…Наташа, цокая каблуками, шла по сочинской набережной. Гордо, выпятив грудь, демонстративно подставив лицо ласковым лучам заходящего солнца. Где-то на середине бедра вился подол легкого летнего платья - то ли от вечернего бриза, то ли от сальных взглядов фланирующих по набережной курортников. Голые плечи, уже начавшиеся лупиться от солнечных ванн, ловили прохладу, сменившую дневной зной. Да, вечер начинался более чем хорошо. Отпуск, независимость и красота - много ли надо для счастья, пусть и мимолетного, двадцатипятилетней москвичке? Молодое тело, заведенное до отказа недавним купанием, жаждало движения, мягких прикосновений, нежных мужских рук… Да мало ли чего еще хочется здоровой сильной женщине, дорвавшейся до отдыха?! Муж дома, трудится в поте лица, ха-ха! С деньгами проблем нет - разве что с разменом крупных купюр… Красота! И впереди - целых две недели!

…Сквозь густые ветви кипарисов мелькнули огни ресторана. Стала слышна музыка: "Bring it back, sing it back!..". Наташа, деловито поддернув подол платья, решительно двинулась напрямик через аллею - в обход было бы минут пятнадцать, а время Наташа любила беречь. Она почти уже выбралась из зарослей, когда мощный удар по голове свалил ее на землю…

…Очнувшись, Наташа почувствовала, что не может ни сдвинуться с места, ни пошевелить руками. Перед глазами все еще стоял серый туман от удара. Глянув вниз, Наташа увидела свои ноги. Голые, испачканные землей, исцарапанные - и прикрученные к стволу дерева обрывками платья. Ее платья. Руки были привязаны к ветвям - тоже остатками платья. На теле остались лишь черные кружевные трусики. Наташе вдруг стало холодно. Очень холодно. Потом жарко - она увидела мужскую фигуру, копавшуюся над чем-то неподалеку от дерева. Наташа застонала, и человек повернулся. Смуглое лицо, густые черные волосы, горбатый нос. В волосатой руке что-то поблескивало никелем. Мужчина ощерился, блеснув парой золотых фикс, и двинулся к Наташе. В ее горле начал рождаться крик, острый и пронзительный, как скальпель, что держал в руке мужчина. Человек со скальпелем, между тем придвинулся совсем вплотную. "Вэды сэбя харашо, дэвка, а то будэт болна!" - хрипло зашипел мужчина прямо в наташино ухо. Девушка вжалась в ствол, почувствовав, как скальпель режет резинку ее трусиков, а грубая рука сжимает ее сосок. "Хххххыыыыыыыы!" - выдавил из себя мужчина, глаза которого приобрели совершенно нездоровый блеск. Скальпель упал на землю, вторая рука завозилась с молнией брюк…

…Наташа, зажмурив глаза и закусив губы, прощалась с жизнью, которая только начиналась. Поэтому она не видела, как мужчина изменился в лице, и начал оседать на землю. Наташа лишь почувствовала, как рука, терзавшая ее грудь вдруг разжалась, и потом услышала звук падения тяжелого тела. Открыв глаза, она увидела статный силуэт в черном галифе, мундире и заломленной фуражке, на которой тускло поблескивала маленькая кокарда. В руке у незнакомца дымился пистолет с глушителем…

"…Наташа, не пойтесь, этот скот фам боллше не опасен" - сказал с немецким акцентом спаситель. Наташа вгляделась в него, и узнала Вячеслава Тихонова в роли Штирлица. Киноактер, присев на корточки, осматривал труп маньяка. Поднялся. Подошел ближе. Посмотрел на Наташу. Этот взгляд ей почему-то не понравился. "Скашите, што такой маладой фройляйн делает соффершенно один в глухой…. Scheisse, wie heisst das in Russisch… о, йа, лес? Ви знайт, война - не место для молодой славянский деффушка, ха, ха, ха!" - сказал Штирлиц, не отрывая взгляда от наташиной груди, на которой уже проявлялся синяк. Даже здесь, в лесу, в неверном свете луны и ресторанных огней, Наташа заметила, как глаза разведчика наливаются кровью, а уголок благородного рта начал подергиваться. Из-под черного блестящего козырька выбилась прядь волос, на лбу вздулись жилы… "Я есть брайт тебья ф плен, грязный руссиш швайн!!!" - вдруг визгливо выпалил Штирлиц прямо в лицо Наташе, обдав ее гнилостным ароматом давно нечищеных зубов, и схватил ее за волосы. На этот раз Наташа все-таки завизжала - истошно и надрывно. Штирлиц расхохотался, и наотмашь ударил Наташу по лицу рукой, затянутой в лайковую перчатку: "О, йа, йа, кричи, кричи силней, дефка!!!" Чуть слышно звякнула сталь. Перед глазами Наташи сверкнула финка. За долю секунды девушка успела прочитать надпись на клинке - "Золинген". Штирлиц замахнулся ножом на Наташу - и вдруг стремительно взмыл в воздух, схватившись за трос, который захлестнул его шею.

На землю перед Наташей спрыгнул человек в красно-синем трико, разрисованном вдоль и поперек черными линиями. Посмотрел вверх. Там, на высоте метров десяти, наполовину скрытая кронами кипарисов, корчилась фигура Штирлица. Человек-паук, блаженно прикрыв глаза, слушал, как немецкие проклятья сменяет сдавленный хрип. Через несколько секунд все стихло. Двуногое насекомое, пробормотав "Вэри гуд!", посмотрело горящими как угли глазами на Наташу… но сделать ничего не успело. Свистнул самурайский меч, и голова человека-паука отлетела в кусты. Дункан Маклауд, на ходу срывая клетчатую юбку, с рычанием прыгнул к Наташе - и упал, пронзенный стрелой с красным оперением…

…Из кустов на лужайку выбежали сразу четверо: некто долговязый в лосинах и шапочке с петушиным пером, кряжистый здоровяк с дубиной, толстый монах с длинным шестом и юноша, вооруженный секирой. Первым умер отец Тук - справа появился человек, укутанный в козий мех, с длинной духовой трубкой, и выстрелил в монаха отравленной стрелой. "Ты знаешь, Джим Хокинс", - проблеял неизвестный, обращаясь к кому-то назад, - "Все три года на острове я не мечтал ни о чем, кроме как о молодом женском теле!" Робин Гуд со товарищи, тем временем, сцепились в драке с отрядом клыкастых орков, одетых в шипованные кожаные жилеты…

…Как-то моментально лужайка заполнилась народом. Фредди Крюгер в своем фирменном полосатом свитере самозабвенно полосовал пальцами-лезвиями покемона Пикачу - и в следующую секунду сам корчился в муках, пронзенный заточенной морковью Багза Банни. "Как насчет горячего секса, док?!!" - долетел до Наташи писк похотливого кролика… Отряд викингов рубил топорами в капусту фалангу спартанцев и тут же погибал под колесами бронетранспортеров. Над деревьями зависла огромная стрекоза по имени Лекс, поливая напалмом монголо-татарскую конницу. Слева от Наташи сипло задышал Дарт Вейдер, потрясая огромным лазерным фаллоимитатором. А в правое бедро уперлась сложная телескопическая конструкция, торчавшая из штанов Терминатора с наполовину содранным скальпом. Откуда-то сбоку, круша манипуляторами на своем пути черепа и позвоночники, надвигался огромный лязгающий механизм, а где-то позади душераздирающе заверещал Чужой… "ВОЛО-О-О-О-ОДЯ-А-А-А!!!!!" - завизжала Наташа, не в силах переварить накатывающийся на нее ужас… и проснулась, судорожно скомкав простыню…

…Не веря своим глазам, Наташа обводила взглядом привычную обстановку: гарнитур, плазменную панель на стене, стол с компьютером, кожаные кресла. Наташа медленно перевела взгляд на постель, на которой спала, и увидела рядом мужа Володю. Гримаса ужаса, не успевшая сойти с лица, сменилась гримасой отвращения. Таким Наташа своего мужа еще не видела. Волосы Володи слиплись в один большой колтун. Из открытого рта раздавался храп, а из уголка обильно текла слюна, орошая подушку. Веки были полузакрыты - из-под ресниц виднелись синеватые белки глаз. Под носом у Володи прилип лист жареной капусты, которую Наташа сама приготовила ему вечером. Бледную шею пересекали красные полосы, продавленные подушкой. В комнате сильно пахло желудочными газами. Почему-то муж напомнил Наташе сразу двух персонажей ее сна - Штирлица, только обрюзгшего, и орка, только поросшего густой рыжеватой щетиной. Наташа, скривив лицо, дернула тазом, пытаясь отодвинуться от мужа. Тот замычал, заворочался, засучил ногами под простыней - и вдруг перднул что есть мочи. Как говорится, от души перднул, с треском. Или даже не с треском, а с богатырским рокотом - так, что укрывавшая его простыня взлетела сантиметров на двадцать. Из володиного рта, недовольно жужжа, вылетела муха… Наташа, не в силах сдерживать позыв, кинулась к краю кровати, и перегнулась вниз. Вчерашний ужин мощным потоком хлынул наружу…


16.08.02
Алкей.