Дашка родилась уже на Территориях. После Китайской Войны и после Большого Передела. И ей ещё повезло, что мамашка её, хоть и водилась с мутиками, и давала им как обычным, нормальным мужикам, но сама была из непривитых и у Дашки две ноги, две руки и сисек тоже две. Не то что у Наташки-Отравы. Правда Наташка за свой двойной набор жоп и влагалищ и плату берёт побольше чем Дашка, но и ходят к ней особые. Или группой. Ну и мутики конечно тоже. Кто ж им теперь то даёт после того случая как мутик Аньку-Тушку в публичный утилиз живую затолкал. А такой был нормальный с виду - как все мутики - ходит медленно, слюни пускает, ручки как у паучка тоооооненькие. И откуда у него сила то взялась крышку с утилиза снять. Она и троим здоровым неподъемная. Да и вообще это поначалу мутиков все жалели - пострадали мол от доверчивости родителей. А потом как увидали что это такое и кто из них вырастает.....Но поздно уже было. Попали под охрану остатков федералов на Территориях. А так бы их конечно поистребляли всех. Заразу такую.

Дашка сладенько потянулась. Попыталась голой длинной ногой отдернуть занавеску, но не дотянулась. Встала, выглянула из своего контейнера, через крошечное зарешётчатое глянцо, убедилась, что вокруг никого подозрительных, натянула линялый синий халат и вышла на Главный Двор Новой Москвы. Почему  несколько десятков тысяч ржавых контейнеров, приспособленных федералами под жильё для простого народа на Территориях назвали Новой Москвой Дашке не ведомо. Она только в детстве слыхала, что до Китайской Войны был город такой. Но ни где он был, ни кто в нём жил Дашка не знала. Да и неинтересно ей. Сегодня вот воду обещали привезти. Целую цистерну очищенной - считай и кормилицу с "крысиным" мылом прополоскать. Дашка почувствовала приятную истому между ног. Не часто ей удавалось ополоснуться ниже пояса. 
На Территориях водопровода не было, вода в основном зараженная - если пить, так они привычные, а вот с мытьём беда. Мамашка рассказывала, что раньше не так было. И воды было вдоволь. Но Дашка ей не верила - как такое может быть, это как поверить, что бабка, о которой рассказывала мать жила в строение на пятом(!) этаже. Дашка всегда смеялась, представляя пять поставленных друг на друга контейнера. А как бабка слезала то?

По Главному Двору бегали общие дети жительниц коммуны. Общие, в отличии от личных всегда блистали завидным здоровьем и прекрасным настроением. Дашка улыбнулась - где то среди всех бегал и её сын Жан-Поль. В лицо бы она его не узнала, но точно была уверена - он высокий, сильный и красивый. И может его отберут в Школу. Каждый год всех детей семи лет тестировали на сообразительность и сотня победивших попадала в Школу. Там их не только кормили, но и учили читать и пользоваться некoторыми приборами оставшимся после Большого Передела. Остальные дети вырастали и становились как и родители - либо продавацами своего или чужого тела, либо ходили набегами за границу Территорий. Ну былио ещё серезняки - разводили курокор на прокорм. Но это было трудно, долго и тяжело. Не так как свинотавров, конечно, но жители Территорий по любому не очень уважали труд.

Дашка зашла за контейнер и присела. Крепкая струя утренней мочи ударила в сухую землю. Присев, Дашка сама почувствовала свой резкий запах, но он не был ей неприятен - все пахли одинаково. Она это знала с детства. Когда то она нашла маленький маленький пузырёк на одной из ещё довоенных помоек. Это был пар-фюм. Так ей объяснила мамашка. Раньше таким все мазались. Зачем? Не ясно.
Из соседнего глянца на ссущую Дашку пялился сосед - мутик Коля. Наверно и теребит свой стручок гадливо подумала Дашка, но занятия разумеется не прекратила. Мутика стесняться? "А ну пшёл, урод!" - махнула на него рукой Дашка, - "пшёл сказала! ковид! ковид!". Мутик тут же исчез в темноте контейнера. Никто не знал, что такое "ковид", но мутики чрезвычайно почему то боялись  этого слова и их можно было отогнать когда не хотелось пачкать об них руки.

Дашка зевнула и встала у входа в свой контик. Оторвала клочок толстой промышленной бумаги, которой её снабжала баба Ася за то что Дашка раз в неделю сосала ейному сыну - инвалиду. Он был не мутик, но родился без рук и ног. Только какие то непонятные пальцы росли на плечах. Пользы, понятно, от сына не было никакой, но баба Ася почему то его любила и отказывалась сдать в хуманитариум. Говорила, что делать из людей консервы не по божески. Ну и дура думала Дашка - у всех своя судьба. Если бы ей не повезло такой родиться.....А про бога Дашка знает. Бог - пидарас. Так искренне объясняет ей родной дядька Егорин. Ближе Егорина у Дашки никого нет. Когда Егорин говорит про бога, что он пидарас, то он так сжимает кулаки и так угрюмо и яростно сверкает своим единственным глазом, что Дашка верит - пидарас.

Дашка сворачивает огромную самокрутку. Толстая бумага чадит, дико растущая конопля, которая везде - наклонись и собирай, громко стреляет семечками. Дашка думает, что надо бы ещё подсобрать и выложить на крыше контика. Думает она лениво. Кутаясь в вонючий дым. Мимо проходит Славка-Невезунчик. Дашка отбрасывает полу халат, показывая - "Привет, Невезунчик, зайдёшь?". Невезунчик оценивающе смотрит на высокую худую Дашку. "Что хочешь?" - спрашивает Славка. "Как обычно, Невезунчик, ты же знаешь - я девушка скромная". "Ладно, с меня банка тушёнки..." - машет рукой Славка-Невезунчик и заходит за Дашкой в её контейнер. Дверь за ними закрывается.

Очередной день в Новой Москве начался.

Tweet