Вначале я не понимал, почему она вдруг согласилась на эту встречу. До этого у неё никогда не было времени: ни один журналист не мог попасть к ней, чтобы взять интервью. Я думал, что она пошла на это, потому, что наша газета была одной из популярнейших в стране. Ну, или, что мне просто повезло, и она выбрала меня, как лотерейный билет, из кучи остальных. Но после встречи я понял: ей, спустя столько лет, захотелось поделиться своим секретом, а меня она выбрала только потому, что я был профессионалом с репутацией. Ничего личного.

  Я переступил порог кабинета. Она сидела в массивном алом кожаном кресле, покачиваясь. К моему изумлению на её столе царил бардак – бумаги, папки…там было столько всего, что я стал всматриваться в эту гору, запнувшись у двери, и она это заметила.

  - Александр Игоревич, проходите, пожалуйста, - послышался её звучный голос. Я вздрогнул и перевёл взгляд на её лицо. Она не была похожа на ту себя из газет и телевизора. Я впервые, наверное, подумал о ней как об обычной женщине, а не о зажравшейся бесчувственной суке.

  - Устраивайтесь, - она попросила меня присесть.

  Поблагодарив её, я опустился в мягкое удобное кресло. Глаза мои смотрели на завалы мусора. Она пригласила секретаршу, и через несколько минут стол был чист.

- Больше вас ничего не смущает? – спокойным голосом спросила она.
- Всё прекрасно, благодарю.
- Отлично. Что ж, давайте не будем терять время. Что вы хотели узнать, господин Велин?
- Лидия Викторовна, спасибо, что пригласили, это честь…Она перебила меня.
- Стоп! Прекратите! Увидев, что я напрягся, смягчилась.

  – Не надо. Я знаю, как вы работаете, и позвала вас не случайно. Я слегка наклонил голову, доставая диктофон и список вопросов.

  - Позвольте я закурю? Выпустив дым, она продолжила. – Знаете…хотелось бы без этого, - она смотрела на бумагу в моей руке. Так надоело. Каждый хочет узнать в подробностях, что я ем, какой мой любимый цвет и в какую сторону я сплю… Не хочу. Вы знаете, я сама вам всё расскажу. Но только то, что считаю нужным. Можете начинать запись.

  Я прочистил горло, разорвал лист с вопросами и нажал на кнопку записи.

  …Я воспитывалась в семье военного. Очень часто, как это бывает, мы меняли места проживания. Из города в город, из страны в страну…из жизни в жизнь. Как ни странно, мне это даже нравилось, в отличие от мамы, но, со временем, привыкла и она: платили папе очень хорошо, и мы никогда ни в чём не нуждались. Только у нас не было дома. В смысле...постоянного. Своим домом я считала небо. Я была везде и нигде, и мне это казалось забавным. Иногда, когда папу долго не командировали, я начинала скучать по полётам. К окончанию школы, весьма успешному, я облетела почти весь Советский Союз. Да, отца ценили, он был великим человеком.

  Она замолчала, глядя на струйку дыма.

  - Военный с большой буквы, – спустя минуту продолжила она. Без него не обходилось ни одно мало-мальски заметное событие в мире оружия.

  Когда-то я пробовала считать, сколько раз я отрывалась от взлётной полосы, но потом мне это надоело. Когда я выросла и поступила в университет, я стала летать гораздо реже. По правде, вообще перестала. Исключением были встречи с родителями. К великой радости мамы папу, наконец-таки, оставили в Ростове: он сам так захотел. А я поселилась в Москве: папа купил мне квартиру, и я могла жить, ни о чём не думая и учиться. Что я и делала.

  Однажды, когда папа отмечал пятидесятилетний юбилей, среди его гостей был один крупный нефтяник, давний папин друг Саша Липшин. Он любил меня как дочь, а я называла его своим дядей. После праздника я должна была лететь в Москву. Услышав об этом, он спросил, как мне показалось, с опаской – А ты не боишься полётов? Я рассмеялась, но, увидев его напряжённый взгляд, ответила – Нет. А вы? Он признался, что не может похвастаться тем же, но если он летит с кем-то кого знает, то ему не так боязно.

  В самолёте мы сидели рядом, постоянно говорили. Я чувствовала, что ему было спокойней от того, что он общался со мной. Позже я подумала, что было бы неплохо создать такую службу: специально обученные люди общались бы с пассажирами в самолётах и отвлекали их от страшных дум. Меня очень взволновала эта идея, но дальше мыслей дело не дошло. Долетели мы без проблем. Попрощавшись, мы разъехались. Через месяц дядя Саша позвонил мне и попросил слетать с ним в Санкт-Петербург. Он объяснил это тем, что впервые ему было не страшно в самолёте тогда, после папиного юбилея. Я приняла предложение, тем более, что были выходные, а я давно хотела в Питер.

  Когда надпись 'Пристегните ремни' погасла, я рассказала ему историю, что когда я ещё училась в школе, то ко мне на улице подошла старая цыганка, и сказала мне, что я умру старушкой, в своей постели. Заверила, что буду богатой. А ещё она шепнула, что мои родители всегда будут неразлучны и до конца жизни проживут в Ростове. Я тогда очень обрадовалась и отдала цыганке всю мелочь. Если бы вы видели лицо Александра Николаевича! После слов о том, что я умру в старости он словно преобразился, помолодел. В течение полёта он был весел, разговорчив и всё повторял 'в старости, значит, старушка ты моя!', смеясь при этих словах. На следующий день мы прилетели назад в Москву, а вскоре мне передали подарок – серёжки с бриллиантами…

  С тех пор он то и дело просил меня летать с ним, просил, чтобы я сама выбирала рейс. Признался, что его язва зажила, и перестали выпадать волосы. Он постоянно благодарил меня за то, что я заново открыла ему жизнь, а я смущённо смеялась и говорила, что он чересчур задаривает меня.

  Однажды, когда я отдыхала после занятий, зазвонил телефон. Звонящий представился другом дяди Саши и спросил, не могу ли я слетать с ним в Тюмень. Я очень удивилась, а он быстро заговорил, что хорошо заплатит и попросил не волноваться. Я попросила его перезвонить, и набрала дяде Саше. Он подтвердил мне, что действительно дал Игорю, своему другу, мой телефон и сказал, что был бы рад, если бы я помогла ему. Там срывался какой-то контракт, нужно было срочно вылетать… В общем, я сделала свой выбор. Это был мой первый гонорар, если можно так выразиться. С Игорем мы разговаривали весь полёт, и я видела, что человеку становилось всё легче и легче. Назад мы тоже летели вместе. Когда мы подъехали к моему дому, он вручил мне конверт и сказал – Это в знак благодарности. Сумма была внушительной: видимо, сделка была крупной. С этого момента всё изменилось.

  В первое время звонков было немного, а затем ко мне стали обращаться чуть ли каждый день. Дядя Саша и Игорь так меня 'разрекламировали', что клиенты потекли рекой.

  Она улыбнулась.

  Каждый давал сколько мог, но мало не платил никто. Я никогда не выставляла конкретных цен, но когда начали звонить знакомые знакомых, и проверять их стало очень сложно, то мне пришлось открыть свою фирму услуг при поддержке связей папы и дяди Саши. Теперь сумма определялась продолжительностью полёта, и я поднималась в воздух почти семь дней в неделю. Учёбу бросила на третьем курсе. Между прочим, я доучилась заочно.

  Как вы понимаете, физически летать много я не могла…Правда, поначалу, я летала очень часто, но нахватавшись денег, стала более разборчивой, и соглашалась только на более финансово выгодные предложения. Мне было жаль тех, кто никак не хотел садиться в самолёт без меня, и тогда я решила, что буду работать, не основываясь на сумме выплаты, а согласно графику. Люди просто записывались на приём, проверялись службой безопасности моей фирмы и мы отправлялись в полёт. К тому времени я перемещалась в сопровождении охраны. Успокоившись и 'обтесавшись', я летала примерно раз по двадцать в месяц, иногда больше, иногда меньше. Облетала весь мир… Потом открыла ещё одну фирму на заработанные деньги. Затем скупка недвижимости...

  А сейчас у меня строгий график – максимум десять вылетов, да и то... Устала, не могу. 

  Улыбка.

  За все эти годы… Тридцать лет, всё-таки. Меня узнают во многих аэропортах мира, у меня платиновые карты в различных авиакомпаниях, я чувствую себя выжатой, как лимон. Я теперь, даже, работаю не ради денег…просто людей жалко. Многие совсем перестали садиться в самолёт без меня, а многие, на удивление, избавились от страха перед полётом. И, кстати, эти, кто избавился, дарят мне, нередко без повода, очень хорошие подарки, хоть и не летают со мной.

  Вот, собственно и всё, что я хотела рассказать. Лидия Викторовна поднялась, давая понять, что разговор окончен. Я поблагодарил её, впечатлённый историей. Это будет бомба, – ликовал я, – таких подробностей не знал никто! Я направился к выходу, но у самого порога она окликнула меня.

  - Александр…подождите…это не для протокола, - нервно усмехнулась она. – Только никому! – заговорщицки подмигнула. – Не было никакой цыганки...

  Я, потрясённый, кивнул.

Tweet