Он с приятелями отдыхает на море. Приятели оба из института, старые приятели. В городе последние пару лет они почти не общались, так, встречаясь, раз в несколько месяцев, пили пиво, накуривались травы, обсуждали новости про общих знакомых. Вместе они поехали почти что случайно, ехать всем больше было не с кем, плюс еще совпали даты отпусков. Прошло уже около недели, отдых вошел в привычку и у него все чаще стали появляться мысли о том, что он устал от друзей и нуждается в подруге. Нудисткий пляж превращал эти мысли в красивые, объемные диорамы. Голые загорелые тела хотелось фотографировать на Кодак Голд 100 и не только, но у него не было светофильтров для фотоаппарата, а без них фотографии получились бы пересвеченными. Потом он увидит тоже красивые диорамы на фотографиях, которые Леха сделает в музее обороны Севастополя, но их настроение будет совсем другим и уже не близким ему.
Сейчас кто-то из них крошит гашиш, чтобы затем, перемешав с табаком, забить. Леха, Серега или он сам. Скорее всего две или три сигареты. Одну сразу сейчас, потом путь до набережной, там у них запланирован поход во "Фрегат", во "Фрегате", скорее всего, вторую, а сомнительную третью или там же или, что более вероятно, по пути домой. Сигарета готова, они курят, все уже переодеты в прикольные футболки, Леха закрывает дверь (это точно Леха, у него одного шорты с удобными карманами), они выходят. На нем оранжевая футболка голландской сборной, привезенная с чемпионата мира в Париже его тогдашней подругой. Настоящий Адидас, к тому же образца 1954 года. С гашишем получилось странно, в городе и он и Леха с Серегой чаще курят траву, а Леха вроде бы совсем не может курить табак, но так сложилось, что в Крым они все взяли именно гашиш. Дорога до набережной занимает минут пятнадцать, но сегодня (вчера тоже) эти пятнадцать минут для них очень сильно растягиваются. Они забыли фонарик и вниз по серпантину идут за компанией каких-то теток. Тетки заразительно смеются, и иногда кажется, что поют. Он накурился не зря, - запах моря, кипарисов и можжевельника, луч фонарика на асфальте, эта совершенно невероятная компания впереди, все это делает его почти что счастливым, он идет, улыбается и у него нет желания разговаривать. Хотя с этими друзьями молчание иногда кажется тягостным. Но сейчас не тот случай, у них есть литровый пакет сухого вина, они идут быстро, почти что бегут, пока что все довольны и вот уже на пляже. Вино выпивается очень быстро. Болтать всем лень, море успокаивает, и разговор получается медленный, односложный, чаще всего о том, как прикольно на работе вспоминать посиделки вот у этого моря и как, вообще то, на этой работе голимо. Серега работает на скорой и в больнице терапевтом, а Леха в Скворцова-Степанова психиатром. Друзья врачи. Он думает, что может лет через десять окажется, что, работая врачами, они были практичней его, но сейчас так не скажешь, особенно учитывая то, что лежит у него в кармане. И то, откуда он все это достает. Они пыхают, поднимаются с гальки и идут во "Фрегат". "Фрегат" - единственный местный молодежный диско-бар, тут крутят виниловые пластинки, горят флюрные лампы и много танцующих. Есть не хочется, хочется еще сухого. Танцевать пока что тоже не хочется, все они не танцоры. Место, где они садятся, с одной стороны удобно - расположено с краю, и не нужно проходить мимо чужих столиков по пути к скалам, когда хочешь отлить, а с другой стороны все ходят мимо них. Но это почти не обламывает, к тому же они заняты вином. О чем идет беседа непонятно, возможно обсуждаются музыка или книги, а может быть под гашем завязался разговор смысл, которого можно было бы понять, накурившись того же самого гаша, но потом содержание его сто процентов не удалось бы вспомнить. Выпивают бутылки две и идут танцевать. Для него танцевать не норма, он редко танцует и всегда нетрезвым, но сейчас как раз все сложилось, так как нужно. Несмотря на то, что музыка большую часть времени говно, он любит драм-н-бэйс и брейкбит, вообще что то ломаное, а тут такое услышать редкость, танцпол не кажется ему враждебным, его ноги сами собой делают необходимые движения и он начинает находить в этом какое-то, все равно немного чужое для него, удовольствие. Голова его становится пустой, ритм самым важным, периодически оглядываясь, он замечает, что приятели тоже вытанцовывают и лица их вполне довольны. Он отмечает про себя, что Леха выглядит немного глупо, но это же Леха, и он идет к нему с предложением взять еще вина. За столиком с вином рождается предложение курнуть. Предложение успешно реализуется в тех же скалах, вино выпито, и он снова идет танцевать. На сцене - шоу, сегодня самая развратная вечеринка сезона, и кто-то не считает за труд публично раздеться. Он не помнит, мужской или женский стриптиз был заявлен в афише, а отсутствие очков не позволяет ему решить эту проблему самому. Он отходит от сцены к ограждению, считая, что если определить половую принадлежность выступающего не удается, то смотреть такой стриптиз глупо. Странно, но большинство присутствующих, похоже, увлечены ведущим, который разыгрывает шампанское, устраивая какие-то конкурсы. Конкурсы все развратные, может быть развязать на лице противоположного пола узелки зубами, может быть, наоборот, - завязать, может быть что-то еще.
Он оглядывается и тут замечает ее. В первый раз она снова не производит на него особенного впечатления. Это удивляет его, но он находит объяснение в каких-то неизученных временных парадоксах. Так или иначе, он просто обращает внимание на высокую, красивую девушку в флюрном топе, которую, как и его, похоже, совсем не интересует шоу. Появляется Серега, и они идут к бару. Оба уже подустали и берут по двести граммов сухого в пластиковых стаканчиках. Сухое оказывается неожиданно дорогим, неожиданно грузинским, следовательно, можно считать, хорошим. Пить его почему-то сложно, но он справляется. Танцевать уже не хочется, и он просто стоит и наблюдает. В его голове к канабису и алкоголю присоединяется тестостерон, и ритм барабанов в ней слышится как латинское слово "sex". Начинают играть Massive Attack, немного печальные, как и всегда, но сейчас ему не до этого. Хор возбужденных голосов в его голове заставляет его снова оглядываться, и снова он замечает ее. На ней все тот же флюрный топ, что же еще, место действия - танцпол, а не подиум; она танцует и, похоже, она одна. Музыка делает какую-то необъяснимую паузу, она отходит к ограждению и встает метрах в десяти от него. Он ждал этого, был уверен, что и в этот раз она поступит именно так, но все равно взволнован. Раньше он пробовал оставаться на месте, но в итоге получалось одно и тоже: он видел какой то дурацкий фильм, в котором он с безумным взглядом быстро подходил к ней и хорошо поставленным голосом предлагал что-нибудь выпить. Фильм этот, своей навязчивостью и его в нем неестественным поведением, изрядно надоел ему, он пробовал что то изменить в нем, но до сих пор неудачно. Причем попытка сопротивления на первом этапе лишала его всякой резистивности в последующем. В этот раз он позволяет показать себе все тот же фильм, успевая нащупать в кармане пульт ПРОИЗВОЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОГО МИКШЕРА, в последний момент нажимает кнопку, и замечает, что сегодня ура, все сработало, поменялось именно то, что было ему нужно. Как и обычно, на миг, пропорции всех окружающих предметов в радиусе двадцати метров от него становятся странно измененными, ему кажется, что он откуда-то падает, но чувство это не неприятно. В момент перехода он смотрит на нее, она улыбается, показывая ему почти пустой бокал; он фиксирует внимание на ее правой руке. Рука эта, оставаясь по-прежнему тонкокостной, приобретает какую-то не свойственную прежней хозяйке физическую силу, жидкость в бокале на мгновение закипает, так что несколько капель выплескиваются наружу, в этот момент Massive Attack оборачиваются девчонками из Тату, а она уже вся целиком оказывается высоким зеленоглазым трансвеститом. Трансвеститом, который не прочь с ним выпить. Этого он уж точно не ожидал, но цель достигнута - всегда неизменная, она сегодня не устояла. Пропорции возвращаются, он уже не падает, Тату и трансвестит остаются рядом с ним в обновленном мире. Трансвестит смотрит на него с интересом, продолжает улыбаться и, хотя выпить с трансвеститом, наверное, было бы интересно, тем более что в каком-то смысле он это она, но сегодня ему не до новых старых знакомств, он слишком возбужден своим успехом и своей вновь обретенной свободой. Таким образом, все, что ему остается в сложившейся ситуации это сквозь смех бормотать, что мол, я имел в виду, может, ты одолжишь мне немного денег на вино и еще что-то в том же роде. Его явно принимают за придурка, и он пользуется этим, чтобы отвалить. По пути домой он вынимает из микшера батарейки, выбрасывает его в море (то, что получилось именно семь блинов, кажется ему хорошим предзнаменованием), вставляет батарейки в радиоприемник и, напевая "Нас не догонят", истерически смеется, вспоминая произошедшие с ее лицом метаморфозы.

Tweet