Сессия была сдана.

…Вовик очень торопился. "Вот пидорас! Вот пидорас! Вот, сука, пидорас!!" - пульсировала одна-единственная мысль в его мозгу, когда он объезжал очередного замешкавшегося по "нелетной" погоде водилу. Вовик торопился. Он топил как мог. "Черт побери, надо успеть!", и вот уже метро Университет пролетает по левому боку. Вовик не замечал местности...

- Твою мать! - культурная, казалось, от самых пеленок Людочка Макеева и сама не заметила, как сказала это. Только что какой-то осел на вглухую тонированных "жигулях" пронесся мимо нее и, не смотря на снегопад, который продолжался уже сутки, таки обдал ее новую шубку грязью. "Козел, чтоб тебя черти побрали", - вполголоса, сама страшась своих слов, выругалась Люда и принялась отряхивать грязь с шубки. "Ч-черт, ну что за невезуха такая - ведь подарок же, первый раз надела!" От обиды на погоду, на окружающих, а в особенности - на этого козла, скрывшегося за тонированными стеклами, хотелось завыть. Но это было бессмысленно. В дорогой шубе в этот час среди толпы она была одна, и никто не стал бы сострадать...

Семья Макеевых вообще жила небогато. С тех пор, как папочка стал попивать, большие деньги в семье водиться перестали, и родители даже не вспоминали о ее дне рождения. Она же всегда примерно откладывала деньги из зарплаты и разорялась дважды в год. Мать с отцом, как правило, ломались для приличия, но подарки брали. Тем обиднее было испачкать шубу, стоившую бешеных бабок, кроме того - это же был единственный подарок за последние три года, причем от любимого... Да! От любимого человека!..

На глаза навернулись слезы, в горле вдруг защемило, и сам собой, откуда-то изнутри, наружу вырвался горкий всхлип. "Мать твою... Кретин долбаный... Чтоб тебя черти побрали..." - повторяла она про себя, как молитву, кляня на чем свет стоит подонка на "жигулях". Она, воспитанная в пусть и обедневшей, но все еще гордой и интеллигентной семье, знала в подробностях, но не употребляла даже про себя более крепких выражений. Впрочем, это было уже не важно...

...Шурик получил свою дозу "вазелина с введением внутрианально", как было принято говорить у них на факультете, и теперь спешил к своей машине, оставленной на парковке. "Жигули" совсем запорошило снегом. "Бля, всего два часа прошло, и уже столько говна насыпалось... И откуда что берется" - думал Санек, открыв и заведя свой агрегат. За тонированными стеклами было хорошо, хотелось остаться в этом еще сохранившем остатки теплоты салоне и посидеть так, отгородившись от всех тонировкой и слоем снега. Но сидеть было опасно - только что он наорал на Леночку, а та не преминет, как выйдет из ступора, припустить за ним и устроить сцену. Опять будут эротично подрагивать от всхлипов сиськи, опять захочется попросить прощения и принять в объятия эту упругую задницу... Это было ему на хуй не надо. Сейчас необходимо было все обдумать. Поэтому он подобрался, мысленно сжался в кулак и, вытащив из-под сиденья щетку, пошел разгребать снег.

Минут через десять он отчалил от корпуса. Хотя в боковые окна было достаточно плохо видно, эту картину он не заметить не смог. Около КПП машина, до боли похожая на его собственную, не считаясь с разметкой и сугробом на разделительной, пересекла дорогу по азимуту и обняла столб. Вспучившийся капот, смятые в лепешку словно бумажные крылья и вылетевшее из створа, словно из рогатки, ветрвое стекло не оставляли сомнений - водила мертв. Саня припарковался и вышел из машины.

Лицо водилы развеяло последние сомнения. "Это же... Это же... Блядь! Это же Вовчик... Блядь, ебаный в рот", - лихорадочно заработал Санин мозг. Состояние ступора улетучилось. "Еб твою... Вовчик-Вовчик, ну ты и долбоеб... Ну ты меня и подставил, бля, каз-зел! Мересьев хуев, надо было тебе ноги на хуй отпилить ржавой бритвой - авось без них ниже бы полетел, бля!". Мысли неслись все быстрее, одна сменяла другую со скоростью света.

На улице уже давным-давно стемнело. Оглядевшись по сторонам, он не заметил ничего подозрительного, что могло бы ему помешать. Как ни странно, толпы зевак и сочувствующих не было - машина, влетевшая в столб, никого не интересовала.

Решение пришло мгновенно.

Молниеносным, не характерным для своей комплекции движением Шурик подскочил к дверце искореженной машины, сквозь раскрытое окно достал из замка ключи и в один прыжок оказался у багажника. "Еб твою мать! Еб твою мать! Еб твою мать!" - в такт сердцу, все быстрее и быстрее билось у него в мозгу. Замок не поддавался.

Быстрее молнии он метнулся обратно в раскуроченный салон и утопил прикуриватель. Через несколько секунд одурманенный адреналином мозг сообразил, что электричества в машине нет. Казалось, для него не существует расстояний, ибо через какое-то мгновение он уже утапливал такую же штуковину у себя в машине.

"Быстрей! Быстрей!! Быстрей!!!" Где-то далеко уже были слышны сирены, наверное, милицию все же кто-то вызвал. Отстрелился прикуриватель... Подбежать... Прижать... Засунуть ключ.... Повернуть... Есть! Саня быстро хапнул два неприметных кейса из багажника и уже развернулся, чтобы улепетывать со всех ног, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Продолжая действовать на автопилоте, он кинул в машину добычу и вынул из тайника "сонник" - платок с каким-то сильнодействующим снотворным.

Он был уверен, что содержимое кейсов его удовлетворит, а игра вполне стоит свеч. Стоявшая неподалеку девушка не успела сделать ничего. "Перекрыв кислород" мощной лапой с зажатым в ней "сонником", Шурик бросил, запахнув посильнее шубу, бесчувственное тело на заднее сиденье и стал удирать. Впрочем, сматываться особо не пришлось - снегопад был серьезным, милиция по такой погоде могла ехать и час, и два, и три. "Минут тридцать у меня беспезды есть, эта дура, по идее, ни хуя не вспомнит, осталось только ее куда-нибудь выкинуть половчее, чтобы не запалиться", - размышлял он, стоя в пробке и аккуратно протирая очки в роговой оправе...

29 января 2004