4.
От всего пережитого, от всего навалившегося за эти два дня я сильно измотался, мозг мой готов был лопнуть от перенапряжения и интенсивной обработки огромных потоков совершенно незнакомой мне информации. Мне захотелось спать, начинала болеть голова. До Москвы оставалось еще полчаса и я, так и не справившись со своим организмом, решил вздремнуть. Сразу же, в один момент, я провалился в сон.

Я сидел в мягком очень приятном кресле и смотрел в телевизор. Начиналась какая-то передача. На экране показали огромные заросли дурмана. Сначала общий план, потом камера стало постепенно приближаться, и приблизилась до тех пор, пока между кустов не появился лежащий на земле окровавленный мозг. От него исходил пар, будто он был горячим, будто его только что приготовили. Дальше все замерцало разными яркими возбуждающими цветами, и на их фоне стали появляться написанные корявым подчерком слова. Друг за дружкой, будто в программах для ускоренного чтения.

-Кому верить? На что опираться? – появлялись там целые фразы,- Ведь должно же быть то, во что можно было бы поверить абсолютно? Чтобы именно от этого отталкиваться в своих размышлениях и поведении. Чтобы именно от этого формировать свою реальность. Как мы можем быть в чем-то уверенными, если все кругом относительно? К примеру, сон эта такая же реальность, во сне мы забываем, что есть другая. Живем и чувствуем по ее особым законам. Отсюда вопрос. Так что же считать истинным. Сон или так называемую действительность. Которая из них всего лишь мираж и остаточные переживания? Сон? Вы уверены, что это сон?

Тут экран начал показывать отрывки из “Вудстока” 69 года, и слова, умные фразы начал произносить женский голос, который был каким-то нестабильным, который постоянно менялся, то увеличивая, то уменьшая темп произношения.

-Есть еще наркотические особые реальности, - говорил он, на экране в это время показали завывающего Джимми Хендрикса, - В них видишь, осязаешь и слышишь, так же как и в повседневной реальности. Но предметы порой бывают другими и вовсе не существующими. Но глюки ли это? Может набор глюков - это обыденность, может, именно из-за них мы не видим того, что открывают нам наркотики. А не находимся ли мы под каким-нибудь отупляющим химикатом. А наша жизнь не глюк ли какого-нибудь всевышнего существа. Не прет ли его сейчас. Так почему же не могут существовать какие-нибудь странности. Почему не могут тараканы захватывать мозги? Может именно они и есть настоящая реальность. Может, не существует никаких людей? Может, это глюк. Может, когда мы остаемся наедине с собой, больше никого не существует. Нигде. Может, вообще существуем только мы? Все остальное придумывают наши чувства. Ведь когда наедаешься тарана, ты тоже видишь людей, но их нет на самом деле в том самом месте, где ты их видишь. Может ты Сережа таракан? Может, тебе кажется, что ты человек. Может, ты чего-нибудь съел на белом кухонном столе?

Из динамиков липкими блестящими змеями полезли разноцветные провода.

-Сейчас мы все проверим, сейчас мы избавим тебя от мучений, сейчас мы тебе скажем, кто ты и зачем ты здесь, - говорил, уставившись прямо на меня, Джимми Хендрикс. На его черной коже выступили синие вены.

Я закричал, я ужасно испугался. Я посмотрел в его глаза. Они были маслеными и злыми. Он явно хотел убить меня. В моем же сне.

-Мне нужен твой мозг, наркоман, свой я проторчал. Меня уже не прет, все заветные клеточки в нем закончились.

Тут я почувствовал, что меня кто-то ударил в бок, я резко повернулся, и в этот момент комната растворилась, оставив после себя лишь сгусток отрывочных воспоминаний. Я вновь оказался в купе, лежащем на своей койке. На меня смотрела женщина.

-Вставай дурачок. Москва, родимая - проговорила она, обдав меня неприятным запахом железнодорожного перегара.

Я сел, меня чуть не стошнило. Что-то не то. Что-то не то, - подумал я про себя и посмотрел на левую руку…..

5.
Когда я выходил из поезда, у меня ужасно болела голова. В любой момент она готова была лопнуть, забрызгав оставшимися мозгами окружающих людей. Я шел и искал глазами аптечный киоск, от боли мне хотелось заплакать, зарыдать, упасть на колени и просить, умолять людей помочь мне. Единственная мысль, крутившаяся в больной голове, была мысль о том, что таракан покалечил мне мозги. А вдруг это теперь хроническое, вдруг это хроническое, - зацикленной бегущей строкой крутилась мысль, и я не мог её остановить, не мог о ней забыть. Я шел в потоке бегущих вперед людей, мне наступали на пятки и просили отойти в сторону. С каждым шагом боль все возрастала и возрастала. От малейшего сотрясения, от малейшего внешнего воздействия она резонировала, истощая мою нервную систему. Сделав еще пару шагов, я остановился и зажал голову руками. Потом, не выдержав, сел на асфальт и постарался не двигаться. Возле меня начала собираться толпа. От неё стали исходить звуки сочувствия, каждый предлагал свою помощь. Я почувствовал, как до меня дотронулись чьи-то руки и стали меня поднимать.

-Отстаньте от меня, - закричал я вовсе горло и побежал вперед, отталкивая всех догонявших руками. По лицу моему текли слезы. Впереди идущие люди, оглядывались на крик и расступались. Я бежал, что есть мочи. Я не оборачивался и не оглядывался, но чувствовал, что меня кто-то уже почти догоняет, и вот-вот, как только я обернусь, схватит рукой за воротник. Очень быстро я выдохнулся, забежал за угол, прислонился к стене и, сбросив рюкзак на пол, стал ждать. Но сразу никто не вышел.

-Что же он остановился? – подумал я про себя, - Он хочет поиграть со мной. Ну же, выходи, если ты не трус, выходи. Кулаки мои тряслись от напряжения, я готов был порвать любого, не зависимо от его комплекции и физической подготовки. – Ну же, - закричал я и вышел из своего укрытия.

Увидевший меня кот Базилио выронил свою зеленую папку. На лице его сначала выразилось недоумение, а потом страх, холодный и липкий. Он открыл рот и хотел что-то сказать. Но не успел. Я ударил его по лицу. Он зажал его руками. Я стал наносить удары ему по голове, по животу, по шее. В скорости он упал на асфальт, и я, будто сорвавшийся с цепи зверь, остервенело стал избивать его ногами. И если бы не физическая усталость, если бы не моральное напряжение, ослабившее весь мой организм я его, наверное, тогда бы убил.

- Прекрати Сережа, прекрати, - кричал во мне мой ангел хранитель. – Посмотри на себя, до чего довели тебя наркотики. Ты уже избиваешь человека. За что ты его избиваешь. Он следил за тобой? А ты уверен в этом. Может, он просто шел домой. Ты же не можешь ни за что ручаться. Ты даже не знаешь, где ты и кто ты. Как ты можешь утверждать, что он следил за тобой. Во всем виноваты наркотики. Откуда в тебе столько злости? Откуда столько ненависти. Тебя не понимает общество? А что ты сделал для того, чтобы быть им понятым. Если только не кололся…. У тебя обычный отходняк, в поезде ты был убит, сейчас ожил. И жизнь дает о себе знать. Все твои рецепторы возвращаются в свое обычное (заложенное природой) состояние. Ты не употреблял наркотики четыре дня? Ты уверен в этом? Я скажу тебе честно, что не все твои члены подвластны твоему мозгу, некоторые из них только делают вид.

За то время, пока остановившись, я переводил дух, сознание мое прояснилось, и медленно я стал понимать то, что произошло. Ангел-хранитель был прав. Я ни с того ни с сего избил человека. До чего довели меня наркотики. Я социально опасен. Я чуть не стал убийцей. Я оглянулся по сторонам и увидел в окне напротив стоящего дома чью-то физиономию, резко спрятавшуюся за занавеску. Надо мотать, надо скорее отсюда мотать, - пронеслось у меня в голове. Я стал искать взглядом рюкзак и нечаянно натолкнулся на свою фотографию лежавшую в раскрытой зеленой папке. И сразу же я про все забыл, и про Ангела-Хранителя в частности. Я просто оказался шокирован увиденным. Настолько это все показалось мне не обычным, что я не знал даже как реагировать, как вести себя в подобной ситуации. Медленно я поднял фотографию дрожащими руками. На ней я стоявший на белой поверхности стола, посреди четырех здоровых тараканов, окруживших меня с четырех сторон. И с одним из них я разговариваю. Это было в поезде, - как будто кто-то иной, уже не Ангел-Хранитель, напомнил мне. Я посмотрел на валяющегося человека. Это дезинсектор, - произнес все тот же иной. Он твой враг. Ты должен его убрать. Я без раздумий, без каких либо сожалений направился к рюкзаку и вытащил из него перочинный нож. Перережь ему горло. Перережь ему горло. Я нагнулся над сопящим телом, из носа у него текла кровь, с глаз сползли очки, и из-за них показался птичий зеленый глаз, смотревший на меня боковым взглядом. Моя правая рука с ножом потянулась к горлу. И тут я понял, что не я управляю своим телом. Им управляет кто-то другой. Я был будто зритель. Я видел все происходящее, но я этого не делал. Я видел, как мое тело перерезало дезинсектору горло, но это был не я. Клянусь, это был не я.

Отпрянув в сторону, и видя, как из горла струей хлещет кровь, я стал тяжело дышать, глотая большими порциями воздух. Вся моя одежда была в крови, мои руки, моё лицо. Что я натворил. Точнее не я. Я его не убивал. Я не хотел его смерти, - повторял я про себя и сам же себе не верил. Кто же это тогда сделал? – крутился в моей голове вопрос, но, как только он появлялся, я отпихивал его назад.

-Человека убили, - услышал я рядом с собой душераздирающий крик толстой остановившейся женщины. Опомнившись, сунув фотографию в рюкзак и закинув его на плечо, я побежал так быстро, как не бегал еще никогда.

Мимо пролетали люди, дома, кварталы. Я обгонял трамваи и троллейбусы. Я бежал, что есть мочи. Я не чувствовал усталости. Голова моя была необыкновенно чистая и светлая. Не было в ней никаких сомнений, оба полушария мозга, все личности скрывающееся в ней понимали лишь одно – что сейчас надо убегать, спасаться, все споры, все розни надо оставить на потом и как можно быстрее щемиться вперед.


6.
Я забежал в какую-то подворотню и спрятался за железным гаражом. Какое-то время не мог отдышаться, изо рта у меня текли липкие слюни. Я отрывал их руками и кидал на землю. В результате испачкал подбородок и футболку. Я плакал, слезы обильно текли из моих глаз. Мне стало жалко себя, что теперь будет со мной?

Я убил человека, я убил человека, - повторял я про себя. Жизнь окончена. Ведь меня посадят. Лет на двадцать. Или пожизненно. Кем я тогда стану.… Но я ничего не делал. Это был не я. Это был кто-то другой. Это был таракан. Это все он. Это он управлял моим телом. Почему же я должен расплачиваться, почему я должен платить за предательство собственного тела. Ведь я тоже пострадавшая сторона. Я тоже.… Это несправедливо. Я хочу справедливости.  Почему еще нет таких законов, ведь скоро прилетят инопланетяне, и такое будет случаться повсеместно. Почему еще нет таких законов. Я буду требовать, искать справедливость. Обязательно.… Но.… Но я ведь не скажу следователю и судье, что у меня в голове сидит таракан и что он управляет моим телом. Они подумают, что я псих. Ведь ни за что не поверят. Они подумают…. Да конечно я невменяем, я псих, конечно, кто будет в этом сомневаться? Меня немного полечат и отпустят. Может, особых таблеточек каких пропишут.… Нельзя только сознаваться в том, что я наркоман. За преступление в наркотическом состоянии, я слышал, сажают еще на дольше. А если возьмут кровь, а если проведут анализы? И ведь обязательно возьмут, прежде чем установят - вменяем или нет. Кровь меня запалит, по-любому запалит. Нужно ее слить, я видел в каком-то фильме, как это делали в средневековье, у меня получится. Мне только нужна будет другая, чистая. Придется замочить еще кого-нибудь. Только тихо и аккуратно, что бы никто ничего не увидел, чтобы никто ничего не услышал. Ночью в случайном районе подкрадусь к случайному прохожему. Чтобы не было никакой логики, без логики милиционеры меня не вычислят

-Ты с ума сошел, такое вслух говорить. А если бы тебя кто-нибудь услышал. Он уже был бы на полпути в участок. Твои планы рухнули бы, так и не начав осуществляться, ха-ха - расхохотался таракан.

-Опять ты? – сквозь зубы, с ненавистью в голосе спросил я

-Опять.

-Опять к мозгу присоединился?

-Опять.

Только не сейчас, только не сейчас, просил я неизвестно кого, как будто этот Кто-то существовал. Ну, пожалуйста. Почему именно сейчас. Прошу тебя сделай так, чтобы он заткнулся, заболел, сдох…

-А почему я этого не почувствовал? Почему я этого не почувствовал? – я весь дрожал. Если бы тот с кем я разговаривал, стоял передо мной, то именно сейчас я, размахнувшись, ударил бы ему в лицо. Именно сейчас я вырезал бы ему гланды.

-Я убил твои нейроны, как только оборвал с тобой связь. Болит ли сейчас у тебя голова?

-Сука - не выдержав, закричал я, находясь уже давно за пределом терпимости, - я убью тебя. Убью. Голос мой надорвался и перешел в отчаянный вопль.

-И как ты себе это представляешь? Ты даже не сможешь меня достать. Не забывай, что я в твоем мозгу, - спокойно ответил он. Он смеялся, он издевался надо мной.

-Я не буду выполнять твое задание, я прямо сейчас разобью твой прибор, - проглатывая соленые слезы, завопил я и полез в рюкзак. Стал истерично выкидывать из него вещи. Все они падали на землю, от которой невыносимо воняло мочой. Но мне было все равно. Я находился в состоянии аффекта. Прибор лежал на самом дне и как только я его нашел, рот мой неожиданно для меня самого открылся, и я во все горло закричал.

-Люди я убил человека. Люди я убил…

Я схватил рот руками. Пальца от напряжения заболели, скулы заломили, на подбородке образовался синяк. В один момент резкая бескомпромиссная боль заполнила мой мозг. Я почувствовал что-то близкое к шоку и упал на колени. Мне показалось, что за надо мной кто-то стоит. Этот кто-то с огромным молотком и энергично вбивает в мою голову гвоздь. Еще совсем немного, и я бы испустил дух. Но неожиданно боль так же резко прошла. Будто с моей спины сняли тяжелейший груз, облегчение распространилось по всему организму. Мои руки почувствовали прохладу обоссаной земли.

-Видишь, что я могу? – надменно произнес таракан, видишь, какой я обладаю над тобой властью. Я могу частично управлять твоим телом, я могу причинять тебе такую невыносимую боль, которую никто и никогда еще не испытывал. И ты будешь меня слушаться и никуда от меня не денешься. Как раб, как какой-нибудь жалкий плебей. Собака… – Тут он остановился, как будто что-то вспомнил, и потом снова продолжил, но уже совсем другим голосом, более мягким и дружелюбным. - Но расслабься, - сказал он, - давай останемся друзьями, я не хочу быть твоим эксплуататором. За твои услуги и жертвы я подарю тебе такой кайф, о котором ты даже представить себе не можешь. Такой кайф, после которого все остальное тебе покажется мелким и ненужным. По сравнению с ним мешок марихуаны и свобода, которую я тебе обещал, не стоят абсолютно ничего. Ради этого кайфа, поверь мне, стоит даже умереть. Один раз. Но за этот раз все чувства, весь позитив, все счастье необъятного черного космоса.

-Значит, все-таки ты не всесилен, - пронеслось неоновой вывеской в моей изнеможенной голове. Никакого желания разговаривать с тараканом у меня не было, поэтому я, понимая все свое положение, прямо спросил у него, чего он хочет.

-Сейчас на Красную Площадь нельзя, там дезинсекторы все окружили. Они откуда-то узнали о наших планах. Надо где-то пару деньков переждать…

-Может, это рука? - перебил я его.

-Что рука?

-Я подозреваю, что моя левая рука ведет диверсионную войну против меня, в нее кто-то всунул датчик.

-Слушай, у тебя из дурки справки нет случайно? - спросил таракан таким пренебрежительным тоном, что мне показалось, что я сказал какую-то глупость, будто отцу доверился, что по вечерам онанирую. – Что ты несешь, - продолжал он, - будто ребенок какой-то. Тебе двадцать четыре года. У тебя хоть совсем немножко мозгов осталось или же уже не осталось ничего?

Он ожидал от меня ответа, а я не знал, что ему ответить. Мне стало стыдно. Давно я не испытывал это мерзкое по своей сути чувство. Школьные учительницы, родители, пионервожатые и собственная давно забытая совесть всплыли, словно мимолетные образы, перед моими глазами. Зачем он заставил меня их снова вызвать? Как хорошо, как беспечно мне было без них. Как спокойно мне было, когда я об них не вспоминал. Я уже лет шесть не был у родителей.

-Нас предали в самом штабе, среди нас есть предатель, и наши сотрудники его вычислят, - снова начал таракан, - тебе же советую пока притаиться. Да и к тому же ты человека замочил.

-Это не я и это был не человек, - вспыхнул я.

-Не кричи. Во-первых, на нем остались твои отпечатки пальцев, а во-вторых, нашедшие его не будут знать, что это дезинсектор, они подумают, что это просто уродливый человек. Слышал, что у некоторых хвосты вырастают? – холодно произнес он. Эти слова меня словно отрезвили. Ведь и вправду дело обстояло именно так, как он говорил. Но, может быть, это был всего лишь глюк, может, даже его спровоцировал сам таракан?

ТУ БИ КОНТИНУЕД….

2004 г. Сергей Трехглазый.

Tweet