Саша и Анюта постоянно торчали. Они торчали от всего. Торчали от парнухи, от калес, от дешевого пойла которым их угощал работник палатки с колоритным именем Арсен из за чего придя к ним домой они всегда могли предложить хавануть разлитого в Дагестане в каком ни будь ауле, французкого конька типа Мартель, Наполеон и прочей лэйбловой чачи.

Потаскушки любили сосать. Они считали себя опрятными девачками, два раза в день чистили зубешки и даже подмывались.

Всех местных пацанов они жестко фраерили и слегкостью и непринужденностью разводили на пиво, сигареты, какую то мелочь.... Ведь всем мальчишкам хотелось посидеть рядом с этими девицами, которые для своего возраста казалось бы знали все. С ними было интересно. Это были самые непринужденные девченки, ведь как было приятно когда после долгова общения на ночной лавочке в своем микраше рядом со школой получать такой заряд ночного позитива вроде рассказов о том как они вдвоем сосали хуй одному крутому мальчику, который после этого их катал на своем джипе по москве и даже дал 800 рублей на такси.

Особой популярностью у мальчишек да и уместных дефченок что помоложе пользовалась история о том как они попали под семирых хачей. Причем потоскушки расказывая об этом всегда умалчивали что ебаные чурки сували им в пезды пояльники и прижигали сигаретами шиколадные глазки, в своей истории они только и рассказывали как им было приятно отсасывать сразу несколько хуев. Когда разгоряченные гастробайтеры по два а то и по три хуя за раз засовывали в их разработанные ротики, растягивая их розовые щечки. При этом девченки так широко улыбались, что на молодняк это производило просто бешенное впечатление.

Дефченки никогда не стеснялись пукать прилюдно объясняя эту пагубную децкую привычку своим разработанным очком, умалчивая что когда они еще в лет 11 нажравшись консервированной фасолью, прижавшись к друк другу под одеялом пукали и угадывали кто что ел.

Сашуля любила издеваться. Сашуля любила сидя на лавочке нашептывать рядом сидящему мальчику на ушко про то какая у нее сейчас влажная пезденка, как она горяча, как ей томно, а потом взяв ладошку 14 летнего мальчика клала себе у лона, заставляла гладить свою разбитУю киску и прилюдно спрашивать не потекла ли она. При этом злобные мелкие друзья Лени постоянно подъебывая его говарили ему, типа ХАХАХа или вот ты за мудак пизду трогаешь мокрую.... Типа она ссыт наверно тебе на руку... А сами то хотели тогоже....

А Сашуля что?... Она была умной девачкой и давала этого делать только одному парню... Причем самому мудному прыщавому и страшному.... А он был счастлив... Леня дни и ночи проводил в онанизме, не мыл руку и постаянно ее нюхал задрачивая правой свой еще маленький хуишко... Он был в мечтах, в грезах, в постоянном трансе. Только и думал как вот он выдит на улицу и сядет рядом с Сашенькой, Сашуличкой, самой самой на свете... Ему было пох нах на все. На друзей, на предков, на школу, вообще на все, ему нужна была мокрая пиздень Саши, мокрая, горячая киска.

Сашуля с Анютой были злые девачки. В отличие от Саши Аня непросто издевалась над мальчиками, она делала им больно, больно до глубины души. Она умела ранить молодые детские сердца, сковать их неуверенностью, засадить в них страх и благоговение. И вот договарившись с Сашулей как то раз Анюта на площадку пришла одна. Как всегда сказав хай местным ребятам присела на лавочку. Федор стандартным движением раскупорив чекушку вылил почти что все в уже приготовленный для нее стакан, пододвинул пакет с соком и сказал учтивым голосом угащайтесь мадемуазэль. Анюта хмыкнув и посмотрев на него совершенно нескромным взглядом, засандалила стопесят, запила соком и отрыгнула. Неожиданно появившаяся бутылка кокаколы миксованная с московским коньяком пошла по кругу и веселье началось. Леонид в этоже время отчаянно пытался нажраться, он очень давно хотел поговарить с Александрой по душам, говарил всем пацанам что сегодня он стопроцентов разведет ее поебаца, но девушка не приходила и не приходила. Спустя час окончательно набухавшись пацаны стали весилиться. Анюта сидела молча и чесно говаря ее уже стали подзаебывать местные шутки этих кретинов. Она захотела поглумиться как и договаривалась с Сашей.

Не говоря ни слова она встала, опрокинув специально сок, чтоб все заметили и подошла к Леониду. Леня сидел уже в говно и поэтому слабо различал с кем он разговаривает. Она взяла его пухлую рученку и засунула ее в ширинку своих модных варенок. Леня вздрогнул. На девушке не оказалось трусиков, ее пизденка была чисто выбрита и так пылала, что его пальцы стали судорожно водить по клитару и лезть в самую глубь распахнутых и горячих половых губок. Он не мог остановиться, как и не могла остановиться кричать Анюта. Только в отличае от в гавно пьяного ничего непонимающего Лени который невнятно на все площадку кричал- Сашуличка я так тебя люблю я так тебя хочу выебать, я хочу сосать твою писичку и пускал сопли, Девачка кричала от дикой боли. Мудак Леня в связи с своей молодостью слушал Арию и ходил с большими свинцовыми перстнями на пальцах, ими он и дербанул по ее клитару, а горячая влага выделяемая пиздой оказалась не чем иным как кровью этой бедняжки.

В этот момент как по сценарию и подвалила Александра. Увидив этот безпредел который творился на площадке она слегка охуела, но не подав вида подошла к стоящему на коленях и посадившему на крючок Анюту, Леониду который засунул ей большой палец в глубину вагины и ладошкой придерживая лобок в этом своеобразном крючке не хотел ее отпускать. Своей острой шпилькой она со всей одури въебала ему в икру и провернула на 90 градусов. Леня заорал и отпустив Аню в корчах ебнулся на гравий, крича и вертясь юлой в камнях и окурках. Бедная Анюта находилась в шоке. Ее белоголубые недовно купленные варенки были залиты кровью, мощный слой макияжа на ее ебале от таких напряжений потрескался и осыпался она выглядела просто ужасно и все время кричала выебите его. Нет убейте. УУУбейте этого гада. Но Сашуля была темной девушкой и пусть глубокие раны ее подруги хоть и подпортили их коварный план, она все таки решила доиграть его доконца. Она стала пиздить Леню, бить его коблуком в пах, в живот. А потом подойдя к самому старшему мальчику на площадке Борису, что то ласково стало шептать на ухо, потом строго показала пальцем на Леонида, и уже нежно на двух его друзей.

Боря в свои 17 никак не растерялся, подойдя к двум своим корешам используя матерные выражения уже в более доходчевой форме объяснил им следущее: - Слы братва, каждый Леониду по палке в жопу и запинать до больницы, потом девки три дня нам сосут и ебуться с нами. Мне обещали жопу вылезать. Ну че? Айда?

Трое парней взяв за ноги прыщавого и корчившегося мудилу потащили за стоявшие рядом обоссанные ракушки. Сняв с него обосранные от страха трусы и вытерев ему для эстэтизма жопу его же рубашкой стали драть. Причем пидары делали это с удовольствием как бы платя ему за те моменты когда он сидел с Сашей и гладел ей пизду, когда он в отличае от них был самым цифровым пацаном на площадке, когда именно этот Леня а не они здоровые лбы ходил по микрашу и всему молодняку за деньги предлогал понюхать как пахнет женская пезденка. Они выебали его и кончив ему в жопу стали жестоко избивать. Они били долго и жестко, вынесев при этом несколько зубов и заставив его сново обосраться. Потом собрав бумажкой это свежее говно перемешенное с спермой, запихали ему врот.

ЗЫ.

Ну и хорошо что мальчик уже непроснулся, ему непришлось жить с такой раной и разочарованием в душе, ему непришлось смотреть в глаза смеющимся над ним врачам, глумящейся алкашке маме. Он просто сдох, пусть и выебанный.

Рана Ани оказалась не серьезной и быстро зажила. Такая дикая боль была вызвана тем что Леонид затронул нервные окончания.

Парни никогда в своей жизни так неебались как в тот вечер. Девченки дружно сосали ихние письки, слизывали их кончину со своего ебла, давали в жопу и пили мочу.

Спустя три дня они этих мудаков обвинили в изнасиловании и сдали ментам. После чего парни уехали надолго взяв с собой статью за растление несовершенно летнего мальчика, а также убийство.

ЗЫЗЫ.....

Вот такие вы женщины... Суки, бляди, выродки шмарные... Нет в вас ничерта святого.

ЗЫЗЫЗЫ...

Ушел в моностырь.