Кир выключил двигатель. Посмотрел на Катю, улыбнулся. Катя выскользнула из машины в вечерние летние сумерки.

- Как здесь красиво! Дон такой широкий. Кир, давай купаться!
- Я не умею плавать, ты же знаешь.
- Что же ты не сказал, что мы поедем к реке? Я бы взяла купальник.
- Забыл.
- Забыл? - Катя засмеялась. - а ну, в глаза, в глаза мне! - Катя схватила Кира за волосы и нежно потрясла. Точно забыл? - обхватила за шею и поцеловала.
- Забыл, Катюша. - Кир тоже улыбался, не сводил глаз с неё, со своей зеленоглазой ведьмы. Она уже всё поняла, от Кира теперь ничего не зависит… Захочет - не захочет… Дело тонкое, хоть и не восток…
- Тогда отвернись. Забывчивый какой. И пока не скажу, не поворачивайся.

Кир отвернулся. Девушка отошла ближе к берегу, обернулась - не подсматривает ли, - и стала раздеваться. Кир стоял, подняв голову, смотрел в безоблачное небо. Может быть, сегодня всё и произойдет… Катя любит купаться, ей эта затея с вечерней рекой явно понравилась… Сегодня!

Послышался тихий плеск - девушка вошла в воду. Кир быстро обернулся.

- Эй! Куда! Отвернись! Ты же обещал! - Катя опять засмеялась и умело, без всплеска, нырнула в теплую вечернюю гладь. Берег был крутым, глинистым.

Катя вынырнула метрах в тридцати от берега, плескалась и смеялась.

- Кира! Вода такая тёплая! Супер просто!

Кир вернулся к машине, достал из багажника полотенце. Он уже понял. Сегодня всё будет так, как он захочет. Потому что Катя этого тоже хочет. Так красиво. Он опять вспомнил то короткое мгновенье, когда голая Катя смотрела на него перед тем как нырнуть. И опять сердце ёкнуло, будто током ударило. Стройная миниатюрная фигурка, серебряный медальон в виде полумесяца - его подарок - между небольших грудей…

- Ки-ра-а-а-а! А здесь глубоко? Я достану? - Катин голос разносился далеко по реке.
- Там омут, Катя, осторожно! Метра четыре!
- Я достану тебе камешек!

Светлая голова скрылась без звука. Кир стоял с полотенцем в руках. В груди было тепло и как-то тихо, низко звенело. Сегодня… Что за чудо этот мир! Катюша…Кир закурил, смотрел на тихую воду. Тихий Дон…

Катя всё не выныривала.

- Катя! Ка-а-а-тя-а!

Катя, перестань. Что за шутки? Разве так можно? Катя, не дури. Может, она вынырнула где-то под кручей и теперь смеётся над его испугом? Вот сука! Заткнись, мудак, как ты смеешь! Катюша, ну хватит, уже не смешно! Катя, хватит!

Через час, облазив все прибрежные кусты, накричавшись до хрипоты, Кир упал на спину возле машины, закрыл лицо руками и громко, в голос, завыл…

…………………………

- Кир, да ты что? Возле омута? Ты что, маленький? Ты же вырос в этих краях! Эх, паря… Ну, успокойся, что уж теперь… Успокойся, ты же мужик!
- Михалыч… мне бы позвонить. Водолазов надо вызвать…
- Водолазов оно конечно… Только позвонить не получится, отправлю Кольку на машине. Козлы какие-то кабель срезали, уже месяц как не наладят… Ни хрена порядка в стране нету… А мы пойдём к Фазе. Задрал он уже, оборотень…
- Кто - Фаза?
- Да нет, не Фаза. Хотя Фаза тоже даёт тут всем жару. Как напьётся - хоть прячься…
- А кто же тогда?
- Да ты что, ничего не слышал? А, хотя откуда… Пойдем, пойдем.
- Да что не слышал, Василий Михайлыч? Что за загадки?

…………………………

Кир стоял неподалёку и курил одну сигарету за другой. Не может быть… Как же так? Нет, только не это… Уж лучше просто - утонула… Лучше…Чем лучше? Кир быстро вытер слезу.

- Есть !

Лебёдка стала быстро разматываться. Капроновый шнур, перекинутый через две ивы, метр за метром скрывался в воде.

- Михалыч, придерживай! А то весь размотается, лебёдка стопорнется - сорвется, гад!

Михалыч в брезентовых рукавицах придерживал шнур. Трение о два дерева, варежки и спину не давали ему разматываться слишком быстро.

Неподалёку стояла толпа зевак, наблюдая за ловлей.

- Ох, ё! Ну и тянет. Спину обожгло! - Михалыч крепче сжал шнур.
- Сейчас устанет, будем вытягивать. Эй, Кирюха, иди к лебёдке, как скажу - начинай выбирать!
- Оставь пацана, до лебёдки ему сейчас…
- Ничего, хоть какое-то занятие. Чего стоять, слезу давить. Что теперь поделаешь… Начинай, Кир !

Кир стал выбирать лебёдку. Шнур натянулся.

- Фаза, сорвётся. Или крюк разогнётся.
- Ты поучи жену! Две тонны за нехуй выдержит. Выбирай, Кирюха! Или дай, я сам.

Фаза стал быстрыми, размеренными движениями крутить маховик лебёдки. Кир тупо смотрел на его вращение. Двух пальцев на правой руке Фазы не хватало - оторвало осколком в Анголе.

- Вот он! Фаза, отпусти шнур! Вываживай, не цмыкай!
- Не пизди, Михалыч! Щас воздуха глотнет - как шелковый станет! Хватай багор! Брось шнур, сам справлюсь. Кир, возьми еще один - там, в коляске!

Михалыч и Кир взяли багры. Любопытные - в основном бабы и детишки - подошли ближе.

- Гаси! Гаси его, пидара! В воду заходите! В башку ему запиздячь!
- Фаза, не ругайся, тут же дети, бляха-муха!
- Какие нахуй дети - фашисты! - спорить с Фазой сейчас было бесполезно и небезопасно. В таком состоянии он становился невменяемым - последствия давней контузии все в той же Анголе.

Кир увидел совсем рядом огромную лобастую голову. Какое-то тошное отвращение, смешанное со страхом и ненавистью, охватило его, и он стал с остервенением лупить в чёрную башку багром, снова и снова… Опомнился он только когда получил крепкую затрещину беспалой Фазиной рукой…

- Харош, паря. Отвоевался он, бедолага.
- Метров пять, не меньше. Здоровый, чёрт…речной.

Кир отошёл. Тошное чувство не проходило. Нет, лучше пусть утонула… Он опустил голову. Михалыч с Фазой взяли топоры.

- Ох, блядь… Ёб твою мать… - Фаза стал скручивать папиросу… Кир, парень…

Кир поднял голову. Посмотрел на огромную рассечённую тушу сома. Из грязно-розовых внутренностей что-то блеснуло. Это был серебряный медальон в виде полумесяца. Кир согнулся пополам и, как давеча, завыл, негромко, сквозь зубы, держась за живот, будто раненый.

Мужики смотрели на блюющего, плачущего человека, скрученного горем и отвращением.

- Говоришь им, дуракам, говоришь: не купайтесь здесь, да еще ночью. Июнь месяц, у них жор сейчас - друг друга лопают…
- Фаза, оставь парня. Не видишь, каково ему…
- Ладно, ладно. Эх, ёбаный свет…

Люди подходили поближе - посмотреть. Кто-то отвернулся. Бабы крестились. Мужики стали сматывать лебёдку.