1.
Куда пропал Ловкач и что случилось со мною?

Болела спина. На лавочках у кинотеатра почти никого не было, шумел за деревьями проспект, а я потирая ушибленное место, разглядывал окна и вывески магазинов по ту сторону улицы, оттого что некуда было больше смотреть и нечего было больше делать. Завтра созвонимся с пацанами, потолкуем, как жить и что делать.

Сейчас я заметил Ловкача. Ловкач - не кличка, а фамилия. Имя Семен известно немногим, а фамилия его подлая и кличку ему заменила, и кредо. Это он и его пацаны только что пытались отпиздить нас. Мы заправляем на рынке и право, отвоеванное многими усилиями и потерями, за нами, а лимита эта ебаная ломится внаглую и извилинами редкими, как волосы на лысой башке, не соображает куда так самозабвенно она вторгается, и что ее ждет в дальнейшем, которое, как известно, покажет!

Я побежал за ним, а когда был метрах в двадцати, стал медленно подбираться к его маячившей то тут, то там фигурке в осеннем пальто. Я-то знал, что Ловкач - дурак, я знал, что он клюнет на ту нехитрую уловку, какую еще в нежном и сопливом возрасте придумал или где-то вычитал, и частенько, при случае, пускал в ход. Он не знал и не мог знать, что совсем рядом, за спиной иду я и вижу его, а меня он мог только разве что чувствовать. И тогда я решил показать ему свою спину, то есть в толпе, обогнав незаметно, вдруг засветился прямо перед ним. Как всякий порядочный и считающий себя умным дурак, Ловкач ни в коем разе не допустил бы мысли о таком подвохе - раз я иду и не замечаю его, да еще столь дерзко верчусь посреди тротуара, значит я не заметил его, значит я не знаю о том, что он рядом, что он идет прямо за мной и видит меня, иначе "стал бы этот мудак так светиться тут и подставлять спину" - на большее его мозги не способны. Я-то все знаю, я все вижу, я - не Сема, который теперь такой халявы ни за что не упустит. И теперь он мог идти только за мной, а значит я вел его туда, куда нужно мне, а наивный юноша Семен ни на шаг не отступит и ни на секунду не сведет глаз с моей красивой, широкой спины. И придет в итоге только туда, куда приду я, но первым, а это - верняк! Единственное "но" - так недооценивать Ловкача тоже опасно, он мог все понять и скрыться.

Я прогулялся по бульварам, зашел в несколько магазинчиков, и в одном из них засек Ловкача - он повелся! На этот дешевый, детский трюк! Вот уебан! Он действительно шел за мной, не отставая ни на шаг. И я только пытался изо всех сил не заметить его, чтобы не помешать его намерениям, которые были нынче ох как на руку мне. Ловкач здоровей меня, но это не спасет его от жестокого раскаяния.

В одном из переулочков, наконец-то, я никого не застал. Там царили девственная тишина и покой. Людей там не было и, пожалуй, даже в некоторой степени жаль было нарушать такую гармонию и благость, что щедро разлиты были повсюду. Я слышал, как крадется за мной Ловкач, я слышал его дыхание, я чувствовал его за собою, как сзади, метрах в десяти горят два глаза, сколько ненависти в них, сколько злобы лютой разъедает их и не дает покоя их владельцу, а может лишь холодным равнодушием были полны они, мне не удалось узнать этого точно…. Я выбирал момент для решающего разворота, я замедлял шаг и поглаживал рукоять финки в кармане, чтобы выхватить ее в нужный момент, я знал, сейчас произойдет главное действие в этом недурном спектакле и слышал как бьется сердце в груди: "ту-туп…ту-туп…ту-туп", как замирает оно и в звенящей тишине из-за туч выкатывается вдруг радостное солнце, раздается страшный грохот, и на меня обрушивается глухая черная ночь, разламывая на куски солнечный мир. И только легкий одинокий стон доносится издалека, и смолкает, смолкает быстро и навсегда….