Голод-лучший будильник, его не переставишь на попозже, не спрячешься от него под подушкой.  Мужчина открыл глаза и еще какое-то время лежал неподвижно, смакуя сон. Снились бараньи ребрышки. Казалось-бы, баранину не любил никогда, отпугивал специфический запах мяса, а тут-руку бы отдал за кусочек. Не удивительно, последний раз ел три дня назад. Пес попался старый и жилистый, будто всю свою долгую собачью жизнь занимался на турниках, однако под водочку, да в хорошей компании умяли за милую душу. При воспоминании об алкоголе приоритеты изменились, к черту баранину, давайте водку-забирайте руку.

Вздохнув, мужчина сел на скамейке, которая была его летней резиденцией. Набережная была пустынна, город только просыпался. Мимо пробежала девушка в обтягивающих упругую попку шортиках. Проводил её взглядом. Аппетитные формы не вызывали эротического волнения, скорее гастрономическое. Представил, как зубы впиваются в сочное мясо и чуть не захлебнулся слюной. Хватит, одними мечтами сыт не будешь. В первую очередь ревизия помойки у «Азбуки вкуса». Естественно, внутри он никогда не был, когда ходил в магазины «азбуки» еще не было, а сейчас кто его туда пустит? Был наслышан о космических ценах на салаты, о шеф поваре при каждом магазине, о неведомых разносолах на витринах и заморских фруктах в любое время года, гастроном для богатых короче, но помойка была самая обычная, ничем не отличающаяся от любой другой мусорки. Откинул крышку бака, может оттуда и воняло, но запахов он не чувствовал, полгода назад попал под горячую руку пьяным ментам, «пр-73», палка резиновая, семьдесят три сантиметра в длину. Били по спине, по рукам, по голове, каждый удар был нестерпимо болезненным, каждый следующий-сильнее предыдущего. Свернувшись клубком он тихо выл и мечтал потерять сознание, один из ментов прыгнул ему на голову, и мечта сбылась.
Его кто-то подобрал и отвез в больницу. На секунду придя в себя увидел брезгливое лицо медсестры, разрезающую его одежду ножницами.  Следующие два месяца прошли как в тумане.  Странно, вспомнился Карл Маркс, имя из прошлого, где вместо помоек и паленой водки были лекции и научные работы.  «Быт определяет сознание».  Предисловие к «К критике политической экономии», одна из множества книг, использованная в написании кандидатской. Хорошая фраза, точная. Ученый, преподаватель, не выдержал бы такой взбучки-сразу бы концы отдал, а бомж он как пес, вот и заживает все, как на собаке. Правда охромел и нюх потерял, ну да городской пес и так выживет.

Что у нас сегодня на завтрак? Рыба, очень странного синюшного цвета, интересно, как она пахнет? Ладно, пока отложим, ищем еще. О! хлеб! Старый, заплесневелый хлеб- это отлично, початая пачка сигарет, почти не гнилой апельсин, и остатки салата, знатный получается завтрак. Странная штука жизнь, три дня подряд он обыскивал все близлежащие помойки и ничего съедобного найти не мог, а тут за пять минут раздобыл себе пропитание. Можно считать, что в жизни наступила белая полоса. Странную рыбу есть не решился, расположившись на парапете ножом очистил хлеб от плесени, салат оказался на удивление вкусным, а сладкий, отдающий гнильцой апельсин выступил в роли десерта. Закончив есть, справил нужду и закурил. Щурясь от солнечных лучей пошел вверх по набережной в сторону вокзала.
Вокзальная атмосфера всегда будоражила его. Это не аэропорт, строгий и напыщенный, куда таким как он путь заказан. Вокзал принимает тебя любым, старым, грязным, голодным, даже если ты никуда не едешь, вокзал все равно готов приветствовать тебя.  Огляделся в поисках удобного местечка. Нужен был такой пятачок, чтобы и ментам глаза не мозолить и людской поток не пропустить. В той, прошлой жизни, попрошайки казались ему членами одной банды, единственной целью которых было обобрать честных граждан, прикрываясь мнимыми болячками или сбором денег на дорогостоящие операции. Вспомнил, как ехал домой с университета, в вагон метро вкатился безногий в военной форме, краповый берет на голове попрошайки должен был свидетельствовать о его славном военном прошлом, проезжая между сиденьями нищий протягивал изуродованную церебральным параличом руку, на которой висел пакет для сбора мелочи. Ладно ноги ты в горячей точке потерял, но кто тебя с такой рукой в спецназ взял, защитничек? Усмехнулся человеческой глупости, которая отключив логику сыпала в пакет мелочь и закрылся газетой.

Эти вспышки, подобно назойливым мухам вторгались в его бездумное существование от рассвета до заката, от бутылки, до бутылки.  Встряхнул головой, отгоняя воспоминания, мысли из прошлого, как мощный прожектор освещали всю неприглядность и муторность жизни. В глубине души, вздрагивая, просыпались гордость и совесть, а это лишний багаж в наборе бомжа. Из потертого рюкзака достал сложенную картонную коробку, табличку с фотографией маленького мальчика (фотку вырезал из какого-то журнала) и просьбой помочь на операцию внуку. Возраст у него был неподходящий для внуков, всего тридцать девять лет, но последние три года, прожитые в режиме бродяги превратили его в старика, грязная всколоченная борода, спутанные седые волосы, да и кто будет вглядываться в бомжа, пытаясь определить его возраст? Среди нехитрого скарба он никак не мог найти что постелить под колени, стоять на коленях на голой земле не получится, потом ног не разогнешь, а просто сидеть на заднице или стоять, как оловянный солдатик не выгодно, процентов на двадцать падает прибыль. Почти улыбнулся, в голове само по себе возникло название экономической статьи «Актуальные способы увеличения рентабельности рынка попрошайничества колено-локтевым способом». Где-то здесь была еще одна картонка, на которой можно стоять. Неужто потерял?  Устав копаться в рюкзаке, вывалил все его содержимое на землю: грязный плед, обрывки газет, пакеты, старые кроссовки, кухонный нож, спички-туристический набор. Сверху этой живописной кучи лежал паспорт. Скукожившаяся от воды бумага, от обложки оторван солидный кусок, так и не мог понять, зачем он его хранит? Последнее документальное подтверждение того, что он человек. Тонкая ниточка в прошлое, где было место рождения, место жительства, жена. Прошлое не отпускало, но становилось все бледнее и бледнее, мысли о жене ничего кроме глухого раздражения не вызывали. Как-то расхотелось на колени становиться и так сойдет. Затолкал свой нехитрый скарб обратно в рюкзачок, встал у подземного перехода, смиренно опустил глаза и начал ждать.

Попрошайничество не стабильный заработок, сегодня рискнул только из-за того, что с утра с завтраком повезло, решил удачу до конца использовать. Раньше вглядывался в каждого прохожего, гадая: даст или мимо пройдет, сейчас же просто уткнулся взглядом в носки своих ботинок и стоял.  Звякнув в коробку упало несколько монет. Он поднял глаза, какая-то старушка расщедрилась. Казалось бы, кому сейчас есть дело до чужих забот, ан нет, попадаются добрые люди. За их счет и живет огромная армия попрошаек, если бизнес не дает прибыли, им не занимаются. Молодая, красивая пара прошла мимо, девушка оглянулась, прочитала надпись на табличке, вернулась и положила в коробку 50 рублей. Неловко перекрестил их, что-то бормоча о божьей помощи. Сплошной театр, видели бы его сейчас его товарищи из прошлого, которым он четкими и логичными доводами доказывал лживость и лицемерность религии. Богу нет до нас дела. Мы дети его, но как принято в западных странах, после совершеннолетия, родители снимают с себя ответственность за своих отпрысков- дальше живите сами. Полтинник надо спрятать, это еще одно правило попрошайничества, в коробке не должно быть очень много денег, менты на пиво изымут, да и мало ли лихих людей на вокзале трется?
Простоял почти до ночи, собрал около трехсот рублей, это самый крупный улов в его жизни. Мелькнула дерзкая мысль купить лотерейный билет, вдруг сегодня и правда его день, но начинающийся тремор погасил разгорающийся огонек надежды. Есть на водку-уже большая удача.
    Продавщица продуктового магазина, завидев незваного гостя, заголосила высоким неприятным голосом:
    -Уйди, проклятый! Нечем мне тебе подсобить, сами с хлеба на воду перебиваемся!
Рефлекс, выработанный годами, чуть было не развернул его к дверям, но тут он понял, что в данном случае он-клиент, а клиент всегда прав. Чуть трясущейся рукой высыпал на прилавок кучу мелочи и тихо, но отчетливо сказал:
    -Экстру, 0.7,- продавщица, ничуть не смутившись, пересчитала деньги, и покачивая необъятными бедрами удалилась вглубь магазина. Глядя на ее круп тяжело было поверить, что она сидит на хлебно-водяной диете. Мужчине хотелось скорее уйти из магазина, было неловко стоять здесь, среди полок с макаронами и стеллажами с сырами, чистые упаковки соков с неодобрением взирали на грязного покупателя. Люди, завидев его старались держаться подальше, многие брезгливо морщили носы, а бабы с водкой все нет и нет.  Несколько дней трезвости возвращали остроту мысли и уровень восприятия, стало так мерзко от себя, что чуть было не выбежал из магазина. Удержался, потому что буквально через час проклял бы себя за приступ рефлексии. Послом добра и мира выплыла толстуха из подсобки, в руке бутылка. Схватив покупку, ретировался на улицу.

    Первые два глотка идут очень тяжело, водка некачественная и теплая. Сдержав рвотный порыв, сделал еще три больших глотка, которые заходят гораздо мягче. Из желудка по телу расплывается тепло.  Он снова на набережной, вечереет, повсюду гуляют люди. На парапете бутылка, пачка сигарет, спички. Рюкзак валяется на земле. Каменный парапет, за день нагретый солнцем, щедро делится теплом с задницей бомжа, алкоголь греет изнутри. Мысли из сухих, колючих заноз превращаются в мутные и бесформенные сгустки. Тупая улыбка играет на лице. Сигаретный дым витиеватыми вензелями растворяется в вечернем воздухе. Настроение лиричное. Хочется простить всех, кто когда-то обидел. Хочется плакать чистыми и настоящими слезами. Петь хочется и бабу. Перемен хочется. Можно еще выпить. Сказано-сделано. После коронного глотка, водки остается чуть больше половины бутылки. С присущей всем пьяным нарочитой аккуратностью спрятал остатки в рюкзак, водка может помочь с поиском спутницы, или с утра поправить, когда ломает похмелье. Где-то рассмеялся ребенок, задорно и искренне приветствуя незнакомый, прекрасный мир. Комок подступил к горлу.

                Мужчина сидел на парапете и плакал. Мимо проходили люди, и никто не видел в большом, грязном бомже трагедию, сидит себе тихонько на парапете, вздрагивает изредка. Пьяные слезы шли легко и обильно, принося облегчение. Стал вспоминать, когда последний раз плакал и ничего кроме смутных моментов из детства не вспомнил, даже на похоронах трагически погибших родителей не проронил ни слезинки, оглушенный внезапной трагедией. Повинуясь внезапному порыву, вытащил из рюкзака все свои пожитки. Не удержался и еще разок приложился к бутылке, закурил сигарету и взял в руки паспорт. С фотографии на него смотрел незнакомый молодой парень в цветастой рубахе. Смотрел с вызовом и улыбкой. В глазах плыло от алкоголя и слез, поэтому имя он скорее вспомнил, чем прочитал. Руслан Олегович.
    -Иди-ка ты на хер, Руслан Олегович, -произнес Руслан Олегович, пьяно икнул, покидал вещички в рюкзачок и пошатываясь двинулся по набережной, в поисках любви. Паспорт остался на парапете.

Tweet