Когда я был маленький, у меня тоже была бабушка….
Не, бля, хуйня какая-то. Из другова мультфильма. Расказ нихуя не пра бабушку а пра дядю. Про моего дядю и его глубокае увлечение пчелаводством.
То, што пчелаводство - важнейшее из сельскохазяйственных наук, я точна знал уже в децтве. Паэтому, когда мой дядя сказал мне и моему брату "Будем развадить на даче пчол!", кивнул и пустил тягучую слюну. Делать было всеравно не хуй, а с дядей не пропадешь, это я знал еще тверже. Карочи дядя привез всякие пчелаводчиские штуки и мы стали этих пчел развадить. Пока пчелы мед собирали было не очень интересно. Хули - летают там быстро-быстро и даже мелким уебанам типа нас с братом больше двух-трех часов смотреть было неинтересно. Пиздатые были всякие инструменты. Но после того, как брат сжог в окуривателе блок дядиных сигарет "Опал", мы от инструментов были отстранены ремнем па жопе. Единственная весч, которую я иногда в тихаря пиздил, была сетка от укусов. Я на правах старшего по начам надевал ее на голову, открывал окно, напуская камаров и перся, что камары меня не кусают. Брату это нихуя не нравилось, но под угрозой получения пизды окно он не трогал, пока я не засну. Впрочим эта сетка тоже быстра мне надаела патамучто из-за открытова окна меня продуло, я подхватил нехуевый насморк, а праснувшись и увидев перед глазами сталактиты собственных соплей к этому аксессуару ваабще остыл.
И вот настал день, кагда дядя сказал: "Заебись! Меда до хуя! Нужна медогонка." Я не возражал. Брат тоже. Что такое медогонка знал тока дядя. Но название говорило о том, что можно скоро будет мед жрать. Мы взяли тачку и попиздили через поле в деревню, где жил известный местный пчелавод дядя Сева. Дядя Сева торгавал на колхозном рынке медам и был крупнейшем экспертом. Пришли значит к дяде Севе. Мой дядя выдал нам по удочке и сказав, что надо обсудить всякие пчелаводчиские праблемы с дядей Севой отправил нас рыбу ловить. Пруда вообчим не было, но мы поймали жирную курицу у соседки. Вообчем тогда я понял, что пчеловодство- ахуенна тяжелый труд патамучта после обсуждений оба дяди еле стояли на ногах. Зато повеселели они изрядно. Дядя дал брату по уху (гы-гы, я ему удачку подержать дал), оторвал курицу от удочки и атнес ее в дом. Патом вышел, посмотрел на брата, задумался, сказал: "Неодинакова" и дал брату по другому уху. Патом спрасил: "Знаете, мелюзга, пачему у дяди Севы меда да хуя?" Я не знал. Брат зассал и спрятался от дяди Севы за улей. - А вот пачему! Сказал дядя Сева, вынес ведро кипятку, засыпал в него трехлитровую банку сахара, размешал и поставил у улья. Пчелы павелись, что это мед и стали его жрать. Я падумал, что это здорово, покупать сахар по 98 копеек, а мед прадавать по пять рублей. Дядя Сева сказал, что интилигенты мудаки и все разваравали, а ему надо сарай крыть. Мой дядя ничего не сказал, взял с земли пчелу без крыльев и посадил ее на нижнюю губу. Ну хули, канечна я не мог отстать и поднял с земли другую пчелу, посадил ее на свою нижнюю губу (вот мудак, рядом брат стоял…). Да, бля…. Вот тогда, уважаемые падонки я узнал разницу между трутнем и пчелой. Не в смысле, что трутень нихуя не делает, жрет мед пердит в улье и даже вероятность поебаться у него ниже, чем у меня присунуть Сильвии Сейнт. А в смысле, что пчела жалит ахуенна. На маи крики сопли ислезы дядя засмеялся и они попиздовали обратно в дом продолжать пчелаводчиские разговоры.
Вообщем время для миня ваабще потерялось как координата и мне было глубоко похуй где там дядя с медогонкой, куда летят пчолы и чего хочет мелкий брат, каторава я без наклона галовы из-за губы уже и не видел. Вообчим дядя мой как я теперь только понимаю был реальным падонком и постоянными подъебами типа канфет там мне скормить из пластилина или потрогать языком трубу на марозе научил миня относится к жизни скептически. Я бы даже сказал с подозрением. То исть теперь никакие предлажения поработать пару месяцев на испытательном сроке за 200уе или поибаться без гандона под предлогам принятия таблеток меня уже не прельщают. Работадатели идут на хуй сразу, а телки после принятия защеку. В итоге дядя погрузил медагонку, каторая оказалась огромной оцинкованной хуйней похожей на спускаемы касмический аппарат, который я видел по телеку, в тележку и мы попиздили дамой. Вернее попиздил брат и я. Дядя прашел метров сто и ебанулся спать. Хули, спустя годы понимаешь, что даже если в тебе сто кило веса и закусываешь медомпалтара литра- доза утамительная. До глубокой ночи я с братом перевозил дамой медогонку па чистям, дядю в сборе, а под конец и брата, проебавшего сандалю, стершего ногу в кровь и пославшего на хуй меня, дядю и пчелаводсто.
Спал я не долга и хуева, патаму ста на спине не давал дышать насморк, на животе не давала спать губа, а на боку слюни сразу заливали падушку, патамучта пасть не закрывалась и расстояние между губами было как суканах в новых жегулях между стойкой и дверью. На следующий день гнали мед, дядя показал нам свои искуроченный в глубокам детстве в медогонке палец и предложил сунуть руку в медагонку. Слово "хуй" я уже тогда знал уверенно, но получение по жопе делало сон возможным только стоя и я промалчал. Губа не то что болела, это был ваабще отдельный организм, каторый хотел жить отделно от меня и уже пачти превзашел миня по размерам. Но счястья нет понял я, когда еще один дядин палец сломан не был, мед продан, а нас покусали пчелы, патамучта кусать меня и брата, залетая в шорты, сандалии и уши гораздо просче, чем кусать дядю в маске, камбинизоне и кирзачях.
А дядя тихо перся. Продав мед соседям, он дал нам батон хлеба и мыть медагонку от меда не пришлось. Патом, оставив нас блевать медом, повез отвозить медагонку дяде Севе и мы не видели ни таго ни другова еще два дня. Даже в течении зимы дяд съебывал из дома в деревню проверить как там пчолы и опсудить всякие пчелиные вопросы с дядей Севой. Разногласия у них пахоже были нешуточные, потому чта дядя возвращался озорной, небритый и со сбитыми кулаками. Ну хули - молодой падонок, 25 лет. Чемпион полка по штанге. Хули с ним спрашивается спорить о пчелаводстве? Шансов убедить - только если неожиданно сзади трубой. Еще несколько лет дядя гнал мед, гонял дядю Севу и всячески наебывал меня с братом. Потом дача вместе с пчелами сгорели в пизду. Дядя перестал гнать мед, дядю Севу пиздил редко и както нехотя, а нас и вовсе подъебывал не чаще трех раз в день. Так кончилось мое децтво.
ЗЫ: В эти выходные на дне ражденья моей сестры курили мы с дядей на лестнице и он спрасил миня: "А давай на твоем участке пчол завидем?" Я согласился….

Tweet