По грохоту входной двери я понял, что нам с Яшкой достанется на орехи и не ошибся, — Ирмино пальтецо полетело в один угол коридора, сапожки в другой.
— Я думала, что мы друзья и вам можно доверять, а вы... — глаза моей жены горели адским огнём и она бросилась на Герца с кулаками, — какого чёрта ты решил, что имеешь право что-то решать в мой жизни, скотина?
Если бы не обеденный стол, разделяющий её и Яшу, я не поручился бы за его здоровье. По счастью в комнату влетела Воронцова и сунула мне Ирмино пальто, которое я сразу накинул на голову взбесившейся супруге, выволок в нашу комнату, не обращая внимания на пинки и брань и усадил на кровать, не разжимая рук.
— Пусти, сволочь! Не смей ко мне прикасаться, слышишь?
— С удовольствием отпущу и никогда больше не прикоснусь, но только когда ты в себя придёшь, а пока послушай меня, только молча.
Если ты помнишь, я тебя в свою жизнь не звал, и ребята тоже. Ты помогла мне с Машей, и я тебе благодарен за это, но не до такой степени, чтобы позволить тебе так себя вести, особенно с моими друзьями, ты от них ничего кроме добра и помощи никогда не видела. Как я им теперь в глаза смотреть буду? Как ты это будешь делать, — мне насрать, это уже твои проблемы. Яша готов был себя подставить, чтобы тебя выручить, а ты его скотиной при жене назвала, а меня сейчас сволочью. За что? Мы всё равно ничего без тебя бы не решили, ты-то мне про деда своего Айварса не рассказывала, соврала тогда в палатке на кафедре, получается.
Я в клубе заночую, а ты тут думай теперь. Как по мне, — так тебе лучше уехать домой, между тобой и Катей с Яшей я не раздумывая их выберу, мы давно вместе и через многое прошли, не обижайся. Ты успокоилась, и я могу тебя отпустить, ты не набросишь опять?
— Я в порядке.
— Вот и славно, — я снял с неё пальто, — ну вот, хорошую вещь помяли...
— Я поглажу. Не уходи пожалуйста.
— Извини. Я попрошу Катю с тобой побыть, думаю она не откажет. Спокойной ночи.
Воронцова сидела у двери в коридоре с сигаретой во рту и со стаканчиком валерьянки или чего-то подобного.
— Я у тебя в куртке сигареты взяла. Как она там?
— Каком сзади. Собери мне что-то закусить и на завтрак, я с Яшкой парой слов пока перекинусь. И смолить завязывай, он переживает, да и тебе вредно.
— С вами тут не только закуришь. Ты только сейчас ничего не решай, я всё слышала, уж извини. У куклёнка есть смягчающие, честно.
— У вас у всех есть, только у меня, у сволочи, ничего нет. Билеты купили хоть? Куда их теперь девать только, сколько я за всех должен?
— Не загоняйся. Держи вот, на сегодня хватит тебе, а утром на завтрак приходи, я приготовлю и всё решу. Иди уже, куртку только надень, там прохладно стало к ночи.

* * *

Понятно, что этот необычный природный (а по мнению многих мамкиных экспертов вполне себе банальный рукотворный, — карьер это заброшенный, у нас на окраине Волосожопинска такой же, развели, понимаешь, антимонии на ровном месте) объект оброс мифами и легендами.
Здесь и затонувший храм с пятью (по числу ближайших сёл) часовнями и колокольней,

таинственный немой старец-монах, который всегда оказывается на противоположном берегу озера,

Ой, не та картинка прилепилась, вот правильная:

Всё это нам рассказывал Егорыч, пока мы нарезали круги вокруг Святого озера. После второго купания он остановил Лукерью на отрытом месте, чтобы мы могли обсохнуть на солнышке и подкрепиться, — Луаз машина хорошая, но маленькая и довольно тряская, есть, а тем паче пить из термоса чай было весьма проблематично, ибо стаканчиков-непроливаек в ту пору не было.
— Деда, а русалки тут водятся?
Егорыч запыхтел трубочкой и пристально посмотрел на Веньку, — а они тебе зачем?
— Посмотреть же интересно.
— Твой интерес понятен в таком возрасте, но нет их тут, вода холодная и тины нет, а вот анчуток здесь видимо-невидимо.
— А кто это? Слово вроде знакомое.
— НУ это порода чертей такая. От Подмосковья и на запад их бесами кличут, а у нас тут анчутками. Они разные, есть полевые, не больше мыши, — те безвредные почти, ну если только не побеспокоить, — костры жечь или сено на новом месте косить.

Банные, эти уже с кошку, только с банниками их не надо путать, банники такие:

Банные анчутки вредные и вороватые ужасно. Могут и печку залить для угара, а то и саму баню спалить. Со двора- огорода тащат всё что не прибито и не привязано. В избу не лезут обычно, у них с домовыми война насмерть и с кошками.

А вот водные, опять же, не водяные, — это уже страшное дело. Им человека утопить, или в болото на гибель свести, — плёвое дело. Они крупные, которые старые — аж с мужика ростом. Личину свою менять могут, — пойдёт плотогон из кабака до стоянки на берегу, а к нему краля мосты мостит, — утешь вдовушку, у меня на озерке шалашик сенокосный, и ушицей побалую и чарочку хмельную налью. Кивнёт мужик головой, с дороги шагнёт и всё, поминай как звали, даже косточек не найдут. Сколько тут сгинуло, так и не счесть, потому и запретил вам далеко заплывать.
Молодой анчутка:

Взрослый:

Ты вот, Венька, сказал, что у тебя ногу свело, а ты уверен, что это от холодной воды? Анчутки и так могут запросто, в том году девчонку утянули, ровесницу вашу, или старше чуток. Еле отбили. Она потом даже на местном телевидении выступала, и в Пионерской зорьке, как бишь фамилия её, запамятовал...
— Деда, а как от них уберечься-то, от анчуток этих? — перепуганный Венька так клацал зубами, рассматривая свою некогда сведённую судорогой ногу.
— Проще пареной репы. Сначала их различать надо научиться. В каком бы образе они не были, хвост у них никуда не девается и пяток у них нет, их так и зовут ещё, — беспятые. Боятся они железа, соли, креста и имени господнего. Говоря, что если им кукиш показать, то в воздухе растворятся. Не знаю кого как, но у меня с кукишем не вышло. Зато топор был за поясом, перекрестил нечисть.
— Так ты, деда, анчутку своими глазами видел? — Венька трясущимися руками сыпал и сыпал соль на крутое яйцо из самодельной металлической солонки размером с ручную гранату.
— И не раз. Да и ты сейчас увидишь, вон он к тебе сзади уже подбегает.
* Тут надо уточнить диспозицию: Луаз стоял носом к озеру, чтобы ещё раз полюбовались чудесным видом. Переднее водительское сиденье посередине, чтобы по обе стороны могли поместиться носилки с ранеными.

Венька располагался на матрасе за дедом, который загораживал ему зеркало заднего вида, я сидел по правую сторону, а всю левую занимали пожитки, припасы, принайтованные к борту ремнями и верёвками, — иначе всё наше имущество поулетало бы на кочках к чёртовой бабушке, тент был задран до самого верха дуг — погода хорошая, и обозревать удобно. Краем глаза я заметил какого-то здорового мужика в замасленном рабочем комбезе на голое тело, в сапогах и дурацкой грязной кепке с торчащими вверх ушками. Работяга был бородат, небрит и наверно направлялся к озеру, обтирая на бегу руки пучком ветоши. Ему немного не повезло.

*

Итак, уже напуганный местной мифологией одноклассник обернулся и взлетел в воздух, как в индийских боевиках.

Лжеанчутке сначала прилетело в глаз обильно насоленным яйцом, потом в бровь над другим глазом врезалась солонка, вызвав обильное кровотечение. Пока охреневший мужик пытался хоть как-то продрать глаза, в ход пошли столовые приборы, миски, домкрат и гаечные ключи. Удивительно, что Венька периодически успевал показывать свободной рукой кукиш. Не сказать, чтобы друг был завзятым Чингачгуком, но с трёх метров-то...

Бедолага развернулся и спотыкаясь побежал, петляя как заяц, в ближайшую рощу, что выдавало в нём несомненного автохтона. Примечательно то, что из десятка слов, которые он успел прокричать до лобового столкновения с первым же деревом, двадцать были матерными и разными.
Пока я боролся с другом за топор, Егорыч, явно не ожидавший таких последствий своей шутки, понёсся на полутора ногах к пострадавшему. По счастью травмы оказались только синяками, ссадинами и шишками. Дед, поддерживая незнакомца, отвёл его к озеру, откуда они вернулись к машине, оживлённо беседуя и смеясь.
— Вот, знакомься, Трофим, — это внук мой, Вениамин, а этот длинный, — его друг и одноклассник.
Трофим — комбайнёр, тракторист, механизатор из Полевого, — тут рядом совсем.
— Так познакомились уже, (надо знать характер простых русских людей — никакой злости или досады в голосе Трофима в помине не было) — крепко пожал нам руки и потрепал Веньку по макушке, — а ты меткий, внучок, как белку меня яйцом в глаз подбил!
— Ну я в тир хожу и физкультуру не пропускаю. Вы извините, дядя Трофим, я деда заслушался про анчуток и неожиданно как-то получилось...
— В тир ходишь? Так это мне ещё повезло, выходит. Молодец, не струсил, с ними только так и надо.
— Так они взаправду есть?
— Как не быть, дед же врать не будет. Да я сам виноват, последнюю полоску дожинал, когда вы мимо проехали, видали же комбайн наверно. Смотрю, машина незнакомая, с пионерами на борту — точно на Святое купаться едут. А я как раз такую взять надумал, дай-ка поспрашиваю, может и проехаться дадут. Добил полоску и за вами увязался. Так-то я другой дорогой езжу, вот и застрял жаткой промеж двух берёз, лучший комбайнёр района называется. Стыдоба, да и только. Пришлось чумазым за вами пешком через лес бежать, я сам себя бы тоже испугался.
— Вызволим твою технику, — вот угощайся пока, а я тебе йодом помажу и пластырь на бровь приклею, — Егорыч зачерпнул большой кружкой медовухи из бидона, — бельская, не то что ваша, заокская, вы ж выстояться своей не даёте, самогоном крепите.
Пока старшие рассуждали о свойствах и рецептурах, мы с Венькой залезли на сосну, чтобы сверху посмотреть на идеальный круг озера.

— Дядя Тимофей, а Полевое там, где замок? Деда, давай туда заедем, красиво же!
— Заедем, только комбайн из засады спасём, спускайтесь уже, а ты, Тимофей садись за руль, чего расспрашивать, сам всё поймёшь на практике, разберёшься?
— Я с любой техникой дружен, управлюсь.
Комбайн был неподалёку, меньше чем в километре.

Перед красным агрегатом подскакивал и всплёскивал руками невысокий полный человечек, весьма напоминающий Ивана Ивановича Бывалого из фильма «Волга-Волга» в исполнении Игоря Ильинского.

— Удальцов, твою мать, ну вот от тебя не ожидал! Ты какого хрена тут застрял? Тебе завтра на баржу с комбайном, а сегодня ещё ТО на МТС пройти, сукин ты сын! Ну-ка дыхни!
— Вы, уважаемый, не лаялись бы при детях, — дед осматривал древесный капкан, в котором две берёзки толщиной сантиметров по двадцать защелкнули жатку, — дело поправимое, поможем. Держите кружку бельского мёда, нервы успокойте, а мы сейчас всё обдумаем. Меня Егором Егоровичем зовут, а вы кем будете?
Председатель я, Лес Поликарпович, — грустно вздохнул человечек, то ли от должности, то ли от имени, — знатная медовуха, благодарствуйте!
Егорыч осмотрел диспозицию, загнал Тимофея в кабину поворочать колёса и сердито плюнул под ноги, — обе рубить придётся. — Длинный, неси топорик, Венька, неси мешок пустой. Навались, орлы!
Орлы, включая Ленина-Сталина Поликарповича, навалились и чуть оттянули боковой кожух жатки от ствола и Егорыч просунул в зазор мешковину, чтобы не погнуть и не поцарапать краску.
Лес одобрительно хмыкнул, но увидев небольшой топорик снова загрустил, — это ты до вечера тюкать будешь...
— Ноги убери, а то тюкну разок и будешь на деревяшке как я скакать. Ствол в сторону с жатки пихайте, — Егорыч опустился на колени и с шести ударов снёс дерево под корень и недовольно пробурчал, — замаха нет, так бы с четырёх положил. Ещё минута ушла на вторую берёзу.
— Ну и дела! Хороший у тебя инструмент и рука твёрдая, видно мастера!
— Сдай назад, я пеньки дорублю и стволы разделаю, нечего лес и дорогу захламлять. Лес, который председатель, — тебе дрова в какой размер натюкать? В козлик сам погрузишь?

Когда мы выехали из рощи, Егорыч предложил на время поменяться аппаратами, и мы не спеша двинулись в сторону Полевого, минут через пятнадцать остановившись у «замка».

— Тебе слово, Трофим, ты же местный.
— Спиртзавод это. Ерахтурский зажиточный крестьянин Качков в 1876 винокурню построил, да и весь посёлок для работников тоже.

* * *

Настеньки оказались не только талантливыми, но и покладистыми компанейскими девчатами, не «растянувшие» коллектив, а придавшие ему новые качества. Пришлось мне спуститься на свою кафедру и притащить в клуб ещё изрядное количество горячительного. Заодно сделал звонок завкафедрой физкультуры, и своему баскетбольному тренеру.
— Михаил Сергеевич, вы ещё на месте?
— Я-то на месте, а вот тебя в зале не наблюдаю почему-то.
— Виноват, тяжёлый день...
— Догадываюсь. У вас там ректор шарится постоянно что-то. Всё нормально хоть?
— Вроде нормально. У меня сюрприз для вас. Помните, как говорили, что женского препсостава найти не можете? Никто идти не хочет в небольшой технический вуз? Ну вот вроде есть пара кандидатур из ларца, гимнастки-тренерши. Биографии подходящие вроде.
— Ну так веди, что сопли мотаешь. Кадры позарез нужны, но ты же женатый вроде?
— Не для себя стараюсь, для родного института и искусства. Сейчас придём, только мы тут эээ... отмечаем немного в клубе, я что-то сразу не сообразил.
— Тогда я сам к вам зайду по-соседски, не возражаете?
Через 10 минут ждём-с со всем почтением!
Прибежав (можно сказать, что беговую и силовую часть тренировки отработал с лихвой в этот день) в клуб, я сообщил о прибытии высокого во всех отношениях гостя (206 см). — Быстро всё прибрали, Яншину кресло и чистые приборы, Настеньки, — документы приготовьте, Герц — поставь что-то жизнеутверждающее, всем радостно здороваться и кивать головами.

*

Продолжим тему тогдашней современной музыки в советских мультфильмах, если читатели не против.
1976 год. «Голубой щенок». Мультфильм рождался тяжело и несколько раз переделывался по музыке. Ноги росли из детского спектакля по венгерской сказке Дьюлы Урбана, поставленного в Риге в конце 60-х. В 1971 вышла первая версия, кукольный мульт «Мой голубой щенок». Вышел и не взошёл. Почти совсем.

Юрий Энтин пригласил Давида Тухманова, но худсовет Экрана музыку зарезал на корню по причине её «концептуальности». Как отмечал выше — хороший пас не пропадает, -Тухманов разместил часть песен в своём дебютном альбоме, а песня «Как прекрасен этот мир» стала заглавной.

Вот теперь про концептуализм понятно, проигрыши-то явно битловские.
Энтин не сдался и позвал своего друга, Геннадия Гладкова. Вместе с рёжиссёром Ефимом Гамбургом они и сделали великолепный мюзикл. Смотрите сами:

Надо сказать, что Гладков был тогда на вершине заслуженной славы и создавал прекрасную музыку не только для мультфильмов, но и для спектаклей и фильмов художественных. Тут я брошу песенку «Диких гитар» из Маши и Вити, 1975 год, но в более тяжёлом исполнении.

Что уж тут говорить, если и эти исполняли:

Тут, надеюсь, узнаете, у кого Алексей Рыбников позаимствовал арию Козы:

И из какого не нашего мульта на Мелодии попятили обложку диска:

В 1980 году Энтин, Бардин, Песков и Дунаевский выпустили отменный мюзикл-пародию, в которой не только множество отсылок на классику, но опять привет с берегов туманного Альбиона:

И напоследок в этой части. Жил-был в те времена такой кино-теле-театральный режиссёр Евгений Гинзбург. Был у него дар: паразитировать на известных артистах и делать говно, ой, извините, -бенефисы. Вот в 1976 году Гинзбург делает на ТВ мюзикл? телеспектакль? ревю? «Волшебный фонарь».
Первый показ был в пасхальную ночь, второй — в новогоднюю. Что получилось, судите сами: