Это случилось в сентябре 202_ года.
Россия, продолжая вести политику разоружения, в соответствии с Договором СНВ-3 сократила свой ядерный потенциал до уровня в 1550 ядерных боезарядов, размещённых на семистах носителях. Соединённые Штаты, впрочем, тоже довели свой ядерный потенциал до примерно такого же уровня. Однако, в отличие от России, окончательно избравшей себе роль поставщика топливно-энергетических ресурсов для ведущих мировых держав, Америка продолжала качественное развитие своих Вооружённых Сил. Пентагоновские стратеги, проведя сложнейшие расчёты на своих суперкомпьютерах, пришли к выводу, что армии США при ведении войн вообще не следует применять ядерное оружие, сохраняя за ним роль средства устрашения, а для решения боевых задач всемерно использовать высокоточное оружие в совокупности с передовыми радиоэлектронными средствами разведки и управления. Пришедший в январе 2017-го в Белый дом президент-республиканец за 8 лет своего правления вложил в разработку и производство новейших видов вооружений около полутриллиона долларов, в результате чего американская армия, количественно почти не увеличившись, качественно стала на порядок превосходить любую другую армию планеты.
Развёрнутая на орбите группировка разведывательных спутников, включающая в себя свыше трёхсот сверхсовременных аппаратов, оснащённых наиболее совершенными приборами, позволяющими вести наблюдение во всех диапазонах с невиданным доселе разрешением, фактически позволила американскому командованию в режиме он-лайн видеть, что происходит в любом уголке бескрайней России.
Малые европейские страны вроде Чехии и Польши с огромным удовольствием приняли и разместили на своей территории и локаторы системы ПРО, и батареи ракет-перехватчиков SM-3 и более совершенных SM-4. Последние, в разработку которых Пентагон вложил свыше трёх миллиардов долларов, сохранив кинетический принцип перехвата цели, благодаря использованию мощной оптики, быстродействующей электроники и новых высокоэффективных двигателей, оказались способны перехватывать даже боевые блоки ракет, использующих КСП ПРО. Такой перехватчик за считанные секунды может отличить боевой блок от летящих вокруг надутых баллонов из металлизированной ткани, станиолевых лент и прочего барахла, выносимого баллистической ракетой в космос и дающего на экранах радаров противника засветку цели, совершить манёвр и столкнуться с целью.
Кроме того, американцы разработали и построили несколько десятков боевых лазеров воздушного базирования. Громадные Боинг-747-8 несли лазерные установки с выходной мощностью луча свыше двух мегаватт, и этот луч, сопровождая цель с помощью электроники, оказался способным прожигать стенку баллистической ракеты, вызывая её разрушение, с расстояния ста пятидесяти километров! Правда, столь впечатляющий результат достигался в условиях ясной погоды, но даже при лёгкой облачности лазер уверенно сбивал ракету с пятидесятикилометровой дистанции, причём, в отличие от ракет, которым требуется время на подлёт к цели, его поражающее действие начиналось с первой же секунды после включения. Причём Пентагон активно использовал такие лазеры в многочисленных региональных конфликтах, бушевавших в середине 10-х годов на Ближнем Востоке, приводя в шок арабов тем, что поджигал нефтехранилища и топливозаправщики с расстояния, с которого самолёт-носитель ещё не виден и не слышен. Однажды американцы, используя лазер, устроили пожар прямо в рабочем кабинете одного из мятежных арабских президентов. Президент успел спастись бегством, и уже через несколько часов согласился на мирные переговоры с НАТО, хотя его армия ещё далеко не была разгромлена. У простых арабов косопадающий откуда-то с неба ослепительно-красный луч вызывал прямо-таки религиозный трепет, несколько человек, впервые увидев это, даже повредились рассудком.   
Не оставляли американцы без внимания и крылатые ракеты. Томагавки строились тысячами, при этом их размещали не только на крейсерах и эсминцах, но и на бывших атомных ракетоносцах класса «Огайо», с которых в соответствии с международным договором выпиливали шахты «Трайдент-2», ставя на их место по шесть пусковые установки «томагавков». С развитием военной электроники точность крылатых ракет достигла поистине фантастического уровня: способность на дальности в полторы тысячи километров попасть, что называется, в форточку из литературной гиперболы превратилась в реальность.     
Россия же в десятые и двадцатые годы испытывала существенные финансовые затруднения, и посему военные стратеги сделали ставку на развитие стратегических ядерных сил для решения задач стратегической обороны и сил специального назначения - для участия в региональных войнах и конфликтах. Численный состав российской армии неуклонно снижался, как, впрочем, неуклонно снижалось и количество солдат и сержантов, служащих в ней по призыву. Впрочем, остававшиеся в строю солдаты и офицеры получали вполне достойное жалование, снабжались относительно современными видами вооружений и военной техники, браво маршировали на парадах, а по выходу в отставку исправно обеспечивались квартирами, что позволяло поддерживать в обществе ощущение «Моя армия меня бережёт».
Само российское общество продолжало движение по тому пути, основной вектор которого был задан ещё в нулевые годы. Жажда личной наживы и безудержное потребление как основные доминанты общественного развития привели к тому, что уровень благосостояния большинства россиян медленно, но неуклонно рос. Массовая нищета и угроза голода, широко распространённые в 90-е годы прошлого столетия, отступили, экономическая жизнь оживилась, страна, казалось, весьма успешно развивалась, но в этом развитии таились угрозы, о которых простой обыватель не задумывался, а элите они казались несущественными и преодолимыми в будущем. Главная угроза состояла в том, что российская экономика прочно заняла место поставщика сырья на мировой рынок. Причём помимо нефти и газа, добыча которых неуклонно росли, Россия значительно увеличила экспорт угля, леса, чёрных и цветных металлов, электроэнергии. Успехи в развитии сельского хозяйства, обусловленные мощным государственным кредитованием аграрного сектора в десятых годах, позволили России стать одним из крупнейших поставщиков продовольствия в Европе. Семимильными шагами росло жилищное строительство, особенно в крупных и крупнейших городах. Лозунг «Каждой семье – отдельную квартиру», провозглашённый в начале девяностых годов прошлого столетия последним президентом СССР, к началу 20-х годов века нынешнего обрёл реальные очертания: практически все молодые семьи в городах жили в своих квартирах или домах, ну а то, что большинство из них было куплено в кредит и находилось в залоге у банков, их не сильно напрягало.
Тревожный звоночек прозвучал в 2014-м, когда Россия, вставшая с колен, в результате праворадикального переворота в Киеве, поддержанного США и Европой вынуждена была поддержать народ Крыма, не пожелавший жить под властью фашиствующих бендеровцев, и приняла Крым в свой состав. Кроме того, Кремль не смог оставить без зашиты русскоговорящее население Донецкой и Луганской областей Украины, вставшее с оружием в руках на защиту своего права говорить на русском языке, и поддержал восставших оружием и деньгами. Это вызвало гнев Америки и Европы, на страну обрушились американские и европейские санкции, которые привели к всплеску инфляции. Ситуацию усугубило то, что США, сговорившись с Саудовской Аравией, опустили цену на нефть до 60 долларов за баррель, что обрушило курс рубля и породило у населения небольшую панику. Однако мировой экономический рост вскорости вернул цены на энергоносители на прежнее место, и уже в 2017 году Россия, так и не сделав выводов из отшумевшего кризиса, продолжила зарабатывать на нефти и газе.
И на фоне этих радужных показателей как-то не хотелось задумываться об угрозах и проблемах.
Основная проблема состояла в том, что наша экономика давно уже разучилась массово производить отечественные высокотехнологичные товары. И не потому, что мы не умели их делать – просто «эффективные менеджеры» с юридическим и экономическим (но ничуть не инженерным!) образованием, прочно занявшие управленческие посты во всех секторах экономики, решили, что покупать за границей новейшие машины и оборудование выгоднее, нежели чем разрабатывать и производить их самим. Нельзя сказать, чтобы они уж совсем были неправы – действительно, в России с её холодным климатом и большими расстояниями издержки производства любой высокотехнологичной продукции выше, чем, скажем, в США, Европе или Китае, этот тезис четверть века назад блестяще доказал экономист Анатолий Паршев в своей книге «Почему Россия не Америка?». Но в жизни иногда бывает так, что кажущееся на первый взгляд более эффективным и выгодным решение на практике приводит к большим потерям и убыткам, и наоборот, решение, поначалу казавшееся неэффективным, слишком затратным и сложным, в результате приводило к успеху и победе. Каждый, оглянувшись на свою жизнь, обязательно найдёт этому подтверждение.       
Вторая проблема, к описываемому мною периоду душившая страну, может быть названа как социально-демографическая. Власть, подвергавшаяся все нулевые и в особенности десятые годы жесточайшей критике оппозиции, любовно подкармиваемой Госдепартаментом США, с целью сохранения общественного спокойствия вынуждена была тратить колоссальные средства на социальную сферу. Настолько колоссальные, что на технологическое развитие денег уже не оставалось. И при этом народ, имея атомизированное сознание и уже забывший такие понятия, как Родина, долг, патриотизм, честь, совесть, достоинство, всё равно был недоволен властью и на выборах раз за разом голосовал против неё, а за кого – и сам не знал. Национальная элита, понимая, что Россия и её народ нужны Западу не как равноправный партнёр, а лишь в качестве источника природных ресурсов, раз за разом эти выборы фальсифицировала, что неизбежно вскрывалось и приводило к общественному скандалу и в итоге – к  ещё большему отчуждению общества от государства. Образ чиновника умелыми стараниями оппозиционных политтехнологов из уважаемого человека и интеллектуала превращался в образ взяточника и вора, по стране прокатилась волна убийств государственных служащих недовольными гражданами прямо в рабочих кабинетах. Чиновничество отвечало народу той же монетой: росла коррупция, которая по мере усиления борьбы с ней принимала всё более изощрённые и высокоинтеллектуальные формы, бюрократия стала всё больше превращаться в замкнутую касту, вход в которую для «чужаков» становился всё более затруднительным, ибо в органах власти работали сплошь родственники, друзья и знакомые. Рост числа контролёров и проверяльщиков, а вместе с ними – никому не нужных отчётов и докладов привёл к тому, что эффективность государственного и муниципального управления всё снижалась и снижалась. Чиновник из слуги народа всё больше превращался или в дельца, бессовестно зарабатывающего деньги на своей должности, или в загнанную непосильной и бесполезной работой лошадь.
При этом общество неуклонно старело. Формально властям удалось уже в начале десятых годов решить демографическую проблему – уменьшение населения России прекратилось. Но какими средствами был достигнут этот результат? Массовой трудовой иммиграцией из государств Средней Азии и Закавказья плюс многомиллиардными бюджетными расходами на поддержку семьи, материнства и детства. Впрочем, даже эти меры привели лишь к тому, что население России оставалось на уровне 146 миллиона человек, при этом доля стариков, а также лиц, для которых русский язык не является родным, постоянно и неуклонно росла. 
В этой ситуации было бы большой наивностью ожидать, что такой народ поднимется защищать такое государство с оружием в руках так, как поднялся в Великую Отечественную. 
Понимали это и в Вашингтоне. Понимали там и то, что запасы природных ресурсов на планете, население которой продолжало расти и к 2025-му году перевалило за 8 миллиардов человек, небезграничны и в обозримом будущем начнут иссякать. Истощение мировых запасов полезных ископаемых неизбежно положит предел экономическому росту Америки, который вновь начался после возвращения республиканцев в Белый дом в 2017-м. Именно поэтому необходимо поставить под свой контроль одну из самых больших кладовых этих ресурсов – Россию. Но загвоздка состоит в том, что Россия, пользуясь мировой рыночной конъюнктурой, продаёт свои полезные ископаемые задорого, с этого и живёт, а отобрать их даром не получится, покуда у России есть ядерное оружие.
Мысль о том, что для Америки надо, просто жизненно необходимо взять под свой контроль российские недра, с конца десятых годов постепенно стала вызревать в головах американских политиков. Постепенно мысль эта стала обретать форму планов, в глубокой секретности разрабатываемых аналитическими подразделениями ЦРУ, Пентагона и Белого дома. Множество умов искало ответ на, казалось бы, неразрешимый вопрос: как сделать так, чтобы победить Россию, но при этом избежать возникновения глобальной ядерной войны? Ведь в случае нанесения Россией ответного ядерного удара вся выгода от победы неизбежно будет перечёркнута ущербом, причинённым ядерными взрывами всего в нескольких американских городах!
Наконец, вся эта умственная работа была завершена, и на стол президента Соединённых Штатов лёг двадцатистраничный доклад с грифом «совершенно секретно», содержащий концепцию будущей Третьей мировой войны. Вкратце концепция сводилась к следующему.
Поскольку технологический, демографический и социальный потенциал России в настоящее время не идёт ни в какое сравнение с американским, а уж тем более с НАТОвским, реальную угрозу для Америки, как, впрочем, и для всего «цивилизованного Запада», представляют лишь российские стратегические ядерные силы. Значит, война с Россией должна иметь целью незамедлительное и полное уничтожение всех российских СЯС. Именно по ним должен быть нанесён синхронизированный мощный удар. Причём, с целью избежать радиационной катастрофы и обеспечить в дальнейшем возможность безопасного использования российской территории, такой удар должен наноситься без использования ядерного оружия. После уничтожения российского ядерного потенциала политическому руководству России следует выдвинуть ультиматум с требованием капитуляции и передачи под «международный» контроль основных российских месторождений полезных ископаемых. В случае принятия ультиматума война окончена, американские менеджеры прилетают в Москву, в Тюмень, в Норильск, в другие города, берут под свой контроль нефте- и газодобычу и транспортировку, пропаганда объявляет российскому народу, что теперь-де под властью американцев жизнь станет лучше, отдельные разрозненные протесты несогласных аккуратно подавляются спецназом и – вуаля – Америка вместе с Европой получают ещё полвека безбедной жизни, а русские - …
Если же ультиматум отвергается (что, конечно же, гораздо более вероятно), то начинается собственно война, то есть войска НАТО высокоточным оружием наносят массированные ракетно-бомбовые удары по частям и соединениям российской армии, к этому времени уже выдвинувшимся из мест постоянной дислокации в районы сосредоточения, по пунктам управления, зданиям органов государственной власти, транспортным узлам. При этом объекты гражданского назначения, а также жилые кварталы населённых пунктов ударам не подвергаются. Одновременно вовсю начинает работать пропагандистская машина, которая, используя все каналы массовой информации, и прежде всего, Интернет, раздувает противоречия между государством и обществом, призывает граждан не сопротивляться американцам, а. воспользовавшись случаем, скорее свергнуть собственных кровососов-коррупционеров. Параллельно распускаются слухи (усиленно опровергаемые официальными американскими источниками, что делает их ещё более правдоподобными в глазах обывателя) о запланированном на ближайшие дни массированном ядерном ударе по российским столицам и другим городам-миллионерам, что вызывает массовое бегство людей из этих городов в ближайшие сёла и деревни, и как следствие – хаос и неразбериху, срыв мобилизации (массовый обыватель предпочтёт совершить преступление, нежели подвергнуться риску погибнуть вместе с семьёй при ядерном взрыве). Понятное дело, что российская армия по мере своих сил тоже наносит имеющимся у неё оружием удары по НАТОвским войскам, однако потери от этих ударов являются приемлемыми, поскольку у России уже не останется оружия, способного поражать объекты на территории США. 
Расчёты показывали, что имеющихся ресурсов Российского государства хватит на два-три месяца такой войны. В эти расчёты были заложены потери от десятка-другого ударов обычными вооружениями типа фронтовых бомбардировщиков или ракет «Искандер» по европейским городам, а также потери пятнадцати-восемнадцати тысяч солдат и офицеров спецподразделений, которым придётся, что называется, своими руками выполнять самую грязную и опасную часть работы – зачистку бывших районов сосредоточения российской армии от «фанатиков» - так  западные стратеги называли патриотов России, готовых сражаться и умирать за Родину.
Через три месяца, по расчётам американских военных аналитиков, основные центры государственного управления и крупные войсковые соединения будут выведены из строя высокоточным оружием, после чего политическое руководство России вынуждено будет согласиться на подписание мирного договора на условиях, предложенных Западом. Основным условием этого договора, понятное дело, явилась бы передача под «международный» контроль добычи и транспортировки полезных ископаемых из России на Запад.   
Однако залогом осуществления столь глобального и дерзкого плана порабощения России должно было стать надёжное и полное уничтожение российских сил ядерного сдерживания. Как справедливо рассчитал политический эстеблишмент США, простые американцы ради полувека собственного благополучия готовы принять гибель  нескольких тысяч и даже десятков тысяч своих соотечественников в далёкой холодной России, но они не готовы потерять в ядерном пожаре свои города. Именно поэтому непременным условием для разработки детального плана операции Президент Соединённых Штатов поставил полную защиту территории Америки  от ответного удара российских СЯС.
Примерно за год до описываемых событий Комитет начальников штабов совместно с ЦРУ в условиях глубочайшей секретности развернул широкомасштабную операцию, целью которой явилось взятие под контроль каждого из семисот российских носителей ядерного оружия. При этом данный контроль должен был осуществляться, что называется, в режиме он-лайн. В организованный в одном из неприметных зданий в Вашингтоне ситуационный центр непрерывно стекалась информация о месте нахождения каждого российского носителя ядерного оружия. Информация поступала не только от разведывательных спутников, плотным роем носившихся над нашей страной, но и от агентов, которых удалось внедрить не только в отдельные части и соединения РВСН, но даже в Главный штаб Военно-Морского Флота! Неприметный кавторанг, служащий на неприметной должности в ГШ ВМФ, за баснословную для него сумму в 30 миллионов долларов, переведённую на несколько счетов в банках Австралии и ЮАР, передал американцам планы боевого применения российских РПКСН, и теперь в Вашингтоне знали, где должен находиться (а значит, и находится) в любой момент времени каждый из одиннадцати российских подводных ракетоносцев. В том числе и три лодки последнего поколения проекта 955, малошумность которых не позволяла американцам обнаружить их в океане средствами акустической разведки, зато 48 размещённых на них БРПЛ «Булава Р-30» с 288-ю стокилотонными боевыми блоками позволяли в случае необходимости отбросить американскую цивилизацию в своём развитии века на полтора назад. 
Воздушная компонента российской «ядерной триады» представляла собой наиболее уязвимую и легко поражаемую цель, поскольку координаты аэродромов базирования стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев Ту-160 и Ту-95МС были хорошо известны американцам. Кроме того, время подготовки к вылету стратегического бомбардировщика составляет более двух часов, что позволяет уничтожить его ударом с воздуха.
Координаты шахт МБР с точностью до метра были известны командованию США уже несколько десятилетий. Для уничтожения каждой из них Пентагон выделил по десять КРМБ «Томагавк» на подводных лодках, имеющих обычное снаряжение, действие которых страховалось тремя бомбардировщиками с ракетами класса «воздух-поверхность». Расчёты показали, что синхронизированный удар такого количества крылатых ракет в обычном снаряжении выведет из строя ШПУ ещё до того, как ракета покинет шахту, с вероятностью 0,97. Если же, паче чаяния, боевой расчёт сумеет запустить ракету, она будет сбита на начальном участке траектории ракетами, запущенными с самолётов.
Сложнейшую задачу выявления и уничтожения российских МБР мобильного базирования типа «Тополь-М» и «Ярс» американцы решили сочетанием действия боевых лазеров воздушного базирования, поднятых над районами боевого патрулирования наших ПГРК, штурмовой авиации и десантно-террористических подразделений, получающих информацию в режиме реального времени от мощной спутниковой группировки и самолётов-разведчиков.
Если же какие-то русские ракеты, несмотря на принятые меры, всё-таки стартуют и возьмут курс на США, возле Западного и Восточного побережий развёрнуты по семь крейсеров с системой «Иджис» и ракетами-перехватчиками SM-3 и SM-4 на борту. Ещё с десяток батарей этих ракет развёрнуты на Аляске с целью перехвата ракет, запущенных через Северный полюс. 
В целях обеспечения высокой управляемости силами и средствами и сохранения режима секретности Пентагон решил не привлекать союзников к участию в первом этапе операции. Вместе с тем, с правительствами Великобритании, Франции, Норвегии, Турции и Японии заранее были заключены секретные соглашения, по которым армиям этих стран давалось право незамедлительно начать вторжение на российскую территорию сразу после того, как СЯС России будут подавлены. При этом, чтоб избежать возникновения конфликтов при разделе добычи, каждой из стран-сателлитов указанными соглашениями был определён свой район оккупации (и последующего грабежа) России.   
К назначенному дню Х Пентагон стянул к границам России в общей сложности более двухсот тысяч солдат и офицеров, свыше двадцати подводных лодок, несущих сотни крылатых ракет морского базирования, шесть авианосцев, свыше тысячи боевых самолётов. Подводные лодки класса «Лос-Анджелес» взяли под прицел все пять российских РПКСН, находившихся в море, а оставшиеся у причальной стенки шесть ракетоносцев должны были стать целями крылатых ракет подводных лодок, приблизившихся к российским территориальным водам.
Российской Службе внешней разведки факт сосредоточения войск потенциального противника возле наших границ стал известен слишком поздно, когда масштабы передвижения войск уже трудно было скрывать. Конечно, последовала нота МИД, на которую по истечении установленного срока был дан дипломатичный ответ, что-де это обычные учения, проводимые разными родами войск американской армии, не имеющие агрессивной направленности и по чистой случайности совпавшие по времени. «Добрые» американцы даже согласились провести на следующей неделе переговоры с Россией на уровне министров иностранных дел с целью выработки международного соглашения, регулирующего проведение военных учений вблизи границ друг друга. Непривычно миролюбивый тон американской дипломатии, которая с приходом в Белый дом республиканцев использовала в отношении России исключительно жёсткую риторику, ввёл в заблуждение российское военно-политическое руководство, и в стране не было объявлено ни мобилизации, ни даже повышенного уровня боеготовности Вооружённых Сил.
И вот ранним сентябрьским утром 202_ года с аэродромов в Прибалтике, в Германии, в Турции, в Афганистане, в Южной Корее и в Японии в воздух поднялись сотни ударных самолётов, в числе которых было 8 тяжёлых Боинг-747-8 с боевыми лазерами на борту. Одновременно с подводных лодок, находящихся в Средиземном море, в Северной Атлантике, в Северном Ледовитом и в Тихом океанах, почти одновременно были запущены более тысячи крылатых ракет «Томагавк». Каждый самолёт, каждая крылатая ракета имела свою цель – пусковые установки российских МБР, штабы и пункты управления РВСН, и её полёт корректировался в режиме реального времени из ситуационного центра на основе информации, поступающей от разведывательных спутников. Десять подводных лодок класса «Лос-Анджелес», заранее вышедших в районы боевого патрулирования российских РПКСН, в строго установленное время начали торпедную атаку на российские ракетоносцы и сразу потопили четыре из пяти кораблей. Одной подлодке благодаря выучке и мастерству капитана и экипажа удалось уйти из-под торпедного удара, и она стала уходить от преследующего её противника, но двадцатипятиузловая скорость, с которой она вынуждена была теперь мчаться в океанских глубинах, уходя от преследования, не позволяла осуществить ракетную стрельбу, в то время как с аэродромов в Англии и Франции уже поднимались в воздух американские торпедоносцы. Через три часа судьба отважных подводников была решена: сброшенные с самолётов самонаводящиеся торпеды легко поймали акустический след работающих на максимальной скорости винтов российской субмарины проекта 667БДРМ и поразили её. Отважные моряки канули в пучину Атлантики, как тремя часами ранее их коллеги, и вместе с ними утонули все 16 БРПЛ Р-29РМУ3 «Лайнер», так и не нанеся по противнику удар возмездия. 
Шесть подводных ракетоносцев были уничтожены крылатыми ракетами прямо у причальных стенок. Удар был столь неожиданным, что экипажи лишь двух из них начали подготовку к пуску ракет, но им не хватило каких-то восьми-девяти минут…
Президент России, маститый семидесятипятилетний политик, правивший страной с перерывом уже более двадцати лет, всегда славился умением принимать жёсткие решения, и как только начали от Генерального штаба поступать доклады о массированных ударах по российским СЯС, не смутился отсутствием информации о применении  американцами ядерного оружия первыми и немедленно отдал приказ о нанесении массированного ракетно-ядерного удара по военной инфраструктуре и экономике США. Система «Казбек» успела отправить этот приказ вместе с секретными паролями и ключами в войска, но в войсках его исполнять было уже почти некому. Американцы рассчитали всё точно, и с момента первого взрыва на российской земле до уничтожения последнего ПГРК «Тополь-М» в ивановских лесах прошло два часа сорок минут. Впрочем, три боевых расчёта 13-й Оренбургской ракетной дивизии, что под пос. Домбаровским, после первого удара крылатыми ракетами, не сумевшего вывести из строя защищённые ШПУ, успели произвести пуск трёх тяжёлых МБР Р-36М2, но одна из них была подожжена боевым лазером воздушного базирования с Боинга-747-8, барражировавшего над районом дислокации, упала и взорвалась. Зато две другие успели набрать высоту и скорость и со стороны Северного полюса направились к США. Казалось, вот оно, возмездие – двадцать 750-килотонных боевых блоков, летящих на головы обнаглевших янки! Их подрыв в американских городах нанёс бы экономике и населению врага столь существенный ущерб, что вести речь о «победе» в войне после этого было б нельзя.
Но вновь судьба оказалась на стороне Америки. Дело в том, что в полётные задания обеих сумевших подняться ракет были введены координаты целей, расположенных на юге Восточного побережья США – Атланты, Джексонвилла, Майами, Роли, Колумбии, Шарлота и ряда других. Таким образом, траектории полёта боевых блоков пролегали над Аляской, Канадой и собственно Восточным побережьем США, а именно в этих районах были развёрнуты ракеты-перехватчики SM-3 и крейсера, оснащённые БИУС «Иджис». СПРН засекла старт ракет, они тут же были взяты на сопровождение как спутниками, так и наземными радарами слежения, и уже с Аляски по ним был дан залп ракетами-перехватчиками  SM-3. Американцы ракет не жалели, в результате одиннадцать из двадцати боевых блоков были уничтожены кинетическими перехватчиками в космосе где-то над Канадой.  Оставшиеся девять боевых блоков были сбиты ракетами-перехватчиками, запущенными с крейсеров, патрулирующих Восточное побережье американского континента, причём для надёжности поражения целей по каждому боевому блоку было запущено по три ракеты-перехватчика. Впрочем, это оказалось излишним: во всех случаях первая же кинетическая боеголовка поражала термоядерный боевой блок, изготовленный в конце прошлого века, и даже КСП ПРО, которым были оснащены наши ракеты, ни капельки не помог, ибо американские радары давно уже научились надёжно селектировать боевые блоки от ложных целей.
Казалось бы, всё. Но Её величество Случайность, или, как её назовут некоторые, русское раздолбайство, здесь сыграли свою роль. Дело в том, что за два дня до Дня Х в одной из частей Тейковского ракетного соединения одна из пусковых ПГРК РС-24 «Ярс» при выполнении боевого дежурства съехала с дороги и угодила правым вторым колесом в яму, неизвестно как оказавшуюся на маршруте боевого патрулирования. Ось под весом тяжёлой ракеты хрустнула и переломилась, колесо отвалилось. Сидевшему за рулём МЗКТ лейтенанту командир дивизиона дал по шеям, но тут перед ним встал вопрос: ведь случилось очень серьёзное ЧП – сломалась пусковая стратегического ракетного комплекса, и об этом необходимо было доложить командиру соединения! Учитывая глупейшую причину происшествия, командир дивизиона понимал, что на его карьере сие событие может поставить жирный крест, и поэтому он принял решение, которое по всем нормам и правилам является тяжким должностным преступлением, но в той ситуации оказалось единственной возможностью для России отомстить за поругание себя. Майор принял решение …. никому не докладывать о происшествии. Согласно плану боевого патрулирования его дивизион, в который входило три пусковые, машина обеспечения боевого дежурства, два БТРа боевого охранения, станция тропосферной связи, два топливозаправщика на базе Урала-375 и командирский Уазик, ещё неделю должна была нести боевое дежурство без возвращения на базу, то есть, выражаясь по-русски, медленно ездить по просекам дремучих Ивановских лесов, периодически выходя на связь с командным пунктом ракетного полка. Майор, выросший в этих местах, был со многими знаком, и в число его друзей входил Иван Сергеевич Петраков – предприниматель, державший мастерскую по ремонту грузовиков. В прошлом – офицер-ракетчик, вместе с майором начинавший службу на оперативно-тактических комплексах «Искандер-М», но быстро уволившийся в отставку и открывший своё дело, в котором преуспел. Именно к нему обратился командир дивизиона со щекотливой просьбой: за пару-тройку дней починить перебитую ось МЗКТ, а главное, сделать это… конфиденциально. Майор знал, что друг ему не откажет – и оказался прав: Иван Сергеевич ответил коротко: «Прикатывай машину, сделаем».
Мастерская Петракова располагалась в пригороде Тейково, напрямую километрах в сорока от просек, гордо именуемых в секретных документах «маршрут боевого патрулирования», где сейчас стоял покалеченный МЗКТ. Майор разработал операцию: ночью, когда стемнеет, повреждённая машина, впрочем, сохранившая ход, добирается до мастерской Ивана Сергеевича, заезжает внутрь, а майор с двумя оставшимися пусковыми своего дивизиона продолжает нести боевое дежурство на маршруте боевого патрулирования. Когда Иван Сергеевич завершит ремонт, он даст знать майору, пусковая так же ночью покинет мастерские и присоединится к товарищам.
Вместе с повреждённой машиной командир дивизиона отрядил трёх офицеров: командира группы подготовки и пуска капитана Антипова Виктора Александровича, старлея Егорова Ивана Ильича и того самого лейтенанта Казакова Степана Сергеевича, который умудрился так неосторожно въехать в яму. В принципе, повреждённая пусковая де-факто считалась остающейся на боевом дежурстве, так как вся аппаратура, необходимая для запуска ракеты, есть не только в машине обеспечения несения боевого дежурства, но и на самой пусковой. А в неболтливости своих офицеров майор был уверен.
Эх, не знали ни Иван, ни Виктор, ни Степан того, что видят своего командира в последний раз. В День Х майор получил боевой приказ о нанесении ракетно-ядерного удара по заранее обозначенным целям на территории США, группы подготовки и пуска обеих пусковых сработали штатно, ракеты были приведены в боевое положение, но… крылатая ракета «Томагавк» оказалась, увы, быстрее и попала в первую пусковую всего за несколько секунд до выхода МБР РС-24 из транспортно-пускового контейнера. Мощный взрыв твёрдого топлива уничтожил и пусковую, и весь боевой расчёт. Вторая пусковая, при которой находился сам майор, успела произвести запуск ракеты – и через 6 секунд была уничтожена прямым попаданием «Томагавка». Майор умер, видя удаляющийся факел двигателя своей ракеты и полагая, что хоть на треть, но выполнил поставленную боевую задачу. Увы, ракета лишь на 15 секунд пережила своего командира, ибо боевой лазер с Боинга-747-8 сумел прожечь дыру в её стенке, она взорвалась на многокилометровой высоте, и её обломки, включая три термоядерных боевых блока, упали в лес.     
А повреждённый ПГРК уцелел. Он стоял в большом ангаре, предназначенном для фур, окружённый мастерами, когда вдалеке загрохотало. Офицеры сразу всё поняли и стали наблюдать за небом, в котором, словно мухи, летали самолёты и ракеты, белыми стрелами пролегали дымовые и инверсионнные следы. Офицеры жадно вглядывались на север и северо-восток, всем сердцем надеясь увидеть мощные, уходящие за облака белые кудрявые столбы, знакомые каждому из них следы ракетных двигателей первых ступеней МБР. И вскоре они его увидели – одинокий, он устремился из-за леса в вышину, но вскоре за облаками полыхнуло… и след исчез. Потом вдалеке появился ещё один, но к нему тут же потянулся из облаков другой, тоненький след, и они встретились вспышкой. Из всего Тейковского соединения лишь два боевых расчёта успели запустить ракеты, но и их сбили на начальном участке траектории. Остальных уничтожили на земле, из бойцов и командиров выжили единицы – уж очень точно били американские крылатые ракеты и бомбардировщики. 
И вот они остались – трое российских офицеров, седовласый Иван Сергеевич да пятеро рабочих – всего 9 человек. Вокруг уже начиналась невообразимая паника – люди куда-то ехали, бежали, что-то кричали, туда-сюда сновали по дорогам легковушки, гудели сигналы, всюду слышалась ругань, где-то вдалеке прозвучала пара хлопков – видимо, выстрелов, а это девять человек, сидевшие в ангаре, сидели и принимали Решение.
- Президент отдал приказ о нанесении массированного ответно-встречного удара – первым подал голос 27-летний Иван Ильич, четвёртый год несущий службу в РВСН, - система боевого управления приняла разблокировочные коды от системы «Казбек». Полагаю, мы должны исполнить своё предназначение, - горячо закончил он свою речь.
- Должны-то должны, но если мы выкатим пусковую сейчас, когда над нами барражирует весь военно-воздушный флот США, мы будем уничтожены за пять минут! – ответил Антипов. Мы должны, сохраняя скрытность, изучить обстановку, и если станет понятно, что Россия, лишившись львиной доли своего ядерного щита (а в том, что это уже произошло, никто из присутствующих не сомневался), всё-таки не капитулировала, а вступила в смертельную схватку с многократно превосходящими силами противника, - вот тогда и преподнести пиндосам сюрприз!
- Сотовая связь не работает, а проводного интернета у нас на предприятии нет – задумчиво заявил один из рабочих, уже несколько минут крутивший в руках старенький смартфон.
- Зато у нас есть радиоприёмник – ответил ему его молодой коллега, тут же куда-то убежал, и через несколько минут вернулся с видавшей виды радиолой. Именно этой китайской радиоле выпуска нулевых годов и суждено было стать на ближайшие сутки единственным средством связи с внешним миром. Офицеры изначально приняли верное решение – не обозначать факт своего наличия перед вышестоящим командованием, а исполнить приказ Президента самим, если это будет нужно.
Но на базе оставались ещё шестеро гражданских, и прежде чем начать действовать, офицерам следовало спросить их мнения. Четверо рабочих, из молодых, поддержали намерение ракетчиков нанести по америкосам удар возмездия, но сами принимать в этом участия не захотели. Оно и понятно: каждого из них дома ждали жёны с малыми детьми. И тогда Иван Сергеевич, взяв с каждого из них честное слово держать язык за зубами насчёт того, что происходит в мастерских, отправил их по домам, одновременно выплатив им зарплату за два месяца вперёд. Мудрый Иван Сергеевич понимал, что, возможно, уже никогда с ними и не увидится, а воспоминания о себе хотелось оставить хорошие. И только мастер Артур Саакян, 55-летний крепко сбитый мужик из тбилисских армян, с огромными ручищами, в кожу которых намертво въелись масло и металл, сказал твёрдо: «Ребята, я остаюсь с вами, можете на меня рассчитывать».
Итак, их осталось пятеро. Наступила и прошла ночь, первая ночь войны. В России было объявлено военное положение и всеобщая мобилизация. Воинские части и соединения были приведены в боевую готовность, выдвинулись в районы сосредоточения и вступили в бои с противником. Только противник этот большей частью был незрим и наносил удары откуда-то сверху. В небе над Россией завязались ожесточённые воздушные бои, нашим лётчикам даже удалось уничтожить один из неповоротливых боевых лазеров – Боинг-747-8, но в целом более многочисленные Рапторы одерживали верх над российскими истребителями. Утром следующего дня Президент США официально объявил, что все стратегические ядерные силы России уничтожены. Тактическое же ядерное оружие, хранившееся всего на двух базах хранения, так и не было передано в войска, а эти базы в первый же день войны были с боем взяты американским воздушным десантом.
Подняла голову доселе дремавшая «пятая колонна». Многочисленные писатели, актёры, режиссёры, певцы и прочие деятели культуры стали наперебой призывать Президента, раз уж противник сумел вырвать у России «ядерное жало», прекратить сопротивление и сдаться, дабы «не губить зря наших мальчишек». А в это самое время мальчишки рядом с отцами-командирами геройски умирали на полях сражений от точных попаданий ракет, от пуль и гранат десантников и диверсантов. Сами десантники и диверсанты, впрочем, тоже умирали, но при этом благодаря лучшей выучке и оснащённости одерживали победу за победой над российскими войсками. Зазвучали голоса о «гуманизме» американцев, которые «до сих пор не бьют по городам, значит, они не хотят уничтожения России».
Президент же был непреклонен. Он потребовал от всех войск, органов государственной власти наносить максимальный урон атакующему противнику. И даже когда ему доложили о полном уничтожении ядерного потенциала страны, он с гневом отверг саму идею начать переговоры о капитуляции. По его приказу поднялись в воздух Ту-22М3 с крылатыми ракетами на борту и отправились в последний (на обратную дорогу им бы уже не хватило топлива) полёт к берегам США. Они потопили несколько эсминцев ВМФ США с Иджисами на борту, но были атакованы взлетевшими с авианосцев истребителями и все погибли. Несмотря на то, что счёт погибших американских солдат к концу второго дня войны уже шёл на тысячи, американский народ как никогда поддерживал своего Президента, находившегося, как казалось, в одном шаге от вековой американской мечты – окончательного покорения России.
Наступил вечер второго дня войны. Где-то далеко грохотали бои, но здесь, в ивановских лесах, уже сутки как было тихо. Где-то на горизонте слабыми дымками курилось то, что ещё вчера утром гордо именовалось частями и подразделениями Тейковского ракетного соединения. Американской авиации в воздухе к этому времени уже не было: ювелирно выполнив свою дьявольскую работу, стервятники убрались восвояси.
И вот в десятом часу, когда солнце стало клониться к закату, капитан собрал маленькое совещание. Пятеро плохо выспавшихся мужчин, собравшихся для того, чтобы если уж не повернуть вспять, но хотя бы изменить ход мировой истории, расселись на стулья рядом с левым бортом пусковой. Виктор Александрович начал с высокого:
- Друзья, настал тот момент, когда мы должны отомстить врагу. Врагу, втоптавшему в грязь нашу Родину, врагу, убивающему сейчас наших товарищей, врагу, приготовившемуся наложить свою грязную лапу на бесценную кладовую нашей земли. Сегодня ночью мы должны запустить по территории Соединённых Штатов нашу ракету. Ракета – при этих словах он повернулся в сторону Ивана Сергеевича и Артура Самвеловича – оснащена разделяющейся головной частью с тремя термоядерными боевыми блоками по 150 килотонн каждый. Это очень много – каждый боевой блок в восемь раз мощнее бомбы, сброшенной американцами в 1945-м на Хиросиму. Взрыва такой мощности будет достаточно, чтоб разрушить современный город. Но…зарядов у нас три, а больших городов в Америке – сотни, поэтому нам нужно очень тщательно выбрать цели, так, чтоб, уничтожив всего три цели, мы лишили Америку всей той выгоды, которую она рассчитывает получить от победы над нашей страной.
- Нью-Йорк как средоточие всех этих денежных мешков, которые задумали и спонсируют войну, должен стать нашей первой целью – горячо заявил Иван Сергеевич.
- Надо ударить и по Вашингтону, где сидят эти подлецы - политики, до зубов вооружившие американскую армию и задумавшие разгром нашей России – ответил ему Артур Самвелович.
- И Нью-Йорк, и Вашингтон наверняка плотно защищены системами противоракетной обороны, а наша ракета не оснащена эффективным КСП ПРО и будет сбита. Поэтому мы должны выбрать цели, которые не имеют мощного противоракетного прикрытия, однако уничтожение которых нанесёт Америке колоссальный ущерб и заставит отказаться от продолжения войны с Россией.
- Может, пустить заряд в верховья Миссисипи, чтобы река разнесла радионуклиды по всей территории США? – спросил Иван Сергеевич.
- Это не вызовет особо разрушительного эффекта, ибо при взрыве одного боевого блока образуется всего лишь несколько килограмм радионуклидов, которые полноводная река растворит до очень слабых концентраций и в конечном счёте вынесет в океан. Говорить о том, что это вызовет лучевую болезнь у сколь-либо значительного количества американцев нельзя – с грустной улыбкой ответил старлей.
- У меня есть идея – подал голос доселе молчаливый 24-летний Степан Сергеевич, который второй год служил в РВСН. Все дружно повернулись к нему, и лейтенант ровным голосом продолжил: – Ещё в годы учёбы в училище я задавался вопросом: как повысить боевую эффективность наших войск, чья огневая мощь жёстко ограничена международными договорами? Как сделать так, чтоб даже единственная ракета, даже единственный заряд смогли причинить американцам такой вред, который бы лишил их всяческой надежды на победу. И пришёл к выводу, что для этого надо нанести удар по атомной электростанции, поразить саму активную зону энергетического реактора.
У офицеров-ракетчиков загорелись глаза, ибо они уже поняли ход мыслей своего коллеги. Действительно, ядерный взрыв в непосредственной близости от реактора с лёгкостью разрушит двухметровую железобетонную защиту оного, рассчитанную максимум на падение пассажирского самолёта, а поток быстрых нейтронов, обрушившись на находящуюся в критическом состоянии массу делящегося вещества, легко переведёт её в надкритическое состояние, она выделит дополнительно огромное количество энергии, которая мгновенно испарит активную зону реактора, и всё это добро вместе с грибом поднимется на многокилометровую высоту, а потом… Когда в далёком 1986-м случилась катастрофа на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС, в атмосферу было выброшено, как потом подсчитали учёные, примерно 77 килограммов продуктов деления урана – в результате радиоактивному заражению подверглась территория в несколько сотен тысяч квадратных километров, целые города были отселены, сотни человек перенесли лучевую болезнь и тысячи потом переболели раком…
- Стёпа, ты предлагаешь убить двадцать миллионов американцев одной нашей ракетой? – спросил Антипов.
- Может, и двадцать пять, и даже тридцать – не растерялся лейтенант, - это нацию нелюдей необходимо уничтожить всю, до последнего человека за то зло, которое они причинили моей Родине! – горячо воскликнул он. Из-за них, подлецов, наши деды и отцы жили небогато, чтобы страна могла содержать сильную армию. И вот сейчас они, действуя предательски, выбили из наших рук самое грозное оружие и через пару недель боёв разгромят нашу армию, убьют лучших из лучших и раздербанят наши природные богатства!-последние слова Степан произнёс, едва не крича, но убеждать здесь никого уже не нужно было – все были готовы действовать именно так, как предложил Степан.
- Где мы сейчас можем найти координаты энергоблоков американских АЭС? – задал конкретный вопрос капитан, - Ведь интернет-то не работает. 
- А у Вас, товарищ капитан, есть возможность произвести перенацеливание ракеты? – на всякий случай спросил Иван Сергеевич.
- Да, есть у нас такая возможность – ответил за старшего лейтенант. Одновременно с этим он расстегнул карман френча и достал оттуда файл с аккуратно сложенным листом бумаги формата А4, развернул его и подал капитану?
- Что это? – спросил капитан, принимая бумагу?
- Координаты наших возможных целей – выдохнул Степан. Ещё в училище, обдумывая идею, я понаходил в интернете координаты энергоблоков американских АЭС, распечатал и носил с собой. Эх, не думал, что когда-нибудь пригодится, но вот пригодилось – довольно ухмыльнулся лейтенант.
Листок с обеих сторон был покрыт выполненным десятым шрифтом списком названий, против каждого из которых стояло две группы цифр. Все присутствующие стали внимательно изучать его.
- По радио передали, что наши бомбардировщики потопили сегодня у восточного побережья три эсминца с Иджисами на борту – заметил Иван Ильич.
- Я тоже думаю, что стрелять будем не через полюс, а через Атлантику – полётного времени на пять минут больше всего, зато не напоремся на стационарную систему ПРО на Аляске – отозвался капитан.
- Ракету лучше запустить сегодня ночью, чтобы в моменты взрывов наших боевых блоков в Штатах только что закончился рабочий день – в это время бдительность всех дежурных служб минимальна, и есть шанс, что нашу ракету не перехватят – заметил командир. Все с ним согласились.
Оставшиеся до удара возмездия несколько часов были потрачены на выбор целей, которые должны были находиться на относительно небольшом – не более двухсот пятидесяти километров – удалении друг от друга в пределах своеобразного овала, именуемого в специальной литературе районом разведения боевых блоков. Остановились на Окони, Катоба и Мак-Гвайр – во-первых, близко расположены друг к другу, а во-вторых, траектория полёта боевых блоков будет лежать на тысячу километров южнее Нью-Йорка и Вашингтона, вокруг которых сейчас наверняка сконцентрированы оставшиеся Иджисы, а следовательно, они не смогут стрелять встречным курсом, а догонным курсом – не догонят.
Стрелять решили прямо с хозяйственного двора – американские разведывательные спутники продолжали нарезать полосы над Россией, и как только они увидят движущийся ПГРК, они тут же наведут на него все имеющиеся в районе ударные средства, а играть в игру «кто быстрее?» последней МБР не хотелось никому.
Иван Сергеевич и Артур Самвелович расчистили двор автомастерской  от покрышек, аккумуляторов и прочих вещей, которые всегда имеются во дворе любой автомастерской и которые могли бы загореться от пламени ракетного двигателя, и привели в готовность пожарный гидрант, который оказался исправен и даже укомплектован шлангом. Офицеры ввели в БЦВМ ракеты координаты целей, после чего все пятеро присели рядом с пусковой, как будто перед длительным путешествием, минутку помолчали .. и приступили к работе.
Взревел 800-сильный дизель, и ПГРК на оставшихся пятнадцати колёсах медленно выполз из мастерской, проехал метров 60 и остановился. Загудели сервомоторы, и четыре опорные лапы по углам машины опустились на землю, упёрлись в неё, приняв на себя вес 120-тонной машины, слегка приподняли её. Бах – сработали пирозамки, и многокилограммовая крышка транспортно-пусковового контейнера отлетела вперёд, обнажив острый нос ракеты. Снова загудели сервомоторы, ТПК стал подниматься и через несколько секунд занял вертикальное положение. Теперь труба высотой с воьмиэтажный дом смотрела в небо.
- За Россию-матушку на счёт три – вполголоса произнёс Виктор Александрович.
- За неё, родимую – выдохнул Иван Ильич и одновременно со своим командиром повернул ключ.
Гулко вздрогнула земля – сработавший ПАД вытолкнул 47-тонную сигару вверх, и в следующую секунду окрестность озарилась ярким светом – двигатель первой ступени МБР РС-24 «Ярс» включился штатно, и ракета, величественная и красивая в свете пламени собственного двигателя, стала удаляться вверх, увеличивая и увеличивая скорость. Десять секунд – пронзив слой неплотной облачности, она стала не видна, и лишь удаляющийся рокот и мерцающий сквозь облака свет ещё напоминали о её полёте. Вскоре исчезли и они, ветерок стал размывать столб белёсого дыма, дым, заволокший было двор автомастерской, постепенно начал развеиваться, и лишь на самом верху трубы потрескивал огонь.
Гул дизеля стих. Первым выпрыгнул из машины Виктор Александрович. Пот тонкой струйкой стекал по его лицу, волосы были мокрые. Затем со ступеньки устало спрыгнул и Иван Ильич. Иван Сергеевич и Артур Самвелович, пару минут назад наблюдавшие за стартом МБР из-за кирпичной стены автомастерской, уже разматывали пожарный рукав. Включив гидрант на полную мощность, они направили струю воды на горящий ТПК, и вскоре с горением было покончено. Удивительно, но старт ракеты не поджёг ничего ни во дворе, ни в самой автомастерской.
Пятеро мужчин, уставшие, с чувством выполненного долга, направились было к мастерской, но капитан, обращаясь к Ивану Сергеевичу, сказал:
«Точку пуска ракеты наверняка засекли, скоро здесь будут стервятники, поэтому давайте-ка лучше к Вам домой, Иван Сергеевич. У Вас же ведь есть телевизор? Вот и узнаем, как там поживают «победители» - горько усмехнулся Антипов.
Все нашли слова капитана разумными, но перед тем, как уйти из мастерской, Иван Сергеевич с Артуром Самвеловичем закрыли на замок и саму мастерскую, и ворота во двор.
… А в это время на Восточном побережье США полчаса назад как закончился рабочий день, и миллионы людей, большую часть времени и так не работавшие, а следившие по телевизорам и интернету за военными сводками, двигались домой. Ехали на машинах, в поездах, в автобусах, некоторые шли пешком, и у абсолютного большинства из них было победно-приподнятое настроение – ещё бы, их армия, самая мощная в мире, сумела вырвать у этих диких русских «ядерное жало», и теперь методично добивает не желающих сдаваться фанатиков. И не ведали эти миллионы рабочих, клерков, бизнесменов, коммивояжеров, инженеров, что их привычной жизни осталось чуть более получаса, а потом… А потом будет другая жизнь, которую они видели лишь в игре Фаллаут, жизнь с дозиметром наперевес, с бутилированной водой, с двадцатилетними бульонными кубиками и свиной тушёнкой из госрезерва, с постоянной ватно-марлевой повязкой на лице, с заклеенными бумагой вентиляционными отверстиями под потолком, с каплями йода в стакан по утрам, с кровью из носа, с лейкозом, как с насморком, и со смертью, забирающей то одного, то другого, то третьего из твоего окружения. Другая жизнь, та, которую этот народ заслужил. 
В Пентагоне и в Ситуационном центре, несмотря на вечер, работа кипела: дежурная смена офицеров быстро обрабатывала информацию, поступающую с фронта, тут же формировала оперативные доклады Президенту, вырабатывала решения и отдавала приказы. Как вдруг – на пульте капитана Самуэльса, осуществлявшего оперативное управление разведывательным спутником визуального наблюдения, вспыхнуло табло «Старт ракеты» и зазвучал зуммер.
- Господин полковник, - тут же отрапортовал Самуэльс старшему дежурной смены управления орбитальной группировкой – аппарат только что зафиксировал старт баллистической ракеты с территории России. 
- Точка старта? – встревоженно спросил полковник Ховански.
  - Ивановская область, город Тейково – ответил капитан минуту спустя, понажимав клавиши своего компьютера и прочитав на экране монитора сообщение системы.
Ховански стал белым, как мел. Он прилежно учился в Вест-Поинте и наизусть знал все районы базирования РВСН России. «Значит, успел проскочить, значит, не всех уничтожили» - мелькнула в голове полковника мысль, и в следующую секунду он уже схватил трубку телефона и заорал в неё:
- Комитет начальников штабов быстро!
Пока ловкий оператор соединял с соседним зданием, в котором находился комитет начальников штабов, на пульте оператора загоризонтной РЛС СПРН загорелось табло и включился зуммер: обнаружен пуск баллистической ракеты.
- И с Белым домом, в режиме конференц-связи – проорал Ховански в трубку.
Едва на том конце провода ответили, полковник коротко и чётко доложил, что обнаружен пуск русской баллистической ракеты, вероятнее всего, межконтинентальной, так как в этом районе базировались РВСН, на что тут же получил чёткий приказ: осуществлять сопровождение ракеты, привести в полную боевую готовность Иджисы, поднять в воздух истребители-перехватчики. Система сработала чётко – уже через несколько минут взвыли сирены в крупных городах Восточного побережья, и миллионы людей в тревоге устремились к бомбоубежищам. Раскрутились гироскопы гиростабилизированных платформ ракет-перехватчиков, открылись крышки пусковых контейнеров, пальцы дежурных офицеров замерли над заветными кнопками. Нью-Йорк и Вашингтон ощетинились и приготовились встречать незваных гостей из космоса.
Но тут офицер СПРН доложил, что траектория боевых блоков проходит…несколько южнее защищённого района. Генералы, услышав такой доклад, несколько изумились: возможно, стартовать сумела ракета, в чью программу зашиты координаты второстепенных целей. С одной стороны это плохо: Иджисы, полукругом стоящие сейчас вокруг Нью-Йорка, не смогут перехватить боевые блоки, и те, скорее всего, поразят свои цели. Те же Иджисы, которые должны были прикрывать это направление, накануне были потоплены русскими камикадзе на Ту-22М3, и их не успели заменить, полагая, что у русских уже не осталось ракет. С другой стороны, население в этом районе сравнительно немногочисленное, отсутствуют крупные, стратегически важные предприятия, и три боевых блока не причинят совсем уж неприемлемого ущерба. Тем не менее, в Атланте, Колумбии, Шарлотте, Вильямгтоне, Чарлстоне, Саванне, Чаттануге, Наксвилле и даже в Нашвиле, Мемфисе и Бирмингеме была незамедлительно объявлена воздушная тревога, и обыватели стали укрываться в убежищах. 
В этот момент полковник Ховански побелел во второй раз. К нему пришло озарение. Как я уже писал, Ховански относился к числу прилежных и очень широко эрудированных офицеров, поэтому, представив карту предполагаемого района падения русских боевых блоков, он увидел там по меньшей мере с десяток атомных электростанций. Он всё понял, и как раз в ту минуту, когда нервозность в штабе немного улеглась после поступления докладов об объявлении воздушной тревоги и начале укрытия в убежищах населения городов, он заорал в трубку телефона с утроенной силой:
- Немедленно соедините меня в режиме конференц-связи с Брансуиком, Браунз-Ферри, Уотс-Барром, Катебой, Мак-Гвайром, Широном, Окони, Катобой, Вогтлом, Вёрджил-Саммером, Секвойей и Уоттс-Баром, – прокричал полковник, глядя в свой смартфон. – Господин генерал – не снижая громкости голоса, Ховански обратился в комитет начальников штабов – прикажите Иджисам произвести пуск ракет-перехватчиков на предельную дальность по русским боевым блокам, а также прикажите всем находящимся в воздухе истребителям-перехватчикам атаковать боевые блоки всем имеющимся на борту оружием, как только они будут обнаружены.
Недовольный бас на другом конце провода ответил:
- Полковник, боевые блоки русской ракеты пройдут на тысячу километров южнее наших крейсеров уже через несколько минут, и наши ракеты-перехватчики физически не смогут достать их на такой дальности, не говоря уж о том, что не успеют их догнать. Авиации приказ отдан четверть часа назад, но пока что ни один пилот боевых блоков не обнаружил – те ещё в мезосфере. Как только самолётные радары засекут – так сразу и атакуют. Десять минут назад я дополнительно поднял в воздух последнее дежурное звено Рапторов – больше у меня авиации здесь нет, Вам самим хорошо известно, где она. И вообще, полковник, почему Вы позволяете себе таким тоном разговаривать со старшим по званию?
- Потому, господин генерал – свозь зубы пробормотал полковник, - что русские атакуют наши АЭС. Слова полковника совпали по времени со словами майора Стивенса, баллистика, который вырвал из принтера лист бумаги с расчётом траектории боевых блоков и, подбежав к полковнику, громко доложил:
- Господин полковник, точки падения боевых блоков – АЭС Окони, Катоба, Мак-Гвайр. Они будут там через пять с половиной минут.
Слова майора Стивенса услышали на том конце провода. После секундной паузы дрожащим басом прозвучало: «Я тотчас доложу Президенту». И вновь уверенно и твёрдо (видимо, генерал по другой линии обращался к пилотам Рапторов): «Ребята, как только засечёте русские боеголовки, бейте по ним из всех видов оружия. Они не должны упасть, слышите?».
Но Ховански уже отложил микрофон и крикнул своим подчинённым:
- Есть связь с АЭС?
- Все названные Вами АЭС Вас слышат – отозвался офицер связи, протягивая полковнику другой микрофон.
Охони, Катоба, Мак-Гвайр, немедленно аварийно заглушите реакторы. Повторяю: немедленно остановите реакторы! Ховански хотел ещё добавить про «ложитесь лицом на пол, закрыв голову руками», но не стал, ибо понимал, что при 150 килотоннах этот совет лишён всяческого смысла.
Старший дежурной смены АЭС Окони доктор Джексон – донеслось из динамика. Мне сообщили, Ховански, что Вы – полковник Пентагона. Все системы моей станции работают штатно, никаких неполадок нет. Охрана контролирует периметр и запретную зону, ничего подозрительного в ней нет, я только что связывался с начальником охраны. Почему я должен аварийно остановить три энергоблока по 846 мегаватт каждый? Вы понимаете, что одновременный вывод такой мощности приведёт к аварии энергосистем штатов Вирджинии и Северной Каролины, а это – многомиллионные убытки, а возможно, и человеческие жертвы. Кто за это ответит, полковник? – повышая голос, спросил доктор Джексон.
Ховански понимал, что времени миндальничать и разводить дипломатию нет, и поэтому он громко, чеканя каждое слово, сказал в микрофон:
- Русские запустили ракету, мы не сумели её перехватить. Через четыре минуты боеголовка мощностью в 150 килотонн взорвётся прямо на Вашей, доктор Джексон, АЭС. Спастись Вы и Ваши товарищи уже не успеете – радиус смертельного поражения у такого взрыва превышает два километра. Но Вы можете попытаться спасти хотя бы часть своих соотечественников – для этого Вам надо остановить все реакторы, сделать их сугубо подкритичными, и тогда есть надежда, что термоядерный взрыв не вызовет в активной зоне реакторов в момент их разрушения цепную ядерную реакцию на мгновенных нейтронах и не породит ещё более мощный ядерный взрыв, в котором роль ядерной бомбы сыграют уже ваши реакторы. Сказанное справедливо для Катобы и Мак-Гвайра в полной мере. Глушите реакторы и не теряйте драгоценное время.
Вряд ли поймёт человек, никогда не смотревший в глаза собственной смерти, ту эмоцию, которая охватила людей в машинных залах трёх электростанций. Первым пришёл в себя доктор Джексон, и со словами «О, мой Бог!» он резко, один за другим,  перевёл на себя три  Т-образных рычага аварийного останова реактора. Рычаги скрипнули, срезая алюминиевые пломбы, и в следующую секунду поглотительные стержни, содержащие бор, двинулись в активные зоны реакторов. Зажужжали зуммеры, замигали лампочки, на большом красном табло, показывающем тепловую мощность реакторов, замелькали по убывающей цифры.
Старший дежурной смены АЭС Катоба доктор Льюис отказался подчиниться «какому-то там полковнику Ховански» и нажал кнопку экстренной связи с директором станции. Как обычно случается в подобных ситуациях, директор станции не поднял сию же секунду трубку телефона, а когда поднял, выслушал сумбурный доклад доктора Льюиса и приказал ему беспрекословно выполнять все указания Пентагона, оказалось уже поздно…
Старший дежурной смены АЭС Мак-Гвайр доктор Кольберг, выслушав с каменным лицом слова полковника, включил аварийный останов обоих реакторов и, приказав по громкой связи всем сотрудникам укрыться в убежище, откинулся на спинку своего кожаного кресла и закрыл глаза. В таком виде его и поглотило термоядерное пламя…
      …А тем временем боевые блоки Ярса, снизившись до стратосферы, накалились от трения об воздух и стали видны маленькими звёздочками, летящими по небу. Конечно, они появились и на экранах самолётных радаров трёх Рапторов, пилоты которых, помня дрожащий генеральский бас и слова про АЭС, включили форсаж и помчались на перехват боевых блоков. Но Провидению было угодно, чтобы они не успели, как не успели и выпущенные ими ракеты класса «воздух-воздух». Дело в том, что боевой блок межконтинентальной баллистической ракеты на завершающем участке траектории движется хотя и со снижающейся, но всё равно с очень большой скоростью – в космосе она почти достигает 7 километров в секунду, и лишь у земли снижается до примерно тысячи двухсот километров в час – работает сопротивление воздуха. Самолёты заходили со стороны Атлантики, как бы догоняя боеголовки – и не догнали. Ни один из пилотов не пошёл на подвиг и даже не попытался, разогнав свой Раптор до двух махов, хотя бы попытаться пусть у самой земли догнать и таранить термоядерную боеголовку – наоборот, видя, что выпущенные ими ракеты не успевают догнать цель, американские «герои» заложили крутые петли и виражи и ушли от поражающих факторов ядерных взрывов. А истребителей в континентальной части Америки, которые могли бы взлететь навстречу боевым блокам и перехватить их со встречного курса, у Пентагона не оказалось – все они в это время были в Восточном полушарии…
    Первый боевой блок в 18.47.07 по местному времени врезался в плоскую крышу машинного зала первого энергоблока АЭС «Мак-Гвайр», контактный взрыватель привёл в действие 150-килотонный термоядерный заряд, и вся электростанция мгновенно оказалась внутри 500-метрового огненного шара. Физическая защита обоих реакторов испарилась, но благодаря доктору Кольбергу реакторы к этому моменту уже были сугубо подкритичны, и потому поток быстрых нейтронов от взрыва не смог вызвать в них сколь-нибудь заметную по энерговыделению цепную ядерную реакцию. Вместе с тем, активные зоны обоих реакторов испарились почти полностью и, неся в себе триллионы беккерелей радиоактивности, вместе с ядерным грибом устремились ввысь. Из персонала станции не выжил никто. Поскольку поблизости от станции нет крупных поселений, а население города Шарлот укрылось в подвалах и убежищах, первоначально число жертв взрыва было относительно невелико, а в самом Шарлоте, кроме разбитого остекления и поваленных заборов, не было даже особых разрушений. Но это только первоначально…
    В 18.47.52 второй боевой блок Ярса угодил непосредственно во второй энергоблок станции Катоба. Благодаря нерасторопности и чванству доктора Льюиса в момент термоядерного взрыва энергоблок только начал снижать мощность и имел порядка 90% номинальной тепловой мощности. Первый же энергоблок и вовсе работал на номинале. В результате поток быстрых нейтронов, излучаемых термоядерным взрывом боеголовки, тут же вызвал в находящейся в критическом состоянии активной зоне реактора второго энергоблока бурную самоподдерживающуюся цепную ядерную реакцию на мгновенных нейтронах. Говоря по-простому, реактор взорвался огромной ядерной бомбой, естественно, охватив взрывом и первый энергоблок, находящийся поблизости. Который тоже взорвался, выделив колоссальное количество энергии. Впоследствии эксперты оценили общее энерговыделение этой катастрофы в две мегатонны. Полуостров Конкорд превратился в кратер диаметром полкилометра и глубиной с многоэтажный дом, который тут же заполнился водами озера Уайли. В стратосферу поднялись сотни тысяч тонн испарившегося грунта и воды, в которых щедро были перемешаны десятки тонн опаснейших радионуклидов, как возникших при взрыве, так и накопленных в реакторах за время их кампаний. Большая мощность взрыва привела к тому, что гриб достиг двадцатитрёхкилометровой высоты, и там, в стратосфере, воздушные течения разнесли радиоактивные вещества над всей территорией Соединённых Штатов. Через несколько дней даже на Западном побережье, в Сан-Франциско и в Лос-Анжелесе, радиоактивный фон в семнадцать раз превышал предельно допустимый уровень. Америка погрузилась в катастрофу, подобия которой ещё не ведало человечество.   
АЭС «Окони» повезло больше других, хотя говорить о каком-либо «везении» в подобной ситуации некорректно: в 18.49.02 третий боевой блок Ярса вошёл в воду озера Киви в 140 метрах от третьего энергоблока станции и, достигнув дна, взорвался. Огромное облако водяного пара скрыло огненный шар термоядерного взрыва, в результате чего в округе практически не возникло пожаров. Но ударная волна на таком малом расстоянии, конечно, полностью разрушила все три энергоблока, разбросав на многие километры по земле радиоактивное содержимое их реакторов. Цепная ядерная реакция благодаря доктору Джексону (и значительному отклонению боевого блока от цели) в заглушенных реакторах в момент их разрушения так и не началась. В городе Сенека ударной волной были разрушены несколько десятков домов, обращённых к станции, в остальных выбиты окна, сорваны крыши и двери, погибших было немного, так как население успело укрыться в убежищах. Но радионуклиды из разрушенных реакторов, засыпавшие окрестности, стали быстро разноситься ветром и осадками, и очень скоро радиационный фон в Южной Каролине достиг смертельно опасных значений.
… А тем временем пятеро мужчин, нервно пивших водку в трёхкомнатной квартире Ивана Сергеевича, подключив «тарелку», искали новостные выпуски американских телекомпаний. Жена Ивана Сергеевича, угощая гостей, долго не могла взять в толк, в чём причина их радостного возбуждения – ведь в России война, и похоже, эту войну наша страна проиграет. И только тогда, когда благостная картинка на экране монитора вдруг резко сменилась вытаращенными от ужаса глазами телеведущей, которая с заиканием, хватая ртом воздух, стала что-то сумбурно кричать про ядерный взрыв в Южной Каролине, её муж, горько усмехнувшись, произнёс, глядя куда-то вдаль: «Братуха, ты умер не зря. Мы сделали это. Зло наказано злом». При этих словах его гости с криками «Ура!» бросились обнимать друг друга…

Tweet