззаконием, параличом власти, резким подорожанием продуктов питания, он заминировал свой огород, и, когда однажды два негодяя полезли воровать у него картошку да лук с морковкой, рвануло там, что от ублюдков остались лишь жалкие клочки.

   Конец

Tweet