— Тимур, поставь бобик свой внутри, фарами наружу, незачем службам по территории шастать, прям по воротам езжай. Все всё запомнили? А вот и гости пожаловали, — старпом застегнул последнюю пуговицу на халате, принесённом директором, и шагнул навстречу подъезжающим машинам, держа перед собой руки, сложенные буквой «Хэ».

— Туши свет, выключай музыку, всех арестантов перебудите, корми их потом снотворным. Мы же в ЦД отбой отзвонили, что они людей среди ночи дёргают?

— Вызов поступил по Дому престарелых, обязаны отработать по полной программе, — мрачный офицер МЧС достал из машины папку, бросил на капот и собрался производить фотофиксацию места ЧП. — Рассказывайте, чем тут занимались, должность ваша, причина нахождения на объекте в такое время?

— Неправильный тон взял, уважаемый капитан. Сейчас всё объясню. Ребятки, идите все сюда, — дед сделал приглашающий жест, — тут вот трава не горелая, ноги не запачкаете. У людей государевых друг от друга секретов нет, так ведь? Ну так слушайте и не перебивайте. Зовут меня Игнат Фёдорович, я врио главврача этой богадельни. Это Олег Павлович, директор, но он только три месяца в должности, не во всё въехал, пока всё больше в говно предков получается.

Случилось вот что: охранник Антоша варил в сторожке самогон и ушёл зачем-то в корпус, за закуской или яйца к кому подкатывать — точно сказать не могу. По неизвестной нам причине аппарат взорвался, вызвав частичное разрушение и выгорание объекта на площади десяти квадратных метров. Горение прекратилось самозатуханием, объект дополнительно обработан из огнетушителей. Виновный убежал в ночь с криком: мне писец! Других разрушений нет. Военврач, полковник в отставке Ушаков доклад окончил.

Все наряды сразу как-то уважительно подтянулись, но при этом доброжелательно улыбались — не стал заслуженный человек ничего мутить, только нудный чрезвычайник пытался нашарить рыбку в мутной воде: 

— Что ж так плохо за своими сотрудниками следите, гражданин Ушаков? На вашей территории незаконный оборот алкоголя, и вы думаете, что это вам с рук сойдёт? Пройдёмте в машину для заполнения протокола. Остальных попрошу не расходится, будете давать свидетельские показания.

— С большой охотой, капитан, только объявление небольшое сделаю. Уважаемые коллеги! Дело в том, что охранные услуги нашему государственному бюджетному учреждению по тендеру оказывает ЧОП «Мередиан», в штате которого и состоит самогонщик Антошка. У нас и личных данных его нет. Причины происшедшего понятны и очевидны, сивухой до сих пор прёт. Олег Павлович уже созвонился с одной конторой, инженер обмерщик скоро будет, согласуем с ним охранный модуль современный и ворота. Сейчас подопечных уложим, и весь персонал выйдет на уборку, к утру всё сиять будет, как у кота глазки. Через три дня новый павильон будет на месте, нам проблемы не нужны, у нас большой проект, а самое главное — вы же знаете, кому Меридиан принадлежит, — старпом ткнул пальцем в звёздное южное небо, — дырку от бублика вы получите, и это при хорошем раскладе.

Игнат оглядел команды служб: патрульные о чём-то болтали с Тимуром, усталая бригада скорой заносила в машину свои ящики-органайзеры, полубрезентовый огнеборец молчаливо ковырял в носу, разглядывая найденное. Про структуры «Мередиана» знали все. Один только мчсовец маячил перед глазами, прижимая к груди папку, как герой артиста Панина в фильме «Жмурки», явно желая чего-то большего.

— Хватит паясничать, клоун. Марш в машину, тебе сказано, былые заслуги тут не катят. Полицейские, присмотрите за вторым пока.

— Ой, зря он так с дедом, ой, зря... — протянул Тимур, — достанется сейчас кое-кому на орехи.

— Знаешь деда этого? — заинтересовались коллеги, — вроде нормальный мужик, весёлый.

— Да обхохочешься просто. Знаю, конечно, мой же участок. А что это капиташка такой борзый?

— Сидор потому что. Дамы, простите мой французский, но это не фигура речи, а факт, — в разговор встрял полубрезентовый, закончивший раскопки и вытерший палец о нижнюю часть пожарного комбеза. — И за моветон простите, только с вызова вернулись, на Садах пионеры у деда в сарае рубероид подожгли, вот ноздри и закоптились, драть их некому. Я про пионеров.

— Ты про капитана вроде начал, — напомнил Тимур.

— Так я и говорю, сидор он натуральный. Майором в Питере был, дядя его вроде влиятельный двигал. Сначала на каком-то мероприятии с прессой спалился в сортире с неправильным депутатом. Заголовок был красивый — «Поощрение или наказание? » Потом за ниточку потянули, вызнали как он детские учреждения инспектировал. Дядя бился как лев, вот и устроил ссылку, пока шум уляжется. Дядя ему не родственник, а просто дядя, который пользует его как тётю, только немного иначе, ещё раз прошу прощения у присутствующих здесь дам. Хотя некоторые тёти тоже...

— Да поняли, поняли уже, кого и куда, не проповедуй. Вот, идут уже.

— Ну что, капитан, служи достойно. Не отступай и не сдавайся. Может быть твоим именем назовут улицу. Удачи тебе!

Бледный, как смерть капитан кивнул головой и уныло поплёлся за ворота.

— А вы чего смурные такие? Решением большевистской ячейки и администрации дома престарелых и инвалидов ваши наряды премируются за проявленные оперативность, вежливость и понимание. Суммы не бог весть какие, чем богаты. Олег Павлович, раздайте деньги, по десятке на экипаж.

— Батя, да мы и без денег нормально всё оформим, видим же, что к чему.

— Бьют — беги, дают — бери. Не беспокойтесь, не у стариков ворованные. Просьба одна только к парням небольшая.

— Говорите, поможем чем сможем.

— Во время Войны здесь госпиталь был, ворота со звездой в те времена поставили ещё. Обидно будет, если цыгане на металл порежут. Помогите вот здесь между столбов забора их поставить, потом что-то памятное смастерим. Красный, у тебя трос крепкий есть?

— Говно вопрос. Только сам смотри — нас четверо, ментов трое, водила со скорой — на руках отнесём, пердячим паром. Нечего по асфальту шоркать и стариков будить. У кого кишка в портки упадёт — есть кому вправить! — пожарный балагур подмигнул барышням со скорой.

— Вы, чем своими кишками разбрасываться, из машины кишку размотали, воды дали и скамеечку поставили, мы воротину мигом протрём! Коллегам и так работы по уши хватит. — Красавица Елизавета, врач скорой лет сорока с небольшим, пристально, но доброжелательно разглядывала Игната.

— Повезло же кому-то: и с лица хороша, так и масло в голове есть. Мы сейчас под давлением всю въездную промоем за пару минут, Айболиты, собирайте пока в руинах, что нужное осталось, пока мы железо отнесём и помоем. Господа полицейские, дайте свет фарами, вам вертеться проще.

— Игнат Фёдорович, а ты кто на самом деле? Ничего, что я на «ты»?

— Ануннак я, с планеты Нибиру, не видно разве?

— За шумерские россказни много сказать не смогу, но что брешешь — это факт.

— С чего такие выводы, Елизавета? Что тебя смутило?

— Ничего не смутило. Просто я лицо заинтересованное, но пока меня всё устраивает. Судя по всему, ты мужик правильный, государственный, как сам говоришь. А вот белые нитки наружу так и лезут.

— Например?

— Халат у тебя с вытачками и пуговицы на женскую сторону, — Елизавета потянула предмет спецодежды, — рукава коротки, и чистый он, халат-то. Директор чумазый, штаны у тебя на коленках грязные, как будто ползал где, подошвы и ранты в крови, но ровненько и не высоко, значит по твёрдому ходил, а на пепелище и рядом раненых и убитых нет. Это первое.

Второе: мы с экипажем здесь чуть не каждую смену бываем, вы же по статусу опекаемым только задницы моете и перевязки простые делаете, ну давление с температурой измерить можете или капли в нос закапать. У вас тут у бабушки зуб вывалился, и кровь потекла, так вы ей рот бинтом так замотали, что она задохнулась нафиг, еле откачали старушку. Я тут не только всех медсестёр, врачей, санитаров — кошек по имени знаю, а тебя в глаза не видела ни разу, хотя ты с осени здесь, на рынке встречала, ещё подумала, что повар, дельно продукты выбирал и хабалок за прилавками на место красиво ставил. Ещё собака у тебя смешная белая и тачка здоровенная, сразу видно — не нашего болота жаба. Не бойся, я за тобой не слежу, просто отучилась на врача-криминалиста, семь лет им отработала, а потом, с шестнадцатого года, пять лет в Сирии, вышла фактическим командиром ОМР.

И третье: это должна была быть моя должность. По разным мотивам, весомым, поверь. А поставили эту сучку наркотскую, Мариэтту. Не в деньгах дело, мне за глаза хватает двух частных небольших стационаров, это личное. 

— Надо поговорить, — Лиза заинтересовала старпома не только профессиональными качествами. — Когда тебе удобно?

— Сейчас и удобно. Уже полночь, я на полторашке как раз, диспетчеру отобьюсь, экипаж отпущу. Райдер скромный: душ с горячей водой, бутеры, чай и плоская мягкая поверхность, я не прихотлива поначалу.

— Будет вам и белка, будет и свисток. Только у нас тут...

— Конь не валялся?

— В том-то и дело что валялся, причём от души.

Подбежал немного запыхавшийся Тимур. 

— Всё сделали, принимай работу, Игнат Фёдорович. Олег с народом в гараж пошёл, автобус без движка и потрохов вместо ворот поставим от столба до столба, в нём и заночую. Начальству доложил, что заступаю на охрану, участок же мой. Они и довольны, что никого ещё в ночь дёргать не надо. Отпускаем бойцов?




2.

Увлечённый пальбой, вспышками взрывов и воплями за забором, участковый Тимур даже не заметил, как мимо его патрульного бобика тихо проехала санитарная машина, укрытая попоной и опущенной буквально до земли подъёмной платформой. Генка увидел, как из разваливающейся сторожки через боковую стену вывалился дымящийся монстр, тащивший за собой тело Мариэтты, как поломанную грязную куклу, и укрылся в придорожной дренажной канаве за павильоном остановки. Газель накатом доехала до нужной точки, и подручный нечистой силы почувствовал, как кузов заходил ходуном, но даже и не подумал вылезти из-за руля. Вместо этого он через окно ухватил край покрывала и втянул защиту в салон, одновременно нажав кнопки подъёма платформы и закрытия задних дверей. Механизм подъёмника в изначальном исполнении должен был блокировать такие действия, но куда там итальянским инженеришкам до могучей всепобеждающей русской смекалки? Ещё скажите, что двигатель с выдвинутой платформой или поворотным краном-лебёдкой не запустится, ага. В этот момент обрушилась стена с креплением ворот, раздался громкий одиночный выстрел и грохот окончательно развалившейся конструкции.

Генка обернулся в салон с немым вопросом.

— Сюда, но только сзади, — ткнул когтистым пальцем в боковое стекло майор Хайнц, еле выговаривая слова. 

Водитель кивнул и покатил в сторону ближайшего светофора на перекрёстке.

— Напрямки можно, но на заборе стардома камеры. Может и сгорела там проводка, но рисковать нельзя, будем у ментов на экране, ну как в кино, понимаешь? А дальше выцепят на раз, дроны поднимут и вертолёты, тут же военных баз дохрена и больше, а небоскрёбов как раз и нет, чтобы по ним как Кинг-Конг от них скакать. Тебя вообще из какого нафталина выкопали, приятель?

— Заткнись и притормози тут в кустах.

— Отлить приспичило? Сейчас, пейзаж покрасивее выберу, вот тут... хррр... ты что?

— Забыл с кем дело имеешь, болван? — майор за горло одной рукой затащил наглеца в салон, — я выбираю кого из вас в живых оставить сейчас. Я потерял очень много сил и мне срочно нужна свежая человеческая кровь. Жнецам и так трудно на равнине, а тут ещё ваша банда постаралась от души. В подвале есть эликсир, но нам туда не попасть, ключей у Мариэтты нет, наверно в больнице остались. Она мне нужнее тебя, она продолжатель дела, так что извини.

— Соскочить решил, козлина волосатая, когда я хату Тамаркину вылизал, соседа любопытного убрал, икону нашёл, патруль с деньгами выпас и в руки вам сдал, а сейчас и вовсе из-под огня вывез? Слово немецкого офицера, ага. Мало вам дедушка Сталин просраться дал, надо было на каждом дереве от Москвы до Берлина вдоль трассы всех мужиков развесить, заводы все вывезти до последней гайки и баб всех к етьбе пригодных тоже вывезти, днём нехай за свиньями нашими ходили, ночью демографию пополняли, а мы бы на Москвичах с трёхлучевой звездой и подолы им задирали, где сгребли, там и отскребли. Выблядков ваших на кровь и органы, как вы детей наших во время войны. Всосал, чёрт нерусский?

— Заткнись и молись своим красным богам, дурак. Ты сам решил свою судьбу, мелкая дрянь! — Монстр начал затягивать водителя поглубже в салон, чтобы удобнее пристроиться к горлу жертвы, но возникли проблемы. Майор был почти на полметра выше и вдвое тяжелей, казалось, что у тщедушного кролика нет никаких шансов в схватке с удавом, но не тут-то было. То, что должно было дать преимущество, оказалось большим недостатком в бою на очень ограниченном пространстве. Кроме того, чудище было серьёзно ранено и сражалось на чужой территории. Генка засунул свои ноги в трубчатую раму соседнего с водительским сидения и заплёл их там намертво, а у Хайнца Грота свободной только одна правая рука, которой он и держал непокорную жертву за шею. Хватка слабела с каждой секундой, кровь из огрызка откушенного младенцем Генрихом пальца текла, как из крана. На второй руке всей тяжестью лежал сам майор и впридачу затихающе стонущая Мариэтта, её монстр еле закинуть в кузов, прижимая к себе, как регбист мячик. Подняться без помощи второй руки было невозможно, водитель тут же выскочит через свою дверь, и ищи-свищи ветра в поле. От ног, нашпигованных свинцом, особой помощи ждать тоже не приходилось, они были заклинены откидной лавкой-кушеткой.

— Ты хоть сдохнуть можешь по-человечески? Я всё быстро сделаю, ты даже боли не почувствуешь, — в голосе чудовища неожиданно послышались такие жалобно-просительные ноты, что работник министерства труда и социального развития даже рассмеялся, несмотря на своё не менее рискованное положение.

— А здоровья-то хватит? Я и не начинал ещё, а ты уже еле дышишь, герр майор!

Генка бравировал, но при этом имел хорошо продуманный план, — ему надо было спровоцировать соперника на активные действия и заставить хоть на секунду выпустить шею в поиске более удобного захвата.

Так и вышло. Взбешённый монстр со стоном и шипением вытянулся, подался вперёд, перекинул руку ниже, крепко схватил за рубашку и куртку на груди и начал тянуть себе в салон, где просто раздавил бы водителя как клопа. Генке только того и надо было, он смог наклонить голову и вцепиться зубами в кровоточащий обрубок пальца как фокстерьер в крысу. Никакая физическая сила не может помочь перенести адскую боль, и майор дёрнул руку в сторону. Лежащий спиной на низкой перегородке между кабиной и салоном водитель ухватился за поручень, идущий под потолком салона и отработанным движением влево-вправо вынул его из кольцевых креплений кронштейнов.

*

Тут хочется сказать несколько добрых слов в адрес наших автопромовцев. Наверное, кто-то из них поездил с экипажами, послушал врачей, фельдшеров, водителей и пациентов, покатал коляски, потаскал носилки. Так или иначе, а машины сильно изменились к лучшему. Всё стало модульно, взаимозаменяемо, толково. В этой модификации по всему кузову было закреплено метров сорок поручней-труб со внутренними рёбрами жёсткости, легко соединяемых между собой в любые конфигурации с помощью муфт и крестовин. Можно собрать и палатку, и лесенку, любой навес или рабочий стол, этажерку, дополнительные носилки и пр. На этих же поручнях развешивались на клипсах ёмкости для капельниц, кислородные баллоны и маски, светильники, инструменты и всё необходимое. Ничего не валяется под ногами, не летает по салону, не занимает лишнего места. Кроме того, кузов оснащён стационарными и мобильными фиксирующими грузовыми лентами с храповыми механизмами и фиксаторами, пациента или его часть можно за секунды надёжно зафиксировать хоть на борту, хоть на потолке салона. За счёт таких элементарных, но продуманных приблуд, крохотная медсестричка может одна легко затащить в салон десятипудового пациента: заводит петлю под мышки, цепляет ленту к поручню спереди салона и работает рычагом храповика. Ещё недавно такого рода девайсы закупались за границей, а сейчас сами делаем во весь рост, в том числе и упомянутые выше подъёмники, ни в чём не уступающие импортным и по функционалу, и по внешнему виду, только в разы. Как-то выжили наши инженеры и работяги, не смотря на... Далее следует длительная эмоциональная матерная тирада с вкрапениями инженерно-производственных специфических терминов из разных отраслей народного хозяйства.

*

— А вот теперь начал! — изворотливый Генка перевернулся, упёрся ногами в торпедо и засадил импровизированное копьё в одну из начавших затягиваться больших ран на мохнатой груди чудовища, как раз со стороны его действующей руки-лапы, стараясь пропихнуть металлическую трубку в какой-нибудь жизненно важный орган противника. Патовая позиция майора сменилась катастрофической: плечо перестало опираться на перегородку, туловище сползло на пол, а силы протянутой вверх руки едва хватало чтобы придерживать ёрзающий под кожей прут и не давать ему просунуться между рёбер в лёгкое или под ними же в печень. А бывший подчинённый не собирался отступать, болтаясь на поручне, как прыгун с шестом на своём снаряде. Кроме того, Генка успел набросить на шею монстра петлю грузовой ленты и периодически трещал рычагом храповика, притягивая огромную голову к борту автомобиля.

— Генуг, достаточно! Тебе повезло, чего ты хочешь от меня?

— Кому повезёт, у того и петух снесёт, и ты, храпоидол, у меня нестись будешь по щелчку, как миленький. Деньги где, сука мохнорылая?




3.

Стардомовские тепло попрощались с приезжавшими службами, договорившись в скором времени организовать совместный выезд на природу с целью развития дружбы, купно коллективами и по индивидуальным программам, как у кого получится. Разъезжаясь, гости по вызову затянули проём между столбами сигнальной красно-белой лентой, оставив ещё один большой моток про запас, а Игнат Фёдорович под ручку с Елизаветой, сопровождаемые директором Олегом и лейтенантом Тимуром, поспешили в корпус.

— Я на секундочку, извини я догоню, — старпом присел на лавочку, на которой и сидел с трубочкой в ожидании экипажей спецслужб, и стал шарить рукой под досками.

— Бутылку что ль заначил, сидишь тут, извиваешься? Давай посвечу, — подошедшая Лиза включила фонарик на телефоне.

— Да если бы. С бутылками у нас всё гораздо лучше, чем с пистолетами, — проворчал моряк из-под лавки, уже понимая, что пустынному орлу приделали и ноги, и крылья. — Зато теперь халат соответствует грязным коленкам, одним подозрением меньше. Что там ещё по твоему списку?

— Тебе попадёт?

— Лишь бы по вам не попали. В нём ещё четыре огурца пятидесятого калибра осталось.

— Дезерт Игл? Круто вы тут в Зарницу играете, мальчики.

— Ладно, не последний сачок для бабочек, пойдём в корпус, там хоть стены кирпичные. Фонарик погаси, не на подиуме красуешься.

— Не нравлюсь?

— Нравишься. Причём живой намного больше.

— Увы. С Пасхи уже около десятка двухсотых. И это о которых мы знаем. Пока они все так или иначе связаны с домом престарелых, но по-разному, вроде.

— Поняла. Прости, что глупо себя вела. Так-то я спокойная, даже замкнутая немного. Позволишь вам помочь?

— Будем только рады. Но пока молчок обо всём, сам ещё наверх не докладывал, только несколько запросов сделал в архивы. Заходи, в нашем Хилтоне всё по высшему разряду, дверь на палку запираем, ибо экотуризм в моде. Знакомься, это Тимофей...

— Мы знакомы. Привет, Тим! Про семью не спрашиваю, вчера у твоей на тренировке была, тесты проходила, потом час она меня гоняла наперегонки за полтора килограмма зимних. Ну и форма у неё! Показывай, куда идти.

— Рад видеть, Елизавета Петровна! Сейчас доложусь и провожу.

— Петровна... Ну а как же иначе, не Акакиевна же, в самом разе... Говори здесь, Тимофей, их Величество с нами.

— В палате и кабинете дверные полотна сняли. В виповской заменили на из угловой пустой палаты, оттуда же и рамы оконные подошли. В кабинет с пятого этажа двери пойдут, там фурнитуру только переставить, но я шуметь не стал ночью, утром сделаю. Решётку выправить можно, чопики из ветки напилю, пришью пока гвозди и краской белой обмахну, наверняка крысы какие-нибудь проверяющие приедут. Антошку в пакет, и в морг отволокли пока, надо думать, как до утра от тела избавиться. Ну и подшаманили везде, как смогли, сами глядите.

— Отлично, молодцы. Осталось с телом Колобка решить, Лида которая. Вот кого жаль, ни за что боевая девчонка смерть приняла. Обставить же ещё как-то колото-резаные надо. Ты чего сияешь, как медный таз?

Tweet