Если уж кому и давать награду за этот конкурс ,то отправляйте медаль автору с красивым именем Робот-Ебобот.
Кто это такой мне неизвестно, а просто имя хорошее. Я когда только на ресурсе появился, то шло обсуждение, что он какой-то неадекватной девке на удаффкомовской тусе пинка под сраку выписал, допекла видимо. Много лет с тех пор прошло.
Вот ведь бывает как у счастливчиков, и писать ничего не надо, и имя за тебя работает, красота!
«Позабыты хлопоты…
                  Остановлен бег…
                                  Вкалывают роботы,а не человек…».(с)

При слове робот у меня в голове вспыхивает образ небольшого советского робота-игрушки шагающего по покрытому лаком вьетнамскому паркету родительского дома.
В те времена игрушка такая была.
Незатейливая жестяная коробочка из покрашенной синей жести с нарисованными узлами и агрегатами, а из нее две желтых руки да ноги.
Не помню только, были у него глаза или нет.
Башка была, это точно, а вот глаз не помню.
Шагал он очень целеустремленно, по прямой, и при этом авторитетно жужжал.
Батя подарил.
Ничего он особого не умел, робот этот.
Был на батарейках, чем то там мигал, шагал себе пока в стену не упрется, и включался сзади.
Упрется башкой и стоит передвигая ноги,пока не развернешь,бедолагу.
Хорошая,кстати,мыслеформа. Для обсуждения, чтоб мысли «пошатать- покачать» в разговоре.
Чего в этом было больше, в продолжении шагать, если в стену упрешься, глупого упрямства или подвига целеустремленности несгибаемой воли?
Любил я его, робота этого. Был он незатейливой детской игрушкой  той поры, и любил я его незатейливо, по детски, за просто так.
А еще брат у меня был,старший.
Его я тоже любил.
Помню, случай был с ним, тоже связанный с электрическим помощником людей, роботом почитай.
Пылесос в комнате стоял тогда, советский, «Вихрь» назывался. Очень мне маленькому казалось, что на кита он похож.
Серый, круглый, металлический, с одним круглым глазом-отверстием посередине выпуклого «лба», и ручка сверху как плавник или гребень какой. Ну чем не кит?
Если он стоял один посередине комнаты в вечернем сумраке, то я пробегал мимо распахнутой двери  на цыпочках.
А как вы хотели?!
Это ж кит все таки… Если к нему был подсоединен длинный черный матерчатый шланг для уборки, то хоть вообще не подходи, практически щупальце морского чудища.
Днем я его не боялся, днем он жужжал  мощно и уверенно, как вся советская техника моего детства. Внутри уже нестрашного глаза-верхнего отверстия, под металлической сеточкой, полыхали синие искорки щеток электродвигателя, и он вкусно пах электричеством и пылью.
Если в трубу алюминиевую в один конец дуть,то можно представить ,что это музыкальная труба, как у рыцарей из фильма «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго».
Кто смотрел, так тот помнит как красиво звук раздавался перед рыцарским турниром за призовой венец леди Ровен, -«Та-да-тата! Та-да-тата!..».
Как же тут не дуть пацану, в горн рыцарский?
Иногда вокруг губ оставался кольцом серый отпечаток, толи из за алюминия, толи из за той  пыли, и тогда мать отправляла умываться того рыцаря.
А вот вечером это электрический «товарищ» превращался в коварное морское чудовище, и хмуро посматривал из глубины комнаты единственным глазом, просто кошмар.
Брат эту мою слабость знал и постоянно меня пугал из сумрака коридора утробным рычанием. До выключателя света мне было не дотянутся, и я с воем убегал под защиту матери на кухню.
И была у меня еще одна любимая игрушка, маленький молоточек на красной полированной ручке. Такие когда то использовали для сапожных работ или заколачивали небольшие посылочные ящики.
Бабушка присылала к каждому празднику всякие вкусные и полезные штуки внутри фанерных ящиков-посылок с забитыми маленькими гвоздиками крышками. Крышка переворачивалась или скоблилась, а на нее синим химическим карандашом писался обратный бабушкин адрес. Если повезет, то тебе могли разрешить написать индекс специальными квадратными почтовыми цифрами, а если еще сильнее повезет, то брат не смеялся над твоей неудачей.
И вот в очередной раз я крался мимо «большой» комнаты, где в вечернем полумраке стоял круглый и опасный морской зверь ,и для уверенности сжимал в ладошке молоток.
Братец ,пригнувшись, из за угла двери зарычал, и я тюкнул не разбирая в темноту молотком. Попал ему по голове. Разбил. Кровь. Такие дела.
А потом, еще одним, каким то счастливым детским летом, мы сидели с ним на деревенской кровати «с шишечками» и писали родителям письмо. Перед этим я долго просил его не писать в письме ,что  хулиганю и не слушаюсь бабушку, и у нас кончились чернила в авторучке. Наверное я тогда вздохнул с облегчением, но у братца был заготовлен хитрый прием, он дописал последние пару строк конфетой-батончиком, а так как читать и писать я тогда не умел,то мне казалось что все мои прегрешения и были изложены в этих самых последних строчках.
И больше всего мне хотелось тогда, чтоб наконец то выросли ноги и я достал бы до педалей его «Орленка», красного и блестящего.
А со временем проявились наши разные характеры, и наверное нет в этом ничего плохого, но вылезла в моем старшем брате пресловутая любовь к девкам и алкоголю.
Скорее всего при закате советской власти очень хотелось всего, и шмоток, и девок, и бухла какого то заморского. И танцевать ,видимо, хотелось.
И вот на фоне ошибок своего брата, и непонятно сейчас ошибок-ли, вырос я каким то другим.
А может время меня вырастило другим. Не знаю.
Сейчас я уже взрослый, чтобы кого то осуждать, более интересно разобраться, почему так вышло.
Ведь и кроссовки я за старшим донашивал, и куртки. Не привилась у меня любовь к вещизму. Может и не прижилась, потому, как ему первым идти было тяжелей и по его возрасту свалилось такое огромное количество доступных соблазнов.
В старших классах школы зимой я успешно донашивал военный ватник-мабуту, по случаю в спортмагазине батя купил мне коричневые туристские ботинки на толстой подошве, а они ,между прочим, были похожи на «натовские». Слова «берцы» мы тогда и представить себе не могли, и в понимании купчинского подростка армейские ботинки «натовского» образца были вершиной шика и блеска.
Остальные подростки вокруг ходили в кирзовых сапогах и ватниках черного цвета, скорее всего изза того, что выдаваемая спецодежда на предприятиях передавалась родителями своим чадам. Ватник то военный появился после моей к родителям просьбы купить . Шутка в том, что я то хотел ватник ЧЕРНЫЙ, обычный. Как у всех в той стране,у работяг или зэков, а батя мне с части притащил военный, с серо-синим меховым воротником, по уличному дресс-коду это «не катило».
Были некоторые страдания.
И еще одна летняя деталь гардероба. Брюки-галифе. Армейские. Кому везло, так это были черные галифе. Танкистские. Обладатели этих штанов были неимоверно круты.
И не было у меня больше мечты,чем штаны камуфляжные, «десантские».
Как же хотелось мне заправлять в ботинки вот такие штаны в детстве…Подобно персонажам советских фильмов про американскую военщину.
А как классно кашлял персонаж фильма «Мираж»?
Если кто помнит, то там актер изображал отставного солдата-ветерана после Вьетнамской войны, в щегольской песочной форме,в высоких ботинках, и он отстреливался из м-16 захлебываясь в удушливом кашле.
Поэтому очень почетно было, играя в войну с приятелями, в детском садике, стрелять из деревянного автомата и надсадно кашлять. Очень ценились те подростки, которые губами и языком изображали звук выстрела из немецкого «шмайсера», таких старались убить первыми. Уже тогда, в моем далеком детстве, стремились убивать различных фокусников которые баловались со своим ртом.
И вот пока я цеплялся зимой за хлебными машинами во дворе,ломал ноги в закатанных внутрь «кирзачах» о выступающие из земли крышки люков, как то закатился Советский Союз. Открылись кругом ларьки, появилась талонная система, и наводнилось окружающее пространство всяким ширпотребом и блестящими вещами. Моя семья, как и большинство семей, резко потеряла в достатке.
Промышленность продолжала выпускать, а магазины продолжали продавать пальто и кроличьи треухи, висели джинсовые брюки «Тверь». Все это увеличивалось в цене, вслед за турецкими свитерами и прочим.
И появились кругом псевдосчастливчики в импортных шмотках,обтянули девки свои жопы блестящими резиновыми платьями, и началось великое расслоение тех у кого деньги водились и так, а потому и всегда было что то из «под полы», и тех у которых никогда и так ничего не было.
Помню, как в средних классах школы некоторые обеспеченные детки ходили в импортных куртках «Аляска», и зимних кроссовках с липучкой. А мне батя на зиму купил хороший черный драповый пальтуган с меховым воротником и кушаком, причем «на вырост».
Да ботинки, которые надо было чистить.
Какое уж тут «модное соперничество» со сверстниками-мажорчиками.
Вспомнить хотя бы их пеналы,вкусно пахнущие иностранными ручками и фломастерами, неведомой химией на весь класс.
Так и прошла юность, на закате Великой страны, да вслед убегающими вперед ценами.
Деньги в тыщах, качество товаров низкое,ширпотреб по заоблачным ценам. Донашивай, босота, что дома есть.
А ведь у кого то было стремление жить напоказ, нравиться кому то, видимо. Привлекать противоположный пол.
Был у меня купленный мамой на «развале» пуховик двухсторонний, с одной стороны красный, а с другой зеленый. И пух у этого пуховика был свален под подкладкой вниз обьемистой торбой, на плечах и груди куртка была тонкой, а внизу раздувалась  «грушей». Потом с первых курсантских денег купил я себе шерстяной свитер и  штаны спортивные с двумя лампасами,бледно-зеленым и сиреневым, тогда как у иных счастливчиков на таких же широченных штанах лампас был зеленый с красным. Куртка у меня была кожаная ,короткая, «бандитская».
Самое хорошее время было ,это когда погода позволяла носить под этой курткой тот самый толстый свитер, и от этого силуэт был более мускулистым,а тонкие ноги успешно драпировались широченными штанами. Про лысую худую башку на тонкой гусиной шее я тогда не думал, и ездил по стрелкам соответствуя неписанному дресс-коду уличной молодежи.
А потом и джинсы появились, «трубами».Я их лет 10ть носил.
Но никогда у меня и мысли не возникало, что женщину в свою жизнь можно привлекать одеждой, как то по особенному выглядеть.
А были иные,которые шлялись по кабакам, наряжались в шмотки своих приятелей,выпячивая разукрашенное оперенье.
Наверное, такими стали друзья моего брата, да и видимо он сам.
Посиделки по кафе и кабакам, пьяные драки, милиция…атрибуты того, что я помню о похождениях братца.
Помню как у меня «отвалилась челюсть» от удивления, когда мой сокурсник заявил, что де сейчас самое такое время «когда хочется одеваться», а мы тут в училище в форме. Я на него как на больного смотрел.
Очень сильно возведено в культ, на флоте тех времен, было пьянство и псевдоудаль.
Выжрать бутылку водки из горлышка, без закуски, считалось чуть ли не подвигом. С придыханием рассказывалось про «долбоебов»,иного слова не подобрать, которые на двоих выпивали бутылку спирта «Ройал» закусывая шоколадками «Сникерс».
Эта проказа накрывала практически всех курсантов военно-морских училищ, толи это признак широкого размаха и удали был, толи результат, какого- то комплекса.
Много пили, много собирали на этом фоне неприятностей. А может так и должен себя вести молодой парень, и по тем временам иного способа прожить молодость ярко и весело не было.
Тут я еще мог бы про робототехнику вставить, что на подводных лодках имеется.
И про подводных роботов, и про тонкий пищащий звук работающих электромеханизмов, спрятанных в светложелтозеленых железных шкафах отсеков. Как постоянно хочется спать от этого звука и как без него уже не можешь воспринимать обстановку. Кажется, что наступившая тишина предвестник беды.
Но лишнее это все тут. Роботы-ебоботы.
Как бы то ни было, но повелось в нашем доме неприятное. Родители в отпуск уезжают, меня увозят, а братец домой баб тащит.
На родительской кровати кувыркается, разумеется, матери это вовсе не по душе.
А поменяй по тем временам кровать, постой-ка в очередях за румынской стенкой.
Мать никогда больше на ту кровать и не легла.
А я ,видя это, когда вырос,старался не опошлять родительский дом случайными в нем случками.
Наверное в те времена,когда гостиниц и прочего не было,надо ж было где то с дамами встречаться. Понять можно.
Вот братец и тащил их в дом. Кот из дома-мыши в пляс.
И вот однажды приезжаем мы из отпуска домой, ночью с самолета, а квартира опечатана, «Ключ в квартире такой то. ЖЭК».
Поехали мы до утра к знакомым батиным, поспали, а утром домой.
А в квартире полы стоят «домиком», паркет вьетнамский,полированный, вздыбился и стоит как гребни у волн. Все кругом переворочено, и царит уже просохший, но все же бедлам.
Отключали воду тогда горячую,значит, и братец с девками оставил открытыми краны.
Воду дали, и соседям на пару этажей вниз было несладко,вызвали техника,вскрыли двери, и дом остался дожидаться хозяев просыхая в одиночку с заколоченной гвоздями-«соткой» дверью. От злых людей и воров на дверь прилепили бумажную бирку с печатями, и советская противокражная система была активирована.
Потом родители активировали брата, дезактивировали у него ключи от дома, и отношения были с ним уже натянутые, и недоверие к нему в каждый последующий отьезд в отпуск было .
Все это было.
Батя какое то время снимал паркет,строгал рассохшиеся деформированные досочки,подгонял обратно, красил их лаком, но как прежде уже не стало. Паркет скрипел,щели были обьемисты, и в них иногда проваливалась шариками ртуть из разбитого тайком градусника.
Так и повелось потом, что родители в отпуск, а братец бедокурит, и посему мать какие то вещи поценнее старалась «прибрать» подальше. Глядя на нее, и я тоже стремился спрятать подальше то, что представлялось для меня ценным.
Почему то казалось, что вот придет брат с девками, пока я у бабушки на речке, достанут они моего желтого робота и давай его включать и ломать.
Прятал я его, робота того, под шкаф своей детской комнаты и так за этим-то занятием, наверное, и пробежала между нами черная кошка.
Тогда то и надломилась, впоследствии треснув, братская любовь.

Tweet