Ветер вонзался стальными иглами в волосатую шею Самсонова, мелодично щелкал по ушам и щекотал нос.
-Сука ,- по привычке выпало из о рта и покатилось в вдогонку помятому мужичку, толкнувшего его плечом.
Самсонов не курил уже второй день, денег катастрофически не хватало, а расстреливать случайных прохожих ему не позволяла природная застенчивость. А ОНИ ходили кругами, с детьми, женами, некрасивыми любовницами и похмельными кавалерами, коренные, командировочные и просто в дрыбаган пьяные, раскованно вели беседы на разные темы и временами посещали забегаловки с дешевым фест - фудом. Мрачные, не в меру веселые, бледные и розовощекие, молодые, старые, но все как один КУРЯЩИЕ.
Самсонов вытянул губы в трубочку и сделал метафизическую затяжку. Кто- то вновь толкнул его плечом. Он обернулся, чтобы уж в который раз заслать прохожего по глубже, но язык не слушался своего хозяина. Такое с Самсоновым было впервой, быть может сказывался никотиновый голод или нехватка витаминов, а то и что по хлещи… К всякого рода заболеваниям Самсонов относился с чувством неприкрытого страха, а любое посещение врача было для него равноценно общению с инквизитором. Последний визит к зубному обернулось для Самсонова неминуемым позорным бегством с последующим распитием чекушки, которую он намеривался уничтожить после сеанса.
Оглянувшись, он никого не увидел, лишь какая- то серая тень, напоминавшая крысу, скользнула в сторону канализационного люка.
Самсонов сделал очередную попытку пошевелить языком, но осознав всю бесполезность этого предприятия, на время смирился и побрел в сторону Арбата.
Арбат он не любил как заезжие москали не любят Могилев, но не смотря на это всегда выбирал случай чтобы побродить по его мощеным улицам. Мазохизм? Возможно. Самобичевание было неотъемлемой, а возможно и главенствующей частью его жизни, особенно в последние время.
Пузатые лоточники в шинелях, подпоясанные расписными платками напоминали ему немецких солдат беспросветно прозябающих в снегах Сталинграда, а блуждающие тут и там корейцы и прочие негры добавляли этой картине налет какого- то совершенно дикого сюрреализма. Самсонов невольно вздрогнул.
Ближе к зданию театра им. Вахтангова у него стала отниматься рука, Самсонов воспринял это как должное и даже нисколько не удивился. Курить хотелось безумно. Поборов свою застенчивость, он подошел к невысокому субъекту в кожаной кепке и жестами попросил сигарету. Субъект оказался некурящим. Самсонов стыдливо приподнял ворот пальто и быстрым шагом направился в сторону «Смоленской». Худощавый милиционер с неприятной бородавкой на подбородке спросил у него документы. Самсонов протянул стражу порядка свою измятую паспортину. Повертев документ в цепких руках милиционер поспешил вернуть его владельцу и вяло отдав честь побрел на поиски новой жертвы.
Самсонов сунул руки в карманы и по привычке нащупав дырку в одном из них полез под подкладку. Прошлым летом к своей великой радости он обнаружил там сторублевую купюру и еще три монеты номиналом «5Р.», по этому поводу им была куплена литровая бутылка портвейна «Кавказ» и пачка жевательной резинки. Портвейн он начал пить не доходя до дома. Пил жадно ( что самое удивительное бормотуха оказалось холодной, что было довольно странным явлением в эпоху теплого пива и дагестанской водки).
Откушав крепленого Самсонов погрузился в пучину сладостного блаженства и сам того не замечая заснул на дворовой скамейке. Его разбудил хриплый бас дворничихи, отмечавшей в тот достопамятный вечер свое День Рождение в тесном кругу коллег и просто пришлых на запах спиртного окрестных алкоголиков. Выпив за здоровье именинницы 100 грамм водки и закусив предложенным хлебом с ливерной Самсонов отправился спать.
Теперь бесцельно блуждая по холодным московским улочкам Самсонов смаковал это воспоминание, которое было несомненной удачей в череде его регулярных падений.
А еще он вспомнил ее, ту с которой было так хорошо и тепло в морозные ночи в его захламленной хрущебе. Ту, которой он покупал молочные йогурты и дарил на праздники милые безделушки. Последний раз он видел ее три дня назад на автобусной остановке. Она почти не изменилась, все та же грация и природная артистичность, с которой она проделывала все действия, вплоть до чистки картофеля. Говорят она счастлива с новым мужем и вроде как ожидает пополнение в семействе. Она заговорила первой:
-Как ты?
Самсонов растерялся и невольно наступил в лужу. Грязная вода затекла в его ботинок бешеным потоком фекалий и талого снега.
-Ничего. А ты?
-Нормально.
-Работаешь?
-Да нет…
-Все еще в поиске?
-Ну, что- то вроде этого…
-Понятно…
Самсонов старался не смотреть в ее глаза, пристально сверля взглядом щебень тут и там разбросанный на асфальте.
-Ну… это… мне пора… дела знаешь…- неуверенно проговорил он и поспешно ретировался. На этот раз он не оглянулся, просто повернулся к ней спиной и стремительно рванул в сторону дома. Свернув за угол, он что есть мочи рванул вдоль сквера, обгоняя случайных прохожих и опереточных бабушек, выгуливающих своих собачек и поросших мхом мужей- дедушек. У пруда он остановился, отер лицо рукавом и присел на корточки.
- Вам плохо ?
Девочка, сжимавшая в руках скрипичный футляр, разглядывала его сгорбленную фигуру.
Тот же вопрос раздался у его уха, когда обмякшее тело Самсонова начало стекать по стене, оставляя на пальто белые полосы извести. Он уже ничего не чувствовал, даже потребность в сигаретах отпала сама собой. В мозгу одна за другой гасли цветные картинки воспоминаний, восторгов и маловразумительных поражений. Они тускнели, приобретали черно- белые тона и навсегда растворялись в бесформенной жиже информационного мусора, вытекающей из его головы…
- Я только на секунду присяду, а потом… Потом все будет… И я… И… только посижу и все образумится, все…все…только на минуточку… потом…
СамсON
/\/\/\/\/\/\
OFF
/\/\______

Tweet