И вот, судьба изволила забросить мою скромную особу в столицу, нашей великой и необъятной. Как раз выпал первый снег, и передо мной встали две глобальные проблемы - где мне бросить свои кости, и на что собственно жить, ибо перспектива ночёвки на вокзалах, пока придется зарабатывать на дорогу к порту, так сказать приписки, меня совершенно не прельщала.

В общем то я совершенно не флотский и  с морем никак не связан. Это выражение у меня такое - порт приписки. Дом значит. Да и не дом это вовсе, а скорее, более долговременное лежбище с медпунктом и место официальной регистрации в паспорте.
Ну, не об этом речь.
Ветеранское, сарафанное радио -  отлаженный механизм. Звонок на сотовый уже через несколько минут, после прибытия моего  поезда в Москву. Я даже не узнал голоса, а номер и подавно.

- Федь, это Серега Бурмистров. Душанбе, 95-й год, разведбат, помнишь? Мне сказали у тебя проблемы. Ты сейчас в Москве? Ну вот, всё в масть. Меня в столице нет, я в Воркуте, а то бы приехал, встретил. Слушай, ты же Буниода Хайолова помнишь? Ну, тех чурбанят которых, мы в Чормазаке из окружения выводили? Так вот, он тут, в столице. Я сейчас скину тебе смской его мобилу, ты позвони, у него перекантуешься, суть да дело, а там посмотрим. Братууууха, гыгыгы, а помнишь, как мы в госпитале  медсестричку Дилю жарили? Гыгыгы, а я не забыл. Ну ладно, давай братуха. Даст бог, свидимся еще. Сейчас некогда мне, работа матиё, смску лови...

Буниода я помнил хорошо хотя бы потому, что, мне пришлось поделиться с ним в  госпитале своей кровью, и он после переливания клялся мне в безмерной братской любви, еле шевеля иссиня-белыми губами. Хотя всё это было очень давно, после упомянутых выше событий в Чормазаке. А вот Серега и отъёбаная нами Диля в памяти не отложились.  Ну, не суть важно -  подумал я, и набрал номер Буниода.  Он быстро сориентировал меня в плане станции метро.
Баул на плечо и ать-два, левой.

Буня сильно изменился, да и правда, сколько  времени прошло. Высокий, плотный, чем-то похожий на итальянца, гламурный таджик, совсем не напоминал того длинного, тощего, изможденного и насмерть перепуганного таджиченка, которого я видел когда-то давно. Обнялись. Бутылка водки из горла, взятая в ближайшем павильоне, на закуску сигареты.
- Тут недалеко, два шага от метро. Живи у нас сколько хочешь, пока не надоест. Ты мой брат Федя, во мне твоя кровь течет.
- Мне твой номер Серега Бурмистров дал.
- Что за Серега?
- Да хуй его знает, не помню.
Мы заржали как кони  и пошли к подъезду многоэтажного дома.
Уютная однокомнатная квартирка, чисто, везде порядок, сразу видна женская рука. Грязный чурбан жил не один, факт. И  это явно  не стоянка рабочих-гастрабайтеров. На кухне нас встретила хозяйка - высокая, красивая, светловолосая женщина, лет тридцати пяти. После знакомства накрыли стол, и Буниод  дал мне полный расклад.

- « Кароч, мы с Олей (хозяйка квартиры и по совместительству гражданская жена Буниода) папочка и мамочка. Не в смысле детей, а в смысле работы.  У нас работают две девочки, за деньги. Две с половиной тысячи в час, с клиента. Тысячу шлюха оставляет себе, тысячу отдает мамочке, а пять сотен мне, за гарантию безопасности. Не от меня конечно, а от неадекватных ёбарей. Девки друг друга на дух не переносят, поэтому работают раздельно, по неделе каждая. Мы сейчас «рабочую» выпроводили в честь твоего приезда, но завтра она опять придет на работу, время – деньги, знаешь. Так что Федь, без обид. В общем вливайся, и чувствуй себя как дома.
Наше с тобой дело, на кухне сидеть и в нарды играть, так чтобы клиент нас не видел, и не испугался. В комнату к шалаве и клиенту, ходить только Оля будет, если что им понадобится - кофе там, или гандон еще один. В общем, работка не пыльная. Мы встреваем, только если ёбырь начинает конкретно борзеть. А так нас не видно и не слышно».
Для доказательства серьезности сказанного, он достал из под холодильника травмат. Я, недолго думая согласился, ибо деваться мне было некуда - за окнами уже вовсю летали большие белые хлопья, а снежные шапки на бугорках росли как на дрожжах.

На следующий день явилась первая гейша - Лариса. Псевдоним Александра. Проститутки работали под вымышленными именами. Конспирация. Лорик, брюнетка - красотка, фигуристая, небольшого роста, но складная и пропорциональная. Я охуел, когда узнал, что уже  три поколения ее семьи, живут в Москве. Смотрит на тебя, как королева Англии на негра-лилипута. Хочет сказать нам – чурбаньё и лимита. Хочет , но молчит. И правильно делает, что молчит. Глаза опусти шмара.

Лариса отрабатывала только классику и минет, никак не соглашаясь на анал. "Грешно это, фу" - говорила она. Хотя "будка" у нее я вам скажу, прямо таки создана для этого.

Был как раз какой-то христианский пост. Она приперлась в платке, на лице суровость и смирение. Я жарил картошку, предложил ей.  Она узнав что картофан жарится на свином жиру, отказалась. "Пост ведь, грех", - говорит. Праведница. Пришла пиздой торговать. Захотелось ей нос откусить. Ну, мы с Буниодом эту картошку сами зарубали.  Из Буни такой же правоверный муслим, как из меня православный святой.

День начинался с телефонных звонков. Лариса отвечала, томным, вкрадчивым голосом: -  "Алло, да, да, правильно. Массаж, классика, орал, объем груди третий. Меня зовут Александра, тридцать лет... две с половиной тысячи часик". Потом клала трубку, резко менялась в лице и говорила: - "Сейчас приедет, минут через пятнадцать, я переодеваться". Шла в комнату, надевала свою рабочую униформу: короткий пеньюар, трусы с выебонами, чулки с поясом, и встречала клиента у дверей (сама открывала, или Оля). Мы с Буней молча сидели на кухне, за закрытой дверью. Потом к нам присоединялась Ольга, поиграть в карты или нарды, под веселые крики доносившиеся из-за стенки. Клиент уходил, оставляя деньги, и мы ждали нового. Иногда у Лорика их было за день человек десять. Ударница.

Через неделю пришла вторая путана, Оксана. Псевдоним Катерина. Полная противоположность Ларисе. Кабардинка, высокая, длинноногая, очень ладная  крашеная блондинка. В глазах искреннее любопытство, и покорность кавказской женщины. Еще она прям, зацепила меня своим закрашенным фингалом под глазом, который никак не вписывался в общий облик этой женщины. Ну, хуле делать, издержки профессии. Если время от времени мне хотелось пнуть Ларису под пухлый зад, то Оксана, эта убогая и жизнерадостная шалава, будила желание прижать  ее  по отечески, к могучей, волосатой груди.
Короче торкнула меня Оксана.
Я, в общем то и раньше облизывался на девок, как кот на сметану, но теперь точно решил действовать - хуле, у колодца то быть, и воды не напиться. Первую ночь я у Оксаны купил. Она в кредит не давала, но сделала мне скидку - целую ночь за две тысячи рублей. Буня добросовестно половинил со мной свой заработок, так что деньги у меня водились.

В общем девка ураган. Вот что значит профессионал в своем деле. Потом она уже еблась со мной  бесплатно. После трудного трудового дня сама  лезла на мою одинокую кушетку на кухне.
- Оксан, скажи честно, тебя все эти мужики за сегодня не заебали?
- Заебали, еще как. Но они - это работа. А ты у меня для удовольствия.
Блять. Она трахалась со мной, ради удовольствия.
«Нихуясебе! Я невьебенный ёбырь!» - кричало в рупор мое эго.
Мне еще нравилось, что она  спокойно относилась к тому, что я не хотел целовать ее в губы. Они с Лориком за день каждая, весь унитаз спермой заплёвывали, не говоря уже о том, сколько ее, по желаниям трудящихся клиентов глотали. Короче, с понятиями девка.

Единственное что омрачало мое сексуальное счастье, так это периодически появляющиеся на теле Оксаны синяки.
- Это, мой муж Арсен сделал. Мы из одного посёлка, из Кабарды.
Оказывается, у этих двух шлюх были вполне официальные мужья. Причем, насколько я понял, они знали чем занимаются их жены. Ларискин муж был, скорее всего, адекватное чмо свободных нравов, так как следов проявления его присутствия, на лице Ларисы я не наблюдал.

А вот муж кабардинки Оксаны, кабардинец Арсен, явно не всегда был  доволен профессией жены,  хоть и вынужден был мириться с ситуацией, так как постоянно нужны были деньги.  Сам он  предпочитал не тратить время на такую ерунду, как какая нибуть работа, а целыми днями ловил удачу в клубах игровых автоматов. Но иногда, в минуты алкогольного откровения, в нем начинала просыпаться кавказская гордость, и он отрывался на своей грешной жене.

Дни шли. Девчонки сменяли друг друга, а я начинал ловить себя на том, что скучаю по Оксане, во время Ларискиного "дежурства". Мы с Буней частенько выпивали и у высокоморальной проститутки Ларисы я начал вызывать глубокий интерес в этом плане.
- Федор, ну неужели нельзя обойтись без алкоголя? Ты алкоголик? Да, ты натуральная пьянь, раз не можешь удержаться от этого.
- Заткнись дура. Я хочу - пью, хочу - не пью.
- Нет, ты однозначно алконавт. Спорим? Ты десять дней не выдержишь без алкоголя, без пива, без водки.
- Замётано, на что спорим?
- Американка. Если я проигрываю, я выполняю любое твое желание.
- Лады, желание сразу озвучу. Ты дашь мне. Бесплатно, когда захочу, и как захочу, во все щели, и в жопу в том числе. О том, что сделаю я, если проиграю, говорить не буду, потому что я не проиграю.
- Хорошо, согласна.
Лариска томно улыбалась. Я догадался к чему все это. Могла бы и сразу попросить выебать ее, но видно профессиональная гордость не позволяла. У них  ведь тоже вроде этика  есть. Поведение с клиентами. То да сё.  Да и клиентура разной степени странности была. Один запомнился хорошо. Витёк. С синими перстнями на пальцах. Мог прийти, заплатить за пару часов и всё это время просто сидеть и перетирать,  например с Оксаной за жизнь. Ну или к нам с Буней в гости. Так, попиздеть по пацански. Спиртного он вообще не пил, говорил зарекся. Но у нас всегда была на готове пачуха хорошего цейлонского чая и турка, в которой Витёк сам варил крепкого купца.

Единственное происшествие, произошедшее у нас на "работе", случилось вскоре. Пришел клиент, и вовсю занялся Лариской. Мы с Буней шарили по интернету сидя на кухне.
Сладкие крики Ларисы вдруг прекратились, потом какая - то возня, мужской спокойный смех, и опять Лоркины, уже строгие нотки.
- Уходите сейчас же. Быстро... быстро… не приходите больше сюда.
Звук хлопнувшей двери. Мы с Буней переглянулись, на пороге кухни появилась Лариса.
- Он заплатил только тысячу. Сказал, что больше у него нету. Посмеялся и ушел. Я его выпроводила.
Мы с Буниодом быстро оделись и выскочили следом, оставив Лариску на балконе с телефоном, что бы она нас корректировала.
- Он за гаражи зашел, высокий, в кожаной кепке.
Нырнули за гаражи. Вот он идет. Нагоняем его, уже темно.
- Слы, мужик, постой, постой. Да, да, ты. Дай закурить, а? Бухаем тут понимаешь, а курить нету, извини, конечно…
Мужик полез за сигаретами…
Удар под дых, следующий по шее. Мужик захрипел и повалился на снег. Буня проверил его карманы, нашарил бумажник, сорвал с его головы кепку и пнул ногой.
- Получаешь удовольствие, плати за него.
Свернули за угол дома, проверили бумажник. Семь тысяч рублей, с копейками, какие-то карточки. Карточки порвали, бумажник выкинули, деньги забрали.
Вернулись в квартиру. Лариска задумчиво глядела на нас, большими, черными глазами.
- Вы его по голове не сильно били? А то голова у него лысая, как медный чайник, шрамы потом на всю жизнь... видно будет.
Жалостливая сука. Мы не сказали ей, что мужик, которого мы догнали был  рыжий и волосатый на всю голову. Издержки профессии и у нас бывают, что уж...

У Буни днюха... Ожидалось много гостей, но приехали только сутенер Антон – это не Буниода бизнес в общем то, да наши сослуживцы – Игорек «Масса и Дима Карпунин. Девочек тоже звали, но приехала одна Лариса. Оксана сказала, что муж ее заболел, и ей надо быть с ним.
Все пили коньяк, поздравляли именинника, шумели, плясали, а добродушный здоровяк Антон всё оплачивал. В меня вселился какой-то испанец, видимо  дон Жуан, и я поглядывал на Ларису, как голодный тигр на кусок мяса. Пока все заняты были разговорами на кухне, я отвел Ларису в комнату. Она была изрядно пьяна и поэтому особо не возражала.
- Помнишь спор, Лор? Неплохо бы должок с тебя взыскать, - Дон Жуан  вовсю уже брынчал на гитаре.
Лариса молча разделась и легла на кровать…
Блять,  ей реально было хорошо.
Я уже вышел из комнаты, а она, закатив глаза все еще выжевывала  мое имя…
В коридоре мне встретился «Масса», он смотрел на меня недвусмысленным, вопросительным взглядом. Я молча кивнул в сторону комнаты, и Игорек тут же исчез за дверью. Молодец, не стал долго ждать.
Мы с Буней  курили на балконе когда он появился.
- Слы, мужики, она меня всю дорогу Федей называла, да и до сих пор там твое имя мямлит, Федь.
Ольга ушла в магазин с Антоном, поэтому следующим в комнату пошел Буниод… Тот же результат.
- Федь, я сейчас для нее тоже немного тобой побыл гыгыгы.

- Я тоже бля, туда хочу бля, хуле бля, - кричал в жопу пьяный Дима Карпунин, армейская кличка "Черепаха". Он и в армии отличался особенным долбоебизмом.
- Ну чо тормозишь? Иди.
Черепаха скрылся в комнате, и оттуда сразу же донесся визг Ларисы. Карпунин, пьяный, с пинка зашел в комнату, включил свет, сорвал одеяло, с криком "соси бля"  набросился на девчонку перепугав ее до полусмерти.
Мы вытащили Димана из комнаты на кухню, а уже подошедшая Ольга утешала в комнате плачущую Ларису.
- Блять, долбоёб, не мог на время Федей притвориться - Буниод, отвесив Карпунину хороший подзатыльник.
Черепаха, всё еще плохо соображал, и что-то пытался сказать, еле ворочая языком.
Вечеринка закончилась, народ спал.  Лариса-страдалица мирно сопела на груди у Ольги, вся в слезах за поруганную честь, а я курил на балконе и смотрел на снег.
"Снежинка упала на ветку сирени...", откуда это лезло в голову? Причем тут сирень и снег?
Дон Жуан  испарился, и теперь перед глазами  медитировал самурай, уперевшись  на катану...
Сигнальный стук в дверь. Три раза. Перерыв. Еще два раза. Так делают только свои. Я открыл дверь. Передо мной стояла Оксана. Она дрожала. На мокром от слёз лице, почти на половину ее физиономии расплылся огромный красновато-фиолетовый синяк..
- Опять Арсен?
- Да.
- Где он?
- Дома.
- Покажешь?
- Да…

Мы ехали в такси. Самурай в кимоно и с катаной, что-то кричал мне в ухо про кодекс бусидо и прекрасную гейшу.
- "Убей его суку", - шептала в другое ухо избитая Оксана. – "Он мне всю жизнь искалечил, мерзавец", - и справедливый гнев возносил меня на вершину Фудзиямы.
Мы подъехали к пятиэтажке, в каком-то темном районе. « Емельян, батыр великий, будто лев разбушевался, смерч поднял по всей округе…». Это Салават Юлаев сочинил. Оксана набрала номер домофона, и я начал орать в него матерные частушки, вперемежку со словами вызова на дуэль,  где-то из  восемнадцатого века. Дверь подъезда открылась, и на пороге появился Арсен. Довольно таки толстый, дородный мужик.
Это почти единственное, что я отчетливо запомнил. Потом опять Арсен, лежавший и хрипевший у двери. Нож, выпавший из рук Арсена, весь в крови... моей крови. Ощущение, когда тебя бьют ножом, издалека  чем-то схоже с ощущением, когда тебе осматривает горло на предмет ангины врач, который залазает туда своим инструментом. Арсен ударил меня в правый бок, прежде чем я успел свалить его и пнуть ботинком по кадыку. Рядом с ним сидела Оксана, держала его за голову, и истошно орала, глядя мне в глаза: "Мразь, сволочь, что ты сделал, ты мужа моего убил, Арсен, Арсен, миленький, милиция, милиция, спасите... "
Я повернулся и побежал. Впереди меня спасался бегством самурай...


"Ветка сакуры само совершенство" - веселые мысли, сопровождали веселое весеннее настроение. Вокзал шумел, ожидание поезда волновало народ на перроне. Буниод молча смотрел мне в глаза, и хотел в них увидеть хоть тень укора.
Они с Ольгой почти следом за нами поехали, зная адрес Оксаны, и заподозрив неладное. Буня нашел меня у другого дома, я потерял сознание и лежал у подъезда. Отвез в Склиф. Там меня  заштопали, подержали в больнице пока не поправлюсь, потом дознаватели, ну, как обычно -  "хулиганы, ничего не помню, я тут не причем, мы вас еще вызовем" и так далее.
Вообще, мне очень повезло в этом плане. К тому же, меня в больницу привез Хайолов Буниод Кумронович, участник всевозможных войн, ветеран МВД Российской Федерации, у которого две командировки в Чечню в составе Рязанского ОМОНа, в двухтысячных годах. Получивший там заслуженные награды, заодно ранения и тяжелую контузию, и по этой причине отправленный в отставку с достойной пенсией в несколько тысяч рублей. Вотакота.
- Федь, я Оксане голову прямо там хотел оторвать, но тихариться надо было, понимаешь. Хорошо, что ты хоть Арсена не пришиб. Слушай, ты как дома свои дела порешаешь, возвращайся к нам, я рабочий контингент поменяю, - Буня говорил как бы оправдываясь.
"Да идите вы все нахуй со своими блядями"- подумал я, но вслух сказал:
- Да конечно Буня приеду. У вас же весело. Пока, братуха, увидимся еще на этом жизненном пути.. хотя как знать... как знать…

Tweet