Глава первая и самая, пожалуй, важная. Она проливает свет на многие вещи. И, хотя без этой главы можно было бы и обойтись, она несет в себе повествование о том, что произошло незадолго до историй описанных далее. Повествование о том, как Гандурас решил взять отпуск и уехать.



***

        В городе царила жара. Несмотря на тот факт, что лето безбожно опаздывало, а сама жара носила характер периодических вспышек, дышать было тяжело. Дожди, временами орошающие плавящийся бетонно-асфальтовый город, не помогали.

        В двух таких бетонных элементах славного пустынного города замерзали под кондиционерами три человека. Они сидели за своими рабочими столами, жались, пили без перерыва горячий чай. Никто к ним не заходил, ничего не спрашивал, ничем не интересовался. Не было в их рабочем дне момента, когда бы любой из них мог подскочить с места и, развив бурную полемику с пришедшим клиентом, согреться. Наконец, к счастью для всех троих, прогудевшая сирена оповестила о конце рабочего дня. Все трое сдали под охрану павильоны, закрыли массивные железные шторы и устремились прочь от кондиционеров, навстречу июльской жаре.

        Вместе они дошли до парковки, поднялись на третий этаж, сели в одну машину. Тот, который старательно размещался за рулем, как пилот самолета-истребителя, сухо бросил: - Так, где курить будем?

Второй пассажир, сидящий на заднем сиденье, юношеским голоском протянул: - Можно тут недалеко, за моим домом. Там сейчас не гуляет никто, да и мама из окон не увидит.

- Тогда едем. – также сухо произнес водитель, и блестящая, синего цвета «восьмерка» тронулась с места. Они доехали до пятиэтажки, за которой и нужно было остановиться.

- Хорошее место, - сказал водитель, паркуя машину.

Сидевший рядом с водителем Гандурас, и до этого момента не произносивший ни слова, изрек: - Скажи, дядька Башкир, а какой гашиш у тебя сегодня?

- Тот самый. – бросил Башкир, плюща на торпеде кусочки гашиша.

- Только учтите, - начал разговор Рыжий, сидящий сзади, - я курю в первый раз.

- Ничего, в первый раз не торкает. – успокоил его Башкир.

Все было готово. Первым был Рыжий. Он вдохнул глубоко, всеми легкими, тут же закашлялся, сказал «спасибо», и с покрасневшими глазами выпрыгнул из машины.

Убив пару плюшек, Башкир передал бутылку Гандурасу. Гандурас с чувством затянулся, произнеся с выдохом: - В отпуск.

Он сидел, утопающий в эйфории, глядя сквозь тонированное стекло на удаляющуюся фигуру Рыжего.

- Мне нужно в отпуск, - повторил Гандурас.

- Дело хорошее, промямлил уже расслабившийся Башкир.

- Надоело все, на природу надо. На пасеку. Посидеть, покурить, подышать. Мысли о существовании другого, не бетонно-пустынного, не давали покоя голове Гандураса.

- Поехали, - неожиданно скомандовал Башкир, и машина рванулась с места.

Они неслись по вечернему городу. За окнами машины сменяющие один другой пролетали городские пейзажи. Люди, убитые жарой, еле волочащие свои тела в поисках прохлады, светофоры, дороги, аллеи с важными, выгуливающими своих детей мамашами. Все проносилось – весь город, одной пестрой полосой перед глазами Гандураса.

Время летело незаметно, и вот уже они стояли у девятиэтажного дома.

-Ну ладно, дядька, пойду домой. Надо готовиться.- Гандурас открыл дверь и вылез из машины. Башкир пожал ему руку, крутанул ручку громкости и через секунду растаял, оставив после себя шлейф техно.

Мысль об отпуске не оставляла возбужденный мозг. Надо было срочно искать дурь, собирать вещи, звонить старому другу Иннокентию, и уезжать. Улетать, уносится с неимоверной, запредельной скоростью прочь. Далеко от всего того, что еще полчаса назад загружало настолько, что жизнь казалась невозможным рабским существованием.

***

        Студента разбудил телефонный звонок. На другом конце провода он услышал голос Гандураса: Дурь есть? – произнес он.

        - Здорово, дядька! Есть. Какая, не знаю. Сколько, не знаю. Будешь?

- Буду, - подтвердил Гандурас и договорился о встрече.

На Тульской Гандураса встретила хиппи. Молодая девушка в юбке до самой земли с разноцветными нитями, вплетенными в волосы.

- Я Вера от Димы, - представилась девушка, - есть полкило гашиша и мешок дури.

- Беру дурь, - произнес Гандурас, заплатил за товар, сел в такси и уехал домой.

Утром следующего дня у дома Гандураса уже стояла машина Иннокентия. Друзья нагрузили вещи в машину, уселись сами и, бросив последний взгляд на мегаполис, унеслись прочь.
    

***

        Лето как всегда опаздывало. Дожди заливали бескрайние просторы нашей необъятной, средней полосы, в надежде, наверное, превратить ее в дождевые тропические леса. Надо сказать, что самым тем не менее заливаемым местом на планете вне конкуренции является остров Ява. Грозы, не переставая, громыхали над этим клочком суши по триста дней в году. Этот интересный факт из жизни других мест кроме средней полосы Гандурас Семенович Огурцов извлек из найденного им в пыльном, темном чулане журнала «Вокруг Света» за какой-то бородатый год. Этим фактом он до умопомрачения порадовал Иннокентия, который в предвкушении веселого, среднеполосно-тропического лета, расставлял на веранде массу привезенных им из города с собой увеселительных приспособлений. Курив ганджу последний раз, по-моему, классе в девятом средней школы, Иннокентий подстегивая себя мыслью о предстоящих приходах, кайфах, эйфориях и прочих прелестях наркотического воздействия на неокрепшие человеческие умы, веселился по любому поводу. Так начиналось лето. Безумный тропический сезон, аттракцион невиданной щедрости со стороны природы, холодные дождливые вечера и жаркие, плавящие дни в подарок всем жителям среднеполосья.

Но Гандурасу и Иннокентию было все равно и на тропический сезон, и на холодные дождливые вечера. Их сезон открылся торжественным поднятием ямайского флага над простиравшемся на многие километры леспромхозовским дачным поселком «Сухоперд», и ритуальной раскуркой кальяна Бо.


Самогон.

Первый день начался раскуриванием кальяна, и продолжился раскладыванием привезенных с собой из цивилизации вещей.

Гандурас рассовывал по всевозможным ящикам пакеты с макаронами, гречневой и манной крупой, банки с лечо и маринованными помидорами. Иннокентий облагораживал веранду, коей отводилась серьезная роль места для отдыха.

Солнце стояло в зените, и на улицу выходить было не то чтобы неприятно, а местами даже опасно. Посему и Гандурас и Иннокентий не покидали дом, находя в нем работу до тех пор, пока солнце не зашло за деревья, а на землю опустился прохладный июльский вечер.

Быстро сложив из валявшихся рядом с домом кирпичей подобие мангала, Гандурас развел костер из березовых поленьев. Иннокентий, долго ковырявшийся в машине, неожиданно выпрыгнул из нее и, держа в руке какой-то предмет, подбежал к Гандурасу. Гандурас же тем временем уже вынес из кухни нанизанный на шампура шашлык. Поставив миску рядом с мангалом, он важно, палочкой ворошил угли.

-       Смотри, Гандурас, самогон! - радостно прокричал Иннокентий, показывая другу полуторалитровую бутылку с мутной жидкостью.

-                                Кеша, но мы же не пьем! – так же, с серьезным видом ответил Гандурас. Кеша

его не слышал. Он уже выставлял на улице раскладной стол и стулья. Затем он вынес овощи и две рюмки. Затем порезанный хлеб.

-       Будем пить, - сказал Кеша, наливая самогон в рюмки, - для аппетита.

Гандурас все это время занимался шашлыком и лишь изредка поворачивал

голову на своего одурманенного свежим июльским воздухом друга.

Иннокентий сидел за столом. Он важно потирал ручки и смотрел то на

рюмку с самогоном, то на Гандураса. Наконец, Гандурас снял с мангала первую порцию шашлыка. Он сел за стол и принялся вилкой снимать с шампуров мясо, раскладывая его в две тарелки.

-       Одну минуту, - сказал Кеша, - забыли одну важную вещь. Он взбежал по ступенькам на веранду, нажал на музыкальном центре, своевременно вынесенном, кнопку “play”, и сквозь густой вечерний воздух полились звуки “Planet Funk”.

-       При приеме самогона, - начал Кеша, - нужно создать такую атмосферу, чтобы совокупность всех факторов, гармонично соединяясь, воздействовали на человека, усиливая эффект этого напитка. – выдохнул Иннокентий.

-       Ну ты и философ, - с улыбкой на лице обратился к другу Гандурас. – И после

этого ты будешь говорить, что на тебя моя дурь не действует!!! – уже смеясь, выдал Гандурас, и поднял рюмку.

-       Ну давай, Кеша, за наш с тобой отдых. И он поднес рюмку ко рту. Кеша же

долго дышал, принюхивался, вертел в руке рюмку и чмокал губами. Гандурас уже отставил на стол пустую рюмку и приступил к поеданию шашлыка. Наконец, Кеша встал. Он держал рюмку на вытянутой руке и, направив взгляд куда-то в темную гущу леса, подпевал вокалистке “Planet Funk”, издавая невразумительные звуки. Наконец, из Кеши сквозь неразборчивое пение вырвалось: «За тебя, Гандурас»; быстро прерывающееся обжигающим горло самогоном.

Уважительно кивнув, Гандурас взмахнул вилкой, насаживая ловким движением кусок помидора и отправляя его в рот. Кеша стоял молча уже полминуты. В нем что-то булькнуло, Кеша выпучил глаза и, отвернув лицо от стола, вернул содержимое желудка вместе с самогоном на круги своя, матушке природе.

-       Хорошо пошла, - пролепетал Иннокентий, поворачивая голову обратно. На него удивленно смотрел Гандурас.

-       Говорил же, не надо пить, мы не пить сюда ехали, - произнес он, протягивая руку к мангалу за шампуром.

-       Ничего, ничего, первая всегда так, - не унимаясь, шептал Кеша, наливая самогон в рюмки.

-       Я не буду, - произнес Гандурас, переворачивая рюмку, - лучше покурю.

-       Ну и пожалуйста, - шептал все так же Кеша, - мне больше достанется. И он занес рюмку ко рту. Последующие полтора часа, которые Гандурас сидел на веранде и курил кальян, он наблюдал, как Кеша срыгивал в начале и конце каждой песни, на всех куплетах и припевах. Пока не кончился диск. И не кончился самогон.

- Эх Кеша, Кеша…Столько продукта перевел,- произнес Гандурас, - лучше бы оставил на крайний случай, или отдал кому-нибудь.

- Я…это….вааще….дай…мня…мне….ик…ик….все, бля…- шипел Иннокентий, развалившись на маленьком стульчике. Он был окружен кусками еды, тем, что еще недавно было овощами и шашлыком. Вокруг все было обильно залито самогоном. Он даже иногда совершал какие-то движения, похожие на те, что совершает человек пытающийся с края лодки зачерпнуть рукой воды.

- А закуски сколько перевел…Кеша, твою мать ,спать иди, завтра уберемся…-глядя на своего друга Гандурас не мог сдержаться. Он разразился смехом, и смеялся до тех пор, пока проползающий мимо него Иннокентий не произнес, - Не пошло.

***

Гандурас Семенович Огурцов, потомственный наркоторговец, сидел на скамеечке возле своего загородного дома и мерно потягивал кальян. Он набирал полные легкие дыма, задерживал ненадолго дыхание и выпускал белые клубы в остывающий вечерний воздух. На небе проступило несколько звезд, и в голову Гандураса закралась: - А вдруг пришельцы с Марса или Юпитера, влекомые мерцанием костра, горящего рядом с домом, прилетят на своем корабле, и прямо тут во дворе приземлятся. Гандурасу абсолютно точно казалось, что две звезды, горящие на небе, Марс и Юпитер. Неожиданно процесс созерцания был прерван вышедшим из дома подельником Гандураса, Иннокентием.

Гандурас невольно отвлекся и, увидев Иннокентия, произнес: «А у них ведь скафандры такие, вж-вж, короче нигде не достать». Иннокентий друга не понял, поэтому решил изменить угол зрения. Сделав пару затяжек, он взглянул на небо и выдал: - А какая хрен разница, откуда они? И вообще, тебе не по хрену, в чем у них разница. Ты лучше посмотри, какие я дрова нашел. В руке Иннокентия был целлофановый пакет.

-       Из дуба, - добавил Иннокентий, горят – ураган.

        Он подошел к костру и высыпал содержимое пакета. В огонь посыпались детские кубики с цифрами и буквами.

        У каждого в детстве были такие. Ну, или почти такие, но непременно были.

        Посмотрев несколько секунд на занявшийся костер, Гандурас выпалил: - Кеша, они же пластиковые.

-       Ну и что, внизу пластик, вон видишь, потек. А сверху-то дубовые горят.

        Ночь медленно обволакивала леса и луга, речку и овраг, дом и костер, двух друзей и кальян. Небо над головами было серо-синее, с мерцающим большим ковшом и с темными редкими облаками.

-       Смотри, Кеша, - произнес Гандурас, выдыхая дым, - перистые облака

-       С чего ты взял, что они перистые? – промолвил Кеша, устремив взгляд в небо

-       Да хрен его знает, может и не перистые вовсе, так облака и облака! – ответил Гандурас.

Неожиданно в голове Иннокентия прорвались сквозь конопляную блокаду воспоминания о последнем просмотренном фильме. Еще до отъезда они с Гандурасом посмотрели кино про конец света. По сюжету фильма добрая половина планеты превратилась в безжизненную ледяную пустыню из-за резко упавшей температуры.

-       А вот если бы сейчас было минус сто, мы бы в костер прыгнули, - не унимался Кеша.

-       Нет, Кеша, я бы в машину сел.

-       Ну и замерз бы нахрен в машине, - мозг Иннокентия активно создавал сюжеты возможного будущего.

-       Ну и что, - спокойно ответил Гандурас, подбрасывая дров в костер, - зато круто бы как умер. В тачке.

-       А ты, прикинь, - снова начал Кеша, - спустя много лет тебя откапывают, а ты в «шестерке». Несолидно, блин, я бы тогда уж «Мерен» пошел бы искать. Уж если и замерзнуть, то непременно в крутой тачке.

-       Ты гонишь, Кеша, лучше пойди, чайку налей.

        Иннокентий поднялся со скамейки и шатаясь, направился в дом. Тишиной Гандурас насладиться не успел. С веранды раздался голос Иннокентия: - Ой, смотри, а тут Лего есть. На случай, если пособирать захочется.

-       Иди за чаем, Кеша, - выдохнул вместе с дымом Гандурас.

        Иннокентий вернулся на улицу минут через пятнадцать. В руках он нес бутерброды с жареной колбасой и чай. Какое-то время друзья молча сидели, пытаясь есть. Есть они пытались, так как нормально принять пищу у них не получалось. Обязательно кто-то один начинал ржать, второй подхватывал и вот так, с набитыми ртами, они дергались, смеясь. Наконец, прожевав бутерброды и допив чай, они снова закурили.

-       Слушай, Гандурас, а почему меня не вставляет так как тебя?

-       Не знаю, Кеша, может из-за большого перерыва?

-       Нет, - начал развивать теорию Кеша, - все дело в траве. Если ее неправильно или не вовремя собрали, все – труба. Трава – дрянь.

-       Ну это решаемо, - произнес Гандурас, доставая другой пакетик.

-       Это совершенно новый урожай. Не тот, что до этого курили. Можешь попробовать.

        Кеша перезарядил кальян и выпустил в ночной воздух несколько клубов дыма.

-       Нет, не накрывает меня что-то. А я уже говорил, что там Лего лежит, если пособирать захочется.

-       Говорил, Кеша, туши все, спать пойдем.

        Неспеша Кеша затушил кальян, потом факел, забрал чашки и зашел в дом. Следом зашел Гандурас.

-       А откуда они, - сказал, зевая Кеша, - с Марса или Юпитера?

***

        Вечерело. Сидевшие на веранде Гандурас и Иннокентий раскуривали кальян. Сделав несколько затяжек, Иннокентий выпустил клубы дыма перед собой и передал трубку Гандурасу. Гандурас не обратил внимания на жест Кеши, будучи не в силах оторвать свой взгляд от птицы, высоко парящей в небе.

-       Кеша, Кешенька, дело на миллион баксов, - нервно выпалили Гандурас, - эта птица потеряла свое гнездо, посеяла. Понимаешь, просрала, как ты коробку ганджи.

-       Откуда ты знаешь? – удивился Кеша.

-       Да мы минут 20 уже сидим, а она все вьется и вьется, а у нее там дети наверное, короче, ты за фонарями, а я кальян возьму.

        Кеша забежал в дом и схватил фонарь и керосиновую лампу, Гандурас взял под мышку кальян.

-       Пошли, - сказал Гандурас, и два друга прошли сквозь поваленный забор в лес.

Сначала они шли спокойно. Иннокентий держал перед собой керосиновую лампу, а Гандурас светил фонарем в безжизненное ,темное небо. Неожиданно Гандурас скомандовал, - Бежим, кажется мы ее потеряли, - и оба понеслись сломя голову сквозь лес.

        Прошло наверное несколько часов прежде чем они остановились где-то в чаще.

-       Ты видишь гнездо? – произнес Гандурас.

-       Нет, - ответил Кеша

-       А знаешь почему?

-       Наверное потому что керосин в лампе кончился.

-       Так фонарь-то остался, я могу им как прожектором светить и птица полетит на свет, там и гнездо найдется.

-       Какое гнездо, Гандурас, мы кальян потеряли.

-       Какой кальян, я же его нес…

-       Ну тогда где он?

-       Не знаю…

-       Вот я и говорю, Гандурас, просрали мы кальян…

-       А как же гнездо, Кеша?

-       Птица не дура, она детей по запаху найдет.

И они принялись искать кальян.
    

***

        На веранде среди разбросанных подушек и полупустых пиал с жасминовым чаем стоял помятый после ночной вылазки кальян. Он был слегка помят, но боевого вида не утратил и уже вовсю дымил, раскуриваемый Кешей.

-       Послушай, Иннокентий, - начал Гандурас, - существует очень много загадок в нашем похождении.

Кеша молча внимательно слушал друга.

-       Первое. В лампе керосин был. Я проверял утром. Второе. Таинственным образом исчез фонарь. Третье. Я вспомнил одну важную штуку. Птица не смогла бы найти своих детей по запаху, - удрученно закончил Гандурас.

-       Самой главной загадкой была для меня сама птица. - произнес Кеша, откладывая трубку кальяна в сторону, - Но эта загадка разрешилась только что. Посмотри на небо.

Гандурас, прикрывая глаза и жмурясь, перевел свой взгляд чуть выше соседского дома, туда, где вчера летала птица.

-       Это, Кеша, это же… что за черт, это же, мать их, - негодовал Гандурас. Он даже привстал, стал махать руками.

-       Детишки местные соорудили, - произнес Кеша, укладываясь удобнее. Небо бороздила птица - воздушный змей.

    

Гандурас и дети.

        Гандурас сидел на веранде своего загородного дома и раскуривал кальян. Светило теплое июльское солнце, щебетали птицы, где-то далеко слышался звук проезжающего скорого поезда.

Всем этим Гандурас решил непременно насладиться, вытащив на веранду помимо кальяна еще и несколько подушек и маленький фарфоровый чайник с жасминовым чаем.

Жара стояла невыносимая, посему Гандурас расположился в тени навеса, сложив из подушек подобие гнезда, поставив рядом чайник и кальян. На дороге рядом с участком играли дети. Один из ребятишек слишком сильно ударил по мячу. Игрушка перелетела через подобие забора и оказалась почти у ног Гандураса. Мальчик, забросивший мяч, один идти боялся, поэтому дети выдвинулись за мячом всей делегацией. Тут-то их и встретил приподнявшийся, уже сидевший на подушках, Гандурас с пиалой жасминового чая в руке.

-       Здорово, земляне, - неспешно обратился к опешившим детям Гандурас. – Вы наверное пришли за вот этим шарообразным объектом, который невольно забросили в зону моего обитания?

Дети стояли, не двигаясь.

- Может чайку? – все так же неспеша сказал Гандурас.

-       Да нет, дядь, нам бы мячик, - опомнился один из детей.

-       Так вы молодые еще? – удивленно произнес Гандурас, - то-то я и смотрю… Да, чуваки, я бы на вашем месте время не терял.

-       Дядя, а что такое «чуваки»? – обратилась к Гандурасу маленькая с заплетенными косичками девочка.

-       Чуваки… - протянул Гандурас, пыхая кальяном, - чувачки – это вы все… Вот ты и ты,  - он показал на двух ребятишек. – Вот вы кореша, и она ваш кореш, и я. А все вместе мы – чуваки… Я для вас «старый», а вы для меня «зеленые».

-       Дядя, а кто тогда кореш? – не унималась девочка

-       Кореш? – задумался ненадолго Гандурас, - кореш – это все. Как земля и небо, как день и ночь, как инь и янь. Супер чувак в общем.

-       Дядя, а мне мама говорила, что кореш – это то, что в земле растет. Морковь там, свекла.

-       Нет, глупая, морковь – это корешок, - рассмеялся Гандурас, вот вы маленькие еще, поэтому корешки, а я взрослый, поэтому я кореш.

-       Но мы же не из земли растем, - прорвало девочку.

-       Так вот я и говорю, все, что из земли – корешки, а все что просто так – чуваки. Совсем вы меня дети запутали. Берите свой мяч и идите.

        Дети, перешептываясь, взяли мяч и спешно удалились, оставив Гандураса наедине с его мыслями.

-       Кореша ,чуваки, какая нахрен разница, - думал разомлевший Гандурас, - у всех нас одна судьба, одно предназначение. Все мы дети одного создателя. Думающие существа, населяющие эту планету. Хомо-сапиенсы, разумные твари, дикие существа, убивающие друг друга ради таких мелочей ,которые во вселенском масштабе не ничтожны, а являют собой просто ноль. Бессмысленную пустоту. И ради чего все это?

-       Не теряйте времени, - крикнул вслед уходящим детям Гандурас. Он сделал глоток чая, поправил подушку на которой лежал, и уснул.

***

        Все тот же теплый июльский вечер, как в фильме «День сурка», окутывал негой многокилометровый леспромхозовский дачный поселок «Сухоперд», ямайский флаг, старый дом с верандой, кальян и двух человек.

        Гандурас, развалившись на прибитой к стене скамейке, создавал причудливые композиции из деталек конструктора Лего. Иннокентий же, опираясь на перила веранды, курил сигарету. Рядом, на дощатом  полу, дымился боевой кальян Бо.

Сложив очередную цветную головоломку, Гандурас поднялся, так же оперся на перила рядом с Кешей. Перед друзьями, вытягиваясь, стояли две тени, опирающиеся на перила. Солнце светило откуда-то из-за дома, под низким углом, поэтому тени казались двумя гуливерами, которые прилегли отдохнуть на траву. Кеша бросил бычок далеко перед собой, и через секунду удивленно вскрикнул.

-        Смотри, как круто, Гандурас. Две тени. Вот это - моя.

И Иннокентий наклонил голову вниз. Тень Кеши тоже кивнула в такт собрату.

-       Ну ничего себе, тени, - Кеша продолжал радостно кивать и смеяться, заставляя свою тень так же наклонять голову. Гандурас спокойно наблюдал за ребячествами друга, пока тот не поставил его в тупик вопросом.

-       Вот это моя тень, - кричал Кеша, кивая, - а где твоя?

На секунду Гандурас задумался. Он увидел на траве перед собой две тени:

слева, стоящую абсолютно спокойно, и справа, наклоняющую голову.

Tweet