К уважаемым фтыкателям-падонкам:

Тут много вопросов и наездов, что не даю все целиком.
На это есть несколько причин: во-первых, как пишу, так и выкладываю (по главам), а во-вторых, это, наверное, еще надолго. Ну, я так думаю. Потому что эту историю написать хотел давно, но все руки не доходили, а тут вот поперло. Будьте терпеливы (особенно те, кому нравиться).

И спасибо за внимание.

Начало здесь:

http://www.udaff.com/newof/33047.html
http://www.udaff.com/newof/33066.html
http://www.udaff.com/newof/33081.html


Часть вторая: Авария

I

Странная бывает привычка - исчезать. Вот и они так: в какой-то момент их осталось только три, но мы об этом естественно еще не знали. Не заметили такого поворота. Андрею было вообще по барабану. Агония кухонного пространства. Кухонного времени. И все как почти всегда: места расписаны, стрелки забиты, суета времени, камень скуки в ботинке, заколебало. По этому поводу спешу упомянуть одну из "фраз вечера" этой кухни: "Да как-то херово, блядь, сидим!". Ну и смехи потом… А что, по-моему, смешно. То есть, тогда так казалось. Автор - Андрей. Тот, которому по барабану.

А вот еще что: какую, все-таки, смысловую нагрузку несет в себе русский мат! Это сейчас пытающиеся поддаться литературным канонам строчки бегут, бегут, пытаются избежать сальных словей, но и то не всегда получается. Что же до реальной прямой-то речи? Это же, блядь, пиздец, простите! Столь много места он в ней занимает.

Да, и не деться… Нет, то есть существует, конечно, куча моментов, когда язык перестает цепляться за скудные односложные слова, забывает про нецензурные междометия, про скупые формулировки. И если неплохо подкован по части обычного русского, то течет речь, порой витиевато, но, что важно, легко. И без мата. Но это, скорее, узкие специализированные сферы применения, обычно все гораздо проще, перескакиваешь с пятого на десятое и обильно поливаешь свои высказывания злым сиропом наследия, заимствованного якобы у сородичей Чингисхана. Привычка, просто галимая привычка на-гора выдавать через слово разную… ну вот, пожалуйста, схожий случай… хуету. Постоянно. Но что забавно, замечаю: эта грязь настолько порой уместно вливается в банальный треп, настолько присосалась уже перемычками и мостиками к обычным словам, приелась, не замечаешь ее влегкую, что даже вдруг мельком задумываешься: "Ах наверно вот отчего кучевые облака всегда настолько, например, пиздаты. Да, да, как же все просто! Как же… ", - и несешь что-то дальше. Но я не о том.

Так вот. Саша вдруг как-то на одну из этих трех посмотрел, потянулся к ней и сделал искренний легкий массаж - двумя пальцами, нежно, но настойчиво. Потом, продолжая к ней прикасаться, помолчал и очень грустно выдохнул очередное "эх". Никакой ответной реакции. А мы сидели и даже думать не могли, вернее, не думали, да блядь, какая разница!.. что через минуту и чуть-чуть секунд она умрет. Кошмар.

А до этого, кстати, выясняли устройство Бога. Ну, знаете: веселенькие разговорчики с веселенькой штучкой. Если разогнаться, то порой такие перлы рождаются, аж закачаешься. Мой один товарищ, например, даже собирал коллекцию, на бумаге все сразу же записывал, потому что очень любил поржать в голос над всяческой глупостью. Ну, той, что лезет изо всех щелей, как заурядное плановое последствие, или, что реже, последствие алкогольное. Потом имел удовольствие к записям этим возвращаться, зачитывать в лицах. Что удивительно, над многими высказываниями мы гоготали еще не раз, хотя обычно это просто дело момента и внутренней предрасположенности, настроения. Просто в тему произнесено, удачная компоновка слов, ждущие очередной хохмы уши, дело момента, да. И чужому, не причастному к рождению смешного сгустка слов человеку толком и не объяснишь всей прелести сложившегося однажды буквенного конструктора: что взялось, откуда, и что же тут такого особенного. Да и сам часто думаешь: и вправду - отчего же надрывали животики? Не смешно же ни фига. Но иногда случались, конечно, шедевры. Так мы, по крайней мере, считали. Например:

- Вадим!
- Подожди. - И жу-жу-жу с кем-то там. Ну что поделаешь - именинник, парит в приподнятом настроении, самому языком охота почесать.
- Да Вадим!

Ноль, даже не услышал, наверное.

- Да Вадим, бля!
- Сейчас.
- Да, блядь, я хочу тебе тост сказать!

Игнор.

- Да елы-палы! Отвлекись на минуту!

А он все втирает кому-то что-то, втирает. Вот же натура. Эгоист. Я, кстати, тоже. Ну, пару попыток еще сделал, да и кинул дурное: закурил, помню, от компании отвернулся, на Машеньку повалился, тоже ей что-то вешаю, уже и забыл, что сказать хотел, черт с ним, думаю. А виновник торжества, высказавший своей собеседнице все, что имел, вспомнил, наконец, о каких-то докучавших ему воззваниях, встрепенулся.

- Так что ты там, Макс, сказать хотел? Тост? Давай.

Ну и услышал: я на вопрос его повернулся, выловил в расплескавшейся каше смысла случайную ложку и вполне логично, учитывая раненую невниманием личность, прорычал:

- Козлина дурная!

Вадим был просто на небесах, его всегда безумно громкий ржач вновь и вновь накручивал обороты. Присутствующие, те вообще, по-моему, валялись: талант, конечно, ничего не скажешь. Хотя кто его знает: может, в данном письменном виде сей текст не имеет вообще никакой ценности, типа без мазы.

А в беседе об устройстве Бога мы докувыркались вот до чего (узелки развязывал как обычно я): то есть вились там мыселки, вились… в общем, пришли к выводу, что Бог - это пресловутый вселенский разум… даже так - не мерянный сгусток всех разумов, барометр человеческих (и не только) душ, возведенный в сумасшедшую степень. То есть фактически мега-душа, которая при правильном на нее взгляде может-таки влиять на устройство мира. А если бы Бог был все же человекоподобным и посерьезнее проникся нашей ежедневной суетой, то он давно бы утвердил в своем лексиконе слово хуйня. Это что касается мата. Кстати, именно эти слова стали в тот раз "фразой вечера". То есть да, две эти темы как-то незаметно переплелись тогда. А уже уходя, мы дополнили последнее высказывание, постановив, что хуйней Бог именует как раз Землю. И в беседах с другими Богами отзывается о ней развязно и пренебрежительно: "А-ай, эта моя хуйня…" И уже просто устало хихикали.

А ее раз - и не стало; мы даже не заметили этого перехода, наши глаза, как и мы сами, были, что называется, в себе. А Саша вдруг очумело уставился на ее уже труп… хотя нет, он потом рассказывал, что заметил ее последний выдох, что как будто она еще была жива и хотела что-то поведать именно ему этим слабым, последним своим дуновением, ведь он так любил сейчас именно ее… ошарашено посмотрел в сторону двух оставшихся - почему-то как раз они притянули его ничего не видящий взгляд, и беззвучно, словно зомби, протянул к ним руку. А мы все, округлив глаза, молчали, не в силах распознать, что же все-таки произошло.

Чего никак не могу понять (хотя с другой стороны понимаю, потому что иначе быть не может) - как это Вселенная бесконечная? Не укладывается в голове. И смотришь в это небо, зная, что конечной точки твой взгляд не видит, и не увидит никогда. Песчинки, кажется, и то реальнее посчитать и возвести пусть в какое-то ужасно длинное, но число. А вселенная… Да, несопоставимые вещи: она и числа. А так привыкли считать. Деньги еще эти, какая незадача. Скушненько. И вроде даже витает в подкорке шальная мысль, что когда избавишься, наконец, от скупых цифр: серьезно, по настоящему, во всех смыслах, - то наверняка сможешь раскусить ее необъятное яблоко. А пока лишь грызешь как червяк ее, как оказывается, смачное, но не всегда вкусное и полезное нутро, грызешь, царапаешься о прилипший мусор и перестаешь обращать внимание, как же быстро зарастают свежим мхом исхоженные дорожки, как же споро в привычных, переваренных уже местах, поднимаются ростки еще неизвестного.

- Чче-ерт! - Саша тупо на них смотрел и тяжело дышал. Потом заиграл желваками, в немом вопросе скривил губы и забегал глазами по нашим лицам. А мы стояли в оцепенении и тоже не знали: что же делать и что же говорить.

- Чче-ерт!

На кухню вдруг зашел Славик. Оглядел всех и спросил:

- Саша, ты чего чертыхаешься?

Потом Саша очень долго поднимался со стула. Потом к Славику подошел. Потом к нему наклонился и в самое ухо зашептал. Я сидел рядом, у двери, и слышал какие-то обрывки, позже позволившие оценить всю их неуместность и нелепость:

- Если ты… …по секрету… …две… …еще не знают… …кому-то придется… …точно не я… …а идти придется…

Потом Славика обошел, зависнув на мгновение рукой на его плече, и зашатался в ванную.

- Слава, что он тебе сказал?! - Андрей тоже вновь обрел, наконец, дар речи. Саша закрылся в ванной.
- Да ничего. Придурок-оригинал. Сообщил мне по секрету, что курить уже почти нечего - осталось две сигареты. Что надо бы сходить в магазин. Есть желающие?
- А мне все равно, я не курю.
- Что, из-за одних сигарет переться? Кстати, раз такое дело… - я потянулся к лежащей на столе пачке: и вправду две. Взял одну, закурил. - Может быть, еще пиваса тогда, а? Я даже схожу. Кто со мной?
- Да, Макс, пошли прогуляемся. Я себе йогурт куплю. - Андрей засуетился и полез за бумажником. - У меня еще вроде что-то оставалось.

Уже когда толпились в прихожей, почти выходили, Саша тоже ворвался, протянул пару купюр:

- Мне легкие "Монте-карло" возьмите.

Да, а Машу я с тех пор, связанных со случаем псевдо-гибели известного русского писателя XX-XXI вв. на букву П, не видел и не слышал потом недели две, наверное - что-то никак уместного повода не случалось. Однажды, уже на исходе второй семидневки, было, набрал: тоже выходные уже с завтрашнего дня, предлагал устроить романтическую прогулку. Но она с родителями на дачу собиралась, в баньке попариться, сказала, мол, потом, в понедельник или вторник давай созвонимся. И по голосу было похоже, что она серьезно это говорит, а не просто отнекивается. Что и вправду не против, а даже за. И, несмотря на печаль о том, что сегодня все пролетает мимо кассы, было приятно и тепло, ведь нет ничего лучше, чем такое знойное ожидание.


To be continue…

Максим НАХВАТ

Tweet