Вулкан достал из кармана авторучку, и, склонившись над столом стал что-то быстро писать на салфетке.
Voolkan & Udaff: «Черно-белая любовь»

Осторожно ступая по обледенелой фановой трубе, сантехник-высотник Самуилыч продвигался к намеченной цели. Продвинуться оставалось 10 метров. «Забодай шайтан этих горцев» – мрачно цедил сквозь гнилые зубы Самуилыч, ловко скалывая боевым разводным ключом серый лёд с тёмно-бурыми крапинками. Уже третьи сутки он боролся с очередным засором в фановых трубах, причудливо переплетенных в сложную паутину. Дом, в котором случилась такая беда взорвали террористы еще прошлой весной, и весь скелет внутренних коммуникаций цинично являлся глазам всего мира. По уму жильцов взорванного дома должны были расселить, но ордера на въезд в новую жилплощадь были проданы умными чиновниками за нечистосимволическую плату родственникам взрывников – абреков, стараниями которых дом и выглядел как картина Сальвадора Дали. Остановившись на ледяном наросте, Самуилыч залюбовался завораживающей игрой бликов света среди желтых потеков и буроватых вкраплений, тонкими жилками каппиляров пронизавшими толщу нароста глыбы. «Изыскания красоты в столь неподобающем для этого месте» – пронеслось в голове у Самуилыча – «подобно поискам жемчужного зерна в куче навоза или маленького бриллианта в шоколадной плитке»...

...Написав последнюю фразу своего свежезачатого бестселлера, модный писатель - натурист Аполинарий Бенедиктович Сойкин неожиданно вспомнил о том как намедни его фонтанирующе пронесло с плитки пористого шоколада «Буренка», купленной по случаю в пристанционном ларьке на ВДНХ. Нервно оттолкнувшись пухленькой пяткой от стоящего под столом компьютера он отъехал на любимом офисном кресле на середину комнаты и задумался. Это занятие так захватило его, что постепенно к нему вернулось утраченное было душевное равновесие. Дойдя до высшей точки психологического оргазма Аполинарий Бенедиктович принялся раскачиваться в своем кресле, которое душевно стало попискивать под плотненьким, грузным тельцем. Издаваемые несчастной мебелью зхуки разбудили в Сойкине уже почти забытые воспоминания о его последнем эротическом увлечении – художественно-артистической порке автомобильной антенной. И постепенно сладкие грезы охватили всю его уродливую сущность...

...Удовлетворенно разогнув искоряченые артритом пальцы, заслуженный литературный критик четырежды триколорного монархического издания «Егдын-Башырский Аристократический Вестник» Даздраперма Виленовна самодовольно вскрипнула. Работа над обличительно-разгромной статьёй по мотивам произведений модного писаки была в самом разгаре. Продолжая поскрипывать и периодически цыкая единственным зубом, эта корневая система, даже можно сказать, корабельная сосна уездного либерализма, отчеркивала желтым, изъеденым «Пемолюксом» ногтем особенно удавшиеся ей места своей очередной критической статьи. «Ай да Драздра, ай да Перма, ай да сукина дочь!» – периодически громко вскрикивала она каждый раз, когда ей удавалось прорезать страницу насквозь. Завтра на еженедельном собрании местного лесби - клуба имени Григория Распутина она зачитает выделенные места и насладится корчами этой проклятой анархистки Путаны Забавишны – профессиональной проститутки с сорокалетним стажем, лишь с помощью своих кожанно-ремешковых ухищрений пробравшейся в правление этого уважаемого общества. «Вот ужо я тебя!» – озорно подмигивала заплёванной и прожженной хабариками беломора фотографии соперницы Даздраперма...

..Сколачивая о спинку стула подсохший гель, суспензированый с жирной, выпадающей пышными хлопьями перхотью, отличница-семикласница -графоманка Катюша Пердченко забилась в сотрясающем, казалось, всю Вселенную, жесточайшем оргазме. Недоступные пока этой малютке плотские развлечения она замещала написанием длиннейших и зануднийших историй, единственным слушателем которых становился четырежды кастрированный за половой терроризм и облезший от жесточайшего лишая кот Куня. Степень оргазма Катеньки напрямую зависела от заковыристости и неудобочитаемости отдельно составляющих слов и всех ее произведений в целом. Сегодняшний сложнопреподвыподвернутый литературный экзерсис можно было смело считать особенным успехом, так как затянувшийся оргазм грозил перейти в вялотекущий эпилептический припадок...

...Я пощелкал затекшими от клавиатуры пальцами и начал перечитывать свеженабраный креатив. Получалось нехуйски. Четыре вложенные друг в дружку сюжетные линии, причем с такими колоритными персонажами с лихвой компенсировали невосприимчивость сложночитаемых мест . Почесывая прыщик на левой половине затянутой жирком груди я задумчиво подняв глаза вверх, и вбирая каждой порой нездоровой кожи животный ужас, я увидел стремительно приближающуюся бетонную плиту потолочного перекрытия…

***

Свернув в спираль отпочковавшуюся псевдоподию, Элоиунах XVI перешел с созидательного, 328-го уровня сознания на 631-ый, аналитический. Плановая проверка экзистенциальности текущей кармы некоторых прерванных сущностей принесла неутешительные результаты. Прочувствовав всем своим многомерным существом несоответствие получившейся ветки реальности с Генеральной Линией Вселенского Взаимодействия, он отформатировал неудачный участок и активизировал функцию Реосуществления Сверхсущностей…

***

… задумчиво подняв глаза вверх, и вбирая каждой порой нездоровой кожи животный ужас, я увидел стремительно приближающуюся черную, с зеленым отливом, муху. Лофко сбив ее засохшей на пальце козяфкой, я, с профессиональным изяществом выдул в сторону клавиши «Esc» новую беломорину и нежно развернул заветный пакетик.

За окном задорно проскакал сантехник Самуилыч.

Хоха&Сатир