Её звали Валентина. Она была словно мизинец моей правой ноги. Я постоянно её прищемлял. Она начинала плакать и звать на помощь Интерпол и представителей ООН. Но её вагина, словно зеленая лягушка, любила квакать теплыми летними вечерами. В такие дни я пытался обойти бунгало Валентины стороной. Но это не всегда удавалось. Она словно чувствовала атомы испускаемые моим ртом или носом. А может она следила за мной, разрезая своим намерением ткань пространства-времени. Ведь ее желание поебаться было сильнее слабого ядерного взаимодействия. Её либидо было способно разрушить этот уютный трехмерный мирок. Поэтому я напаивал её каждый день до полного беспамятства. Только так можно было оттянуть гибель нашей Вселенной.

Ночами я любил поиграть её персями. Она спала крепко и не чувствовала, как я уношу её груди на футбольное поле. Там меня уже ждали Акинфеев, Глушаков и Тарасов. Мы носились по полю как угорелые разрывая сетку ворот упругими грудями Валентины. Одна нога которой покоилась на острове Пасхи, а вторая упиралась в темное нутро антимира.

Благодаря Валентине я стал спелеологом. Мой светодиодный фонарь освещал загадочные тоннели её влагалища, в которых я мог блуждать веками. Я жарил там шашлыки, пел бардовские песни и играл на гитаре. Иногда она окликала меня:
-Эгегей, SwordFire! Выходи скорее! Я хочу сыграть с тобой в классики.
-Валентина, я не могу с тобой играть, потому что я заблудился, - кричал я в ответ, разрывая в лохмотья свои нежные голосовые связки.
-Я помогу тебе, - говорила она. И брезгливо морщась вытаскивала меня на свет божий. Обычно за ухо.

И мы играли с ней в дурака. Я был дураком и перепрыгивал с левой её груди на правую. И обратно. Мне кажется, я любил её. Любил её безумно и бесстрашно. Ведь я убивал всех, кто приближался к ней. Убивал жестоко. И дерзко. Никто не ушел от моей смертельной щекотки, которой меня научил шаолиньский монах. Из которого в результате получился очень хороший барабан. Когда мне грустно, я играю на этом барабане вальсы для моей Валентины. Моей возлюбленной. Моей единственной. Ради которой я готов на любое преступление. Ради нее я проехал без билета в метро. Ради нашей любви я расстрелял полтора миллиарда китайцев, потому что они хотели украсть мою прелесть.
Я тону в её глазах. Я всё ближе к глазному дну. И я не хочу выныривать. Я хочу стать ее частью. Может быть так мы найдем свое счастье. Или нет.

Мир трясется. Он умирает. Умирает, потому что завидует Валентине. Её красоте и глубине её влагалища. Марианская впадина просто дохнет от зависти. Испуская дух мельчает прямо на глазах.
Мир завидует её уродству и высоте её огромных грудей с ярко коричневыми навершиями сосков, пересекающих орбиту Юпитера. Эверест понимает, что проиграл и идет ва-банк.
Я чувствую себя муравьем. Муравьем, решившим выебать слониху. Но что я могу сделать своим муравьиным хуем с этой гигантской слоновьей пиздой?

Милая, может тебе на диету сесть? Скинуть пару миллиардов тонн? Хотя ладно. Не стоит. Я люблю тебя и такой. Я тебя обожаю. Я не могу жить без тебя.
Только не раздави меня ночью. А если раздавишь, сделай из меня бешпармак. И съешь. Приятного, блять, аппетита.

Tweet